В этот момент она почему-то не смутилась, лишь перевела взгляд на его коня и восхитилась. Судя по характерной клиновидной форме головы и высокому хвосту, жеребец был арабской породы, дорогой. Он нервно перебирал стройными ногами, словно в танце, и ронял с розовых губ жёлтую пену.

Всадник слегка толкнул ногами своего жеребца, продвинулся ближе и произнёс приятным голосом:

– Не бойся, Зенобия! Я не обижу!

Девушка вздёрнула головой и всё же нервно рассмеялась:

– Ещё не родился человек, кто осмелится обидеть меня!

Произнеся эти слова, поняла, что не боялась незнакомца…

А всё потому, что эту встречу ожидала семь лет…

* * *

Засуха в Сирии – частое явление. Вода в колодцах снизилась до такого уровня, что женщинам, пришедшим с кувшинами-кумганами, приходилось подолгу ждать, пока она накопится. А то и вовсе вода исчезала, оставив на дне влажные комья грязи. Люди и животные страдали; на пастбищах верблюды, кони и овцы доедали остатки растительности.

На счастье, через два месяца жара спала, и жизнь в пустыне постепенно наладилась. Она только на первый взгляд бедна растительностью. Бедуины знают, что пески хранят в себе много жизнеспособных семян. Дождь ли прольётся, влага ли ночная выпадет – семена оживают, пускаются в рост. А если растение успело пустить корни в глубину, оно обязательно выживет и даст возможность выжить людям и всему животному миру.

Но так повелось у бедуинов – домашний скот поедает траву на одном пастбище, после чего нужно перебираться на другое. И так – ежегодно. Каждое лето вместе с родственниками Бат-Захайя отправлял дочь в горы, чтобы она не отвыкала от привычного для простого бедуина быта. Дочь шейха жила, как остальные члены семейного клана, бейта, в шатрах, крытых полотнами валяной козьей шерсти. Поэтому летом внутри шатров сохранялась прохлада, зимой было достаточно тепло, и в дождливую погоду не промокало.

Девочка не отказывалась от привычной еды кочевников – свежего или кислого молоко верблюдицы, пресных лепёшек, испечённых на медной полусфере, охотно ела сытные финики и маслины. С детьми родственников собирала в пищу улиток и съедобные коренья, травы и плоды с кустарников, выкапывала из земли вкусные грибы, трюфели, ловила и жарила на угольях аппетитную саранчу. Любила хлебную кашу, айш, и курут – сушёное мясо козы, и козий творог, и сухой сыр джубна. Во время длительных переходов по пустынной местности вместе с членами семьи испытывала жажду, питалась поджаренным ячменём или пшеницей.

Родная тётя научила племянницу выпекать хлебные лепёшки на раскалённых камнях, собирая для огня сухой кизяк. Показала, как замешивать в бронзовом тазу тесто из муки и катать сделанные шары, раскатывать их палкой на плоском камне до состояния тонкой большой лепёшки. Забирать их палочкой и расстилать на раскаленные камни. Лепешки получались замечательными! Зенобия ломала их кусочками, запивая травяным чаем.

* * *

Свои обязанности на пастбище она исполняла охотно. Собирала хворост, помогала женщинам. Но тихая охота на кроликов привлекала девочку больше. Сокольничий Сулейман в своё время обучил её мастерству ставить силки из конского волоса, после чего ей всегда сопутствовала удача. Ловила кроликов помногу, претерпев брезгливость, когда добивала дубинкой. Вот почему в день, когда Зенобии исполнилось двенадцать лет, она сообщила взрослым, что пойдёт за добычей к праздничному ужину. Пошла одна, поскольку место присмотрела заранее, и не любила, чтобы в подобном деле ей кто-либо мешал.

Пройдя довольно далеко от стоянки, Зенобия спустилась с холма и на пути вдруг заметила преклонных лет женщину в тёмном платке и старом халате. Опираясь на суковатую палку, она бездвижно стояла и явно ожидала девушку.

– Ты дочь Бат-Захайя. Знаю тебя с рождения, Зенобия.

Зенобия замерла. Странно было встретить незнакомую женщину вдали от жилья и услышать такое.

Незнакомка продолжала:

– Не удивляйся нашей встрече. Так велели боги.

Девочка удивилась:

– Почему ты так говоришь?

– Я была замужем, но полюбила твоего отца. Нарушила обычаи предков. Старейшины судили меня, изгнали из семьи. Я испытала ужасные тягости и должна была умереть. Боги решили иначе, позволили жить, видимо, чтобы я имела возможность искупить грех. В этих местах я набрела на пещеру, где живут такие же изгои, женщины. Теперь они моя семья, мы вместе доживаем отмеренные нам годы жизни.

Женщина замолчала, видимо, вспоминая прошлое. Затем вновь заговорила:

– Боги не только сохранили мне жизнь, теперь я многое вижу наперёд, что случится. Вот и сегодня я знала, что увижу тебя. Знаю, что сказать тебе о твоём будущем.

– Говори, женщина, – неожиданно для себя твёрдо сказала Зенобия.

– Мне известна вся твоя судьба, но скажу главное. Хочешь?

Зенобия кивнула головой.

– Твои ровесницы начнут выходить замуж одна за другой, а ты не завидуй им и не огорчайся, оставаясь при родителях. Это произойдёт через семь лет, увидишь будущего мужа на охоте. Ты узнаешь его, сердцем почувствуешь.

Зенобия слушала незнакомку, и почему-то её слова вселяли спокойствие.

– Боги будут благосклонны к вашему браку, у вас родится сын, который станет царём, – уверенно продолжала женщина. – При нём ты обретёшь большую власть, тебе покорятся многие народы, и даже Рим устрашится тебя. Но ты испытаешь немало потерь и боли, как и должно быть для сильного человека.

Она умолкла, хрипло закашлялась и отступилась с тропы, исчезнув неприметно, как и появилась…

Рассказать родне о странной встрече девочка не решилась, отцу – тем более. С годами образ женщины расплылся, как туман при солнечных лучах, а её слова почти стёрлись из памяти…

* * *

Зенобия рассмотрела незнакомца вблизи. По одежде и осанке – богатый пальмирец. Спросила с вызовом:

– Кто ты?

– Септимий. А твоё имя Зенобия. Не так ли?

Она с безразличным видом пожала плечами и решительно тронула в бок своего коня. Септимий ехал с рядом, бок о бок, и с вызывающим мужским интересом рассматривал Зенобию. Удивительно, но она смущалась и, чтобы не показывать это за слабость, переключила внимание на его жеребца. Набравшись смелости, неожиданно заявила:

– У тебя джиббах – я определила по большим ноздрям и выпуклости во лбу между глазами. Там есть пазуха с большим объёмом воздуха, помогающая выживать в сухом климате.

Септимий сдержанно согласился, но, когда Зенобия сказала, что её жеребец породистее, с возмущением возразил:

– В Иерусалиме у царя Соломона была любимица, кобыла Сафанад, «Чистая». Когда в гости к Соломону прибыла царица арабов Сава, она подарила жеребца Ракиба, «Подарок». От Ракиба и Сафанады пошло потомство выносливых и резвых коней, которых покупали только правители, настолько они были дорогими в цене. От тех родителей родословная моего замечательного коня, которого подарил мне мой отец.

В этот момент жеребец под Зенобией шумно фыркнул. Девушка рассмеялась:

– Видишь, Септимий, моему коню неприятно слушать твою похвальбу о своём коне.

Они ехали ещё некоторое время вместе, пока не показались всадники, сопровождавшие Зенобию на охоте. С ними была ещё группа всадников. Один из них приблизился и учтиво обратился к Септимию:

– Господин, мы потеряли тебя! Прости!

Септимий улыбнулся и показал на Зенобию.

– Так захотели боги! Вы потеряли меня, а я нашёл!

Шатёр любви

Полное имя царя Пальмиры было Оденат ибн Хайран ибн Вахб Аллат ибн Насор, что свидетельствовало об арабских корнях. Имя Септимий он носил в связи с римским гражданством, дарованным его предкам шестьдесят лет назад императором Луцием Септимием Севером при посещении Сирии. Тогда же Пальмирское царство на правах автономии вошло в состав римской провинции Финикия.

* * *

На другой день Оденат поручил найти самую опытную в свадебных делах женщину, чтобы доверить ей реализацию своего непростого решения. В бедуинских племенах, хамулах, предпочитали не отдавать своих женщин замуж вне сообщества, члены которых вели начало от общего предка. К тому же в сирийских традициях невеста может дать жениху вежливый отказ, и ничего ей за это не будет!

И всё-таки сначала обращаются к отцу невесты. Без лишней огласки Оденат отослал к шейху своего человека, просил назначить день для встречи. Но не для сватовства или каких-либо переговоров по такому поводу, а просто для беседы. Шейх легко согласился, поскольку Бат-Захайя в подобных вещах никому не отказывал. Кто приходил за помощью или советом мудрого старейшины, уходил удовлетворённым.

Оденат прибыл в обозначенное время, оставил телохранителей за оградой семейного дома шейха. Бат-Захайя встретил необычного гостя у входа; они обменялись приветствиями и вошли в шатер. На мягких коврах и подушках завязалась непринуждённая беседа.

Гость слушал хозяина с почтением, поинтересовался здоровьем, был сдержан в рассуждениях и за всё время не упомянул настоящей цели посещения. И Бат-Захайя всем своим видом выражал почётному гостю искреннее радушие и любезность.

– Пора насладиться напитками, уважаемый Оденат, – обратился хозяин к гостю. – Тебе выбирать, подавать фруктовый джаллаб, молочный сахляб или чай моих предков.

Он лукаво улыбнулся.

– Кстати, младшая дочь приготовит настоящий бедуинский чай.

Оденат охотно поддержал тему:

– О, уважаемый Бат-Захайя! Я много наслышан, что только в вашем доме чай готовят точно так, как умели предки. Набравшись терпения, готов покорно ждать, чтобы ощутить несказанный вкус настоящего напитка бедуинов!

Высказав всё с неожиданным для себя волнением, Оденат замолчал, невольно прислушиваясь к шорохам за соседней перегородкой. Посещение дома отца невесты обычно завершалось приготовлением чая её руками и угощением потенциального жениха. Настоянный на душистых травах горной части Синайской пустыни с имбирём, мармирией, хабакой и анисом, «чай бедуина» не был сладким, но хорошо помогал утолить жажду, придавал силы в пустыне. Но в случае сватовства чай для жениха обязательно готовился сладким! Если сладость не обнаруживалась, в этом доме жених ни на что не надеялся.

Шейх хлопнул в ладоши. Оденат замер в ожидании… Зенобия появилась перед гостем в платке и соубе, длинном платье с богатой вышивкой поверх зелёных шароваров. Не поднимая глаз, слегка поклонилась, подала в небольшой чашке чай тёмного цвета и тут же вышла.

Оденат с невольной осторожностью отпил глоток и вдруг явно ощутил… благоуханный вкус мёда! После того уверенно допил, отставил пустую чашку и заторопился уходить. Встал, поблагодарил хозяина за гостеприимство и поспешно вышел прочь…

В ответ на его действия Бат-Захайя не выразил удивления. По какой причине властитель Пальмиры явился к нему, он знал и теперь желал одного – чтобы дочь не подвела. Обычай предков давал возможность невесте ещё подумать, и пока она не заявит отцу, что согласна выйти замуж за Одената, о свадьбе говорить не приходится. Но если Зенобия откажет Оденату, а затем ещё другому жениху, тогда отцу давалось право выбрать ей мужа, и уже окончательно…

* * *

Родственники с обеих семейных сторон приступили к обсуждению калыма, размер которого обычно зависел от внешности невесты. Доверенный человек жениха, опытная в деликатных делах женщина старалась узнать все возможные, скрытые изъяны будущей жены, для чего в доме родителей устраивалась особая запоминающаяся процедура.

В назначенный день в доме шейха Бат-Захайя появилась полнотелая и удивительно подвижная женщина преклонных лет, которая сразу притянула на себя внимание собравшихся по такому случаю родственников невесты. Сопровождавшие ярко одетые музыканты и танцоры сразу добавили праздничного веселья. На шум и гомон с округи сбежались соседи, мужчины и женщины, мешая взрослым, путались под ногами и кричали от радости дети.