А потому всеми забытая бутылка так и простояла долгое время на подоконнике в ярко освещенном солнцем углу. Никто не замечал ее, никого не волновало, что конденсат, образовавшийся вследствие солнечного света и скопившийся на стенках, не самым лучшим образом воздействует на бумагу, запрятанную внутри. Никто не взял на себя труд прочесть самую верхнюю строчку из полустершихся букв, а потому никто и не задумался, что конкретно подразумевалось под словом «ПОМОГИТЕ».

Бутылка вновь привлекла внимание только тогда, когда некий недоумок, решивший, что его несправедливо оштрафовали за неправильную парковку, начал распространять вирусы по внутренней компьютерной сети полицейских участков в Вике. В подобных ситуациях за помощью обычно обращались к эксперту по информационным технологиям Миранде Маккаллоу. И когда педофилы шифровали творимый беспредел, и когда хакеры заметали следы после осуществленных банковских операций, и когда грязные на руку представители государственных органов чистили свои жесткие диски, все начинали молиться именно на эту женщину.

Ее усаживали в офисе, сотрудники которого чуть не плакали, и обслуживали так, словно она королева. Термосы с горячим кофе, распахнутые настежь окна и радио, настроенное на волну «Радио Шотландия». О да, Миранду ценили повсюду, где она появлялась.

Она заметила бутылку в первый же день своей работы: окно было открыто и занавески слишком развевались. «Какая хорошенькая бутылочка», – подумала Миранда, перелопачивая бессчетные столбцы цифр, скрывавших вредоносные коды, и сильно удивилась, обнаружив внутри какую-то тень. На третий день работы, вполне удовлетворенная результатами и уже догадываясь о том, вирусов какого типа можно ожидать в будущем, Миранда поднялась со своего места и подошла к подоконнику, чтобы взглянуть на бутылку, которая оказалась значительно тяжелее, чем можно было подумать. Да к тому же теплая.

– А что там внутри? – поинтересовалась она у сидевшей неподалеку секретарши. – Письмо?

– Понятия не имею, – последовал ответ. – Однажды ее поставил туда Дэвид Белл. Мне кажется, чисто для прикола.

Миранда осмотрела бутылку на свет. Кажется, на бумажке видны буквы? Сложно было разглядеть что-то из-за конденсата на внутренних стенках.

Она покрутила бутылку и слегка наклонила.

– А где этот Дэвид Белл? На службе?

Секретарша покачала головой:

– К сожалению, нет. Несколько лет назад его убили недалеко от города. Полиция преследовала угнанный автомобиль, и все закончилось весьма трагично. Ужасная история. Дэвид был милым парнем.

Миранда кивнула, почти не слушая. Теперь она была уверена, что на бумаге что-то написано. Но ее привлекло даже не это. Если внимательно посмотреть сквозь матовое стекло, то создавалось впечатление, что на дне образовалась коагулированная масса из воды и крови.

– Как вы думаете, можно мне забрать бутылку? У кого спросить?

– Спросите Эмерсона. Он несколько лет работал с Дэвидом. Он, скорее всего, разрешит. – Секретарша громко крикнула в сторону коридора: – Эй, Эмерсон! Зайди-ка на секунду.

Миранда поздоровалась. Это был добродушный парень крепкого телосложения с несколько печальным выражением лица, которое придавала ему линия бровей.

– Можно ли вам забрать это? Да конечно, ради бога. Я, по крайней мере, не хочу иметь к ней отношение.

– Вы о чем?

– Наверняка это пустые домыслы, но Дэвид получил бутылку незадолго до своей гибели и собирался ее откупорить. Ему отдал ее рыбак, паренек из родного городка Дэвида, а через несколько лет после этого катер вместе с тем самым мальчишкой и всем экипажем затонул, и Дэвид подумал, что ради паренька должен выяснить, что там внутри бутылки. Но Дэвид погиб, так и не успев ничего предпринять, и это, наверное, дурной знак, правда? – Эмерсон покачал головой. – Так что забирайте ее поскорее, с этой бутылкой не связано ничего хорошего.

Тем же вечером Миранда сидела у себя в таунхаусе в пригороде Эдинбурга Грантоне и пристально рассматривала бутылку. Около пятнадцати сантиметров в высоту, голубоватая, слегка уплощенная, с довольно длинным горлышком. Похожа на флакон из-под духов, но великовата. Видимо, бутылка из-под одеколона и, вероятно, достаточно старая. Миранда постучала по ней. Изготовлена из толстого стекла. «Какую тайну ты в себе скрываешь, моя дорогая?» – улыбнувшись, произнесла Миранда, сделала глоток красного вина и принялась штопором отковыривать то, чем было закупорено горлышко. Этот комок состоял из некоей субстанции, пахнущей смолой, однако длительное нахождение в воде привело к невозможности определить происхождение вещества.

Миранда попыталась выловить клочок бумаги, но он был ветхим и влажным. Затем перевернула сосуд и ударила по дну, однако бумажка не сдвинулась ни на миллиметр. Тогда она отнесла бутылку на кухню и пару раз обрушила на нее топорик для рубки мяса. Это помогло – бутылка разбилась на множество синих кристаллов, которые разлетелись по столу, как колотый лед.

Миранда посмотрела на листок, лежавший на разделочной доске, и нахмурилась. Она рассеянно смотрела на стеклянные осколки и глубоко дышала.

Возможно, это была не самая хорошая идея.

– Да, – подтвердил Дуглас, сотрудник технического отдела, – это кровь. Никаких сомнений. Ты верно определила. Кровь и сконденсировавшаяся влага въелись в бумагу характерным образом. Особенно вот здесь, где почти полностью стерта подпись. Ну да, цвет и характер впитывания совершенно типичные.

Он осторожно вытащил клочок пинцетом и снова посветил на него синим лучом. Следы крови по всей площади. Кровь высвечивается в каждой букве.

– Надпись сделана кровью?

– Несомненно.

– И ты, как и я, считаешь, что заглавная строчка содержит просьбу о помощи. По крайней мере, похоже на то.

– Да, я тоже так думаю. Однако сомневаюсь, что мы сможем восстановить что-то, помимо первой строки: письмо изрядно пострадало. Кроме того, ему, по-видимому, много лет. Теперь мы можем приступить к обработке и консервации, а затем, возможно, нам удастся восстановить время его написания. И конечно, его стоит показать эксперту-лингвисту, – вероятно, он сможет определить, на каком языке это написано.

Миранда кивнула. У нее уже была одна версия.

Язык, по ее предположению, был исландским.

4

– Карл, а к нам пожаловал главный специалист по условиям труда. – Роза стояла в дверях и не думала двигаться с места.

Возможно, она надеялась, что конфликтующие стороны разнесут друг друга в пух и прах.

Карл увидел невысокого роста мужчину в прилежно выглаженном костюме, он представился как Джон Студсгорд. Такой карлик, и столько власти! Если бы он не держал под мышкой плоскую коричневую папку, то вполне мог вызвать доверие. Доброжелательная улыбка, рука, протянутая для рукопожатия. Однако первое впечатление улетучилось, как только он открыл рот.

– При последней проверке в данном коридоре и в подвале были выявлены следы асбестовой пыли. Вследствие этого обстоятельства необходимо провести изоляцию трубы, чтобы сделать помещения пригодными для дальнейшей эксплуатации.

Карл поднял глаза к потолку. Чертова труба! Единственная на весь подвал и вся рассыпается.

– Смотрю, вы тут обустроили офис, – продолжил человечек с папкой. – Надеюсь, вы действовали в соответствии с директивой полицейского управления и правилами пожарной безопасности?

Он собирался расстегнуть свою папку, так как наверняка припас бумажки с ответами на этот вопрос.

– Какой офис? – переспросил Карл. – Вы имеете в виду помещение для архива?

– Архив? – На мгновение мужчина растерялся, но затем продолжил наступление: – Я не знаю, как это у вас называется, но ясно вижу, что здесь сотрудники проводят большую часть рабочего времени за выполнением обязанностей, которые я бы прямо назвал трудовыми.

– Вас смущает кофемашина? Так мы ее уберем.

– Вовсе нет. Меня смущает все. Письменные столы, доски для заметок, полки, вешалки, ящики с бумагами, канцелярские принадлежности, копировальные аппараты.

– Так! А вы знаете, сколько ступеней отсюда до третьего этажа?

– Нет.

– То-то. Может быть, вам также неизвестно, что наш отдел недоукомплектован и что мы потеряем половину рабочего времени, если будем скакать туда-сюда всякий раз, когда необходимо сделать какую-то копию для архива? По-вашему, видимо, лучше, если по улицам начнут разгуливать убийцы, чем мы будем просто выполнять свою работу?

Студсгорд намеревался возразить, но Карл пресек его попытку, подняв руку:

– Где асбест, о котором вы упомянули?

Мужчина нахмурился:

– Мы не обсуждаем где и как. Мы обнаружили загрязнение асбестом, а этот материал провоцирует возникновение раковых опухолей. Его невозможно просто взять и стереть половой тряпкой.

– Роза, ты присутствовала при проведении инспекции? – спросил Карл.

Она показала пальцем в дальний угол коридора:

– Они обнаружили какую-то пыль вон там.

– Асад! – Карл заорал так громко, что карлик отступил на шаг назад. – Идем, Роза, покажешь мне.

В это время Асад выскочил из своего кабинета.

– Асад, пошли. Возьми ведро, тряпку и свои чудесные зеленые резиновые перчатки. У нас есть задание.

Они прошли шагов пятнадцать по коридору, пока Роза не остановилась и не указала на какую-то белую порошкообразную пыль на полу.

– Вот! – констатировала она.

Человек из инспекции по охране труда протестовал и пытался объяснить, что действия Карла и Асада бесполезны, что это не устранит вреда, что здравый смысл и инструкции требуют удалить загрязнение регламентированным способом.

Последнее возражение Карл отклонил:

– Асад, отныне, смыв дерьмо, не забудь вызвать ассенизатора. Нам нужно возвести стену, которая отгородила бы загрязненную, по мнению инспекции, зону от нашего архива. Мы ведь не хотим видеть возле себя этот хлам, правда?

Асад медленно покачал головой:

– Какое помещение ты только что имел в виду? Архив?..

– Асад, давай уже, мой. Этот человек спешит.

Чиновник одарил Карла враждебным взглядом.

– Мы с вами свяжемся. – Это было последнее, что сказал коротышка, устремившись по коридору и крепко прижимая к себе папку.

«Свяжутся они!» Да уж, можно себе представить.

– А теперь, Асад, объясни мне, в чем тайный смысл того, что мои дела висят на стене? Надеюсь, что это копии.

– Копии? Если ты хочешь, чтобы висели копии, я тут же их сделаю, Карл. И ты получишь копии всего, чего только пожелаешь. Я обещаю.

Карл чуть не поперхнулся:

– Ты что, хочешь сказать, что там болтаются подлинники моих дел?!

– Ну да. Но ты только взгляни на придуманную мной систему! Если она не кажется тебе великолепной, просто скажи. Все в порядке. Я не обижусь.

Карл не находил слов для ответа. Четырнадцать дней он отсутствовал на рабочем месте, а его подчиненные за это время успели свихнуться от вдыхания асбестовой пыли.

– Смотри, Карл. – Сияя от радости, Асад достал две катушки клейкой ленты.

– Ну да, вижу: ты раздобыл моток синей ленты и моток красной ленты с белыми полосочками. Теперь ты сможешь перевязать кучу свертков с подарками к Рождеству, которое наступит через девять месяцев.

Асад стукнул его по плечу:

– Ха-ха, Карл. Отличная шутка. Теперь я тебя узнаю.

Карл покачал головой. Совсем невесело было думать о предстоящей отставке, все-таки до определенного возраста было еще далеко.

– Взгляни. – Асад оторвал кусочек от синей ленты, прилепил один ее конец к делу шестидесятых годов, а второй конец приладил к делу восьмидесятых годов. – Не правда ли, чудесно?

Карл соединил руки на затылке, словно пытаясь удержать голову на месте.

– Потрясающий шедевр, Асад. Жизнь Энди Уорхола^[6] прожита не зря.

– Энди кого?

– И что ты сейчас сделал, Асад? Пытаешься связать эти два дела?

– Ну да, представляешь, если два дела действительно связаны, можно это просто увидеть. – Он снова показал на синюю ленту. – Вот тут! Синяя лента! – Он щелкнул пальцами. – Значит, эти дела могут быть связаны.

Карл глубоко вздохнул: