Бритоголовый возвращается и, остановившись, молча переводит взгляд с меня на Хозяина, явно не понимает, что произошло.

– Шмель возле номера ждёт, следит, чтобы никто левый не шоркался, – отчитывается водитель. Клим берёт мою сумку с заднего сиденья и небрежно закидывает на плечо.

Думать, кто такой Шмель, и почему он смотрит, чтобы никого возле номера не было, я не могу. Во мне всё сосредоточено на простых передвижениях, которые теперь даются с трудом. Встаю на ослабшие ноги и направляюсь к двери, захожу в помещение.

– Третий этаж, подниматься придётся пешком, – говорит Клим зашедший следом. Я оценивающим взглядом смотрю на лестницу и сильно сомневаюсь, что сейчас способна на такой подвиг.

Слабость у меня странная. Мой собственный организм будто выключить меня пытается, потому что очень хочется спать. Цепляюсь за перила и начинаю медленно подниматься.

– Иди сюда, – говорит он, наблюдавший за мной всё это время, видимо, моя самостоятельность не впечатлила. – Держись за меня, – Клим подхватывает меня одной рукой за талию и мне ничего не остаётся, как взяться за его плечо. Моя рука от движения съезжает ему на шею и сердце от этого прикосновения начинает бешено колотиться. Лицо Клима всего в нескольких сантиметрах от меня, и я отвожу глаза.

– С самой первой нашей встречи, Ника, я таскаю тебя на руках. Как-то так получается, но тебе всё равно чё-то не нравится, – с сарказмом говорит он, немного запыхавшись.

– Спасибо, – неуверенно произношу, когда наконец-то оказываюсь на ногах. В глазах мелькают какие-то чёрные точки, и по прежнему дико клонит в сон.

– Вперёд, – Клим бесцеремонно берёт мою руку в свою тёплую большую ладонь. Мы идём по длинному коридору, желание, что-то рассматривать пропало.

– О, ты сегодня не один? – слышу удивлённый голос и поднимаю глаза.

– Это Ника, – представляет меня Клим молодому высокому мужчине. Открывает дверь, освободив мою ладонь и пропускает вперёд.

– Очень приятно, Ника! – слышу я за спиной. – А меня Илья зовут, – он тоже заходит вместе с нами. Не смотря на своё фиговое состояние, я невольно улыбаюсь в ответ. Илья ведёт себя так, будто у нас с Климом отношения, и он во что бы то ни стало хочет понравиться девушке Хозяина. Признаю, что мне это льстит, со мной давно уже никто так не обращался.

Номер явно люкс – дорогие портьеры, ковёр, в котором ноги тонут чуть не по щиколотку и мебель тоже шикарная.

Клим проводит меня через большую гостиную, и мы оказываемся в спальне с кроватью гигантских размеров.

Оставляет меня одну и выходит, но через пару минут возвращается. Бросает белый махровый халат и ещё, какую-то вещь на кровать, а мою сумку ставит на тумбочку.

– Можешь переодеться, из вещей только это, больше пока ничем помочь не могу. Поесть скоро принесут, – Клим вглядывается в моё лицо, явно не с целью полюбоваться. – Чувствуешь себя как? – спрашивает, не отводя взгляда.

– Нормально, – вру, я и он это понимает, не весело ухмыляется и идёт к двери. У меня же мысль в голове только одна, как добраться до подушки.

Немного выждав, я скидываю с себя одежду и беру, как выясняется футболку, надеваю. Она мне очень большая и смотрится, как платье. Это его, узнаю я по запаху.

Забираюсь под одеяло и выключаюсь мгновенно.

Просыпаюсь резко, хотя везде тихо, даже чересчур. Шторы на окнах плотно задёрнуты, и я не знаю сколько времени проспала.

Выбираюсь из-под одеяла. На стеклянном низком столике вижу литровую бутылку с красной жидкостью, стакан и рядом пачка печенья. Вяло улыбаюсь и встаю на ноги. На удивление, чувствую я себя хорошо, нет никакой слабости, но есть и правда хочется.

В бутылке оказывается гранатовый сок, и первый стакан я выпиваю сразу, а второй уже в прикуску с печеньем.

Накинув халат, я выхожу из комнаты, но в гостиной никого нет. Иду обратно в спальню за телефоном, на экране высвечивается десять часов утра.

Заглянув в ванную, на полке обнаруживаю свёрнутое полотенце и захожу в душевую кабину.

Пока моюсь, прокручиваю в голове всё, что вчера произошло.

Вопросов сразу становится много, и я совсем ничего не понимаю. Зачем Хозяин возится со мной? Что он от меня хочет?

Вчера сказал, будто ему нужен тот, кто охотится на меня, но не сказал зачем. Уж явно не чтобы за меня отомстить. Получается, хочет сделать из меня наживку, чтобы поймать более крупную рыбу.

Для Клима я всего лишь способ, чтобы достичь цели. Он собирается меня использовать и вовсе не скрывает этого.

От такой догадки меня начинает потряхивать, но уже не от слабости. Захлапываю с силой дверь, когда выхожу из ванной и резко развернувшись утыкаюсь в преграду, которой здесь быть не должно.

– Сейчас заметно, что ты в норме, – сильные руки удерживают меня, чтобы я не упала. – Куда бежишь, Ника? – с насмешкой спрашивает Клим. Я поднимаю к нему лицо, и он перестаёт улыбаться. Карие глаза за мгновение становятся угольными.

Бред, конечно, но меня в них затягивает, как в “чёрную дыру”, а я даже смысла не вижу сопротивляться этому мощному притяжению, знаю заранее, что ничего не получится.

Глава 6. Игорь

Выхожу из спальни и устало опускаюсь в кресло.

– Ну наконец-то у тебя кто-то появился. Красивая, – выдаёт свои ошибочные выводы Шмель. Я криво улыбаюсь и молчу, не тороплюсь его обламывать.

– Заметно так сильно? – спрашиваю и наблюдаю за реакцией, хотя вообще не для этого его сюда позвал.

– По тебе в основном, – я приподнимаю брови, не ожидая услышать такую хрень.

– Ты гонишь, Шмель, это у тебя одни бабы на уме, – сам чувствую, что звучит коряво, но не врубаюсь, чё он там во мне разглядел.

– Серьёзно, Клим, я тебя ещё таким не видел, – распаляется дальше.

– Всё кончай, психологов мне тут ещё не хватало, – стягиваю пиджак и думаю с чего начать грузить его. – Поприкалывались и хорош, – прекращаю я на скоряк этот никому не нужный цирк.

Вкратце обрисовываю ситуацию с наркотой в стриптиз-клубе и про то, как на Нику напали, тоже упоминаю.

– Я слышал, да, про красотку в “Зажигай”, – говорит Шмель, по нему заметно, что охренел не слабо. – Это она значит? – переспрашивает на автомате.

– Она. А ты временно побудешь охранником у Яши-управленца, – предупреждаю я. – Естественно, ты лоха изобразишь, свои актёрские данные в пользу запустишь, – намекаю я на его способность обрабатывать народ. Есть у этого чувака обаяние, которое по ходу в ДНК заложено. – Этому хмырю по кайфу, когда перед ним пресмыкаются, – упрощаю жизнь Шмелю подсказками.

– Думаешь, это он промышляет? – задумчиво спрашивает.

– Точно не знаю, но не удивлюсь. Чё-то на расслабоне они там, скоро витрину с товаром выставят, – рассуждаю вслух. – Начнёшь прямо сегодня, ну и за Никой будешь глядеть в оба. Если мне удастся с ней договориться, – я встаю с кресла, показывая, что разговор окончен.

– Никогда бы не подумал, что эта девчонка стрептизёрша, – говорит под впечатлением Шмель.

– Она там неделю даже не продержалась, раздрознила озабоченных мудазвонов. Танцует, а за столик и в приват не ходит, – говорю ему на будущее, чтобы не начал, как к шлюхе, подъезжать.

– Да ладно, – недоверчиво смотрит на меня.

– Ко мне не вышла, Яша говорит, что у неё адаптация такая, – выходим в прихожую. – Ника не вписывается в этот гадюшник, это видно сразу, – говорю, потому что надо это кому-то сказать. Бодрому не могу, он не по этой части. – Завтра с утра ко мне зайдёшь, поделишься – кого видел, что слышал, – жму руку и закрываю за ним дверь на ключ.

Ужин из ресторана принесли недавно, и я заглядываю в спальню без стука. Ника уже спит, будить её не хочется.

Звоню Михалычу, чтобы разузнать про сегодняшний странный приступ, который был у девчонки в машине.

Наш доктор говорит, что организм у Ники ослаблен за компанию с иммунитетом. Кровь, которую он взял у неё на анализ, показала, что гемоглобин сильно понижен.

– И чё делать? – спрашиваю озадаченно, потому что далёк от всего этого.

– Кормить мясом и красной икрой, поить вином тоже красным. Гранатовый сок практически вместо воды пить, – перечисляет Михалыч.

– И всё, что ли? – мне не верится, что всем этим можно кого-то вылечить.

– Отдыхать ей нужно побольше, свежий воздух необходим, хотя бы иногда, ну а название таблеток и сиропа я тебе смской скину, – добавляет он.

– Приступ, получается, из-за хрени этой недостающей был? – интересуюсь, чтобы уточнить.

– У девушки уже анемия началась, – сообщает Михалыч, и мне от незнакомого диагноза становится не по себе.

– Её Вероника зовут. Эта анемия из-за чего, вообще? – допытываюсь.

– Недостаток нормального питания, витаминов, переутомления и стрессы. Приступ – это же не просто так, организм Вероники пытается компенсировать недостающие и жизненно важные вещества сном. Он её выключает, – разжёвывает мне врач.

– Это опасно? – непроизвольно нахмурившись, спрашиваю опять.

– Всё опасно, Игорь, если не лечить, – говорит он, но не запугивает. – Я же не думал, что Вероника тебе кто-то, а так бы раньше позвонил, – оправдывается Михалыч.

– Я тоже не думал, – говорю я, сглатывая подступивший комок к горлу.

Благодарю нашего доктора за консультацию и пялюсь на остывший ужин. Я с утра ничего не ел, но аппетит от услышанного вообще исчез. Может я не о том думаю, но знаю точно, что кусок в глотку не полезет.

Снова захожу к Нике в спальню и, стоя возле кровати, смотрю на неё, не замечая времени. Понимаю, что она может проснуться в любой момент и, хрен знает, чё подумает, в довесок к уже приобретённому страху передо мной.

Выхожу обратно в гостиную прямиком к бару. Наливаю полстакана водки и выпиваю залпом.

Пустой желудок обжигает, приходится закусывать. Задумавшись, съедаю порцию жаркое, но вкуса почти не чувствую.

Уставившись невидящим взглядом в окно, я анализирую прошедший день, но ничего не получается, потому что я мысленно снова в диагнозе Ники о котором мне Михалыч сказал.

Вспоминаю её лицо, белое, как снег, как стекленеют синие глаза и снова иду к бутылке.

Я такое уже видел, но тогда помочь ничем не смог. Сегодня опять в прошлое смотался и, кажется, что оно меня не отпустит никогда.

Олеськи нет уже двенадцать лет, она из-за меня погибла, а я живой. Не надо было её подпускать к себе, но уже ничего не изменишь. Я чувствую себя некчёмной оболочкой, внутри всё умерло вместе с Олесей. Я бы и сейчас не задумываясь поменялся с ней местами.

Конечно, Ника бы не умерла, но об этом я только что узнал. А когда увидел в машине её приоткрытый рот, хватающий жадно воздух, то тогда-то шарахнуло меня не хило.

Ложусь на неудобный диван, закинув ноги на подлокотник и прокатываю, что случилось с этой девчонкой? Получается, не за большими деньгами она пришла в стриптиз-клуб, ну и уж точно не за красивой жизнью.

Саня-то куда смотрит, сука! Не может же быть, что Зиме похрен стало на своих детей?

Запускать Нику в “Зажигай”, чтобы она узнала, кто там отравой банчит, мне уже не хочется. Но если я её не зацеплю чем-нибудь, она не останется просто так, в этом я уверен. Других вариантов у меня пока нет.

Могу ей предложить, конечно, стать моей любовницей и стриптиз танцевать только для меня, но это риск неоправданный. Ника скорее всего откажется и после такого слушать ничего больше не захочет.

Со всеми этими стрёмными мыслями я вырубаюсь. Усталость и недосып берут своё.

Утром меня будит зазвонивший телефон. Это Шмель вернулся со своего дежурства в борделе.

Через пятнадцать минут я спускаюсь в кафе, где он меня ждёт.

Как я и предполагал, ничего интересного и нам нужного мой подсаженный охранник в “Зажигай” не увидел.

Я подзываю официанта и говорю, что нужно принести ко мне в номер. Парень всё записывает и ждёт ещё указаний.