– Валяйте дальше, – буркнул я. – Ко мне скоро придут. – Я не стал произносить слово «полиция». – Проще, если им придется говорить только с одним человеком.

Сьюзен резко выдохнула через нос и кивнула. Они вдвоем выбрались из такси. Мартин сунул таксисту деньги и назвал мой домашний адрес.

До дому я доехал молча. Таксист слушал новости по радио. Я чувствовал себя измочаленным; в самом деле, я растратил сегодня уйму энергии. Магия, конечно, бывает очень приятным занятием, но и выматывает она донельзя. Того, что во мне оставалось, не хватало даже на мало-мальские помехи радиоприемнику, а там уже вовсю обсуждали взрыв. Таксист – судя по внешности, уроженец Ближнего Востока – ощущал себя явно неуютно.

А я ощущал это его ощущение.

Мы остановились перед моим домом. Мартин и так заплатил ему с лихвой, но я добавил еще двадцатку, серьезно – очень серьезно! – при этом на него посмотрев:

– Вас ведь зовут Ахмед?

Имя значилось на водительской лицензии.

Он нехотя кивнул.

– У вас есть семья, Ахмед?

Он молча таращил на меня глаза.

Я приложил к губам указательный палец:

– Вы меня никогда не видели. Идет?

Он поморщился, но кивнул.

Я выбрался из такси. Мне было немного не по себе. Я бы и пальцем не тронул семью этого парня, но он-то об этом не знал. А если и догадывался, этого вкупе со взяткой все равно не хватило бы, чтобы помешать ему выложить все копам, если его задержат для допроса. Хотя, возможно, и хватило бы, чтобы удержать от добровольной явки. Дома взрываются. Разумные люди предпочитают переждать такие события, не высовываясь.

Я подождал, пока машина отъедет, сунул руки в карманы и устало побрел домой. В бою с вампирами я потратил изрядную часть своей энергии, как физической, так и психической, и теперь расплачивался за это. Как-то так вышло, что я непроизвольно добавил в каждый из разрядов моего жезла Огонь Души – собственно, именно поэтому пламя получилось серебристо-белое, а не оранжево-красное, как обычно. Мне ужасно хотелось рухнуть в постель, но это было бы не самым разумным шагом. Все же я обдумал и такую возможность.

Я успел принять душ, вывести Мыша на долгожданную прогулку, сварить кофе и как раз заканчивал счищать мусор со своего плаща специальными губками для кожи, которые мне прислала мать Молли, Черити Карпентер, когда в дверь постучали.

Лежавший у моих ног Мыш настороженно поднял голову, но тут же поставил уши торчком, а его хвост застучал по полу. Он встал, сделал шаг к двери и вопросительно оглянулся на меня.

– Да-да, – заверил я его. – Иду.

Я поднялся и открыл дверь. Она застряла на полпути. Я потянул сильнее и отворил ее до конца.

За дверью стояла женщина ростом не выше пяти футов; на ее усталом лице не было ни следа косметики. Красивых золотых волос, судя по всему, давно не касался гребень, и они падали на лоб как попало. Да, расчесать их явно стоило бы… а может, и завить немного. Одежду ее составляли тренировочные штаны и старая просторная футболка; плечи напряженно сутулились.

Секунду она пристально смотрела на меня. Потом закрыла глаза, и плечи ее чуть расслабились.

– Привет, Мёрфи, – сказал я.

– Привет, – отозвалась она слегка дрогнувшим голосом.

Я наслаждался зрелищем. Нечасто доводится увидеть Мёрфи в момент слабости.

– Мне кажется или у тебя пахнет кофе? – осведомилась она.

– Только что заварил, – подтвердил я. – Тебе налить?

Мёрфи издала почти эротический стон:

– Женись на мне.

– Только когда ты будешь в сознании. – Я отступил на шаг, пропуская ее в комнату.

Мёрф присела на диван, а Мыш немедленно подошел к ней и беззастенчиво положил голову ей на колени. Она зевнула и послушно потрепала его между ушами. Он блаженно зажмурился.

Я дал ей чашку кофе и налил себе другую. Она пьет кофе без молока с низкокалорийным подсластителем вместо сахара. Я плеснул в свою чашку сливок и насыпал сахара побольше. Мы пили кофе, и, по мере того как кофеин начинал оказывать свое действие, глаза ее понемногу оживали. Оба мы молчали, и взгляд ее, скользнув по комнате, остановился наконец на мне. Я буквально слышал, как вертятся колесики у нее в голове.

– Ты принял душ меньше часа назад. Мылом до сих пор пахнет. И ты только что закончил чистить плащ. В четыре часа ночи.

Я потягивал кофе, не делая попытки ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова.

– Ты находился в здании, когда оно взорвалось, – заявила она.

– Не в нем, – возразил я. – Я, конечно, неплохой чародей, но не знаю, сумел бы я справиться с рухнувшим на меня зданием или нет.

Она тряхнула головой. Потом покосилась на кофейную гущу в чашке.

– Роулинс позвонил. Сказал, что дом, в котором у тебя контора, взорван. Я подумала, что кто-то наконец добрался до тебя.

– Ведешь протокол? – спросил я.

Сержант Мёрфи – детектив отдела специальных расследований чикагской полиции. Это своего рода отстойник полицейского департамента, зато только там имеют хоть какое-то представление о сверхъестественном мире. При всем этом Мёрфи – коп до мозга костей. Она может отклоняться от жестких требований закона, но у таких отклонений есть свой предел. Я уже сталкивался с этим в прошлом.

Она покачала головой:

– Нет. Пока нет.

– Красная Коллегия, – сказал я. – Несколько лет назад они перекупили здание. И заминировали, чтобы взорвать, когда им это потребуется.

Мёрфи нахмурилась:

– Но почему сейчас? Почему не взорвали тебя давным-давно?

– Личные счеты, полагаю, – хмыкнул я. – Графиню Арианну огорчило то, что случилось с ее мужем, когда тот наехал на меня. Она считает, что в этом виноват я.

– А это так?

– В значительной мере, – кивнул я.

Мёрфи покачала чашку, взболтав гущу.

– Почему она тогда просто не убила тебя? Клац, бабах.

– Не знаю, – признался я. – Может, считает, что этого недостаточно. Клац, бабах – это бизнес. А у нас с ней личные счеты.

Зубы мои чуть скрипнули, когда я закрыл рот.

От голубых глаз Мёрфи мало что укрывалось.

– Личные? – Она еще раз огляделась. – Что-то у тебя в доме порядок подозрительный. Кто это был?

– Сьюзен.

Она чуть подобралась, выпрямив спину, но ничем другим своего удивления не выдала. Про Сьюзен Мёрфи знала все.

– Хочешь об этом поговорить?

Я не хотел, но Мёрфи следовало об этом знать. Я изложил ей ситуацию короткими предложениями, состоящими из трех-четырех слов. Когда я подошел к концу рассказа, Мёрфи поставила чашку на стол и внимательно слушала.

– Иисус и Матерь Пресвятая Богородица! – выдохнула она. – Гарри…

– Угу.

– Эта… вот сука!..

Я покачал головой:

– Нет смысла тыкать пальцами. Мэгги этим не поможешь. После разберемся.

Она поморщилась, словно в рот ей попала какая-то горечь.

– Тоже верно, – кивнула она.

– Спасибо.

– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась Мёрфи.

– Мартин и Сьюзен сейчас смотрят, можно ли найти что-нибудь полезное на диске, – сказал я. – Они свяжутся со мной, как только что-то выяснят. Я пока прилягу часа на два, потом начну обзванивать своих информаторов. Отправлюсь в Совет, попрошу о помощи.

– Это сборище бессердечных, трусливых, бесхребетных старых пердунов? – удивилась она.

Я невольно улыбнулся, глядя в свою чашку.

– Они помогут тебе? – спросила Мёрфи.

– Возможно. Все это довольно непросто, – признался я. – А ты – ты поднимешь мне на помощь чикагскую полицию?

Взгляд ее помрачнел.

– Возможно. Все это довольно непросто.

Я развел руками в жесте «я же говорил», и она кивнула. Потом встала и подошла к раковине, чтобы поставить в нее чашку.

– Чем я могу тебе помочь?

– Было бы очень кстати, если бы меня не трясли некоторое время. Полиция ведь рано или поздно выяснит, что взрывчатка размещалась у моего офиса.

Она покачала головой:

– Ничего не обещаю. Сделаю что смогу.

– Спасибо.

– Я хочу в этом участвовать, – заявила она. – Вас обоих это слишком близко касается. Нужен кто-то с трезвым взглядом на ситуацию.

Я уже собрался огрызнуться, ляпнув что-нибудь неприятное, но заткнулся на полуслове, потому что она, возможно, говорила дело. Я понес свою чашку в раковину – это давало мне повод ничего не говорить, пока я прихожу в себя.

– Я бы все равно попросил тебя, Мёрф, – произнес я наконец. – Мне нужен хороший стрелок.

Роста Мерфи, возможно, и не великого, но за плечами у нее такое количество стычек со сверхъестественными силами, каким не может похвастать никто из других известных мне симпатичных смертных. Она ухитрялась сохранять голову на плечах в самых разных критических ситуациях, даже если они включали в себя крылатых демонов, завывающих вурдалаков, жаждущих поработить тебя вампиров и человеческие жертвоприношения. Она не даст никому, и Мартину в том числе, нанести мне удар со спины. И стреляет она отлично. Уж я-то знаю: сам видел.

– Гарри… – начала она.

Я остановил ее взмахом руки:

– Я не собираюсь просить тебя нарушать чикагские законы. И американские тоже. Я вообще сомневаюсь, что нам предстоит действовать в этих краях.

С полминуты она обдумывала мои слова, скрестив руки на груди и глядя в огонь. Мыш, сидя возле дивана, молча наблюдал за ней.

– Я твой друг, Гарри, – наконец сказала она.

– Никогда в этом не сомневался.

– Ты собираешься отбить Мэгги.

Челюсть у меня свело от напряжения.

– Да, черт возьми, собираюсь.

– Хорошо, – кивнула она. – Я в деле.

Я наклонил голову – глаза чего-то защипало, а желудок словно судорогой свело.

– Спа… – начал я, и голос подвел меня. Я попробовал еще раз: – Спасибо, Кэррин.

Я почувствовал прикосновение ее руки, теплой, уверенной.

– Мы вернем ее, – очень тихо произнесла она. – Вернем, Гарри. Я с вами.

Глава 6

Я спал недолго, но старательно. Когда в семь утра зазвонил старый механический будильник с Микки Маусом, мне пришлось выныривать из самых глубин дальнего конца страны снов. И я поднялся с ощущением, что вполне мог бы проспать еще восемнадцать или двадцать часов.

Вот вам пожалуйста, пример, как эмоции берут надо мной верх. Чисто рефлекторное использование Огня Души – ошибка, которая запросто могла бы обернуться фатальной. Чудовищные ресурсы энергии, предлагаемые Огнем Души, основаны на принципах, которые я понимаю весьма приблизительно. Я не уверен, что мои заклятия против вампиров Красной Коллегии от этого становятся эффективнее, хотя, согласно моим ощущениям, это наверняка так и есть. Но в одном я уверен на все сто процентов: я бросил на это свою собственную жизненную энергию. И если бы я чуть перестарался… Отсутствие жизненной энергии равносильно отсутствию жизни. А если эта энергия сродни тому, что принято называть душой, это может означать небытие.

Разумеется, все зависит от того, что происходит с вами по ту сторону. Сам я об этом не имею ни малейшего представления. Да и никто из известных мне смертных или бессмертных существ тоже.

А еще я знаю, что сильные эмоции – идеальный источник дополнительной энергии для занятия магией. Что-то вроде турбонаддува. Подбросьте хорошую ярость в разрушительное заклятие – и эффект от ваших усилий получится на порядок больше, чем если бы вы делали это в благодушном состоянии. Опасность тут состоит в том, что очень трудно, почти невозможно предугадать заранее, какое воздействие окажут ваши эмоции на заклятие, – из чего следует, что риск утратить контроль над высвобождаемой вами энергией гораздо выше. Те, кто орудует на моем уровне, запросто могут при малейшей ошибке укокошить себя или других.

Возможно, Огонь Души происходит из того же источника, что и эмоции. Возможно, одно не получается хотя бы без малой толики другого. Может быть, они просто смешиваются друг с другом, как жиры, белки и углеводороды в оздоровительном коктейле.