Незнакомец снова шокировал его, сев без разрешения, но самое большое удивление Ардашир испытал, когда начал разговор с незнакомцем. Так с ним не разговаривал вообще никто и никогда. С особами его статуса общались либо почтительно, либо на уровне, соблюдая массу условностей, понятных только избранным. Исключение в виде взводного в той же Первой Сотне было не в счет. Там их целенаправленно перемешивали с дерьмом, пока не убьют первого противника. Только после этого в голосе какого-нибудь бывшего десантника появлялось подобие тепла. Для того, чтобы завоевать уважение собственного взводного, Ардаширу пришлось убить голыми руками воительницу из Дагомеи, а это весьма и весьма непросто. Князь мотнул головой, отгоняя воспоминания, и сел в кресло.

– Кто я и откуда? – задумчиво спросил Ардашира гость. – Более правильным вопросом, было спросить, из какого я времени. Кстати, какой в этой реальности сейчас год?

Князя зацепило слово «реальность». Что бы это значило?

– Сейчас год две тысячи семьсот двенадцатый от основания Империи, десятый день месяца Абу, – пояснил князь.

Пленник поднял глаза, пошевелил губами, а потом захохотал, приведя князя в полное замешательство.

– Я, похоже, попал в тот же день и в то же место, откуда стартовал, – сказал он, уняв смех.

– Ты это о чем? – осторожно спросил князь. Он уже не был уверен в том, что гость нормален.

– В вашем мире известен Ахемен?

– Конечно, – обиделся Ардашир, – каждый школьник знает о великом императоре древности.

– А про Заратуштру тут что-то помнят? – с жадным интересом спросил незнакомец.

– Ты про кого из них? Их тысячи. Даже в охране этого дома пара человек есть.

Гость задумался.

– А тогда ты сам то кто и что это за страна? – спросил он, снова проявив немыслимую дерзость.

– Это земля рода Ардашир, часть Вечной Империи. А я ее правитель, князь Ардашир, девяносто седьмой этим именем. Мы все получаем это имя, взойдя на престол.

– Дай догадаюсь, Ардашир первый был сыном Пророка? – спросил гость, изумив князя этим вопросом.

– Никто об этом не догадывается, это общеизвестно, – высокомерно заявил Ардашир.

– Ну, здравствуй, внучек, – оскалил зубы странный чужак, – обнимемся?

* * *

Макс.

– Вот это сюрприз, – думал Макс, – я попал в то же время и место, но ведь реальность изменилась, и это явилось следствием моего пребывания в прошлом. А внучок то слабоват оказался, аж сомлел. Вон, бледный какой сидит.

– Что замолчал, обниматься не хочешь? – спросил Макс у владетельной особы.

– Это невозможно! – просипел тот.

– Что невозможно? – с любопытством спросил Макс.

– Да, Пророк был голубоглазым блондином, но он же умер тысячи лет назад, – выдавил из себя далекий внук. – Хотя это все объяснило бы. Я отдал записи твоего голоса лингвистам, они опознали этот язык, как древнеперсидский, и вцепились в меня, как клещи. Почему они такого знатока древних языков не знают.

– А ты не задумывался, как за ничтожное время занюханное племя нищих горцев сокрушило Ассирию и стало править миром? – спросил Макс.

– Эту загадку ученые решить не смогли, – признался князь.

– А теперь догадался? – насмешливо спросил Пророк.

– Ты пришел в то время из технологического мира? – выдал мысль Ардашир.

– Точно! – ткнул в потомка пальцем Макс. – Ты не глуп, родственник, и это радует!

– Кстати, а твоя жена Дарья была дочерью Куруша?

– Нет, мою жену звали Ясмин, а Дарья – старшая дочь. Имя моего почтенного тестя – Дариуш. Слабая попытка, внучек. Попробуй еще.

Видя, как корежит владетельную особу, Макс искренне веселился. Но веселье его поутихло, когда родственник погрузился в раздумья. Лицо его окаменело, а между бровей залегла складка.

– Эй, – окликнул его Макс, не на шутку перепугавшись. – Ты чего это задумал? Я все-таки твой предок, меня убивать нельзя.

– Да мне убить-то тебя просто раз плюнуть, – признался Ардашир, – я вот думаю, будет ли это разумным поступком.

– А как же родственные чувства? Права человека, в конце концов?

– Какие еще права? – растерянно спросил князь. – В своих владениях только я обладаю неограниченными правами.

– А у вас есть независимый суд, независимая пресса, общественные организации? – на всякий случай поинтересовался Макс.

– Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, – признался потомок. – Судья – это чиновник княжества. Пресса тоже работает на меня. Я же не психически больной, чтобы позволять журналистам писать то, что им самим кажется правильным. Что-то такое есть на Туманных Островах, у Вандалов и в Словенских княжествах, но там это является древним пережитком народных собраний. У них и говорильня какая-то есть для принятия законов, но мы тут без этого прекрасно обходимся. Кому интересно, что там эти нищеброды думают?

– У Вандалов? – заинтересовался Макс. – А это где?

Князь махнул рукой, и в воздухе появилась рамка монитора.

– Карта мира, – произнес Ардашир. – Вот здесь! – он показал на современную Максу Данию, южную Норвегию и Швецию.

– А твои земли где? И где мы сейчас находимся? – заинтересовался Макс.

– Вот тут, показал Ардашир немалую страну, окрашенную в розовый цвет. Она занимала всю современную Турцию, Балканы, острова в Эгейском море, устье Дуная и юг России и Украины до Волги. Северный Кавказ и Ставрополье было уже окрашено другим цветом. Севернее Воронежа тянулась широкая зеленая полоса, в которой угадывался лес. Севернее ее было ожерелье мелких государств, примерно от Вятки до устья Эльбы. На западе лес становился как-то пожиже, разбивался на фрагменты и заканчивался где-то в районе юга Дании. Знакомых названий городов Макс там не увидел. На месте Стамбула пульсировала точка, и он догадался, что столица княжества была именно тут. Вместо Польши была какая-то Мазовия, Куявия, Мазурия, Подлясье и прочие непонятные названия. Западнее тех земель тоже была россыпь княжеств, самые большие из которых носили названия Бодрия и Вагрия. Из знакомых названий Макс углядел Пруссию на месте Калиниграда и Бельгию, которая была больше в разы, чем в его время и занимала почти весь север Франции. Той, что характерно не было, но была Франкония. Прямо по соседству с Тюрингией, Бургундией, Баварией и Алеманией. А в том месте, где находился Париж, была какая-то Сенония. Названия земель вокруг никаких ассоциаций у Макса не вызвали. Юг Франции занимала Аквитания, Испания называлась И-Шпаним, а север Италии носил название Этрурия. Урок географии закончился быстро, князь махнул рукой, и карта потухла.

– Слушай, а правда род Дайаэ происходит от последнего царя Элама? Они тычут в нос всем свою родословную, всё в Великие Семьи лезут.

– Нет, разбойник из Вавилона их предок. Услуги важные оказал, вот мы с Ахеменом ему ненужное княжество в горах и отдали. А сына последнего царя Шутуром звали, как и одного из царей. Скверный, кстати, мальчишка. Молодой совсем, а пьет, как лошадь. Весь в отца.

Князь Ардашир захохотал, утирая слезы.

– Ну, сволочи, я ведь что-то такое и предполагал. Да я теперь все архивы в Империи подниму, но докопаюсь до этого. Удружил ты мне, даже убивать расхотелось. – Градус веселья владетельного князя повышался с каждой секундой.

– А чем для тебя опасно то, что я жив и здоров? – прямо спросил Макс.

– Да всем! – в сердцах ответил князь, став снова серьезным. – Любой внезапно появившийся родственник правящего рода может изменить политический расклад среди Великих Семей, а если еще тебя предъявить миру, то цивилизация может этого не пережить. Ты вообще понимаешь, сколько вокруг твоего имени наслоилось сказок, легенд и прочей шелухи? Я же не напрасно задал тебе вопрос о твоей жене. Об этом знают единицы. В архивах рода много информации, но даже я не рискую говорить правду. А раз так, то твою жену звали Дарья, и точка. Все иное покачнет основы, потому что вызовет сомнение в истинности священных текстов. Ты понимаешь, чем это грозит?

– Понимаю, – задумчиво сказал Пророк. – Меня вообще нельзя никому показывать, а лучше пристукнуть по-тихому.

– Спасибо за то, что вошел в мое положение, – саркастически заявил князь. – Тебя совершенно точно никто больше не увидит, и общаться ты ни с кем не сможешь. А вот оставлять ли тебе жизнь, это еще большой вопрос.

– Слушай, внучек, я же не просто так сюда попал, значит, на то была причина. В твоей реальности я умер в каком возрасте? Нет! Не говори, не хочу знать! Мне было больше сорока лет?

– Существенно больше! – удивился князь. – Ты намекаешь, что ты вернулся назад?

– Намекаю, – признался Макс. – У вас тут технологически развитое общество. Может, ваши яйцеголовые поищут подобные случаи, людей, которые возникли из ниоткуда, какие-нибудь аномалии, в конце концов. Я же в одно время и в одном и том же месте провалился. Значит, там происходит нечто необычное.

– Священная пирамида набита различными приборами, – признался князь. Начиная от узлов, управляющих подачей газа, и заканчивая метеозондами и сканерами свой-чужой. Тебя же именно так и нашли. Я отработаю эти вопросы.

– Слушай, а что за священная пирамида и зачем она там стоит? – спросил Макс.

– Пирамида стоит на том месте, где родился Пророк, и в священные дни в Воронеж едут паломники.

– Куда? – неприлично открыл рот Пророк.

– В Воронеж. Ты что не знаешь, как твой родной город назывался?

– Да я то знаю, – сказал удивленный донельзя Макс. – Вы откуда об этом узнали?

– Из откровения святого Нибиру-Унташа, конечно. Там много чего про тебя написано.

– Вот ведь память у старого пня, позавидуешь, – искренне удивился Макс, – я же это ему рассказал, когда еще в его храме рабом был. Он меня наизнанку вывернул, пытаясь выяснить, откуда я такой взялся на его голову.

– Слушай, – нервно сказал князь, – Нибиру-Унташ – особо почитаемый святой, чуть ниже самого Пророка, ты таких слов больше не говори, не надо. Хотя, тьфу ты, и кому я это рассказываю?

Глава третья

Через неделю. Макс.

Прошло несколько дней. Макс по-прежнему ел, спал и учил язык. Теперь, после встречи с далеким потомком, ему разрешили гулять в саду. Если он удалялся от своей комнаты дальше, чем метров на сто, браслет начинал давать довольно болезненные импульсы, которые усиливались тем больше, чем дальше он отходил от места своего заточения. Макс решил не искушать судьбу и не злить людей понапрасну, потому что он даже близко не представлял себе, что будет делать в этой стране в одиночку. Начать жизнь с нуля, как в прошлый раз? Возить голышом дерьмо на осликах месяц за месяцем? Увольте, дураков нет. Тем более, что его возвращением далекий потомок вроде бы озаботился довольно искренне. Да и возможности у него были практически безграничные. Макс готов был ждать.

Правнук ворвался в его комнату на седьмой день после расставания, напоминая небольшое, но довольное донельзя торнадо.

– Ты был прав, дедуля, решение твоей проблемы существует. В момент твоего появления в той зоне было зафиксировано сильнейшее изменение электромагнитного поля. И такое там происходило не раз, в памяти компьютеров это сохранено. В этих всплесках нашли закономерность, и мои технари рассчитали дату, когда это случится в следующий раз.

– И когда же это случится? – жадно спросил Макс. – Мне тут, если честно, надоело до невозможности.

– Через пять лет, – ответил счастливый князь.

– Пять лет? – спросил ошарашенный Макс. – Да я себе вены вскрою, если еще пять лет в этой комнате просижу.

– Но раньше я все равно ничего не смогу сделать, – сказал растерянный князь.

– Что же я буду делать все это время? – сказал совершенно убитый Макс.