Мне тоже стало не по себе. Моя чуйка (помните, я как-то рассказывал о ней?) заставила волосы на затылке подняться дыбом. Совершенно точно, творилось что-то злое возле нашего терема ветрогонов. И только выпрыгнув из избушки на полянку перед теремом, мы увидели, что здесь произошло.

На скамейке, как обычно, сидели Шиш, Мюнх, Соловей и Кикимора. Они ждали нас. Сидели в обычных своих позах – Шиш, немного нахохлившись, Соловей с вечной своей сигарой в зубах, Мюнх с тростью, воткнутой перед ним в землю и Кикисмора, которая, видимо, что-то рассказывала в зеркало о правильном подборе одежды. Да, это были наши товарищи. Но все они, по велению чьей-то злой воли, были превращены в обсидиановые фигуры! Вы когда-нибудь видели дым из обсидиана? Так вот, до этого момента и я не видел, пока не взглянул на сигару Соловья, от которой поднимались тончайшие обсидиановые нити – дым от сигары, очевидно, превратился вместе с Соловьем!

– Кто это сделал? – задал я Яге не самый, признаться, умный вопрос, для данной ситуации.

– Сейчас разберемся! – сказала Яга, ощупывая обсидиановые статуи. Ее глаза блестели, как две льдинки.

– Кажется, я поняла! – сказала, наконец, Яга.

– Синюшка?! – спросил я, вспоминая наш вчерашний разговор с отцом.

– Она, сволочь! – сказала Яга, гневно сверкая глазами. – Это месть за колодец ее запечатанный!

– Но ты ведь сможешь их расколдовать? – спросил я с надеждой.

– Не так все просто – ответила Яга, задумавшись. – От Синюшки здесь только следы. А само колдовство – не ее! Какое-то очень древнее! Я с таким не сталкивалась и если честно, даже не представляю, что делать! Но то, что Синюшка здесь была, это совершенно точно!

– Значит, нам нужно пойти к ней и спросить?! – сказал я.

– Так она нам и ответила! – усмехнулась Яга. – Чтобы она рассказала, нам надо ее как-то хорошенько припугнуть! Чего боится Синюшка?!

– Огня? – предположил я.

– Не уверена – сказала Яга – Нам нужно спросить у того, кто больше разбирается и кто больше сведущ в древнем колдовстве!

– Такие разве есть? – спросил я.

– Есть, конечно! – ответила Яга – Кто живет с нами с самого сотворения мира?! Вот у них и спросим!

– Атланты! – догадался я.

– Именно! – сказала Яга – Они ведь не только небесный купол держат! Именно атланты создавали землю! Можно сказать, что они боги нашего мира! И они должны знать все!

– А они знают об этом? – улыбнулся я.

– О чем? – не поняла Яга.

– О том, что они должны об этом знать – ответил я, явно гордясь удачной шуткой.

– Они знают все, включая и это! – сказала Яга, с осуждением глядя на меня. Мне стало немного стыдно. Рядом стояли наши товарищи, превращенные в обсидиановые изваяния, а я шутки шучу! Верх цинизма! Я почувствовал себя неуютно.

– Ладно, Иванушка, все нормально. Хорошая шутка! – сказала Яга – Чувство юмора не стоит терять даже в таких ситуациях! Так что ты молодец, умеешь держать себя в руках! Горжусь тобой! Берем крылья и летим к атлантам!

Мы надели крылья и полетели к атланту Лему – давнему знакомому Яги, которого она как-то раз лечила от растяжения спины. Вообще, у атлантов все немного не так, как у людей, хоть они и похожи на огромных человеческих мужчин. По-другому, я имел в виду, устройство скелета и мускулатуры. Кости их рук и ног устроены так, что в суставах могут вставляться друг в друга, образуя сплошную кость. Так же и в области таза и в плечах. Еще у атлантов три позвоночника – один по центру, и два – по бокам. Позвонки боковых позвоночников, также, могут вставляться друг в друга, образуя совершенно жесткую конструкцию. Когда атлант поднимает руки, то кости рук вставляются друг в друга, потом – в боковые позвоночники, те, в свою очередь – в скрепленные кости ног. Получается очень прочный каркас, который может выдержать любую нагрузку в течении долгого времени без всякого напряжения со стороны мускулатуры. Именно поэтому атланты и способны держать небесный свод в две смены по двенадцать часов! Единственное, с чем приходится сталкиваться в своей работе атлантам – так это скука. Но и здесь они нашли выход за тысячелетнюю историю своего существования – они научились разговаривать сами с собой. То есть, их мозг, буквально, состоит из двух совершенно независимых полушарий. И левое не знает, о чем думает правое. И наоборот. Так атланты получили возможность разговаривать сами с собой – то есть, левое полушарие мозга разговаривает с правым полушарием. Вы, наверняка, обращали внимание, что атланты постоянно беззвучно шевелят губами? Так вот, это как раз и есть тот самый разговор атланта с самим собой. Ну а как еще прикажете коротать время, если вам стоять неподвижно двенадцать часов, а ваше тело, собственно, само держит возложенный на него груз? Считать пролетающих ворон? Смешно! Для высокоинтеллектуального существа, который живет с момента основания мира – это недостойное занятие! А вот общение с равным – это да! Из всех атлантов, Лем был самым молодым. Ему было, как выразилась Яга, «каких-то пять тысяч лет». Откуда берутся новые атланты, никто не знал, как никто не видел никогда женщин-атлантов. Поэтому появление новых атлантов было тайной за семью печатями. А у самих атлантов спрашивать, естественно, было неудобно. Нетактично. Да и могли они забыть за долгие тысячелетия своего существования на свете! Тем более, если учесть, что половинки мозга могли все перепутать и дать неверную информацию. Честно скажу, сложно как-то все у атлантов! Да и сами они какие-то сложные! Сложные и непонятные! Зачем они вообще нужны, если можно, например, обойтись столбами, как сделали в Потусторонье? Обязательно держать этот чертов небесный свод самим после того, как создали мир?! Нерационально! Или у атлантов есть какой-то кодекс, в котором написано что-то вроде «Создал мир – держи свод небесный над ним посменно!». А может быть, это для того, чтобы приглядывать над своими созданиями? Ведь, как я уже говорил, атланты – это, по сути, боги? И стоя так с небесным сводом, атланты могут присматривать за всем, что происходит на земном диске? Тогда почему они так легко согласились поставить столпы в Потусторонье? Одни сплошные загадки с этими атлантами! Я как-то раз спросил у Яги, но она ответила мне в том смысле, что лучше спрашивать у самих атлантов, чтобы получить достоверный ответ, потому что уж слишком много небылиц напридумывали вокруг них. И сейчас мы летели к одному из них! Скажу честно, я очень надеялся хоть что-то узнать об атлантах от Лема!

Лем встретил нас улыбкой. Сомневаюсь, что он так радовался мне – скорее, конечно, своей старой знакомой Яге.

– Привет, Лем! – весело сказала Яга. – Как работа? Крыша на уши не давит?

Лем засмеялся. Вообще, на месте Яги, я бы поостерегся шутить с тем, кто держал небо – от смеха тот мог бы уронить купол, но, как я уже сказал, скелет атлантов держал небо сам по себе и трястись во время смеха, атланты могли безбоязненно.

– Привет, Яга! – сказал Лем – Нет, не давит! Да и с чего бы? Уши-то до нее не дотягиваются! Ты сама, что ли не видишь? – Лем сказал это даже с осуждением. Да уж, с чувством юмора у атлантов был полный швах!

– А мы по делу! – сказала Яга.

– Я догадался – ответил Лем. – Просто так ты бы не прилетела! Чисто поболтать, помочь скоротать трудовые будни!

– А разве… – начал было я.

– Что? – спросил Лем. – Ты про мозг из двух независимых половин? – спросил Лем. – Так вот, муж Яги, чтоб ты знал. Я слишком молодой для этого! Мозг разделяется на шестой тысяче лет от роду. А мне пока лишь пять тысяч! У меня разделение еще не прошло!

– И как ты справляешься со скукой? – спросил я.

– Считаю пролетающих ворон – ответил Лем. – Вот сегодня, например, пролетело тридцать две серых и двадцать четыре черных с белым!

– Черные с белым – это сороки – сказала Яга.

– Спасибо, Яга! – сказал Лем. – За важную информацию! Теперь буду знать! А еще какая-то птица свила гнездо у меня на голове – сказал Лем – И по-моему, высиживает в нем яйца!

– Мешает? – участливо спросила Яга.

– Немного – сознался Лем.

– Хорошо, будем улетать – уберем! – пообещала Яга.

– Только не выбрасывайте! – попросил Лем. – Все-таки, там зарождается жизнь! Просто перенесите на какое-нибудь дерево!

– Хорошо, сделаем! – сказала Яга.

– Ну, рассказывайте, зачем прилетели – сказал Лем.

– Слушай, Лем – начала Яга. – Тут такое дело. Всех ветрогонов превратили в обсидиановые статуи! Я почувствовала очень древнее колдовство и следы Синюшки. Вот и решила обратиться к тебе – может, поможешь распутать эту загадку?

– Попробую – вздохнул Лем. – Вообще, обсидиановые фигуры – это очень древняя традиция атлантов. Первых атлантов. Тех самых, которые создали вообще все. И Пространство, и пыль мироздания и Свет жизни.

– Свет жизни? – не понял я. Я никогда не слышал о таком.

– Да, Свет жизни – сказал Лем. – Это сгусток живого света, который летает в Пространстве и дает жизнь всему, что создают атланты. Частица Света жизни есть в каждом человеке, в каждом живом существе на свете!

– А первые атланты – спросил я. – Что с ними? Кто это?

– Это женщины-атланты, которые появились в Великом ничто первыми и принялись созидать все вокруг. Было это около пятисот тысяч лет назад, как говорят наши летописи. Так вот, обсидиановые фигуры – это наследие первых атлантов. Была у них такая игра – шамахт. Играли в нее на большом поле, расчерченном на квадраты. Кстати, ваши шахматы – это уменьшенный шамахт! Для игры специально превращали в обсидиан солдат, которые становились пешками, коней, соответственно, какого-нибудь короля и королеву, двух вельмож, которые становились слонами.

– Довольно жестоко, тебе не кажется? – спросил я у Лема.

– В шамахт играли еще до того, как атланты-женщины создали понятие жестокости – сказал Лем. – Вот и играли. Как и в шахматах, во время игры некоторые фигуры «съедались». Так вот, те, которые были «съеденными», оплавлялись в бусины и из них набирались бусы, по которым сразу было видно, сколько раз их владелица выиграла в шамахт, а соответственно, насколько она мудра! Кстати, идея женских украшений пошла именно от первых атлантов. Ну не было еще такого понятия, как «жестокость», понимаете? – как-то извиняюще сказал Лем. – И понятия «милосердие» тоже не было! Не придумали еще! Кстати, и то и другое придумали именно женщины, чтоб вы знали!

– Так сейчас милосердие есть – сказал я. – Значит, в шамахт не играют?

– Насколько я знаю, не играют! – сказал Лем. – И ты прав, это слишком жестокая игра!

– Тогда зачем превратили наших друзей? – спросил я.

– Возможно, древние атланты снова начали играть в шамахт – задумчиво сказал Лем. – У меня скоро заканчивается смена, я спрошу у своих во время отдыха! Возможно, они что-то знают! Вы прилетайте, я вам расскажу.

– А где отдыхают атланты в то время, когда не держат небо? – спросил я. – Кстати, с детства меня мучил этот вопрос.

– На острове Буяне, конечно – сказала Яга. – Там спокойно и никто их не потревожит!

– Но ведь там рождаются молнии! – воскликнул я.

– Именно поэтому и спокойно и никто не потревожит – улыбнулся Лем. – Через час я сменяюсь, прилетайте на остров!

– Спасибо, Лем! – сказал я.

– Пока не за что! – ответил атлант.

Мы с Ягой полетели обратно к нашему терему ветрогонов. Обсидиановые статуи были на месте.

– Да уж – сказал я, разглядывая дым из обсидиана, который курился вокруг Соловья. – Этот шамахт – очень страшная игра!

– Ну, тебе же сказали – сказала Яга – Когда его придумали, милосердия еще не было!

– Милосердия, значит, не было, а жестокость уже была?! – спросил я.