* * *

Ужинали втроем – я, Эрих и его мать, прожигающая меня полным ярости и в то же время предвкушения взглядом. Судя по ее поведению, она все ждала, когда у меня там волосы начнут отваливаться и кожа слоями слезать, а еще она открыто демонстрировала свое утонченное аристократическое преимущество над моей плебейской персоной.

И как бы я ее понимала. Роскошная утонченная леди с изысканно уложенными золотыми локонами, упакованная в слой драгоценностей и золотого шелка, однозначно выглядела куда круче меня, пребывающей в спортивном белье и майке Эриха поверх моего скудного одеяния. Сам Эрих тоже был элегантен и безупречен в своей гранитно-черной рубашке и черных брюках, но он наплевал на все аристократические закидоны, сграбастал меня, усадил к себе на колени и принялся кормить. Короче видок вышел тот еще, но возражать я не стала – у меня на то чтобы сидеть прямо сил не было, не говоря уже о еде и контроле за этой самой едой.

И тут я раз двести порадовалась, что у меня есть Блондя.

Первый поднос с едой агент грохнула, не донеся до меня шага два. Судя по выражению, промелькнувшему на лице маман, в еде был как минимум яд, как максимум что-то связанное с кислотой, чтобы я, так сказать, помучилась подольше. Вторая подстава была с напитком, но Блондя сделала аккуратную подножку служанке, и напиток до меня даже не долетел. Но, увы, у Эриха настроение уже испортилось, и он решил, что развлечений с меня достаточно.

– Мама, полагаю, вы еще не пришли в себя. Вам лучше удалиться. Сейчас же!

Величественно поднявшись, женщина опалила не глядящего на нее Эриха таким взглядом, что Блондя невольно потянулась к кинжалу, но не понадобилось – маман ушла.

Потом кто-то позвонил Эриху и он тоже ушел, правда, предварительно отнес меня в спальню и оставил с Блондей и охраной на дверях.

* * *

Часа два мы с Блондей сидели и обсуждали всю ту химию, что мне пытались всучить различными методами, от еды до предметов гигиены.

Блондя анализировала состав, я записывала формулы.

Спустя час стало понятно, что ни одно из этих веществ, ни даже все разом, не смогли бы меня убить. Покалечить, изуродовать, приковать к постели, но не убить. Причем «не убий» ставилось во главу угла – все дозировки были выверены.

– Слушай, это не бабские войны, тут мужик поработал, – заключила в итоге Блондя.

Я пришла примерно к тем же выводам – истероидная особа, каковой мне представлялась маман Эриха, едва ли провела лет так десять-пятнадцать, обучаясь на высококлассного химика, а тут работал химик, причем профи каких редко встретишь.

– Еще один момент, – Блондя плюхнулась в кресло напротив, – я видела, что вытаскивали из тех холодильников, которые ты сломала. И вот вопрос – нахер ей привозить для процедур мясо китов, если оно итак тут в свободной продаже? Мэг, на этом спутнике Тайрема киты что-то вроде паразитов, у них практически нет конкурентов в ареале обитания, они размножаются на огромной скорости, а эта планетка покрыта водой на девяносто восемь процентов. Короче я к чему – тут китовое мясо максимально дешевый продукт. Так за каким хреном тащить его с Тайрема, на котором китов почти не осталось?

Мы еще посидели, потому что я, во-первых, думала, а, во-вторых:

– Блондя, у тебя стимулятор с собой есть?

У Блонди стимулятор нашелся в самом охренительном месте для хранения – в левой груди. И я вот удивлялась еще, почему волосы агент отрезала, а грудь оставила в том же размере, в котором ей сделали на Деране. Теперь стало ясно – она ее не оставила, она удалила импланты, и присобачила в освободившееся пространство имитацию, имеющую массу всего интересного.

– Тебе какой? – держа свою отстегнутую грудь в руке и перебирая имеющиеся компактные похожие на капсулки с витаминами одноразовые инъекционные контейнеры. – Метамфетамин? Метилфенидад? Армодафинил? L-карнитин? Таурин?

Охренев от разнообразия, сдавленно попросила:

– Дай просто воды, пожалуйста.

Блондя странно посмотрела на меня и спросила:

– А что не так?

Ну, пришлось объяснить:

– Первые из названных тобой – психостимуляторы. Мне как бы, сама понимаешь, без надобности, и кстати побочка у них адская. Последние два имеют шикарную такую особенность – вызывают проблемы с сердцем. Поговори с Котом при возможности, но твоей «аптечке» место на свалке, а еще лучше в утилизаторе.

Блондя вернула грудь на место, закрепила, уложила в бюстгальтер и, поднимаясь из кресла, мрачно поинтересовалась:

– Может витамины в воду добавить?

Это, конечно, была мысль, но меня слегка подташнивало, так что:

– Не, давай обычную.

Потом я поднималась.

Процесс это был долгий, осторожный, и последовательный. В целом нас так учили подниматься после ранений, когда до медпомощи еще ползти и ползти, но навык был ничего так, в общем воспользовалась.

Наблюдающая за всеми моими ужимками и растяжками, Блондя предложила:

– Может мне сейчас с Котом связаться?

– Не парься, разберусь.

– Как скажете, кэп, – ответила Блондя и ушла валяться на оттоманке, пока я тут все еще корчилась в попытках обрести равновесие.

Минут тридцать обретала. И наконец, с хрен его знает какой попытки, встала ровно.

– Слушай, а чему вас там в десанте еще учили? – Блондя, по началу критически относившаяся к моим потугам, в итоге отложила сейр и смотрела очень заинтересовано. – Как вообще эта техника называется?

– Она называется «Сержант Страйк приказал встать и тащить свой зад в санчасть», – ответила я, тяжело дыша, и игнорируя бешенное сердцебиение.

– Может, ляжешь? – предложила агент.

– Не, пошли с маман разбираться, – решила я и потопала к двери.

Выходило такое себе – все плыло перед глазами, охранников я вообще толком не разглядела, их снимала с поста Блондя, у меня на это сил особо не было, а дальше все как в кошмарном сне – это когда хочешь идти быстрее, но вообще не получается.

* * *

Стражу маман мы успокоили вместе с Блондей. Вообще, я надеялась, что она сама справится, но тетки-стражницы оказались теми еще тертыми калачами, успокаиваться и отдыхать тихо мирно в тенечке отказались наотрез, пришлось забыть, что мне плохо, выполнить стандартное «Устал? Упал-отжался!» и угомонить троих из четверки. После этого Блондя смотрела на меня с нескрываемым уважением и вообще была в шоке.

Я тоже была в шоке, потому что откровенно с трудом переставляла ноги, но десант есть десант – я таки дошла, открыла дверь, сняла пятую охранницу, Блондя уложила шестую и мы, наконец-то добрались до спальни, исключительно чтобы застыть на входе, в полном афиге глядя на маман Эриха, которая лихорадочно трясясь, лихорадочно же кромсала себе золотые локоны маникюрными ножницами!

И, узрев нас, эта женщина, не то чтобы не перестала продолжать усекновение лохмов, она скорее ускорилась.

– Мама, а что это вы делаете? – воскликнула я.

– Женщина, да что же вы себя мучаете? Бросьте ножнички, я принесу вам нормальный полномерный секатор, отрежете им и желательно сразу с головой, – добавила Блондя.

И трясущаяся мать Эриха замерла, потрясенно глядя на нас. Мы на нее.

Рядом со мной одна из служанок застонала, собираясь из несознанки вернуться в осознанный мир, но получив от меня профессиональный пендель по затылку, вновь унеслась в мир отдыха и расслабона.

И тут маман прошептала в священном ужасе:

– Кто вы?

На этом она не остановилась, и прошептала в еще большем ужасе:

– Где я?

Она судорожно огляделась, уделяя внимание обстановке и деталям этой обстановки и прошептала:

– Пятый или шестой? Только не шестой, пожалуйста, только не шестой…

Блондя тайремский учила, естественно, знала же куда направляется, но вот сейчас, кажись, вообще ничего не понимала.

А я… я так, кое-что вспомнила. Слова Эриха: «Если кто-то из первой тройки – я справлюсь, но пятый и шестой самые древние из нас, я не в курсе всего спектра их возможностей». Черт, она назвала именно пятого и шестого.

– Мама, все хорошо, вы дома, в смысле в доме Эриха.

Однако спокойствия женщине это не принесло вовсе.

– «Мама»? – переспросила она, в таком ужасе глядя на меня, что казалось у нее оставшиеся волосы все сейчас дыбом встанут. – Нет… только не это… я не могла родить дочь! Нет! Они не могли меня заставить! НЕТ!!!

Ну, мы были в ахере.

– Эээ… вот ты какая, биполярочка, – пробормотала Блондя.

– Боюсь, все хуже, – была вынуждена признать я.

И решительно направившись к трясущейся женщине, спокойно и твердо произнесла:

– Вы меня не рожали, я жена Эриха, вашего сына. Так что все, вдох-выдох, знакомимся с невесткой и не кромсаем себя ножницами.

И с этим словами я забрала эти самые ножнички из рук несопротивляющейся женщины, продолжавшей все так же потрясенно смотреть на меня.

Но только я собиралась выпрямиться, как мадама схватила меня за руку, и, вглядываясь в мои глаза, хрипло произнесла:

– Твои волосы не цвета золота, правда ведь?

– Точняк, я не блондинка, – подтвердила свекрови.

И та не сдержала полного облегчения выдоха. А после и вовсе рассмеялась, тихо, с облегчением, как человек, которому только что сказали что все, казни не будет, палач не приехал, потому что у него там истерика и вообще остался дома по семейным обстоятельствам.

А Блондя, осторожно переступив окончательно вырубленную мной служанку, еще более осторожно спросила:

– А если бы она была блондинкой, что тогда?

– Не важно, – мать Эриха продолжала держать меня за руку, с каким-то странным восхищением и благодарностью разглядывая мое лицо в полумраке спальни, – уже не важно. Ты не усилитель, и это главное. Это самое главное. А Эрих?

«Тоже не блондин», – хотела было сказать, но оказалось, вопрос был в другом.

– Ты любишь Эриха? – спросила его мать, и ее ладони, сжимающие мою руку, задрожали.

А я не смогла ни ерничать, ни отпускать саркастические замечания в данный момент и ответила как есть:

– Больше жизни.

И на бледном лице явно очень больной на всю голову женщины появилась улыбка. Полная искреннего счастья, внутреннего света и любви к своему сыну.

Я была в шоке. Блондя была в шоке. Наши рефлексы в шоке не были, поэтому первый же охранник в одеяниях зеленого цвета ворвавшийся в спальню рухнул, получив удар пяткой в горло. У меня вообще удар ногой очень хорошо поставлен с детства. Со вторым охранником разобралась Блондя, и я была вынуждена признать, что… короче ее еще бы подлечить надо бы, у нее к мужикам явно нестандартный интерес по излишнему травмированию проснулся.

– Фло, двадцать ударов каблуком по морде это уже перебор, – заметила я, когда агент слишком уж увлеклась.

А после подключилась к системе охраны и позвала того единственного, кому здесь доверяла помимо Эриха:

– Тамран, тут такое дело… Короче, можно мы у тебя ночь перетусуемся?

* * *

У Тамрана домик был… ну такое себе. Один потертый кожаный, но хоть широкий и просторный диван, а в остальном типичная берлога холостяка параноидальной наклонности – три стены из четырех составляли экраны, на которые выводилось видео со всех камер наблюдения на территории дома Эриха и с камер вокруг тоже. В общем Тамран выполнял свои тамрановские обязанности очень и очень педантично. И ему же пришлось сначала тащить меня в свою берлогу, а потом разбираться с охраной маман Эриха, с Эрихом, который как оказалось был сейчас не на планете, а по делам смылся на орбиту Тайрема, ну а в процессе всего этого он еще организовал нам доставку вкусняшек для девишника.

Но во всем этом был один очень печальный момент – мама Эриха, ровно как и Блондя, тупо не выносили мужских прикосновений. Вообще. Никак. И если Блондя была спецагентом и могла сдерживаться, то когда Тамран подал руку маман, женщина побледнела до смерти, и просто не смогла притронуться к его пальцам. Физически не смогла. Так что маму привела Блондя.

Потом мы закрыли двери, оставляя Тамрана на растерзание всем недовольным, но у него поддержка была в размере ста двадцати охранников преданных Эриху, так что я за него не волновалась. А вот за маму Эриха очень даже.