– Я надеялась, что улучу возможность поболтать с тобой. На твоей свадьбе у меня было маловато времени.

«Он как следует трахнет тебя», – вот что она тогда сказала и лишь сильнее разожгла мой страх. Она была не намного старше меня, около двадцати, но у нее имелся огромный опыт.

– Может, ты думаешь, что Лука удовлетворен тем, что ты можешь ему дать, – начала она тихим голосом. – Но я знаю его два года, ему всегда недостаточно. Я была единственной женщиной, к которой он возвращался все это время, потому что я могла ему дать то, в чем он нуждался.

Два года? Даже если он был в это время и с другими женщинами, почему он держал ее поблизости?

Улыбка Грейс стала шире.

– Я позволяла ему любую странность, ты даже представить не можешь, Ария. Да ты и не выглядишь так, будто бы готова подставить ему свою крошечную фригидную задницу.

С меня хватит. Я шагнула к ней, становясь слишком близко, и прищурилась, гладя прямо в глаза. Я выросла в мире мафии. Я взрослела среди хищников. Если Грейс думает, что я позволю вновь себя унижать, то глубоко ошибается.

– Ты будешь держаться от него подальше, – тихо, но твердо произнесла я. – Единственная причина, зачем ему была нужна твоя задница, это то, что он не может выносить твоего лица. Ты всегда была и будешь легко заменимой. Одна среди множества. Ты ничего для него не значишь. Ну и, само собой, дешевле, чем любая потаскуха. – Мне было омерзительно, что ее ничтожность пробудила мою собственную злобу, но ничего не могла с этим поделать.

Она подняла ладонь, чтобы ударить меня, когда на нас упала тень, и сильная рука Луки схватила ее за запястье. Он отшвырнул ее от меня, так что Грейс влетела в стену, но Лука не отпустил ее. Его хватка на запястье заставила ее вздрогнуть, и от его взгляда она сжалась.

– Она не стоит того, – умоляюще прошептала я.

Его губы изогнулись в самой жестокой улыбке, какую я когда-либо прежде видела на его лице, и он отпустил ее руку.

– Ты больше не заговоришь с Арией. Ты никогда и близко не подойдешь к ней, либо ты узнаешь, какой я бываю со своими врагами.

– Лука, прошу, – умоляла она, хвата его за руку, и я застыла. – Я сделаю для тебя все что угодно. Я люблю тебя.

Он с отвращением скинул ее руки.

– Не прикасайся ко мне, шлюха! Ты только что проглотила сперму моего брата. Ты правда думаешь, что я хочу чувствовать на себе твои грязные руки?

Он обернулся ко мне, и выражение его лица смягчилось, но Грейс еще не закончила. Ее лицо исказилось от злобы, когда она подняла полные ненависти глаза на меня.

– Жаль только, что тот парень в клубе Луки не изнасиловал тебя, когда я заплатила ему. Готова спорить, что только наркотики в твоей крови позволили бы твоей пизде хотя бы раз принять член Луки полностью. Скорее всего это был бы единственный раз, когда он испытал удовольствие, трахая тебя.

Я задохнулась от шока, но лишь на секунду, потому что Лука потянулся за ножом под полой пиджака. Он развернулся и кинулся к Грейс, впечатывая ее в стену и прижимая лезвие к горлу. Ярость на его лице напугала меня, но затем я поспешила к нему и схватила за руку, но он воспротивился. Он был слишком сильным по сравнению со мной. Его полные ненависти глаза следили за Грейс, пока он держал нож у ее шеи. Я не особо заботилась о Грейс, но, если Лука убьет ее здесь, сенатор Паркер вызовет полицию, а не все полицейские были под контролем Семьи.

– Лука, пожалуйста, – пробормотала я.

– Послушай меня, Грейс. Ты вновь уедешь из Нью-Йорка и уже не вернешься. Я скажу это только лишь раз: ты никогда не будешь вновь угрожать моей жене или станешь первой женщиной, с которой я сдеру кожу живьем.

Он стукнул себя в грудь рукоятью ножа прямо в том месте, где была татуировка Семьи. Его взгляд заставил меня содрогнуться. И Грейс, наконец, поняла, что он говорит серьезно. Кровь отхлынула от ее лица, когда она кивнула.

– А теперь ты отправишь в свою гребанную комнату и не высунешься оттуда, пока вечеринка не закончится.

Он выпустил ее, и она побежала по коридору.

Лука обернулась ко мне, убирая нож. Его лицо все еще пылало от гнева.

Я выдохнула.

– Боже, даже я ужаснулась. Ты можешь быть таким страшным!

Выражение его лица, наконец, смягчилось, когда он посмотрел на меня.

– Ага, мне говорили.

Я подошла и положила руки ему на грудь. Не было никакого смысла обвинять Луку в том, что сделала или сказала Грейс. Я давно простила его за ту ошибку. От моего прикосновения последние следы мрака исчезли с лица Луки, а в глазах засияло тепло.

– Не слушай ни единого ее слова, Ария. Она питается злобой и ложью.

– Два года? – тихо спросила я.

Лука покачал головой.

– Она была одной из многих, Ария. Я возвращался к ней только потому, что… – Он замолчал.

– Потому что у нее нет рвотного рефлекса, – пробормотала я.

– Ария, – произнес Лука почти зло, беря меня за руку и прижимая ее к сердцу. – Я никогда никого не хотел так, как тебя. И я люблю тебя, потому что ты заставляешь меня смеяться, потому что ты добрая и потому, что, когда бы я на тебя ни посмотрел, я чувствую нечто, что прежде было мне незнакомо: покой.

Я сглотнула.

Именно в этот момент Маттео решил заявиться в коридор.

– Почти полночь. Вам, влюбленные пташки, пора возвращаться.

Маттео нахмурился, наблюдая за тем, как мы смотрим друг на друга.

Я слегка улыбнулась, показывая Луке, что у нас все в порядке. Он взял меня за руку и повел нас обратно на вечеринку. Вскоре после полуночи мы уехали. Лука был взбешен, и оставаться там дольше было бы рискованно, потому что он в любой момент мог потерять терпение.

Мы вместе вернулись в наш пентхаус, чтобы вновь отметить Новый год без посторонних глаз.

Маттео и я схватили бокалы и бутылку шампанского и направились на крышу. Лука искал какие-то закуски. Где-то вдалеке в небе все еще вспыхивали фейерверки. Маттео открыл бутылку и наполнил шампанским три бокала, прежде чем передать один из них мне. Его проницательные глаза смотрели на меня.

– Грейс загнала тебя в угол на вечеринке.

Я ничего не ответила, но коротко кивнула, отпивая шампанское. Затем, когда убедилась, что мой голос звучит достаточно уверено, поддразнила его:

– Слышала, что была не единственной, кого она загнала в угол.

Маттео усмехнулся.

– Это был не просто угол, – многозначительно произнес он.

Я кивнула, вновь глядя на небо.

– Поверь мне, никакое отсутствие рвотного рефлекса не заставит Луку даже близко смотреть на Грейс так, как он смотрит на тебя! С этим тошнотворным обожанием на лице, когда думает, что его никто не видит, – произнес Маттео со своей фирменной ухмылкой. – Мой брат безнадежно влюблен, и, честно говоря, я бы хотел приобрести те же колеса, которые ты даешь ему, и попробовать их на Джианне, чтобы она так же смотрела на меня после свадьбы.

Я расхохоталась так, что изо рта полетели брызги шампанского, попав на рубашку Маттео. Он посмотрел на себя, а затем на меня, приподнимая бровь.

– Это было непередаваемо сексуально. Неудивительно, что Лука с ума сходит по тебе.

– Есть такое, – сказала я, смущенно улыбаясь.

– Что сексуально? – резко спросил Лука, выходя к нам на крышу с тарелкой, наполненной хлебом, оливками и сыром.

Он сунул ее Маттео, который подмигнул мне:

– Режим муж-собственник активирован.

Лука обнял меня за талию.

– Маттео, думаю, ты достаточно успел побесить меня для одного вечера. Побереги заряды на будущее.

– Мои заряды неисчерпаемы, Лука, – отозвался с ухмылкой Маттео, поигрывая бровями.

Я прижалась к Луке, чувствуя, как горят щеки от смущения и выпитого шампанского. Лука тяжело вздохнул, но когда он посмотрел на меня, его взгляд был счастливым.

– А теперь мне пора, – заявил Маттео, посмотрев на нас.

Сомнение отразилось во взгляде Луки. Они всегда проводили вместе праздник святого Сильвестера, и я поняла, что стала причиной изменений в их отношениях.

– Нет, останься, – протянула я руку и, не успев поймать его за руку, схватила Маттео за рубашку. Я тут же отпустила его.

Брови Маттео приподнялись.

– Лука, не мог бы ты сказать своей жене не срывать с меня одежду. Это посылает противоречивые сигналы.

Я расхохоталась, и Лука прижался губами к моему виску, затем махнул брату:

– Как хочешь.

Я улыбнулась.

– Как вы провели день святого Сильвестера в прошлом году?

Маттео почесал затылок, глядя на Луку, который послал ему предупреждающий взгляд. Я сделала еще один глоток шампанского.

– Полагаю, там были женщины.

– Несколько, ага, – произнес Маттео, подмигнув.

– Одновременно?

– Маттео был слишком пьян, чтобы хоть что-то помнить, – просто ответил Лука, и я закатила глаза, но решила не развивать тему.

– Я никогда не видела ваши старые фото тех времен, когда вы были детьми.

Маттео ухмыльнулся.

– Так давай посмотрим.

Он направился внутрь и стал рыскать по шкафам. Лука вздохнул.

– Он заноза в заднице.

Я коснулась его руки, и его брови нахмурились, но я ничего не сказала. Может, Лука и думал, что не любил никого до меня, но на самом деле это не так – он любит своего брата.

– Пойдем, – позвала я. – Хочу увидеть тебя маленьким.

– Я никогда не был маленьким, – возразил Лука, ведя меня в гостиную.

Маттео взял старый фотоальбом, и я присела рядом с ним на диван. Лука устроился рядом со мной и поморщился, увидев первое же фото. На нем были он и Маттео, примерно трех и пяти лет, одетые в костюмы. Лука был уже высоким, но все еще худеньким, а на его лице уже отражалась такая жесткость, которой не должно быть у ребенка его возраста. Маттео держал брата за руку.

– Вы держитесь за руки, – произнесла я с улыбкой.

Лука застонал. Я перевернула страницу, и Лука с Маттео тут же напряглись. На фото были они в тех же костюмах, что и на предыдущем фото, рядом с женщиной с длинными темными волосами. Она смотрела в камеру с самым несчастным выражением лица, какое я когда-либо видела. Я почти чувствовала ее отчаяние. Мать Луки покончила с собой, когда ему было лишь девять, и видя ее выражение лица, я не особо удивилась. Я быстро переворачивала страницы, пока не нашла фото Луки в подростковом возрасте с самыми отвратительными усиками, какие мне довелось видеть.

– Я и забыл про твои порноусики, – произнес Маттео, посмеиваясь.

– Порноусики? – повторила я, приподнимая брови и глядя на Маттео, в то время как Лука сверлил брата взглядом.

– Потому что у многих порноактеров раньше были такие усы.

Я сделала еще один глоток шампанского, хотя уже была пьяненькой.

– Мне было четырнадцать, и я думал, что так буду выглядеть старше, – пробормотал Лука, переворачивая страницу. Здесь было фото, где он стоял на яхте в одним плавках. Усов больше не было, он был уже мускулистым, хотя на фото ему вряд ли было больше шестнадцати.

Я окинула его оценивающим взглядом, и Лука усмехнулся. Не могла дождаться, когда мы останемся наедине.

Глава пятая

АРИЯ

Мы больше не вспоминали инцидент на вечеринке в честь Сильвестера, и через несколько дней нам предстояло отправиться в Чикаго на свадьбу Данте.

Моя кузина Валентина выглядела абсолютно великолепно в кремовом, расшитом пайетками свадебном платье. Свадьба была не такой грандиозной, как наша, но все же на ней собрались порядка двух сотен гостей из Синдиката и Семьи. Я улыбнулась, наблюдая за Данте и Валентиной во время их первого танца. Бальный зал отеля был украшен розовыми и лиловыми розами, а атмосфера казалась расслабленной.

Лука сжал мое бедро.

– Ты не выглядела такой же счастливой во время нашего свадебного танца.

Я рассмеялась.

– Ты пугал меня.