– Знаешь ли, в таком тоне нет необходимости. В уставе совершенно четко не упоминается, что шантаж избирателей противоречит правилам.

– Да, я помню, как ты уверял нас в этом факте. Что мне все еще интересно, так это когда и как у тебя накопилось так много грязи про всех и каждого.

Олливан ухмыльнулся.

– Прошу. Тебя обмануло название «Общество молодых одаренных чародеев»? Его следовало бы назвать «Обществом для сверхпривилегированного, морально развращенного потомства элиты чародеев». Грязь, как ты говоришь, просто валялась вокруг. Это место само по себе грязное.

И Олливан был достаточно умен, чтобы понимать, что в таком городе, как этот, знание чьей-либо слабости служило весьма ценной информацией.

Не то чтобы каждый голос стоил ему большого труда. Он с первого взгляда понял, что зеркало, которое Тан Медхерст использовал при своем посвящении, – заколдованное, чтобы показать расположенную снаружи площадь Друзеллы, – было заколдовано заранее, что, очевидно, запрещалось, поскольку любой мог наложить это заклинание. Ну а в случае с зеркалом Тана… оно было заколдовано самим Олливаном.

Харланд Уайз накачивал призраков, с которыми играл в карты, особым зельем, слегка притупляющим способности к рассуждению. Олливан знал, потому что сам снабдил его им.

А Пейшенс ловко распорядилась сокровищницей его деда. Он знал, что она нашла способ перекачать немного денег Харта в свой карман, потому что сам небрежно указал ей на недостаток в том, как проводился учет налога за защиту, который люди платили Джупитусу. Если уж на то пошло, это именно Олливан предложил ей пройти стажировку у его деда.

Четыре голоса для победы.

Олливан не думал о шантаже, когда помогал своим знакомым в их деяниях. Он просто наслаждался небольшими выходками, особенно теми, что создавали проблемы его деду.

Но теперь это осталось в прошлом. У недавно вернувшегося Олливана Симса были свои приоритеты. Или скорее единственный приоритет: оставаться в Уизерворде. Жить волшебной жизнью.

– Ну, ты не единственный, кто может собирать грязь, – сказал Лев, самодовольно расправляя манжеты рубашки. – У Лукаса Виотто тоже есть секрет. Он крутит роман с дочерью мадам Арканы, портнихи.

Олливан нахмурился.

– Это не секрет. Они были вместе еще до того, как меня изгнали.

– Также он крутит роман с самой портнихой.

Олливан издал непроизвольный звук, похожий на лай.

– Звезды! Я не уверен, что могу его винить – она гораздо более очаровательна, чем ее дочь.

– Нам повезло со временем проведения выборов, ведь еще месяц – и он бы вышел из Общества.

– Гейл Гарнер был слишком умен для нас, – продолжил Вирджил.

– Он умный парень.

– Он за милю учуял возможность извлечь выгоду.

– Сколько я ему должен?

– Ужин.

Олливан склонил голову набок.

– Я думал, ему нравятся девушки.

– Так и есть. В частности, одна девушка. Он хочет поужинать с твоей семьей. Три вечера. И Кассия должна быть там.

Олливан поморщился.

– Это все, что я могу ему пообещать. Я не имею на нее никакого влияния.

– Я сказал ему.

Лев кивнул Вирджилу.

– Но мы думаем, что они и вправду хорошая пара. Он слишком хорош собой для кого-то другого. И ему будет все равно, что ее мать – следующий верховный чародей.

– Ты думаешь, что они хорошая пара, – поправил Вирджил. – В них двоих столько цинизма, что это не может привести ни к чему хорошему.

– Так что остается только…

Олливан сделал жест, который, как он надеялся, они могли верно истолковать.

Он очень усердно работал, чтобы добиться законной победы. Ему нужна была победа, настолько убедительная, что обратить ее вспять и отправить его обратно в Иной мир означало бы практически разрушение Общества – поражение, которое, как он знал, Джупитус не потерпит из чувства гордости. И он так близок к тому, чтобы все было выше всяких похвал. По крайней мере, по стандартам самого Общества. На самом деле он максимально близок к тому, чтобы достичь желаемого.

Но после учета каждого голоса, который он мог выжать из членов Общества всеми обычными способами, все еще не мог достичь минимального порога, который, как они все надеялись, поможет ему победить.

При условии, если бы все члены Общества проголосовали.

Поэтому они разработали последний и наиболее отчаянный план, чтобы сделать порог еще ниже.

Олливан прислушался к звукам из коридора, но затем все равно понизил голос.

– Все прошло гладко?

– Проще простого, – сказал Лев, переминаясь с ноги на ногу. – Я пригласил их вчетвером на ланч сегодня днем, как ты и просил. И ты снова оказался прав.

Олливан отвлекся на зеркало, прихорашиваясь, но затем остановился, поймав еще один пристальный взгляд Вирджила.

– То, что я сам оплачивал обед, оказалось вполне достаточно. Они готовы были притвориться, что им понравилась эта идея. И вообще, кто может устоять перед говяжьим бургиньоном в «Берингере»?

– Ты можешь, – серьезно сказал Вирджил. – Потому что пробуешь вегетарианство.

– Именно. Один из них упомянул, что рагу было немного странным на вкус, но он явно съел уже довольно много, а кроме него, никто и слова не сказал. К завтрашнему дню они все будут в порядке, так ведь?

– Абсолютно, – сказал Олливан, положив руку на сердце. – Зелье разработано для имитации пищевого отравления и пройдет через их организм к утру. Тем временем… что ж, пусть звезды присмотрят за ними этой ночью, пока они цепляются за свои ночные горшки.

Вирджил издал раздраженный звук.

– Что случилось? – спросил Олливан.

– Что не так, так это то, что ты вернулся, с тебя сняли наказание, и ты снова нарушаешь правила. Только на этот раз в этом деле замешаны мы со Львом. Мы по уши завязли в этом, Олливан, пока ты прохлаждался в Ином мире, продавая невеждам якобы целебные кристаллы.

– Я могу заверить тебя, Вирджил, к тому времени как я провожал их из магазина, они были более просвещенными в таких вопросах.

– Звезды милостивые, это все, что ты услышал из моих слов?

– Это не все, что я услышал, просто самое несправедливое из нескольких ложных обвинений.

– А что с остальными? Что ты каким-то образом смог шантажом заставить половину членов Общества проголосовать за тебя…

– Четырех.

– Что, когда этого оказалось недостаточно, ты прибег к отравлению…

– Лев отравил их.

Руки Вирджила сжались в кулаки.

– Клянусь небесами и землей…

– Вирджил.

Обычно громкий голос Льва на этот раз был мягок и нес в себе всю тяжесть разговоров, в которые Олливан не был посвящен. Тяжесть всех ссор, которые у них были, когда они работали над тем, чтобы вернуть его.

– Ты сказал, что дашь ему шанс.

Раздражение Олливана нарастало, но оно схлынуло, и у него перехватило горло. Потому что Лев все еще верил в него, а Вирджил – нет.

Когда они нашли его у Пендергаста, Олливан рассказал им правду о том, что произошло. Не все, но главное – он был невиновен в убийстве призрака Джонаса Бенна, преступлении, которое стало последним гвоздем в крышку гроба для Джупитуса, советников Джупитуса и его собственной матери. И друзья поверили ему. Или, по крайней мере, они сказали, что верят.

Лев умоляющим взглядом смотрел на Вирджила, и тот медленно смягчался, как всегда делал под влиянием юноши, которого любил.

Смотря на них, Олливан испытывал неприятное осознание того, что все не так хорошо, как он надеялся.

– Поверь мне, Вирджил, я проведу остаток своей жизни, отплачивая тебе за это, – сказал он. – Это самая великая вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня. Для начала я назначаю вас обоих секретарями.

Вирджил сглотнул. Лев нервно рассмеялся.

– На самом деле это невозможно, – сказал он.

– Против правил? Какой кошмар. Нам придется подбросить монетку.

– Нет, я имел в виду, что вакансия уже занята.

Олливан разинул рот.

– Но только президент может назначить секретаря. А президент – я.

Вирджил фыркнул.

– Как у тебя с арифметикой, Симс?

– Прошу прощения?

– Мы насчитали лишь семнадцать голосов. Разве ты не хочешь знать, кто обеспечил тебе президентство?

– Ты… ты подкупил кого-то местом секретаря?

– Все не так просто, – сказал Лев, качая головой. – Вся эта перекрестная агитация стала слишком рискованной. Некоторые из людей, которых мы убеждали голосовать за других кандидатов, оказывались хорошими друзьями. Они могли бы все обсудить и выяснить, что мы убедили их голосовать за разных людей.

Он смущенно почесал затылок.

– В общем, нам просто нужен был еще человек.

Планируя переворот, Вирджил выдвинул идею вынудить одного или двух шантажируемых избирателей в рамках сделки убеждать еще одного или даже двух человек.

Олливан энергично покачал головой.

– Я отверг этот план. Вы сказали, что согласны с тем, что принуждение – это слишком рискованный способ заставить кого-то вас слушать. Вероятность того, что он передумает и все испортит, слишком высока. Особенно, когда речь идет о такой деликатной задаче, как скрытая агитация. Весь этот план и так уже балансировал на острие ножа.

Из открытой двери донесся женский вздох.

– Земля и звезды, тебе всегда нужно быть таким драматичным?

Олливану стало холодно и жарко одновременно. Его глаза встретились с глазами Льва, который одними губами произнес «извини», хотя по его лицу непрошенно расползлась довольная ухмылка. Олливан бросил на него свой самый смертоносный взгляд, обернулся и впервые за более чем год столкнулся лицом к лицу с Сибеллой Дентли.

Он был опустошен, обнаружив, что она оставалась такой же прекрасной, какой он ее помнил. Широко расставленные светло-карие глаза смотрели на него с веснушчатого смуглого лица. Ее локоны были заколоты назад и падали на одно обнаженное плечо. Ходили слухи, что она наложила чары на эти кудри, чтобы они сияли; Олливан так и не узнал, было ли это правдой. Благодаря дополнительной ширине юбки из тафты с рюшами ее фигура полностью заполнила дверной проем. Ее мама как-то сказала, что она слишком пышнотелая, что бы это ни значило. Олливан считал ее идеальной.

По ямочке на ее подбородке он мог сказать, что за напускной невозмутимостью скрывалась тысяча колкостей, и все, без сомнения, предназначались ему. Это заставило его задуматься, обдумывала ли она их в его отсутствие; вспоминала ли она о нем.

– Элли.

– Мисс Дентли, – поправила она.

Олливан проклял небеса. Они что, все разом решили наказать его?

Он повернулся ко Льву.

– Тебе нужен был один избиратель, – медленно произнес он, – и лучший человек, которого ты мог придумать, чтобы попросить о помощи, была… Мисс Дентли?

Последние два слова он адресовал Сибелле, и она с вызовом расширила глаза.

– На самом деле я сама вышла на них, – сказала она с певучими нотками в голосе и тряхнула волосами.

Земля и звезды, Олливан ненавидел ее.

– Около месяца назад Ян Ленникер загнал меня в угол и в полном смятении спросил, кому я рассказал о той ночи с женщиной-телепатом. Помнишь такой случай?

Олливан проклинал себя. Конечно, он помнил, что Сибелла была там, он просто не подумал, что Ленникер перепроверит, действительно ли его шантажировал юноша из другого измерения.

– Сибелла пришла к нам и сказала, что знает, чем мы занимаемся, – пристыженно сказал Лев. – Только…

– Только она не знала, – закончил Олливан, уже видя, к чему это ведет. Была причина, по которой они когда-то были неразлучны. Своенравность Олливана и Сибеллы доставляла всем неприятности, но, в конце концов, для нее это было лишь этапом, в то время как для Олливана – призванием.

– Но узнала, как только Лев и Вирджил оказались достаточно любезны, чтобы подтвердить мои подозрения.

Она надула щеки.

– В чем проблема, мистер Симс? Всего лишь маленький шантаж. Ты же его так любишь.