Молоканов болезненно усмехнулся, прижимая Риту к себе.

– Да я и сам не понял, малыш.

Луиза Кимовна Сандрозд вошла в небольшое здание на окраине, где убирала еще несколько офисов. Она неспешно накинула черный потрепанный халат, в каких раньше ходили технички в школах, и направилась в дальнюю комнату, отданную под маленькое турагентство. Офис был пуст. Народ разошелся по домам, как только пропикало шесть. Луиза привычно уселась в кресло директора и уверенно нажала на кнопки городского телефона. Ответили сразу.

– Что там у вас?

– Все плохо, рыбонька, – прошелестела Луиза. – Прошу тебя, уезжай!

– Что с Валеркой?

– Взяли его и Дашу.

– Аванс вернешь?

– Его давно потратили. Я тут раздобыла нужную сумму, чтобы подстраховаться. Но все сорвалось. Даже взять не смогла.

– Тебя поймали?

– Да, но я выкрутилась. Только двести тысяч аванса не получится возместить. У меня самой таких денег нет. Прости.

– Делов-то, Луиза! Я же не свои платила. А мой шеф не обеднеет. Я ночью уезжаю. Пусть только Валерка подумает, прежде чем что-то говорить.

– О тебе никто не знает, рыбонька. И мы с тобой и не встречались даже.

Трубка хохотнула и отключилась. Каждая из женщин задумчиво посмотрела на телефон, прекрасно понимая, что этот разговор был последним.

Глава 22

6 января

Рита долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок и размышляла, как быть дальше. Вовка прав, ум на лестнице. Но воспоминания о тех страшных часах не отпускали до сих пор.

Она обо всем догадалась. Сразу, как только услышала разговор в прихожей. Камеры туда не додумались повесить, но кто-то зацепил «ухо» на старый отцовский тулуп, болтавшийся на вешалке. Рита, пока прятались в пультовой, все время наблюдала за перемещениями Даши и Валерки. В голове не укладывалось, что подружка и ее кавалер намеревались взять маму и ее саму с грудным ребенком в заложники. И это та самая Дашка, с которой ездили на море, встречались по возможности в кафе и просто бродили по парку. Маргарита поначалу вглядывалась в лица, до конца не веря, что люди, вот так запросто приезжавшие в этот самый дом на чай, теперь захватили его и угрожают расправой хозяевам. И лица злые-презлые, исказившиеся, как в кривом зеркале, и переставшие походить на человеческие. Вот тут до Риты и дошло, что хватит причитать, а нужно следить за каждым шагом подонков. Когда приехала полиция, ей удалось даже переслать записи с камер, чтобы силовикам стало ясно, с чем они столкнулись. Маргарита держала на руках Саньку, словно боясь, если она отдаст его матери или Надежде, то сын может потеряться. Вот так и сидела за компьютером. Одной рукой держала ребенка, а другой – водила мышью, не отрывая взгляд от экрана. Вот преступники, поняв, что дверь топором не разбить, отправились на кухню искать лекарства в аптечке. Видать, Валькирия Алексеевна крепко приложилась к их конечностям. Рита вспомнила, как обернулась к матери, убеждающей отца, что у них все в полном порядке: у внука имеется своя собственная кухня с неограниченным доступом, а остальные вполне могут подождать до освобождения. Маргарита перевела взгляд на дремлющего сына, уткнувшегося ей в грудь.

«А ведь ничего не понимает, зайчик маленький», – умилилась она тогда, слегка касаясь губами темечка Саньки и вдыхая нежный молочный запах любимого ребенка.

Потом какой-то полицейский программист объяснил ей по телефону, как правильно передавать информацию с камер. А врагам вскоре бродить по темному коридору надоело, и они улеглись на диване в кухне, изредка напоминая полицейским, что у них заложники и, если им не отдадут золотой лист, они начнут убивать.

Маргарита слышала в трубку веселый смех силовиков, наблюдающих в режиме реального времени за двумя недоумками, вот так, на пустом месте, поднявшими с пола срок.

Она точно знала, что все обойдется, и даже заверила Молоканова, что все в полном порядке, но напряжение давило на виски и не отпускало. Маргарита чувствовала, что может что-то упустить, и тогда все вокруг полетит к чертям собачьим. Она передала проснувшегося сына матери и, придвинувшись к монитору, включила экраны со всех камер сразу. Тотчас выстроились десятки изображений, большинство из которых показывали темные пустые помещения. Рита заметила, как к дому направляется бойкая старушка в старом пальто с лисьим воротником и в сбившемся с головы платке. Рита точно знала, что плохо прокрашенные волосы собраны назад в жидкую косицу, закрепленную на затылке в пучок. Бабка Валеры Сандрозда. Маргарита видела ее пару раз в вестибюле музея. Старуха резво взбежала по ступенькам и, подождав, пока Валера откроет ей дверь, шмыгнула внутрь. Рита гадала, как этот божий одуванчик может повлиять на своего озверевшего внука, кидавшегося с топором на дверь пультовой.

Но бабулька задержалась лишь в прихожей, а там камер не было.

– О чем они говорят? – поинтересовался кто-то из полицейских.

– Не знаю, – пробурчала в трубку Рита, еще раз просматривая изображения. Ни одно из них не давало возможности увидеть коридор.

– Ты что здесь делаешь? – внезапно гаркнул Сандрозд. Марго внимательно оглядела экран монитора и увидела, что включилась запись с неведомого прослушивающего устройства.

Сама не осознавая, она быстро надела наушники, боясь пропустить хоть слово. Полиция потом все равно получит эту запись, а пока нужно самой точно знать, что затевают преступники.

Старуха говорила тихо, но властно. И Дашка, а тем более Валерка слушали ее внимательно.

– Если сделаете, как я скажу, пойдете исполнителями, – начала она. – Папа Карло подозревает, что организатор – Баянов. Я не знаю, кто это. Но шеф мужик умный, значит, есть зацепки. Он сказал, что этот Баян одновременно с Дашкой вошел в подъезд к Тризуцкому…

– Да, он был там, – промямлила Фроленко. – Я его видела, когда удирала.

– Тем более, – согласилась старуха. – Скажешь, что по уговору он в домофон позвонил, а Тризуцкий тебе открыл дверь, думая, что это его друг.

– А ты ножом пырнула, обороняясь, поняла? – вставил Сандрозд.

– Теперь лист и захват заложников, – снова начала вправлять мозги бабка. – Это Баянов вас шантажировал. Он же велел Дарье лист выкрасть. Кому он хотел краденое сбыть, вы не знаете, поняла?

Даша что-то прошамкала в ответ. Рита не расслышала.

– И самое главное, Папа Карло подозревает, что ключ вам выдал лично Баянов. Вы, оказывается, через его участок в этот дом пробрались. Не будем разочаровывать хорошего человека. – Рита услышала в голосе говорившей едкую усмешку. Стало противно. Папа Карло – это Молоканов. Надежда говорила, что Вовку так прозвали в офисе. А они с Одинцовой нарекли его Юлием. Маргарита тогда даже не подозревала, кому именно придумала такое прозвище.

Она одернула себя за то, что отвлеклась, и снова вслушалась в инструктаж бабки Сандрозда.

– Я выйду, и через пару минут тоже выходите. И не вздумайте тут своевольничать. Срок дадут как исполнителям, если все правильно скажете. И по первому разу скостят.

– Мы поняли, спасибо вам, Луиза Кимовна, – чуть слышно пролепетала Дашка.

– Только с покупателем как быть? – снова встрял Валерка.

Послышался звук сильной затрещины.

– Ты без хорошего леща думать не в состоянии? – рявкнула Луиза. – У вас один покупатель, организатор и босс. Баянов. Больше ни-ни. Я, правда, знать не знаю, кто это…

– Знаешь, – фыркнул Сандрозд. – На красном ровере к Дашке за деньгами приезжал. Друг ее шантажиста.

– Тогда вообще все строится, – подумав, заверила бабка. – Я пошла. И вы следом.

Маргарита увидела в камеру, установленную напротив входной двери, прямо под козырьком, довольное лицо бабки Сандрозда.

«Хороший план придумал Молоканов, – одобрила Рита тогда. – Баянов точно сухим из воды не выйдет. И главное, как все совпало до деталей. Вот голова! Только нужно стереть запись. Немедленно!»

Она повернулась на правый бок и с любовью посмотрела на спящего мужа. Рита не могла поверить, что Вовка ошибся. Только не он. Но откуда ему знать, что в Вишневке с давних пор принято хранить ключи от калитки в почтовом ящике. Изнутри вкручивается шуруп, и к нему привязывается шнурок с ключами, чтобы в случае если захлопнется дверь или другая напасть приключится, можно хотя бы войти во двор. Рита в душе не ведала, откуда пошла эта мода и как о ней могла узнать Даша, но при первой возможности кинулась к пустовавшему годами самодельному почтовому ящику старого Баяна. Засунув руку в широкую прорезь, нащупала веревку внутри и быстро перерезала взятыми с собой маникюрными ножницами, спрятала улику в карман. Дома она спокойно раздела Саньку, вместе с Молокановым полюбовалась сковородкой, подвешенной на стену в гостиной и, проходя мимо пылающего камина, забросила туда старый потрепанный шнурок. Языки пламени быстро сожрали единственную зацепку, способную подтвердить непричастность Баянова.

Маргарита, повернувшись на бок, подавила поднявшийся из груди стон.

«Ни о чем не жалею, – жестко подумала она. – Это мой ответ тебе, Илюша. Сладкое блюдо, поданное холодным. За все твои делишки, за воровство Вовкиных идей, за мои слезы». Она снова почувствовала весь тот ужас, когда так и не смогла найти своего Хана. Увидела презрительную улыбочку Лизы Талахадзе и будто опять услышала ее отповедь.

– Пошла вон, побрякушка хренова! – Эти гадкие слова еще долго стояли у Риты в ушах. Она вспомнила резкое замечание врача, когда ее доставили в больницу, и только тогда прекратила реветь и оплакивать украденное Баяновым счастье.

«Молоканов искренне заблуждался, – утирая слезы, подумала она. – А это лично от меня, Илюша. И за его мучения тоже. За каждый Вовкин рубец, покрытый татуировкой, за шрамы на голове!»

Маргарита повернулась к Молоканову и в приливе великой любви взгромоздила на него руку и ногу. Обняла. Он, просыпаясь, притянул ее к себе, прижал крепко и пробурчал, встревожившись:

– Что, Ритуля?

Ритка, распластавшись на любимом мужчине, чмокнула его в ключицу и пожаловалась:

– Наверное, не удастся свадебное платье сразу купить.

– Завтра возьмешь карточку и купишь любое. Только распишемся двенадцатого. Дату переносить из-за платья не будем.

– Нас так быстро не распишут.

– Ошибаешься. Принесем справку, что уезжаю в командировку во Владивосток на полгода. В таких случаях регистрируют брак без установленного срока. Все. Давай спать…

– Нет уж! – Маргарита улеглась сверху на Молоканова и заглянула в глаза. – А свадебное путешествие?

– Поехали на Палау, – окончательно проснувшись, предложил он, вместе с Риткой переворачиваясь на бок и подминая ее под себя. – Там Нептун наш в дайверском клубе работает.

– Как скажете, Владимир Петрович! Молоко все равно от нервов перегорело, а дней десять мама с Санькой управится. – Маргарита погладила мужа по голове, зарываясь пальцами глубоко в волосы.

– Две недели, – уточнил он, легко касаясь ее груди. – Тогда давай спать. Или я за себя не отвечаю, – пробурчал Молоканов, обняв жену.

Ритка закрыла глаза и легко коснулась пальчиками его шеи, потом бока с татуировками.

«Платье куплю первое подходящее, туфли тоже посмотрю в салоне. Фата не нужна. Цветы… оранжевые и красные розы», – подумала она, проваливаясь в сон.