А когда чужие пальцы по-хозяйски потрогали меня ТАМ, в самом сокровенном месте, я вся сжалась в комок и возненавидела этого северянина настолько, что всем сердцем пожелала, чтобы он немедленно сгорел в самом адском огне. Чтобы от него осталась лишь почерневшая головешка, потому что быть похожим на человека он перестал уже давно.

И тогда я услышала крик. Нет, то полный нестерпимой боли вопль разошелся над поляной, вспугивая спящих птиц. Давление на спину и бедра исчезло, и я смогла неуклюже перевернуться. Прямо перед моими глазами беспорядочно бегал по снегу яркий факел, в который превратился мучивший меня воин, и кричал. Он кричал так пронзительно, что хотелось заткнуть уши, но у меня были связаны руки. Хотелось закрыть глаза, но я упорно смотрела, стараясь перебить страшным зрелищем ужас собственного положения. Северянин упал и начал кататься по снегу, пытаясь сбить огонь, но тот лишь разгорался сильнее и ярче, будто мужчина был облит горючим, и теперь пламя с аппетитом пожирало причитающееся ему.

Я не отводила от жуткой картины глаз до тех пор, пока пламя окончательно не погасло, оставив меня совершенно одну в ночной темноте. Не знаю, какое чудо только что произошло, но я была ему благодарна за то, что последнее мое воспоминание перед смертью будет совсем не тем, каким его запланировал северянин. Я даже умудрилась подняться, кое-как укутаться в плащ и добраться до ствола ближайшей ели, где и присела устало в ожидании сама не знала чего.

Где-то вдалеке завыли волки, а может то были волнеры – какая, впрочем, разница, чьи зубы будут рвать мою плоть? Напуганный конь давно ускакал – воин так торопился поиздеваться надо мной, что даже не позаботился о животном как следует. Я сидела, прислушиваясь к каждому шороху, и тревожно вглядывалась в темноту до тех пор, пока глаза не начали слипаться. Вскоре бороться с усталостью стало совсем невозможно, и я бессильно опустила веки, отдаваясь на милость холода и этого леса. Тела я давно не чувствовала, только спутанные мысли убеждали в том, что я еще существую. А после не стало и их, я слилась с зимней стужей, со стволом равнодушной ели, с ночным воздухом, наполненным изящными снежинками. Растворилась в этой укромной полянке…

Кто-то меня тряс. Я это поняла по тому, как подпрыгивало все в моей голове.

– Дора! Дора! – сердито звал смутно знакомый голос.

Я не хотела к нему идти. Там, куда я направлялась, было так тепло и спокойно, что, казалось, никто и ничто не сможет заставить меня повернуть обратно. Никто, кроме единственного мужчины на свете.

– Тебе придется вернуться, Дора, – услышала я уверенное предупреждение, и центр моей груди обожгло импульсом.

Потом еще одним и еще. От того места, где в меня врезались друг за другом горячие искры, постепенно начало расходиться тепло, и мне это страшно не нравилось. Так я начинала чувствовать, что все остальное мое тело скованно холодом. Я словно превратилась в фигуру изо льда, которую пытаются растопить жестокие мальчишки, тыча в одно место факелом.

– Не надо, – попросила едва слышно, еле-еле ворочая непослушным языком. Надо же, я думала, теперь из моего рта смогут выходить только облачка стылого воздуха.

– Умничка, – похвалил голос. – Говори еще со мной.

И я почувствовала, как мне начинают растирать руки и ноги.

– Не хочу, – захныкала я, попыталась отобрать свои конечности, но они меня совершенно не слушались, будто отныне не принадлежали мне.

– Вот так хорошо. Чего еще ты не хочешь?

– Ничего не хочу, – я открыла глаза и наткнулась на внимательный, обеспокоенный взгляд темно-серых глаз. В темноте лесной ночи жемчужные волосы первого лорда светились чуть ли не ярче самой луны, а сам он казался сказочным видением – тем самым, что я вижу прямо перед тем, как уйти отсюда навсегда. – Вы мне снитесь, да?

– Нет, я пришел за тобой, – был мне ответ, и я, кажется, глупо улыбнулась.

– А как вы меня нашли? – я была абсолютно уверена, что сплю, поэтому говорила со страшным лордом Агнаром так свободно.

– По выбросу магии, что ты устроила.

– Но я совершенно точно ничего не устраивала, – нахмурилась я.

Лорд снял с себя плащ, укутал меня в него, как младенца, и поднял на руки.

– Что здесь произошло?

– Леди Гейра почему-то решила от меня избавиться и приказала воину отвезти меня в лес на съедение волнерам. Обещала обвинить меня в краже драгоценностей и выставить все так, будто я сама сбежала. Не понимаю, чем ей не угодила, – я вздохнула и блаженно уткнулась носом в шею самого первого лорда Севера.

Его кожа была обжигающе-горячей и так вкусно пахла. Свежим воздухом, травами, мылом и настоящим мужчиной, а не каким-нибудь кислым выпивохой или сопливым юнцом. Наверное, лорду было неприятно от того, что какая-то девица греет об него свой окоченевший нос, но он и слова не сказал по этому поводу. Лишь теснее прижал к себе – на этот раз он нес меня как невесту, а не как мешок картошки – и мы снова стали двигаться со скоростью ветра. Я откровенно наслаждалась этой близостью, теплом, шедшим от тела северянина и чувством абсолютной защищенности, которое он, сам того не ведая, мне дарил.

Глава 9

Когда лорд принес меня в замок, я начала немного чувствовать руки, а еще поняла, что никакой это не сон. Глава миротворцев вошел со мной на руках через главный вход, а потом прямо на виду у всех принес меня к себе в спальню.

– Может, лучше к Коне? – смущенно попросила я, но в ответ получила резкое:

– Нет.

Сжалась по привычке и умолкла. Караул возле дверей почтительно расступился, и лорд, не колеблясь, шагнул внутрь помещения. Теплый воздух тут же окутал меня плотным коконом, заставляя гореть замерзшие щеки. Видимо, услышав звуки, на кровати села леди Гейра, которая до того момента безмятежно спала. Муки совести – явно не то, что бы могло помешать ей преспокойненько потчевать.

– Что здесь происходит? – властным тоном потребовала леди, и я, в какой-то степени была с ней согласна. Но потом она, узнав своего лорда, залебезила, неприкрытая самоуверенность сменилась заискиванием перед сильнейшим. – Агнар? В чем дело?

– Взять леди Гейру под стражу, – вместо ответа скомандовал он своим людям, и те, замешкавшись лишь на долю вдоха, выполнили приказ.

– Агнар, – звала несчастно и слабо фаворитка. Но я-то, в отличие от остальных, успела повидать ее истинную натуру, так что на разыгрываемый спектакль не купилась. – Одумайся, прошу, – крупные слезы словно бриллианты заблестели в уголках ее чистых глаз. Кончик носа мило покраснел, и в тот момент леди выглядела особенно прекрасной и беззащитной. Однако, после всего, что я пережила по ее милости в лесу, мне не было жалко несчастную леди, да и любоваться не хотелось, и я снова спрятала лицо возле так понравившейся мне шеи первого лорда. Найдется ли в этом мире место лучше и надежнее этого?

– Ты предала меня, Гейра, – раздался равнодушный голос северянина, и только я могла чувствовать, как на самом деле напряжено было его тело. Разговор с фавориткой давался лорду не так легко, как он желал показать всем присутствующим. – За это предусмотрено одно единственное наказание.

– Я не предавала тебя, любимый! Почему ты сразу поверил какой-то безродной девке, а не мне, леди, которая все эти годы служила тебе верой и правдой?

– Если вдруг выяснится, что я ошибся, то я принесу тебе глубочайшие извинения, – хмыкнул лорд Агнар, точно уверенный, что такого никогда не случится. – Позовите сюда лекаря и Радвальда, – снова отдал он приказ, а меня опустил на кровать.

На те самые простыни, которые еще утром делил со своей женщиной. А теперь он легко отказался от фаворитки, а меня уложил на ее место. Мне казалось, что я даже ощущаю тепло, что хранила после нее постель. Могла ли я чувствовать себя хуже? Так я думала ровно до тех пор, пока пришедший лекарь не начал меня лечить. Он заставил меня выпить какую-то гадость, которую я едва смогла проглотить и от которой впоследствии горел весь пищевод. Я откашливалась минут пять и беспомощно хватала ртом воздух, но нестерпимое жжение только лишь нарастало. В какой-то момент я даже искренне пожалела, что лорду удалось меня спасти – к этому времени, глядишь, уже бы блаженствовала где-нибудь на облаках вместе с папой, а не пыталась хоть немного остудить легкие. Все тело бросило в пот, и я чувствовала себя так, будто проглотила горячей смолы, а потом с головой нырнула в холодную купель.

– Очень хорошо, – приговаривал лекарь, глядя на мои страдания. Наверное, ему нравилось мучить людей. – Изнутри ты прогрелась как следует, а сейчас согреем тебя снаружи.

Неужели лишь одной мне послышалось злорадное предвкушение в его последних словах? С помощью горничных он отгородил меня ширмой от находившихся здесь же в комнате мужчин, снял с меня рваные и промокшие насквозь платье, сорочку и чулки и лично стал обмазывать жутко вонючей мазью с головы до ног. Хорошо хоть новые панталоны мне догадались принести, и пока лекарь, тактично отвернувшись, ждал, горничные натянули их на меня.

– Не надо, пожалуйста. Остановитесь, – вяло отбивалась я от рук лекаря, но тот моих слов как будто не слышал. Но надо сказать, голос мой был настолько слаб, что я и сама бы навряд ли исполнила эти невнятные просьбы. – Я уже прекрасно себя чувствую, честное слово. Прошу вас…

– Что тут у вас происходит, – зашел за ширму вдруг лорд и хмуро взглянул на нас с лекарем.

Я завизжала. Попыталась тут же прикрыться хоть чем-нибудь, но рука, шарившая по постели, как назло, ничего не находила. Пришлось просто оставить вторую поверх груди и молить мысленно северянина поскорее отвернуться. Ведь по сравнению с блистательной леди Гейрой во мне и разглядывать-то было нечего. Если бы знала, во что выльются мои просьбы о пощаде, ни за что бы рта не раскрыла! Терпела бы молча на себе шершавые руки лекаря и вдыхала вонючую мазь.

– Все в порядке, ваше сиятельство, девочка просто устала и немного капризничает.

– Делай свою работу, Хейд, – первый лорд к моему облегчению действительно отвернулся, а потом и вовсе покинул наш закуток, вернувшись к своим делам.

Послышались негромкие мужские голоса, я же варилась в котле собственного смущения. Оно жгло сильнее недавнего лекарства и сбивало дыхание не хуже зловонной мази. Лекарь щедро обмазал ей меня всю, а потом завернул в огромную простыню и накрыл сверху одеялом. Белье на кровати к тому моменту успели сменить к моему немалому облегчению. То ли из-за тепла, то ли из-за всего произошедшего меня начало бить крупной дрожью.

– Теперь можешь отдохнуть, – обратился он ко мне и с поклоном оставил одну, прихватив шептавшихся и косившихся на меня время от времени горничных. – Все готово, – доложил он уже лорду. – Не позволяйте ей раскутываться до самого утра, ваше сиятельство.

В один миг комната опустела, звуки стихли, оставив только негромкую поступь лорда Агнара. Он приблизился к кровати, на которой я лежала, потрогал мой лоб, а потом вдруг взял прядь уже откровенно розовых волос и перетер между пальцев, поднес их к лицу и глубоко втянул воздух. Я сжалась в комок, потому что совершенно не понимала, что этому могучему и влиятельному мужчине может понадобиться от меня, простой девушки. Уж вряд ли то же самое, что сгоревшему воину.

– Кто ты? – прямо глядя мне в глаза, поинтересовался северянин. И врать этой расплавленной ртути, что гипнотизировала и всасывала в себя, было чревато, я понимала это всем своим существом.

– Дора, – выдохнула. – Обычная девушка.

Лорд хмыкнул и крикнул в сторону:

– Приведите горожанку!

Двери в комнату открылись, впуская женщину, а вместе с ней и прохладный воздух из коридора. Я задохнулась от счастья, не веря собственным глазам, а та пронеслась вихрем и уже через пару вдохов прижимала меня к себе.