Хотя тело пришельца и вызывало неподдельный интерес, весьма реальная перспектива встречи с его сородичами, подкрепленная время от времени разносящими где-то вдали леденящими душу криками, пресекала любые порывы любопытства. Бодро поднявшись по крутому склону, немногочисленная группа людей вышла к широкой площади, перегороженной множеством спешно воздвигнутых баррикад. Следы сражения рассказывали историю о битве куда меньшего масштаба, чем уже приходилось видеть ранее, но от того не отличавшейся меньшим драматизмом.

Альберт бросил короткий взгляд в сторону горизонта, и на мгновение ему показалось, будто он увидел силуэты множества горожан Новы, суетливо бредущих по своим делам, шумно стуча подошвами по каменным плитам. Короткое наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось, обнажив подлинную картину: беззвучную, безлюдную, затянутую серой дымкой. Альберт и представить себе не мог один из самых оживленных районов в подобном запустении, теперь же видел собственными глазами.

Площадь оканчивалась вытянутым полумесяцем укрытым купольной крышей величественным зданием, приветствовавшим путников массивными белыми колоннами. Между двумя из них, прямо перед высокими тяжелыми дверями, на ветру трепетал грубо оборванный клочок белой ткани, где красной краской чья-то дрожащая рука совсем недавно спешно вывела слово «Эвакуация».

Так их встретил Первый исторический музей, обычно именуемый просто «ПИМ». И с каким облегчением в распахнутой настежь арке сэкондары обнаружили живого человека в такой знакомой им всем форменной одежде.

– Ни фига себе, наши… – не веря собственным глазам, воскликнул стоящий в дверях молодой солдат и, быстро сориентировавшись, крикнул: – Скорее заходите внутрь! Снаружи небезопасно!

* * *

Попытки Алисии закрыть двери, поначалу натолкнувшиеся на робкое сопротивление стражника, были полностью пресечены, едва тот добавил, что это приказ Катарины. Лишь услышав знакомое имя, девушка заметно приободрилась. Еще веселее ей стало, когда он сообщил, что Катарина не только находится здесь, но и примет их в ближайшее время. А пока утомленным тяжелым переходом путникам предлагалось передохнуть и восполнить силы горячим супом и терпким чаем.

Альберт сразу отметил, как сильно отличалось помещение «Сэконды» в музее от грубо скроенных бараков на территории лагеря «Нова-13». Стенды с фотографиями, знамена и баннеры, а также многочисленные стеллажи с настоящими книгами вдоль каждой стены, ныне спешно переоборудованные под полевой госпиталь, производили сильное впечатление. Однако раненых было удивительно немного, особенно для конфликта подобного уровня.

Но Альберт сейчас мог думать только о чудесном супе, пусть пустом и жидком, но возможно самом вкусном, что когда бы то ни было юноша пробовал за свою жизнь. Заморив червячка, он залпом выпил чай и, умиротворенно выдохнув, откинулся на спинку неудобного пластикового стула, некогда обслуживавшего посетителей экспозиции музея.

– Я, конечно, знал, что ПИМом заправляет «Сэконда», но не знал, как тут внутри всё круто устроено, – объявил Альберт, закончив первичный осмотр помещения.

– Ну, по справедливости, это другое строение, – подключился Митч, всё еще растягивавший свою порцию. – Ты не заметил, мы же спустились под землю. Это бункер военного класса, а музей надстроили уже поверх него. Тут даже ядерный реактор есть.

Альберт вновь окинул взглядом черные стены; на этот раз в центре его внимания оказались многочисленные длинные тонкие лампочки, создававшие в помещении аналогичное естественному освещение.

– Круто… А я думал, мы просто ополчение…

– Хо! Просто ополчение! – усмехнулся Митч, едва не поперхнувшись чаем. – Тоже мне, сэкондар. Ополчение, знаешь ли, это звучит гордо! Там даже слово какое-то особое было…

– La militia, – на идеальном итальянском, широко улыбаясь, закончила его мысль Алисия.

Занятый чаем Митч, нашедший неожиданного союзника, лишь вскинул вверх большой палец, не отрываясь от кружки. Сидящая рядом с Митчем Алисия выглядела довольной. На щеках девушки играл румянец, улыбаясь, она пила из кружки с гравировкой «Alissia Stilletto, iona one» и в стенах бункера определенно чувствовала себя на своем месте.

– А вы вообще как в «Сэконду» попали, ребята?

Парни молчали, взяв минуту на размышление. Первым попытался ответить Альберт.

– Да как сказать… – начал он, но без особого интереса ковырявший в тарелке Митч счел остроумным ответить за товарища:

– У Самурая честь зашкаливает.

– В смысле? – рассмеялась девушка, изогнув брови.

Алисия переводила взгляд с Митча на Альберта и обратно, явно ожидая подробностей. Опешивший от подобной подставы Альберт не находил слов, но и Митчелл, изначально не слишком заинтересованный в беседе, теперь изображал увлеченность пищей. Сдавленно промычав, он всё же сдался.

– Он в книжках древних про угаснувшие цивилизации вычитал, Ал, ну такая крутая фраза у тебя там была…

– Защищать свой дом с оружием в руках – дело чести любого мужчины.

– Во, Самурай дело говорит, мне нравится.

Митч одобрительно кивнул и, собравшись с духом, решительно расправился с остатками пищи.

– Что, и ты тоже?

Девушка не унималась, но теперь, воспользовавшись ситуацией, слово держал Альберт:

– У Дитя Тьмы нет чести, он сделал это ради денег!

Митчелл оценил ответный выпад приятеля и не смог сдержать смех. Поймав выжидающий взгляд Алисии, он развел в стороны руками:

– Что? Я хороший парень. Я делаю хорошие вещи. Я помогаю людям, – объявил он и немного погодя добавил: – И получаю за это пятьдесят четыре тысячи каждый месяц. Давай лучше твою историю послушаем.

– У меня не так увлекательно, как у вас. Если в двух словах: папа военный, – скромно пожала плечами девушка.

– А-а-а, генеральская дочка. Проекция нереализованных амбиций на несуществующего сына, – многозначительно кивнул Митч. – А ты на йону сдавала или по блату?

– «Тактика» и «Защита от радиоактивного заражения»! – немного повысив голос, с ноткой обиды сообщила Алисия.

– Ух! А у меня «Тактика» и «Стрельба».

– Да стрельбу любой дурак сдать может.

– Именно. И это приносит мне пятьдесят четыре тысячи. Каждый месяц. Кормить, конечно, могли бы и получше, но сейчас особая ситуация, я понимаю.

Митч с торжествующим видом скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Имея не самое высокое звание, Альберт мог похвастаться лишь скромной надбавкой в двадцать две тысячи, что, даже в совокупности с платой за работу на ферме, не дотягивало до богатств Митчелла. На что его друг отметил: «Ну мы-то с ней профессионалы» – и указал на шеврон на рукаве девушки. Несмотря на все различия, у Митча с Алисией нашлось много общего, и Альберт, почувствовав себя лишним, под предлогом размять ноги покинул друзей.

Альберт вдруг поймал себя на мысли, что чувствует себя лишним не только за столом, но и вообще в «Сэконде». Он осознал, что за все пять лет своей принадлежности к организации знает очень мало, и теперь с живым интересом изучал необычное помещение. Уходящий вглубь полукруглый тоннель из цельного бетона изобиловал достопримечательностями. На каждой из многочисленных квадратных колонн разместилось по крупной фотографии, посвященной либо отдельному событию прошлого, либо увековечивавшей подвиг особо отличившегося сэкондара.

Пройдя ряд общих фотографий, Альберт остановился напротив изображения молодого мужчины, ослепительно улыбавшегося с полотна выцветающей бумаги. «Бенджамин Коврич Младший. 349–376 гг.» – прочитал он подпись под узорной рамкой. «Во время пожара 376-го вынес двенадцать человек из открытого огня». Вообще фамилия Коврич встречалась на фотографиях относительно часто, похоже, тесно связывая свою историю с организацией.

Потеребив Альберта за плечо, молодая девушка-сэкондар завладела его вниманием и попросила помочь в распределении супа между многочисленными беженцами. Так Альберт со всей самоотверженностью присоединился к тем нескольким десяткам ополченцев, из последних сил поддерживавших на плаву оплот человеческой цивилизации в стремительно угасавшем порядке. В бункере укрывались в основном жители Новы, эвакуированные в самом начале столкновения, – порядка четырехсот человек, но были и те, что, подобно группе Альберта, пробирались по уже опустевшим улицам, и далеко не всегда благополучно.

– Прибывшие недавно офицеры из Времянки-2, пожалуйста, пройдите в мой кабинет, – объявил скрипнувший голос по интеркому. Услышав объявление, Альберт лишь пожал плечами, но выловивший его Митч настоял и буквально за руку потащил за собой.

Альберт перешагнул порог широкого овального кабинета, тихо присвистнув. В роскошно обставленном помещении, кроме него, Митча и Алисии, присутствовали двое человек в форме «Примы», а за длинным каменным столом сидела женщина средних лет в официальной белой рубашке. Тонкая паутина морщинок прочертила на ее лице карту прожитых лет, но ни время, ни война не умаляли блеска живых, добрых, смеющихся глаз. Яркая полоса седины на голове военачальницы дала бой, попав в окружение густых темных вьющихся волос, медленно завоевывая новые территории. Усыпанная звездами форма ланснита «Сэконды» небрежно покоилась на спинке стула, а ее владелица скучающе перекатывала по столу ручку, что отскакивала от позолоченной таблички с надписью «Катарина Реген».

– Тетя Кэт! – радостно воскликнула Алисия, звонко застучав каблуками по черному мраморному полу, большую часть поверхности которого занимал золотой логотип «Сэконды». Несмотря на всю его кажущуюся простоту, никто толком не знал, что именно он изображает. Альберт колебался между двумя вариантами: зодиакальный символ Близнецов или римская цифра II, но Митч всегда называл его просто «клыками». В несколько прыжков Алисия подскочила к Катарине, и женщина нежно обняла ее, словно дочь после долгой разлуки.

– Лиса, так это ты прорвалась из Времянки… – тепло улыбнулась Катарина и повернулась к остальным. – Вы, насколько помню, Митчелл Кенд, а вы…

– Альберт Дориан.

Катарина взмахнула приветственно руками, окинув взглядом троицу, и, мгновенно поняв безмолвный вопрос, Митч коротко кивнул и заговорил с несвойственной ему серьезностью:

– Несколько часов назад тринадцатое отделение одним из первых вступило в контакт с представителями экстра-террестриальной цивилизации. Под напором превосходящих сил противника, неся огромные потери, вынуждено отступили. Судьба остальных членов отделения, а также других отделений полностью неизвестна по причине абсолютной недееспособности любых радиоэлектронных приборов и им подобных…

– Только батареи, – поправила его Катарина. – Вся техника работоспособна. У нас поначалу даже реактор толком не работал. Но мы удалили из цепи аккумулятор, и всё стало как надо. А вот батареи по пока неизвестной нам причине приходят в негодность в течение нескольких минут. Пожалуйста, Митчелл, продолжайте.

– По дороге в Нову мы встретились с двенадцатой механизированной армией «Примы», следовавшей курсом во Времянку-2 с целью дать бой противнику. Мы стали свидетелями аномального явления в воздушном пространстве Новы, и командующим двенадцатой армии было принято решение о возвращении в город. Мы проследовали с ними до черты города, после чего самовольно покинули расположение части. В данный момент они должно быть разворачивают порядки в нескольких километрах отсюда.

– Я составила перепись всех сил в распоряжении двенадцатой механизированной, – едва успел договорить Митч, добавила Алисия и, расстегнув кармашек на груди, извлекла оттуда скромный клочок бумаги.

После упоминания своих товарищей двое примаров заметно оживились. Они призывали женщину прислушаться к голосу разума, раз даже ее собственные люди подтверждают наличие полностью боеспособных частей, и позволить настоящей армии спасти положение. Катарина громко ударила по столу кулаком, отчего в кабинете синхронно подскочили и ложка в стеклянном стакане, и стоящая рядом Алисия.

– Настоящие вы мои, сколько пришельцев вы уже убили? – в голосе еще мгновение назад спокойной женщины завывал ледяной ветер. Взглядом озлобленного хищника впилась она в съежившихся примаров.