Я встала и подошла к зеркалу. Волосы торчали в разные стороны, будто ночью меня вставили в розетку с высоким напряжением. Когда в дверь постучали, я даже подскочила. Стою тут со всклоченными волосами. А еще на мне нет бюстгальтера, так как я приехала к Шальнову не переодеваясь, в вечернем платье с открытой спиной. Когда стук в дверь повторился, я крикнула:

– Да, да, сейчас, – и продолжала стоять, как вкопанная.

Я пыталась вспомнить, куда подевала платье и ждала, когда уйдет Шальнов, но никаких шагов не услышала. Вместо этого дверь приоткрылась, и в спальню заглянул сам хозяин дома. Ничего на его лице не отразилось, хотя он окинул меня взглядом с головы до ног и обратно.

– Сногсшибательно выглядишь, – констатировал он. – Я жду тебя на кухне.

Я прикрылась руками и процедила сквозь зубы:

– Закрой дверь изнутри, придурок!

– Может быть, с той стороны?

Я схватила с кровати подушку, запустила ею в Шальнова, но опоздала. Подушка попала в закрытую дверь и шмякнулась на пол.

– Черт. Черт. Черт!

Ситуация продолжала выходить из – под контроля, интриговать и нервировать. С одной стороны, хотелось убраться отсюда немедленно, с другой – задержаться подольше.

… Когда я пришла на кухню, Шальнов – свежий, гладковыбритый, всем своим видом внушающий уверенность в жизни, попивал кофе и читал что-то в телефоне. Аристократ, да и только. Кивком головы он указал мне на стул. Во мне поднялась волна раздражения. Осталось только книксен сделать.

– Можно подумать, я останусь стоять, – ехидно сказала я.

– Что?

– Здесь только два стула и один из них занят тобой.

– Не придирайся, – ответил Шальнов, не отрываясь от телефона.

Наверное, со стороны мы с Шальновым являли собой чудную пару. Мое вечернее платье, лицо без грамма косметики, просто расчесанные волосы, перекинутые через плечо, и босые ноги никак не вписывались в окружающую действительность ясного, весеннего полудня. Шальнов тоже был с босыми ногами, сидел, закинув одну босую ногу на другую, и вообще выглядел убийственно.

Шальнов приготовил яичницу с колбасой и ел ее при помощи одной только вилки, обошелся без ножа. Но все равно, непостижимым образом, выглядел интеллигентно. Как какой-нибудь наследный принц, вынужденный есть в бистро и не выделяться среди окружающего рабочего класса.

– Откуда ты набрался этих аристократичных манер? – не выдержала я созерцания того, как он трапезничает. – В тебе прямо сквозит порода. Граф Шальнов.

– И тебя это здорово раздражает? – спокойно спросил он.

– Ужасно. Я не могу есть в твоем присутствии. Хочется сделать что-нибудь крайне неприличное.

– Не стоит. Хотя… Смотря что ты считаешь крайне неприличным. Очень интересно, – произнес он серьезно, будто зачитал биржевые сводки. Он даже оторвался от своего телефона.

У меня зубы сводило от его спокойствия. Я взяла чашку с кофе и сделала пару глотков, чтобы успокоиться. И конечно же, поперхнулась. Шальнов спокойно наблюдал, как я кашляю. А потом спросил:

– И все? Это ты считаешь неприличным в высшей мере? – Но телефон он отложил в сторону.

– Послушай, ты так и не ответил на мой вопрос. Где ты набрался этих аристократичных манер? Или для того, чтобы совершать финансовые махинации, этому учатся в первую очередь?

Шальнов и бровью не повел.

– Ты попала в самую точку.

– Выглядишь ты, как совершеннейший гад. Думаю, добродушные и не обремененные светскими манерами бухгалтеры могли, в свое время, наворовать больше тебя.

Теперь настала очередь Шальнова поперхнуться кофе.

– Я же просил тебя больше не затрагивать эту тему. Она уже порядком мне надоела.

– Тебя это раздражает? – обрадовалась я. – Нет, в самом деле, я бы не стала доверять такому скользкому типу, как ты.

– А придется.

– Что?

– Рано утром я уже успел побывать у твоего мужа и вернуть ему пистолет. Он трезв и раскаивается. Я сказал, что вчера ты вызвала такси и уехала к подруге.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Кстати, куда тебя отвезти?

– Что? Ах, да… К подруге.

– Только поешь сначала.

– Не могу. Меня гложет чувство вины.

– Ты ни в чем не виновата.

– А тебя это чувство не мучает? – разозлилась я. – Тебе везет.

– Послушай, я не знал, что Роме нельзя пить.

– Ему нельзя крепкое. За все время, что мы жили вместе, он пьет крепкое второй раз… Первый раз он должен был выйти на ночное дежурство, но его сменили за два часа перед сменой… В ту ночь был убит его напарник. На его месте мог быть Рома… Он пытался вызвать сатану и призвать его к ответу… – Я тряхнула головой. – И я понять не могу, что такого случилось, когда он увидел тебя.

– А тебе не приходила в голову мысль, что Рома просто иногда напивается вдребезги? Чтобы снять напряжение.

– А ты просто попался под горячую руку? – усмехнулась я. – Ловко у тебя получается.

На лице у Шальнова заходили желваки.

– Можешь вернуться к мужу и простить его. Он никогда больше не прикоснется к крепким спиртным напиткам, даже если на спецоперации уложат весь взвод его друзей. Эта ситуация вас еще больше сблизит и через несколько лет вы будете со смехом рассказывать о ней своим детям и внукам.

– Да пошел ты!

– Я в своем доме! – повысил голос Шальнов.

– Боюсь, он только на четверть твой, потому что ты – ворюга!

– Да уж лучше наворовать на счастливую, обеспеченную жизнь, чем быть честным и размахивая пистолетом, проиграть жену в карты! – не остался в долгу Шальнов.

Какая-то неведомая сила подхватила меня, и я ринулась на Шальнова с намерением расцарапать его наглую физиономию. Но реакция у него была отменная. Он резко вскочил, схватил меня за руки и прижал к стене, навалившись на меня всем телом. Двинуть его ногой я не могла, а руки мои он крепко держал прижатыми к стене.

– Я тебя ненавижу, – обессилев, прошептала я. – Откуда ты вообще взялся? Откуда ты знаешь моего мужа?

– Мы вместе учились.

– О, черт! Так это соперничество и месть?

– Не с моей стороны, это уж точно.

– Верю. Тебе же плевать на людей.

Я попыталась высвободиться, но тщетно. «Я могу его укусить», – вдруг промелькнуло в моей голове. А куда еще кусать, если не в губы? Шальнов гораздо выше меня и стоял, склонив ко мне голову. Его губы – первое, что я могла укусить, не вставая на цыпочки…

И я его укусила. И замерла. Глаза у Шальнова стали совсем черные. Просто черные космические дыры, которые затягивают внутрь себя любые объекты. Я не исключение. Я стала стремительно падать в бездну.

Шальнов тоже меня укусил. Я – его. Он – меня. Некоторое время мы боролись, кто кого укусит… Я упустила момент, когда укусы превратились в легкие покусывания, а затем и в короткие, быстрые поцелуи.

Глава 4

Через некоторое время я осознала, что уже стою на цыпочках и мы совершенно неприлично целуемся с Шальновым. И лихорадочно раздеваем друг друга. Остановиться – невозможно… Шальнов сложен, как молодой бог. Черт его знает, почему так говорится. Литераторам лучше знать. Но его тело хочется трогать, гладить и пробовать на вкус. Это как жажда, которую необходимо утолить… Молчать невозможно… И кричать невозможно… Но почему, почему именно с этим мужчиной?..

… После, все еще прерывисто дыша и прижимая меня к стене, Шальнов пробормотал:

– Ты успокоилась?

Смысл этого вопроса дошел до меня постепенно и был подобен удару молотка в висок.

– Не знаю другого способа, чтобы утешить женщину.

– Я тебя ненавижу, – прошептала я.

– Знаю, – кивнул Шальнов.

Меня замутило, в глазах потемнело, и я плюнула ему в лицо.

– Ненормальная! – тихо сказал Шальнов и отпустил меня.

Я принялась торопливо одеваться. Когда я хотела выскочить из кухни, Шальнов крепко придержал меня за локоть.

– Сядь. И успокойся.

– Убери руки! Иначе я опять плюну, – предупредила я.

– Можешь плеваться сколько хочешь, но пока ты не успокоишься, ты отсюда не уйдешь. Если будешь долго сопротивляться, ты знаешь, как я успокаиваю. Ты из-за этого злишься?

– Душевед! – презрительно бросила я. – Я предала мужа, это ты понимаешь? С тобой. Ты выиграл меня в карты. Знаешь, не очень это приятно, мягко говоря, быть трофеем.

– Успокойся. Не неси чушь. Мы уже говорили на эту тему. Можешь ненавидеть меня сколько угодно и упиваться этой своей ненавистью ко мне, только, пожалуйста, давай обойдемся без уголовной романтики с карточными долгами. Твоему мужу я ничего не скажу. Если ты этого опасаешься, то напрасно.

– Это обнадеживает, – фыркнула я. – Прощай.

– Постой. Я тебе платье испортил, и…

– Ты мне жизнь испортил.

– Это я знаю. Ты говорила.

– Но мое платье куда большая ценность, чем моя жизнь. По крайней мере, мое платье – материально.

– У тебя спина голая, куда ты собираешься в таком виде?

– Не твое дело. И я надену плащ!

Шальнов схватил меня за руку и резко развернул к себе.

– Какая же ты идиотка! Тебе помощь нужна, дура?

Во мне опять что-то щелкнуло. Как в тот вечер, когда я сюда поехала.

– Пожалуй. Пятьсот.

– Что?

– Пятьсот тысяч. Моральная компенсация за то, что ты разрушил мою жизнь. Все как в животном мире. Пищевая взаимоцепочка. Так что? Заплатишь? Или убедишь меня в чем-то другом?

Шальнов оторопело смотрел на меня некоторое время, а потом тихо рассмеялся, достал из кармана джинсов телефон и протянул мне.

– Вбей номер своей карты. Деньги переведу завтра.

– Завтра, так завтра.

– Я тебя подвезу. Куда ты поедешь?

– Куда я поеду и что собираюсь делать, не твое дело. Но ты можешь вызвать мне такси.

Шальнов пожал плечами и вышел. Когда он вернулся, я уже была в плаще и обувалась.

– Такси сейчас подъедет.

– Ну и ладно.

– Собираешься вернуться к мужу?

– Тебе-то что?

– Просто думаю, зачем, в таком случае, тебе понадобились пятьсот тысяч. Не взяла бы ты у меня этих денег просто так. Иначе… – Он запнулся.

– Не буду я считать себя продажной женщиной, не мечтай! – процедила я. – Я буду считать, что развела мужчину, который мнит себя чересчур умным, на хорошие бабки.

Шальнов усмехнулся.

– Ты схватываешь на лету.

– Приходится. Либо я всегда была такая, просто случая раскрыться не представлялось.

Мое спокойствие давалось мне с трудом, но лицо я держала.

– Послушай, ты уверена, что хочешь только дирижировать? Я бы мог взять тебя в партнеры. Вот моя визитка.

– Не надо. Я хочу забыть тебя, как кошмарный сон.

Шальнов резко вытащил из портмоне пачку денег и сунул мне в руки.

– Это на такси.

– Не надо.

– Да заткнись ты! – бросил Шальнов, схватил меня за локоть, и буквально дотащил до уже прибывшей машины.

Он запихнул меня на заднее сиденье и громко хлопнул дверцей. Водитель недовольно посмотрел в зеркало дальнего вида, но промолчал. Я сжала кулаки. Только не сиропиться. У меня куча великих дел, мне нужны силы. И хотя я полностью разделяю мнение Шальнова о том, что важны только нотариально заверенные бумаги… Я до сих пор не понимаю, как я могла такое сказать. Как там говорил Шальнов? Все мы продажны и главное – это угадать с ценой? Боюсь, я себя переоценила.

Я вздохнула. Значит, таков был мой план мести? Заняться сексом с Шальновым и взять за это деньги? Ничего не скажешь, отомстила. Только самой себе… Как ни странно, с Шальновым я чувствовала себя защищенной, а сейчас была как котенок, выброшенный на улицу…

По дороге я заехала в магазин и купила себе новое платье.

– Можно мне уйти сразу в новом? – спросила я продавщицу, выйдя из примерочной. – На старом замок сломался.

– Конечно, можно. Давайте заверну ваше платье. Ух ты, замок сломан окончательно. Кто-то весело провел время, – заметила она со смешком и подмигнула.