– Это ведь ты полностью изменилась, – ответил он. Кажется, он чуть ли не дожидался шанса бросить мне это в лицо. – Раньше ты бы никогда так легко не отказалась от своей мечты. А сейчас? Приезжаешь сюда и распродаешь любимые вещи, потому что у тебя явно пустой кошелек. Видимо, ты предпочла спустить все деньги на операции, вместо того чтобы дальше работать над мечтой.

Тишина.

У меня в голове воцарилась оглушительная тишина.

Затем появился звон, который словно становился громче. Он нарастал все больше и больше, пока не заглушил все остальное. Я только чувствовала, как трясутся руки, как шумит кровь в ушах и как по щекам хлестнула волна жара.

– Что, прости? – Голос так сильно дрожал, что я почти не понимала сама себя. Сердце билось слишком быстро, а голову, казалось, обернули слоем ваты.

Блейк просто продолжал смотреть с тем же черствым выражением лица, которое с моего приезда, похоже, довел до совершенства.

– Я просто сказал правду.

Надо было отвернуться, потому что я была близка к тому, чтобы его ударить. Вместо этого я уставилась на овсянку и старалась обуздать эмоции. К сожалению, не сработало. Чем дольше мы стояли рядом, тем больше я злилась. Ярость растекалась по венам и жгла все сильнее, пока мне не начало казаться, что я состою лишь из одного этого чувства.

– Кем, черт побери, ты себя возомнил? – прошипела я и вновь взглянула на него. Блейк раскрыл рот, но я не дала ему заговорить. – Одно то, что я с тобой рассталась, не дает право вести себя со мной, как с куском дерьма, Блейк. – Я с удовлетворением заметила, что теперь вздрогнул уже он. Одновременно с тем у меня защипало глаза, и мне с огромным трудом удалось проигнорировать это ощущение. Я прочистила горло, прежде чем сумела продолжить: – Ты понятия не имеешь, что я пережила за последние месяцы. Можешь хоть до конца времен винить меня в том, что я закончила наши отношения, ради бога, но я больше ни дня не позволю тебе так со мной обращаться.

У него заходили желваки, он стиснул зубы.

– И поскольку тебя это, похоже, так сильно интересует и ты постоянно об этом говоришь: да, я выгляжу иначе. Но тебя это абсолютно не касается. Как и все остальное мое тело. Поэтому хватит, мать твою, превращать мне здесь жизнь в ад, высокомерный ты говнюк.

После того как я закончила, у меня сбилось дыхание, а все тело трясло, будто от недостатка сахара в крови. Руки и ноги дрожали, и я очень надеялась, что Блейк этого не замечал.

Его лицо будто окаменело – от гнева или чего-то другого, я не могла точно понять. Потом его взгляд переместился с меня на обеденный стол.

Только теперь я обратила внимание на жуткую тишину. Я оглянулась через плечо на остальных. Отис, Кэм и брат смотрели на нас, как на дьявольское знамение.

У меня по спине пробежали ледяные мурашки. Внезапно я больше не смогла бороться с жжением в глазах.

Как можно быстрее я развернулась и вышла из кухни. Побежала в гостевую комнату, распахнула дверь и захлопнула ее за собой, прежде чем Блейк или кто-то другой успели сказать что-нибудь, что окончательно меня добьет.

Глава 7

– Первое двухчасовое занятие предоставляется бесплатно, после этого мы заключаем договор и составляем вместе с тобой план, который поможет достичь цели, – объяснила тренер, и я кивнула. – Вот карта для шкафчика. Раздевалку найдешь внизу. – Она указала на лестницу с противоположной стороны от входа.

– Большое спасибо, – ответила я и взяла карточку.

– Надеюсь, пробная тренировка тебе понравится.

Я одарила ее фальшивой улыбкой, прежде чем направиться к лестнице и спуститься вниз. Там убрала вещи в шкафчик, заперла его и прошла по коридору к спортивным залам.

После того как спряталась у себя в комнате, сначала я пару минут металась из угла в угол, а еще через некоторое время переоделась в спортивный костюм. Затем прошмыгнула через веранду и отправилась в ближайший фитнес-центр.

Ни секунды дольше я не выдержала бы в доме брата. В тот момент я не могла находиться с Блейком под одной крышей. Мне хотелось хоть на мгновение просто забыть о прошлой ночи и нашей стычке на кухне. А бесплатное занятие, которое предлагала эта студия, прекрасно для этого подходило. Курс йоги я выбрала в надежде, что она отвлечет меня и хоть немного успокоит.

Я переступила порог зала, где на ковриках уже сидели другие люди. После того как тоже вытащила себе один из стопки у стены, я осмотрелась. Несколько седовласых женщин и мужчин оживленно болтали друг с другом, и, кажется, только один человек был моего возраста. Парень с аккуратно уложенными светлыми волосами улыбнулся, когда наши взгляды встретились. Недолго думая, я подошла к нему и развернула свой коврик на небольшом расстоянии от его. Потом начала разминаться. Потянулась руками вперед, коснулась пальцев ног и закрыла глаза. Застыв в таком положении на пару секунд, я снова выпрямилась и увидела, что он повторял за мной. Я чуть не улыбнулась. Чуть. Так как мысли все еще крутились вокруг Блейка и его презрительных комментариев.

Я до сих пор была расстроена. Да, я догадывалась, как сильно ранила его, разорвав наши отношения. Тем не менее это не давало ему права так со мной обращаться. Мне и так хватало самой себя и того, что случилось в Лос-Анджелесе, и сил терпеть еще и его неприкрытую ненависть не было. Стоило подумать о звуках, которые вчера ночью доносились из его комнаты, как к горлу тут же подкатывала тошнота.

– С тобой все в порядке? – неожиданно спросил парень рядом со мной.

Я повернулась к нему с вопросительным взглядом.

Он поднял палец и покрутил им вокруг моего лица.

– Ты какая-то бледная.

Я сглотнула:

– Тяжелая неделя.

– Добро пожаловать в клуб.

– Йога должна помочь, – заявила я с бо́льшим оптимизмом, чем на самом деле чувствовала.

– В прошлый раз у меня икру свело. До сих пор не уверен, правильно ли сделал, что пришел сюда снова.

– Мне кажется, у многих на йоге сводит мышцы. Просто никто не признается.

– Думаешь?

Кивнув, я вытянула руки над головой.

– Когда я еще жила в Лос-Анджелесе, по выходным всегда занималась йогой в похожей группе. Там все делали вид, что едины с природой, но если присмотреться, то у большинства можно было заметить вот такие перекошенные лица. – Я изобразила преувеличенно сосредоточенное выражение, которое заставило парня около меня расхохотаться.

Отсмеявшись, он внимательно присмотрелся ко мне:

– По тебе заметно, что ты калифорнийская девчонка.

Я удивилась:

– Серьезно?

Он кивнул:

– Загар, выгоревшие пряди волос и футболка – однозначные улики.

Я опустила глаза на свою одежду.

– Футболка с «Доджерс»^[6] – весьма очевидно, тут ты прав.

– Я тоже как-то думал перебраться в Калифорнию, – сказал он, и его взгляд затуманился.

– А как ты оказался в Вудсхилле?

Он пожал плечами:

– Хочу стать учителем, а у здешнего университета отличная репутация. Я рад, что меня сюда приняли, и мне тут нравится. Но и в Лос-Анджелесе тоже что-то есть. Я всегда представляю себе это как в кино: на каждом углу встречаешь актеров и музыкантов и наслаждаешься потрясной погодой на пляже.

Примерно то же самое воображала себе и я. Потребовалось время, чтобы осознать, что в действительности все по-другому.

– Там было довольно здорово, – солгала я. А на его вопросительный взгляд добавила: – Здорово, но дорого.

– Тогда я даже шутки ради искал там квартиру. Они просят такие суммы – просто жесть. Тут преимущество на стороне Вудсхилла.

– Вперед, Вудсхилл! – воскликнула я и помахала невидимым флажком, что вызвало у него улыбку.

– Кстати, я Скотт. – Он сложил ладони перед собой и слегка поклонился.

– Рада познакомиться, Скотт. Я Джуд. – Я повторила его поклон.

– Классно быть не единственным человеком младше шестидесяти лет на этих тренировках, Джуд.

Я улыбнулась, хотя для этого пришлось приложить усилия.

– В Лос-Анджелесе правда звезды на каждом углу? – задал он следующий вопрос.

– Скорее, за каждым углом прячутся люди, которые на это надеются.

– Ты разрушаешь мои прекрасные фантазии.

– Я не хотела, прости. Бывает, что встречаешь кого-нибудь на вечеринке. Но, само собой, не осмеливаешься с ним заговорить, потому что боишься показаться идиотом. А если решаешься, то просто лопочешь что-то и выглядишь совсем не круто.

Скотт покосился на меня:

– Звучит чересчур правдоподобно, чтобы быть чисто гипотетической ситуацией.

Тихо вздохнув, я вспомнила первую тусовку, на которую меня взял агент.

– Однажды я попала на мероприятие в Западном Голливуде. В одном из таких закрытых жилых районов, куда можно попасть только по списку и после проверки охранником. На вечеринке было нереально много людей, в том числе актер, которым я очень давно восхищалась.

У него расширились глаза:

– И?

Я пожала плечами:

– Я дико волновалась и заикалась, а он вел себя так дружелюбно, что я просто растаяла.

У Скотта был такой вид, будто он тоже сейчас растает.

– А чуть позже я услышала, как он в коридоре обсуждал меня со своими друзьями. Говорил, что сыт по горло знакомствами со всякими недоактерами, которые в любом случае просто гоняются за деньгами и влиянием. А еще, что все равно не отказался бы подцепить меня, чтобы выяснить, насколько далеко я готова зайти.

Улыбка у Скотта на губах застыла.

– Что-что?

– Это не последний раз, когда я сталкивалась с такими вещами.

На моем счету имелось несколько подобных встреч. Когда я была новичком в Лос-Анджелесе, все постоянно твердили мне, что связи не менее важны, чем получение заметных ролей. Я пыталась следовать этому совету, однако быстро поняла, что большинство людей готовы подарить тебе толику своего драгоценного времени, лишь если чувствовали в этом личную выгоду. После закрытия «Дикой розы» на таких приемах со мной почти никто не желал общаться.

– Сочувствую, – сказал Скотт, и в этот момент в зал зашла инструктор по йоге. Она опустилась на розовый коврик впереди и поставила перед собой две маленькие металлические чаши, прежде чем снова сесть прямо и широко улыбнуться всем нам.

– Не важно, – ответила я, хотя в груди пульсировала тупая боль. – Теперь я здесь.

– Верно. И одно из первых твоих действий – разрушить мои голливудские фантазии. – По подрагивающим уголкам рта я сообразила, что он просто пошутил.

– Извини.

Инструктор поздоровалась с нами и попросила встать.

– Да ладно, – подчеркнуто добродушно отозвался Скотт.

Мы выпрямились для упражнения «Приветствие солнцу» и прогнулись вперед.

Краем глаза я увидела, что Скотт повернулся ко мне.

– Можешь загладить свою вину, – предложил он.

– И как же?

– При возможности расскажи мне больше.

Я не чувствовала особого желания сообщать еще больше о времени, проведенном в Лос-Анджелесе, но с другой стороны, это все-таки лучше, чем альтернатива: так я по крайней мере не буду думать о Блейке и о том, что он всей душой меня ненавидит.

– Конечно, – сказала я.

Несмотря на то что я пыталась оправдать это решение, у меня ничего не выходило. Я старалась дышать в едином ритме с группой. Вдох и выдох, снова и снова. За каждым вздохом следовало новое движение, от чего некоторое время спустя я вспотела, а пульс участился. Я изо всех сил фокусировалась на преподавательнице, которая говорила нам расслабиться.

На мгновение я закрыла глаза. И хотя я дышала глубоко и размеренно; хотя рядом сидел приятный парень, который хорошо ко мне отнесся и с которым мы хорошо поболтали; хотя йога шла на пользу моему организму, ничто из этого не помогало. Мысли продолжали вращаться вокруг Блейка и нашего общего прошлого. Мысленно я оставалась в Лос-Анджелесе, где терпела одно поражение за другим. А моя душа была все такой же беспокойной и разбитой, какой была уже на протяжении нескольких месяцев. И к моему сожалению, ни одно дыхательное упражнение в мире не способно это изменить.