Снежная девочка (страница 10)

Страница 10

Видео длилось буквально минуту, и на нем подросшая Кира сначала поиграла с куклой в деревянном домике, затем встала и положила игрушку на кровать. После некоторого колебания она подошла к двери и приложила к ней ухо. На ней было оранжевое платье до колен. Могло показаться, будто изображение застыло, но секунды продолжали отсчет. На тридцать пятой Кира как ни в чем не бывало отошла от двери и подбежала к окну. Затем она отодвинула белую тюлевую занавеску и посмотрела на что-то за пределами кадра.

Как только таймер дошел до пятьдесят седьмой секунды, девочка подошла обратно к кровати и несколько мгновений безучастно смотрела в камеру. Но не успела она протянуть руку, чтобы взять куклу, которую оставила на покрывале, проигрыватель выплюнул кассету, и экран снова показал снежную рябь, наполняя мир семьи Темплтон белым шумом.

– Вы уверены, что это она? – спросила Мирен, зная ответ. Она видела сотни фотографий Киры в различных семейных альбомах, и сходство было неоспоримым, несмотря на разницу в возрасте, ведь девочка исчезла, когда ей было всего три года.

– Это Кира, Мирен. Разве ты не видишь? Посмотри на ее лицо… ради бога… Я смогу узнать свою дочь, даже если пройдет пятьдесят лет. Это наша дочь!

– Я просто хочу сказать, что качество записи оставляет желать лучшего. Может, нам стоит…

– Это она! Ясно?! – яростно прервала ее Грейс.

Мирен кивнула, как будто ее слова были неопровержимы, и вышла наружу. Она закурила сигарету и поняла, что уже наступила ночь. Вынув телефон из кармана пиджака, девушка позвонила в редакцию – нужно было извиниться за то, что она не вернулась вовремя и не успела закончить статью.

Между тем на улице несколько семей развешивали рождественские гирлянды на крышах домов. Мирен подумала, что Темплтонам наверняка было тяжело видеть, как Рождество с его безудержным счастьем и традиционными посиделками сжимается вокруг них кольцом из тысячи огоньков, невольно подчеркивая темноту. В мире света сумеречная область – это знак. Дом Темплтонов единственный не присоединился к причудливой трате электричества, и невооруженным глазом было видно, что здесь экономят на садовниках. Газон высох, тут и там проглядывала земля. Мирен вспомнила, как впервые побывала здесь: это случилось вскоре после того, как она начала самостоятельно расследовать исчезновение Киры, и первым, что тогда привлекло ее внимание, была великолепная лужайка. Здесь явно жили обеспеченные люди – у входа был припаркован дорогой автомобиль, а картину идеальной семьи довершал почтовый ящик с флажком. Однако теперь все это рассеялось как дым, горе завладело каждым уголком, окрасив в серый цвет не только фасад, сад и окна, но и души всех, кто ступал на порог дома.

* * *

В конце концов вдали показался серый «Понтиак» с включенными фарами, и из машины вышел мужчина лет пятидесяти, одетый в костюм, зеленый галстук и серый плащ.

– Не могу сказать, что рад встрече, – произнес агент Миллер вместо приветствия.

В ответ Мирен вздернула бровь и бросила окурок на землю.

– Это правда? – спросил агент, прежде чем войти.

– Похоже на то, – сухо ответила девушка.

Им навстречу вышел Аарон.

– Спасибо, что приехали, агент, – начал он отчаянным голосом.

– У жены индейка в духовке. Надеюсь, это что-то серьезное, – заявил Миллер, давая понять, что задерживаться не собирается.

Грейс ждала на кухне, ее глаза покраснели от слез. Они вошли в дом, и агент обнял ее.

– Как ваши дела, миссис Темплтон?

– Вам нужно посмотреть эту запись, агент. Это Кира. Она жива.

– Кто дал вам эту кассету?

– Она лежала в почтовом ящике, в конверте. – Грейс указала на конверт на столе, и Миллер разглядел, не прикасаясь, выведенную на нем фломастером цифру один.

– Вы его трогали?

Грейс кивнула и поднесла руки к губам.

– Где кассета?

– В плеере.

Видеокассета выступала на несколько сантиметров из щели проигрывателя, обнажив черный прямоугольник, где обычно размещалась наклейка с названием. Белый шум на экране отражался в глазах всех присутствующих.

Вынув ручку из кармана пиджака, полицейский подтолкнул кассету внутрь. Грейс присела рядом и нажала на кнопку перемотки. Несколько секунд спустя раздался щелчок, и на экране вновь возникла ни о чем не подозревающая восьмилетняя Кира – она поиграла с куклой, оставила ее на кровати, подкралась к двери, посмотрела в окно. Девочка снова обернулась к камере, изображение прервалось, и проигрыватель выплюнул кассету, как будто ничего и не было.

– Это она? – с волнением спросил Миллер. – Вы ее действительно узнали?

Грейс кивнула, дрожа. В ее глазах стояли слезы, готовые вот-вот пролиться вновь.

– Вы уверены?

– Мы уверены. Это Кира.

Миллер вздохнул и сел. Немного поколебавшись, он продолжил:

– Это не должно уйти в печать, – агент повернулся к Мирен, стоявшей в проеме кухонной двери. – Нельзя снова превращать это в цирк.

– Даю вам слово, – ответила девушка, – но только если вы возобновите дело.

– Возобновлю? Пока рано говорить. Это просто видео с девочкой, которая… давайте начистоту, это может быть любая девочка, отдаленно похожая на вашу дочь.

– Вы серьезно?

– Я не могу тратить на это ресурсы, мистер Темплтон. Все это неубедительно. Кассета, появившаяся из воздуха пять лет спустя… Да меня просто-напросто засмеют в ФБР. Вы знаете, сколько детей пропадает ежегодно? Знаете, сколько дел у нас открыто?

– Агент Миллер, будь это ваша дочь, как бы вы поступили? Скажите, что бы вы сделали? – громко спросил Аарон. – Просто ответьте. Если б какой-то подонок похитил вашу трехлетнюю дочь, а годы спустя, в день ее рождения, вы получили бы видео, где она играет как ни в чем не бывало, что бы вы почувствовали? Когда у вас отняли самое ценное на свете, а потом, много лет спустя, показали, как хорошо ей без вас живется!

Миллер ничего на это не ответил.

– Все, что у нас есть, – это запись и ваше заявление о том, что на видео ваша дочь. Мне будет чертовски трудно убедить начальство. Я не могу ничего обещать.

– Это Кира, агент, – отрезала Мирен. – Вы прекрасно знаете, что это правда.

– Почему вы так уверены?

– Потому что каждое утро, открыв глаза, я вижу перед собой ее лицо.

Глава 15

Правда более неуловима, чем обман, но она бьет сильнее, стоит лишь потерять бдительность.


Мирен Триггс

1998

На следующее утро будильник зазвонил раньше, чем требовалось моему телу. Я поздно легла спать, просматривая файлы, которые прислал мне профессор Шмоер, и на завтрак мне пришлось довольствоваться ванильным кофе из «Старбакса». Затем я зашла в магазин мобильных телефонов и оплатила картой черный «Nokia 5110», который был буквально у всех, с абонементом, включающим пятьдесят текстовых сообщений и шестьдесят минут звонков бесплатно. Потом направилась к зданию суда, освещенному ярким солнцем. Погода была прекрасной, а при входе дружелюбный полицейский попросил оставить телефон в лотке.

– Мобильные запрещены, – сказал он и забрал мой новый источник контакта с миром, которому было от силы пятнадцать минут.

– Досье, которое я запросила несколько недель назад, готово? – спросила я у секретаря. Завидев меня, та чертыхнулась. Это была афроамериканка лет сорока, поразительно похожая на мать Стива Аркела из сериала «Дела семейные».

– Снова вы?

– Вообще-то это мое право. Согласно Закону Меган, правоохранительные органы штата обязаны обнародовать данные о лицах, совершивших преступления сексуального характера, включая их место жительства и актуальную фотографию.

– У нас пока нет веб-страницы. Ну, знаете? В интернете. То, о чем все говорят.

– Две недели назад вы сказали мне то же самое. Вы не можете отказать мне в моем праве. Это федеральный закон, вы в курсе?

– Мы работаем над этим. Честное слово. Просто объем очень большой.

– Насколько большой?

– Вы и представить не можете. – Она раскинула руки.

– Могу я посмотреть лично?

– На реестр сексуальных преступников? Ни за что.

– Эти данные обязаны быть публичными, сколько раз мне это повторять?

– Ну ладно, я сейчас уточню, – сдалась женщина. – Подождите здесь, пожалуйста.

Секретарь ненадолго вышла в коридор, а я вернулась ко входу и позвонила маме, чтобы она записала мой номер. Но трубку никто не взял, так что я снова оставила телефон и вернулась к секретарю.

– Мисс? Пожалуйста, пойдемте со мной. Я отведу вас в архив.

Через несколько минут мы спустились в подвал, и мужчина в галстуке и рубашке с короткими рукавами, читавший газету, посмотрел на нас так, словно не ожидал посетителей.

– Доброе утро, Пол. Как дела? Я тут привела к тебе девушку, которая… короче, она по поводу Закона Меган.

– Сексуальные преступники? Этих у нас полно. Мы оцифровываем архив, но… это же данные за тридцать лет. Работы по уши.

Я подняла руку и сопроводила жест притворной улыбкой.

– Ну что же, подпишите здесь и здесь, – сказал он. – Это документ, где говорится, что вы обязуетесь не использовать собранную вами информацию для причинения вреда, преследования или самосуда, а иначе понесете соответствующее наказание.

– Разумеется, само собой. Даже у преступников есть права.

Пол провел меня по длинному, выложенному плиткой коридору в свете флуоресцентных ламп и остановился перед одной из дверей.

– Здесь у нас хранится все, что мы оцифровываем. Данные о правонарушителях всех трех уровней риска. – Он открыл дверь, демонстрируя гигантский лабиринт металлических стеллажей, забитых картонными коробками. – В интернете будет немного меньше информации, но это то, с чем мы работаем сейчас. Возможно, через пару лет мы сможем привести все в порядок, но… скоро Рождество, и… кому охота сидеть за монитором и вбивать досье?

– Все это? Вы шутите?

Мужчина покачал головой и поджал губы.

– На этих трех стеллажах – дела с 1970-х до начала 1980-х годов. Два других охватывают по пять лет. В общем, все интуитивно понятно. Коробки с желтыми наклейками – третий уровень, самые опасные преступники. Насильники, убийцы, педофилы-рецидивисты. Все остальное… более легкие преступления.

Я сглотнула.

Несколькими годами ранее семилетнюю Меган Канка изнасиловал и убил ее сосед, педофил-рецидивист. Родители Меган утверждали, что если б они знали правду об их соседе, то не позволили бы ей играть одной вблизи его дома. Случившееся повергло страну в шок, и вскоре, не без сопротивления, был принят федеральный закон, обязывающий власти обнародовать список освобожденных сексуальных преступников, включая их фотографии, текущие адреса и профили жертв, чтобы информировать общественность, если кто-то из сограждан представляет потенциальную опасность. Идея была в том, чтобы знать, кто твой сосед. Но в Нью-Йорке закон еще не заработал в полную силу, и для создания публичного и легкодоступного реестра требовалось время. Пока же вместо него была комната с множеством досье, которые можно было изучать часами.

– Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь, зовите. Я буду за столом у входа.

Пол закрыл дверь, и я осталась одна в окружении коробок, пахнущих сексуальным насилием.

Взяв первую коробку, я удивилась ее тяжести. Кажется, в ней было не менее двухсот папок из желтого картона. Меня замутило, едва я вытащила первое дело. На снимке в верхнем углу был изображен белый мужчина лет шестидесяти с пустым взглядом и трехдневной щетиной. Досье представляло собой типовую форму, заполненную вручную. Взгляд метнулся к графе «Осужден за»: надругательство над ребенком в возрасте до шести лет.