Вскоре из горшка, подобно птице феникс, вытянулось крепкое зеленое растение и кивнуло ей, как старый друг, который в течение долгого периода пребывал в отъезде, а теперь вновь вернулся.

Несколько лет растение возвышалось над землей Хавнгорда, а сейчас в горшке на подоконнике мансарды в Нёрребро рос уже потомок потомков того самого первого растения. Всех предшественников Нэте высушила и припрятала.

Это были реликвии из другого времени. Измельченные листья, стручки с семенами, высушенные стебли и скрюченные остатки того, что некогда представляло собой прекраснейшие белые цветы с темными прожилками и красным огоньком глазка в серединке. С этого растения Нэте собрала два мешка органического материала, и она точно знала, как его применить.

Возможно, в свое время именно белена со всеми ее скрытыми тайнами сподвигла Нэте выучиться на лаборанта. Возможно, именно это растение заставило ее с энтузиазмом взяться за изучение химии.

По крайней мере, получив расширенные знания о веществах и их действии на человеческий организм, Нэте вдруг поняла, насколько чудесный и убийственный инструмент природа взрастила на земле Спрогё.

После нескольких попыток ей наконец удалось изготовить настои из трех основных компонентов растения на собственной кухне на пятом этаже, а затем она испробовала действие веществ на себе в крайне маленьких, мягких дозах.

Гиосциамин привел к основательному запору и сухости во рту, вызвал легкие отеки на лице и в ротовой полости, а также несколько участил сердцебиение, но серьезного вреда здоровью не нанес.

Скополамина Нэте опасалась куда сильнее. Она знала, что всего пятьдесят миллиграммов этого вещества представляют собой смертельную дозировку. Даже в небольших дозах скополамин оказывает сильное снотворное действие и приводит к эйфорическим состояниям. Неудивительно, что во время Второй мировой войны его применяли в качестве сыворотки правды. Ведь в подобном наркотическом состоянии становится совершенно безразлично, что говорить и о чем думать.

И наконец, атропин. Такой же бесцветный кристаллический алкалоид, как и другие содержащиеся в растениях семейства пасленовых. Возможно, Нэте не была достаточно осторожна с приемом этого настоя: данное вещество вызвало нарушения зрения, сильное затруднение речи, лихорадку, покраснения и зуд кожи, а также галлюцинации, которые едва не привели ее в бессознательное состояние.

Несомненно, коктейль из трех таких компонентов является смертельным ядом, если добиться достаточно высокой концентрации. И Нэте знала, что достичь этого возможно путем заваривания смеси, похожей на крепкий чай, а затем выпаривания из настоя 95 % воды.

И вот она держит в руках большую бутылку с экстрактом опасного вещества; все окна в квартире запотели, и тяжелый воздух с ароматом горечи висит во всех помещениях.

Остается лишь подобрать правильную дозу для конкретного организма.

Нэте не включала компьютер своего мужа ровно с момента переезда. Да и к чему? Писать некому и не о чем. Ни счетов, ни деловой переписки. Нет нужды ни в каких вычислениях или редактуре текстов. То время безвозвратно ушло.

Однако в тот четверг в августе 1987 года она включила компьютер. В теле покалывало, под ложечкой сосало. Нэте внимала шуму компьютерных вентиляторов и глядела на медленно пробуждающийся зеленый экран.

Как только письма были написаны и отправлены, пути для отступления не осталось. Цель жизни скоро будет достигнута. Этого она и желала.

Нэте написала несколько черновиков письма, которое намеревалась отправить. Окончательный вариант выглядел следующим образом:

Дорогой (ая)…

Прошло много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз. С гордостью могу сказать, что жизнь моя сложилась наилучшим образом.

За этот период я много размышляла о своей судьбе и сделала вывод, что все произошло именно так, потому что иначе быть не могло. Впрочем, понимаю, что сама я – человек трудный.

А потому все былые поступки, чьи-то резкие слова и сложности в отношениях с кем-либо перестали терзать меня. Я прихожу в состояние чрезвычайного умиротворения, когда оглядываюсь назад и понимаю, что все закончилось, а теперь настало время примирения.

Как Вы, возможно, знаете из прессы, несколько лет я была замужем за Андреасом Росеном и оставшееся после него наследство превратило меня в довольно состоятельную женщину.

По воле судьбы я нахожусь под постоянным наблюдением врачей и, к сожалению, признана неизлечимо больной, в связи с чем времени у меня осталось не так уж много.

Поскольку по своей природе я не смогла оставить наследников, я решила поделиться своим изобилием с людьми, которых встретила на жизненном пути, независимо от сложностей в наших отношениях.

По этому случаю я хотела бы пригласить Вас к себе, адрес: Пеблинге Доссеринг, 32, Копенгаген, В ПЯТНИЦУ 4 СЕНТЯБРЯ 1987 ГОДА В… ЧАСОВ.

Там будет присутствовать мой адвокат. Он поможет перевести на Ваш счет десять миллионов крон. Конечно, Вам предстоит оплатить налоги с этого подарка, но обо всем позаботится адвокат, Вас это не должно беспокоить.

Уверена, что потом мы сможем побеседовать о нашей сумасбродной жизни. К сожалению, мое будущее мало что может мне предложить, но зато я смогу скрасить Ваше, и это доставит мне радость и обеспечит душевный покой.

Надеюсь, Вы здоровы, бодры и готовы к встрече со мной. Как я уже упомянула, буду чрезвычайно рада.

Понимаю, что срок очень короткий, но, какие бы планы на пятницу у Вас ни были, я уверена, что Вы найдете возможность приехать ко мне.

Прошу Вас принять данное приглашение и прибыть точно к назначенному часу, так как и у меня, и у моего адвоката в этот день предусмотрены еще другие дела и встречи.

К настоящему письму прилагаю чек на две тысячи крон в счет компенсации Ваших расходов на поездку.

С нетерпением жду встречи с Вами. Надеюсь, она будет способствовать нашему примирению и взаимному прощению.

С самыми добрыми пожеланиями,

Нэте Германсен Копенгаген, четверг, 27 августа 1987 года

«Замечательное письмо», – подумала она и скопировала текст в шесть файлов, вписав в каждую копию имя и индивидуальное время, распечатала и подписала. Аккуратно, быстро и уверенно. Никто из этих шести людей никогда не видел у нее такой подписи.

Шесть писем. Курт Вад, Рита Нильсен, Гитта Чарльз, Таге Германсен, Вигго Могенсен и Филип Нёрвиг. В какой-то миг она захотела написать и двум своим братьям, которые еще были живы, но затем отказалась от этого. Ведь тогда они были очень молоды и недостаточно хорошо знали ее. К тому же они были в море, когда все случилось, а Мэдс, их старший брат, уже умер. Нет, нельзя упрекать их.

Поэтому теперь перед ней лежало шесть конвертов. На самом деле их должно быть девять, но время распорядилось по-своему, и смерть трижды опередила ее собственную расправу.

Смерть забрала ее школьную учительницу, главного врача и директрису со Спрогё. Они втроем избежали расправы. Эти трое так запросто получили помилование. Им просто повезло. Ибо все они совершали неправедные поступки и страшные ошибки, и притом каждый шел по жизни с незыблемой уверенностью в том, что делает все верно. Что его профессиональная деятельность приносит пользу не только обществу, но и тем несчастным, на которых направлена.

И именно это мучило Нэте. Не выразить словами, как сильно терзало.

* * *

– Нэте, выбирайся оттуда! – завопила учительница.

Увидев колебания девочки, она схватила ее за мочку уха и протащила вокруг всего школьного здания, так что пыль поднималась за ними столбом.

– Чертово чудовище. Глупый, неразумный ребенок, как ты смеешь? – заорала она и ударила Нэте по лицу костлявой рукой.

А когда девочка в слезах закричала, что не понимает, почему ее бьют, учительница ударила снова.

Нэте огляделась, лежа на земле: над ней нависло яростное лицо. Она подумала о том, что теперь у нее все платье в грязи и что отец расстроится, так как наверняка платье стоит недешево. Девочка пыталась отвлечься на яблоневые цветы, опадавшие с деревьев, на песню жаворонка, летевшего где-то в вышине, над всеми людьми, на беззаботный смех школьных товарищей, доносившийся с противоположной стороны школы.

– Все кончено, больше не хочу тебя знать, чумазое отродье, слышишь? Безбожная развратная потаскуха…

Однако Нэте не понимала ее. Она играла с мальчиками, и они попросили ее задрать платье, а когда она, рассмеявшись, послушалась их, представив тем самым на обозрение огромные розовые трусы, унаследованные от матери, они все вместе искренне расхохотались. И ведь действительно было забавно. Но ровно до того момента, пока не вмешалась сердитая учительница, так что все разбежались и осталась одна Нэте.

– Ах ты, маленькая шлюха! – закричала она, и Нэте прекрасно знала значение этого слова, а потому в очередной раз ответила, что никакая она не шлюха, а та, кто обвиняет ее в этом, сама и есть шлюха.

Тут-то учительница и пришла в ярость.

Именно поэтому она так сильно и ударила Нэте на задворках школы да вдобавок еще и швырнула ей в лицо гравием, а потом завопила, что отныне Нэте больше не является ученицей школы и что при случае учительница еще научит это ничтожество отвечать как положено. Судя по поведению девочки, повторяющемуся изо дня в день, она не заслуживает от жизни ничего хорошего. А все, что Нэте позволила себе, не исправить никогда во веки вечные. Она и сама убедится в этом.

Да так оно и оказалось.

10

Ноябрь 2010 года

Еще три с половиной часа, и он явится к Моне с гладко зачесанными волосами, в накрахмаленной рубашке, похожий на идеального мужчину, с каким женщине хочется провести ночь, полную страсти.

Паркуя служебный автомобиль у дома в Аллерёде, Карл уныло взглянул на свое серое лицо, отражающееся в зеркале заднего вида.

Сложно представить более невыполнимую задачу.

«Пара часиков в горизонтальном положении явно помогут», – подумал он за секунду до того, как заметил Терье Плуга, пересекавшего стоянку.

– Что там еще стряслось, Плуг? – крикнул Карл, вылезая из машины.

Тот пожал плечами:

– Да все то же дело о строительном пистолете. Мне необходимо было услышать версию Харди.

– Ты слышал ее не менее пяти раз.

– Да, но с продвижением этого дела у него могли появиться какие-нибудь свежие мысли.

Очевидно, Плуг что-то нарыл. Он был одним из самых дотошных сотрудников в управлении. Никто, кроме него, не потащился бы с радостью за тридцать пять километров только ради того, чтобы найти какую-нибудь небольшую зацепку.

– И они появились?

– Наверное.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду под словом «наверное»?

– Спроси у него сам. – С этими словами Терье отсалютовал двумя пальцами у виска.

Как только Мёрк вошел в дом, ему навстречу бросился Мортен Холланд. С таким постояльцем было очень непросто проникнуть в дом незамеченным.

Мортен посмотрел на часы:

– Хорошо, что ты сегодня рано, Карл. Просто очень хорошо. У нас тут столько всего произошло… Я даже не уверен, что все запомнил.

Он запыхался, стараясь как можно быстрее выпалить короткие фразы. В данный момент Карлу это показалось абсолютно некстати.

– Давай поговорим с тобой позже, – произнес Мёрк.

Толстяк, не обратив внимания на слова Карла, продолжал своим неприятным голосом:

– Я целый час общался по телефону с Виггой. Тут тоже полная неразбериха, позвони ей не откладывая.

Если Карл еще не заболел по-настоящему, то теперь уж заболеет наверняка. Может быть, его жена, с которой он уже несколько лет не живет вместе, окажет укрепляющее воздействие на его иммунную систему?

– И что она сказала? – устало поинтересовался он.

Мортен только отмахнулся. Пускай Карл сам все выясняет.