– Продавщица уверяла, что это суперкрутая головоломка для тебя, – подмигиваю мальчишке, – и вручаю ему игрушку. Мирон сажает сына в кресло, давая ему возможность распаковать подарок самому. Племянник старается, пыхтит, разрывая упаковку. Мирон тянет мне руку, пожимаю.

– Поздравляю. Когда ждать второго?

– Нам пока Яшка скучать не дает. Хулиган. Весь в тебя, – усмехается Мирон. – Иногда сходство с тобой наводит меня на некоторые мысли, – шутит брат. Его жена, определенно, красавица, такая нежная девочка, но я воспринимаю ее, как сестру. Милана как-то сразу, почти с первого дня вписалась в нашу семью, словно родная.

– Генетика. Заберу я у вас пацана лет так через десять, – ухмыляюсь.

– Дя-я-я-я, – несется ко мне Лерка и хватается за ногу, – вот где копия Платона. Никаких тестов на отцовство не нужно. Марьяна все предусмотрела, привязав к себе Платона ребенком. Но ребенок не виноват, и я люблю эту маленькую кокетку, которая зовет меня Дя.

– Привет, моя красавица, – подхватываю ее на руки. Лерка такая хитрая. Истинная женщина с пелёнок. Обнимает меня за шею, целует, а сама смотрит на пакет, из которого я вытащил подарок. – И для тебя у меня тоже кое-что есть.

Лерка любит плюшевые игрушки. Она думает, что они живые. Разговаривает с ними, кормит, обнимает. И я вынимаю из пакета плюшевого зайца в синих шортиках и зайчиху в юбочке и с бантиками на ушках. Племянница довольно щурится, обнимая зайца. Подхватываю ее на руки и целую. Лера ласковая девочка, обнимает меня в знак благодарности.

– Ты руки-то мыл, прежде чем трогать мою дочь? – недовольно фыркает Марьяна.

– Мыл, и я, в отличие от тебя, всегда чист. А ты уже не отмоешься. Репутация – вещь такая. Замарал один раз – клеймо на всю жизнь, – огрызаюсь я.

– Арон! – вмешивается братишка. – Это моя жена, имей уважение, – злится Платон, защищая супругу.

– Ну где же я найду уважение? Чего нет, того нет, – развожу руками. Я, в отличие от старшего брата, не так толерантен к жене Платона. Он посадил себе на шею корыстную шлюшку и еще наглотается с ней дерьма. А страдать будет ребенок. Нужно было здраво мыслить и не жениться на Марьяне сгоряча только потому, что она намеренно от него залетела, поскольку это единственный путь входа в нашу семью и смены фамилии на Вертинскую.

Мы предлагали этому идиоту просто оформить отцовство, без женитьбы. Но нет, назло нам он сломал себе жизнь. Марьяна очень красива, но эта искусственная красота создана путем пластики и силикона. Она профессионалка в сексе и держит Платона за яйца. Со временем он нахлебается этого секса и ее искусственной красоты, а после останется только горький пластиковый привкус. Но будет поздно…

Марьяна посылает убийственный взгляд, а мне смешно. Платон напрягается, забирая дочь на руки. Мирон лишь качает головой, поскольку во многом со мной солидарен. А вот Милана хмурится. Она не любит таких стычек.

– Так, давайте за стол, все готово, – приглашает нас Милана. – Это детский праздник, прекратите обмениваться «любезностями», – строго наказывает она. Несмотря на молодость, жена Мирона бойкая девушка и, наверное, главное связующее звено нашей семьи. Все вот эти семейные сборища – ее идея. Хорошая девушка. Повезло Мирону. Нет, я не завидую, поскольку знаю, что такая хорошая девочка меня не выдержит. Я сломаю такую.

– Мы не здоровались, – усмехаюсь и подставляю Милане щеку. Приятно, когда тебя целуют нежные, чистые девочки.

– Обойдешься, – Мирон оттягивает жену к себе. Вроде усмехается, но ведь ревнует. Я бы тоже такую ревновал и глаз не спускал бы. Уведут, как нечего делать.

Застолье проходит спокойно, вполне дружелюбно. Мирон произносит речь, благодаря жену за сына. Я желаю их семье всего самого лучшего. Милана довольная, не выпускает Яшку из рук, следя, чтобы он ничего не опрокинул на столе. Платон тоже в настроении, только Марьяна, как всегда, морщится, ковыряясь в еде. Для нее все здесь жирно и противоречит здоровому питанию. Ну да, этой курице зелени никто не принес. Тут фирменный пирог Миланы с мясом. Блинчики с сыром и ветчиной, мясо на гриле с овощами. Марьяна фырчит и кривится, съедая кусочек пирога, сетуя, что он недопечённый.

На самом деле все вкусно. Я давно не ел такой вкусной домашней еды. Но Марьяне нужно привлечь к себе внимание и высказать свое «фи». Милана пропускает ее язвительные комментарии мимо ушей, а Мирон, сжимая челюсть, посматривает на Платона, призывая осадить жену.

Я просто наблюдаю и нахваливаю еду. Платон что-то шепчет жене. Но отличается Алиса, сестренка Миланы. Девочке десять лет, а она оказывается умнее всех. Хочется пожать ей руку, когда та, проходя мимо Марьяны, как бы случайно проливает на ее черное платье молочный коктейль. Так что белые брызги окропляют платье на груди Марьяны.

– Ты безрукая, что ли?! – вскакивает Марьяна, с ужасом осматривая свое платье.

– Ой, простите, я случайно, – очень наиграно произносит девочка, вызывая мой смех.

– Она не безрукая! – злится Милана, защищая сестру, которая совсем не чувствует вины.

– Я уверена, что она неслучайно. Это уже не первый раз! – визжит Марьяна.

– Платье срочно нужно постирать. Пойдем, я дам тебе во что переодеться, – предлагает жена Мирона, пытаясь сгладить конфликт.

– Ой, оставьте так, ей не привыкать быть обрызганной чем-то белым, – не удерживаюсь я. Да, это звучит пошло и грязно. Но я не умею держать язык за зубами. Особенно, когда сам кончал ей на грудь после того, как она у меня отсасывала.

– Арон! – взрывается Платон, поднимаясь со стула. – Извинись! – требует. Он возмужал. С такой женой-то быстро повзрослеешь.

– Ох, извините, госпожа Каретникова, не хотел вас обидеть, – наигранно произношу.

– Я уже давно Вертинская! – гордо заявляет она и хватает дочь, начиная отбирать у ребенка подаренную мной игрушку. Дура. Лерка плачет.

– Поверь мне, тебе осталось недолго позорить нашу фамилию, – отмахиваюсь я. – И отдай игрушку ребенку, Лера здесь ни при чём, – уже злюсь, встаю из-за стола и ухожу во двор.

Сажусь на диван в беседке, откидываюсь на спинку, прикуриваю сигарету, выпуская дым в небо. Ко мне подбегает белый лабрадор и ложится в ноги. Глажу пса, наблюдая, как Марьяна нервно бежит к машине, а за ней Платон с дочерью. Веселая семейка. Марьяна выказывает недовольство мужу, и он, на удивление, сквозь зубы приказывает ей закрыть рот.

Уезжают.

В их браке мне жаль только ребенка, а брата – нет. Он сам выбрал этот путь, пусть хлебнет семейной жизни.

Ко мне выходит Мирон с бутылкой коньяка и двумя фужерами. Молча ставит алкоголь и бокалы на низкий стеклянный столик, садится на диван напротив. Разливает. Двигает ко мне бокал. Мы особо не пьем так, гоняем янтарную жидкость по стенкам бокала, отпивая по маленькому глоточку. Молчим, наслаждаясь тишиной.

Мирон что-то листает в телефоне. Потом протягивает его мне. Беру, рассматриваю фотографию девушки. Блондинка, на первый взгляд немного больше двадцати. Глаза зеленые, лукавые, пронзительные. Сразу видно: не тихоня. Аура стервозная. Немного ведьмы в хорошем смысле этого слова. Околдует и затянет в омут своих ярко-изумрудных глаз. Кошка. Верхняя губа ярко выраженная, нижняя пухлая, манящая. Родинка над губой. Нет, не красивая, не милая, а порочная и манящая. Давно не встречал таких ярких женщин.

– Я смотрю, ты оценил барышню. Это единственная и любимая дочь Павлова. И тебе нужно ее похитить.

– Ммм, я бы такую взял в заложницы на недельку.

– Вот и замечательно, рад, что тебе нравится, – усмехается брат, хотя предложение довольно серьезное.

Глава 2

Арон

Погода сегодня дождливая. Нагнетает. Тяжёлое небо давит. Не холодно, но сыро и уныло. Беру себе в кафетерии американо, сажусь в машину, прикуриваю сигарету и откидываюсь на сиденье. Мой внедорожник припаркован на стоянке, напротив здания нашей компании. Мирон на деловом обеде, а я приехал отчитаться по поводу похищения дочери Павлова. У меня все готово. Киднеппингом я еще не занимался, но и девочка уже большая.

Рассматриваю фото Александры Павловой. Природа – та еще шутница, никогда не подумал бы, что у урода Павлова такая привлекательная дочурка. У меня в телефоне целое портфолио. Вот она садится в машину, щурясь от яркого солнца. Водит собственную тачку, но за ней всегда следует охрана. Профессионалы. Не светятся. Невооруженным взглядом почти невозможно уловить их присутствие. Но охрана у девушки есть.

Вот Александра выходит из здания университета, надевая темные очки, пряча кошачьи глазки. Строгая, платье классическое, темно-зеленое, с черным кожаным ремнем, туфли на шпильке, ноги длинные, роскошные. Зависаю, рассматривая фигуру. Шикарная сучка. Дорогая. Заводит. Я бы отомстил Павлову, несколько раз «наказав» его дочурку. Но у Мирона другие планы.

Александра Павлова – наш инструмент управления ее отцом. Он душу нам продаст за единственную наследницу.

Противозаконно?

Грязно?

Подло?

Да!

Но и Павлов не мучился совестью, нанимая киллера, организовывая покушение на Мирона. Вот и мы с ним поиграем в игру без правил. Только киллер теперь я, и буду целиться в самое ценное, что есть у этого шакала.

Александра Павлова кокетливо улыбается мужчине лет сорока, беседуя с ним на крыльце здания университета. А вот на следующем фото недовольно поджимает губы, словно разочарована.

Отпиваю глоток кофе, глубоко затягиваюсь, продолжая рассматривать фотографии. А вот наша будущая заложница со своим женихом. Высокий худощавый хрен в стильном костюмчике и очках. Информаторы говорят, что он гениальный айтишник. По нему видно, что ничего тяжелее компьютерной мышки он не держал. Но наш папочка почему-то отпускает с ним дочь без охраны. Прокол. Словно он охраняет ее от самой себя, а не от внешних угроз. А кругом полно серых волков.

Усмехаюсь собственной мысли, тушу пальцами сигарету, вышвыривая окурок в окно. Скоро эта кошка попадет в мою клетку. Забавно.

Допиваю кофе, но чувство усталости не проходит. Не бодрит ни хрена. Посматриваю на часы, Мирон еще минимум час будет на встрече, а мне нужно оживиться. Лучше кофе может быть только диверсия. Я люблю дрочить подчиненных. Мне доставляет удовольствие устраивать диверсии и «казнить» подчиненных. Силовики никогда не должны расслабляться. Особенно охраняя нашу семью и компанию. Любая ошибка может стать фатальной.

Помимо того, что я наследник компании, я еще и начальник безопасности, как в бизнесе, так и в семье. Я не умею и не хочу вести переговоры с финансистами и управлять капиталом компании. Я – щит, Мирон – мозг.

Я знаю о каждом своём человеке все. Тщательно собираю информацию: слабости, привязанности, тайные увлечения. Информация даёт возможность управлять людьми.

Сложно? Нечестно? Низко?

Не-е-е-т. Это способ контроля и управления. Каждый, даже самый святой человек в любую минуту может подставить. Я должен исключать таких людей.

Один из способов держать всю систему в безопасности и тонусе – это совершение диверсий на территории охраняемых объектов. Мое любимое. Я устраиваю своим людям что-то вроде учений, о которых они не подозревают. Все познаются в стрессовых ситуациях.

Чем сложнее задача, тем больше адреналина!

Да, я адреналиновый наркоман. Моя вторая сущность жрет его огромными порциями.

Действую строго в одиночестве. Сегодня дрессирую головной офис. Сердце нашей компании. Задача: проникнуть на объект незамеченным, похитить из комнаты охраны оружие и средства связи. Не так-то просто попасть незамеченным туда, где тебя не только знают в лицо, но и передают каждый твой шаг быстрее, чем ты думаешь.

С каждым разом становится все сложнее и сложнее, подчинённые уже наслышаны о моих «спектаклях». Но от этого мне еще азартнее. Я провокатор.

Оставляю тачку во дворах. Надеваю жилет коммунальщика. В ухо наушник с волной от канала охраны. Иду пешком.

На данный момент все посты передают, что всё нормально и никаких изменений в режиме работы офиса нет. Самые уязвимые места находятся на техническом этаже: комнаты обслуживающего персонала и помещения для хранения инвентаря.