Около конюшни обнаружилась большая куча навоза. У банды своих лошадей, которые сейчас стоят в конюшне, десяток – восемь скакунов и две тягловых, а кроме них тут еще и передерживали лошадей и коров перед продажей. Гадить в больших количествах было кому. Обычно хозяева конюшен и ферм осенью или весной раскидывают навоз по саду или по полю, а бандиты, видно, ленились, садоводство их мало интересовало. Они просто сваливали навоз в кучу под склоном утеса, и куча эта приобрела громадные размеры.

Вот под эту кучу я и решил спрятать трупы. Вонь навоза замаскирует трупный запах, так что копать глубоко не придется.

То, что трупов два десятка – не такая уж проблема. Это только кажется, что они много места занимают, а на самом деле при плотной укладке двадцать тел – это всего два кубометра. Плавучесть у человеческого тела почти нейтральная, значит, килограмм человека занимает объем около литра, в среднем тело весит до восьми десятков килограммов. Округляем до ста, умножаем на двадцать – и получаем нужный объем могилы. Два кубометра – это не мало, но за смену сильный землекоп, если копать неглубоко, сделает.

Обдумал я вот это вот всё, и взялся за мотыгу и лопату.

Времени было достаточно – до рассвета еще несколько часов. С убийствами и допросом я справился быстро, а рассвет зимой наступает поздно.

***

Копать при свете фонаря оказалось неудобно, конечно. Но если очень надо – то куда деваться. Хорошо, тело мое отличалось выносливостью и силой. Отличное мне тело досталось.

Сначала я перекидал часть навоза, очистив от него полосу вдоль утеса.

Потом начал рыть неглубокую могилу в земле.

Почему нельзя было просто положить трупы и закидать их сверху навозом? Потому что исчезновение хозяев рано или поздно обнаружат. Появятся у дома новые владельцы, они весной захотят раскидать удобрения по саду. И наткнутся на тела, которые еще пригодны для снятия магического следа. А если тела окажутся под землей – их не заметят. Потому надо копать. Вот я и копаю.

Небо начало светлеть, когда общая могила шириной и глубиной в метр была готова.

Я стал перетаскивать тела. Работа была для меня несложной – наклониться, закинуть руку себе на плечо, подхватить под бедро, выпрямиться, втаскивая тело себе на плечи. Потом – идти к могиле. Сложно было только с главарем – он был крупным и грузным. Я даже подумывал бросить его в доме – его-то я не магией убивал. Но всё же решил – пусть лучше никаких тел не обнаружат при осмотре дома. Такое вот загадочное исчезновение всех жильцов случилось.

Когда тела были плотно уложены, я забросал их сверху землей. Чтобы грунт плотнее лег, притащил несколько ведер воды из бочки около конюшни и пролил могилу водой. Конечно, над могилой все равно образовался высокий холмик, но до весны почвы немного усядется.

Навозом свежую могилу я закидывал уже при свете раннего утра. На улице кричали булочники и молочники, предлагающие свой товар к завтраку. Что меня увидят, я не опасался. Место, где я копался, не просматривалось даже со стороны верхнего соседа, не говоря уж о других направлениях.

Закончив работу, я осмотрел результат. Сначала остался недоволен. Принес метлу и разворошил прошлогоднюю траву, устраняя протоптанную мной дорожку. Теперь следы работ в глаза не бросались. А если пойдет дождь и почва размокнет – их совсем скроет.

Вот и всё. Дело сделано.

Осталось привести в порядок одежду, чтобы не заметили, что я полночи работал землекопом, и можно уходить.

Перед выходом на улицу я осторожно приоткрыл ставни и проверил – нет ли людей. Булочники и молочники уже ушли, служанки за водой ходить еще не начали. Прохожих на улице не оказалось.

Я запер на ключ дверь дома и спокойно ушел на постоялый двор.

Награбленные деньги я, конечно же, унес с собой.

8. Препятствия для бегства

Когда я вернулся на постоялый двор, первые постояльцы спустились на завтрак. Голос трактирщика слышался со стороны кухни. В столовом зале только подавальщица разносила утренние заказы, она не обратила на меня внимания – пришел и пришел.

Я поднялся к нашей комнате, постучался, голос подал. Полетта мне открыла, на шею бросилась. Переволновалась за ночь.

– Всё хорошо. Опасности больше нет, и денег я добыл.

– Тебе отдохнуть надо?

– Сначала завтрак, потом по городу пройтись бы, посмотреть по сторонам.

Я сменил нижнюю рубашку на чистую, перешитую Полей из вещей мужа.

Ежедневная смена рубашки – это здесь как на Земле ежедневный душ. Часть пота и грязи остается на ней, и мыться не так часто нужно. Понятно, кто-то рубашки меняет, а кто-то – так ходит, благоухая застарелым потом. А крестьяне, скажем, рубашки меняют раз в неделю, но зато в баню в выходной день ходят. В общем, как и везде – чистоплотность от человека зависит.

Мы спустились на завтрак. Поели. Мне хотелось поспать после трудной ночи, но если сейчас лягу – весь день пропадет. Надо потерпеть, справлюсь.

Когда вышли из трактира, я заметил нескольких детишек, которые группкой стояли на улице. Я вспомнил, как видел подростков вчера у трактира, и подумал – почему бы и мне не использовать малолетних наблюдателей? Подозвал детей, они лет по десять были, мальчики.

– Кто хочет заработать три стрелки?

– А чё делать-то надо? – попытался придать себе солидности самый щекастый.

– Посидеть до ужина на улице, понаблюдать за домом, потом прийти и сказать – кто приходил, что делал.

– Это не меньше шести стрелок тебе встанет, дядя. И одну стрелку авансом – мы пироги купим, чтобы голодными не сидеть.

Я согласился. Выдал предводителю стайки мальчишек одну серебряную чешуйку номиналом в одну стрелу, объяснил, какой дом меня интересует. Стайка унеслась вверх по улице.

– Зачем это? – стало любопытно Поле.

– Пусть последят за домом, который банде скотокрадов принадлежал. Если там всё спокойно будет, никто тревогу не подымет, можно будет туда вернуться. Там кони остались, вещей всяких много, оружие кое-какое, припасы в погребе. Мы там даже пожить можем какое-то время, я думаю.

– А бандиты?

– А бандитов не осталось.

Женщина недоверчиво на меня глянула. Задумалась.

***

Мы побродили по рынку, Поля приценивалась ко всяким мелочам. Потом спустились к порту. Он отделялся от города стеной, в воротах стояли ленивые стражники.

Я уже почти направился к воротам, хотелось посмотреть поближе на корабли, но вдруг заметил странное.

– Стой! – остановил я Полю раньше, чем осознал опасность.

Не сразу сообразил даже, что именно меня насторожило. Потом понял – темно-зеленый плащ некроманта. Около стражников стоял табурет, на нем, опираясь спиной на стену надвратной башни, сидел некромант. Не полноценный маг, а студент. Его короткий плащ был накинут на одно плечо, держался на перевязи через грудь, так именно студенты носят.

Что может делать студент магической академии рядом со стражниками?

Напрашивалась мысль, что это связано с моим побегом. Я был в академии и бежал. Руководство академии дало в помощь стражникам тех, кого не жалко – студентов. Логично? Логично.

Значит, такие же студенты сидят на всех воротах. И это очень плохо, потому что мы заперты в городских стенах, как в ловушке.

Я задумался – а что, собственно, могут делать эти студенты? В лицо они меня не узнают. У них может быть поисковый амулет, который сработает, если я окажусь на расстоянии его действия. Раз сидят в воротах – скорее всего это расстояние небольшое, иначе сложно было бы им пользоваться – в городе людей много, поди разберись, на кого сработало.

Но чтобы настроить амулет на меня, нужен образец волос, крови или другая метка. Может у них быть мой образец? При убийстве могли срезать, пока я трупом валялся, для последующего поднятия призраком. Но знают ли они, что я был убит? Вряд ли. Воскрешение – это явление крайне редкое, иначе я бы о нем слышал. Значит, они должны считать меня одним из тех, кто выжил. А при жизни они у меня волосы не срезали. В покоях тюремщика волосы я тоже не разбрасывал, после стрижки сжег в камине. Грязную одежду свою не оставлял. Откуда у них моя метка? Вроде и неоткуда.

Мой взгляд упал на Полетту. А вот ее метку они могли найти. Она в тех покоях долго жила. Значит хоть где-то, но волосок упал, а он приметный, рыжий, найти легко. Или на простынях след пота или чего другого остался, например. Да, пожалуй, с опознанием Поли проблем у них не должно возникнуть.

Нужно было уточнить кое-что. Уточнить можно на доске объявлений, она расположена около входа на рынок.

***

Дефилируя в толпе, мы приблизились к доске объявлений. Там муниципалитет вывешивал всякие важные новости. Например, афишки с информацией о находящихся в розыске преступниках.

– Поля, радость моя, а ты читать умеешь? – запоздало поинтересовался я.

– Нет, мой господин. Я же из крестьянок.

Среди крестьян умеет читать примерно половина мужчин, а вот женщин – гораздо меньше. Впрочем, и среди горожанок процент грамотных невысок.

– Ладно, придется мне. Уж наши имена я и на милосском разберу.

Я умел читать на низотейском, а на милосском – плохо. Хотя буквы вроде одинаковы, и говорить я умею, но многие слова не сразу узнаю, там где правописание сложное. А писать самому на милосском – даже пытаться не стоит.

Объявления, которые нас интересовали, находились в разделе розыска преступников.

«Разыскивается беглый раб и убийца по имени Бенек. Приметы: бородат, темноволос, шрам на лице имеет, говорит с горским произношением. Весьма опасен. Кто узнает – пусть за вознаграждение сообщит страже или в магическую академию или убьет, если сможет».

«Для дачи показаний разыскивается жена низкого сословия Полетта. Приметы: молода, рыжа. Кто узнает, пусть за вознаграждение отведет или сообщит в стражу или магическую академию».

Итак, розыск на нас был объявлен.

Хорошая новость – что нас искали по двум разным объявлениям. И любой, кто их прочитает, будет думать отдельно о молодой женщине и бородатом горце. А не о паре.

Еще одна хорошая новость – среди моих примет указана борода, которой уже нет, а для Поли – цвет волос, которые скрыты под головной накидкой. К тому же она одевается, как обеспеченная горожанка, а не особа низкого сословия.

Плохая новость – трактирщик рано или поздно может прочесть объявления и сопоставить факты. Или, что более вероятно, кроме наблюдателей на выходах из города нас могут начать искать на постоялых дворах. Может и уже ищут. А может, сделают поисковых амулетов больше, и тогда начнут искать. Так что с постоялого двора нужно уходить.

***

Мы бродили по городу до обеда. Я получил представление о его планировке, расположении основных мест – порта, рынка, городских ворот, торговых и ремесленных улиц. Проверил еще пару городских ворот – на всех присутствовал студент-некромант.

Вернулись уставшими. Особенно я, после бессонной ночи.

Перед тем, как идти на постоялый двор, я дошел до дома скотокрадов, издалека проверил – всё ли там спокойно, сидят ли мои несовершеннолетние наблюдатели рядом с домом. Вокруг дома суеты никакой не наблюдалось. Ребятишки сидели группкой, играли в «перышко». Это такая местная детская игра – они чертят на земле круг, бросают на него перо, тот, кто попал – молодец, у кого перо вынесло за границы – проиграл. Потом круг уменьшают, и так – пока не останется только один игрок.

В трактире мы пообедали, я заказал в номер воду для мытья. Полетта меня вымыла, а потом и обласкала. Я выспался немного до ужина. Жизнь стала налаживаться.

***

Перед ужином прибежали малолетние наблюдатели. Я вышел к ним, они отчитались. Никто за день к дому скотокрадов не приходил. Совсем никто. Видимо, к себе они никого не приглашали, жили обособленно.

Сразу после ужина я скомандовал Поле складывать вещи – мы переселяемся.