– Я знаю, – повторила Эмми. – Видела во сне. Это он ее предал, и ему от этого было плохо. Может быть, даже хуже, чем ей.

– Даже так? Тогда многое становится ясным… По легенде, война между светлыми и темными магами началась не так чтоб уж давно. Лет шестьсот назад. Если Темный винил себя, он мог передать часть своих сил кому-то из живших на его землях, чтобы попытаться найти ее. Ведь, скорее всего, она не стала бы оставаться рядом с ним, а ушла к людям.

– Да, наверное, – Эмми вдруг прижала ладонь к губам. – А ты не думаешь, что она до сих пор где-то среди нас?

– Не знаю, правда, не знаю. Если легенды на самом деле настолько реальны, если они лишь пересказ того, что было на самом деле… то все может быть.

Солнце уже поднималось над горизонтом, заявляя свои права на этот мир. Эмми тихо рассказывала брату о том, кого встретила. Прошло уже несколько часов с тех пор, как драук уехал. Если бы их заподозрили, то, наверно, уже бы схватили. Времени прошло достаточно, чтобы преследователи могли добраться до ворот и вернуться обратно.

Этот день можно жить спокойно.

Раздался тихий стук, и в комнату без приглашения зашел Линвар. На возмущенный взгляд Гая он лишь пожал плечами.

– А если бы я спала? – только и спросила девушка.

– Так не спишь же. Тем более я знал, что ты не одна. Нюх! – он закатил глаза в ответ на недоумение, готовое вопросом сорваться с ее губ. – Я как-никак люмин, кое-что могу. А вообще я с вопросом. Что делать-то сегодня будем?

Гай подмигнул сестре.

– Что-то… Выступать!

Глава 16

На городской площади народу было немного, хотя новость о несчастных артистах, пострадавших от рук разбойников, разнеслась быстро. Но, как и всегда, большинство предпочитало заниматься своими обычными делами, а не тратить драгоценное время на забавы. Но были и те, кто с нетерпением ждал представление.

Деревянный помост, с которого сообщали все важнейшие новости и на который водружали виселицу или аккуратный, выкрашенный белой краской чурбачок, на время казней, сейчас использовался в качестве сцены. Вокруг него сновали мужчины, огораживая пространство яркими тряпками и сооружая подобие шатра. Они переругивались, и временами казалось, что они совершенно не понимают, что такое делают, переставляя, переделывая, меняя местами то, что установили до этого.

Эмми с улыбкой покосилась на брата, в отчаянии рвавшего на себе волосы. Он и Альтан должны были открывать их представление настоящим поединком, и принцу это совсем не нравилось. Нет, выступать на потеху публике, он был не против, это, по его словам, не сильно отличалось от того, чем приходилось время от времени заниматься монаршим особам. Да и о том, кем была их мать, они не забывали. Не нравилось ему другое. Одежда, которую где-то сумел раздобыть Сарим, и которая выглядела чересчур вызывающе, хотя девушке понравилось, и она была абсолютно уверена, что зрительницы из этого города тоже будут в восторге.

– Капюшон, – прошипел проходящий мимо Лин и одним движением надел его ей на голову.

Девушка вздрогнула и огляделась. Ее никто не мог увидеть, но все же она опустила капюшон пониже, закрывая лицо.

В стороне с царственным видом стоял Даймир, усиленно делая вид, что руководит работами по возведению сцены. У него это получалось неплохо. Несколько раз к нему подходили горожане, судя по одежде, мелкая аристократия. Маг говорил с ними чуть свысока, словно делая им одолжение. Аристократы терялись, начинали заискивать… но обещали посетить грядущее мероприятие. В общем, Дайму, как никому другому, удалось вжиться в роль.

Рядом с ним возник Сарим, что-то прошептал на ухо Дайму и направился к будущей сцене. Эмми с нетерпением ждала его, потому что, к огромному огорчению девушки, ее не допускали ни к одному действу, которое могло бы привлечь к ней внимание.

– Ну? – спросила она, как только Сарим оказался рядом.

– Будет аншлаг, – ухмыльнулся он. – Везде только и говорят о господине Даймираникускусе! Парочка человек даже утверждает, что была на его выступлении в столице. Представляешь?

– Ооо…

– Да-да, до чего только не доводит людей фантазия и жажда выделяться! Я, кстати, принес тебе все, о чем ты просила.

– Надеюсь, Гай не сильно разозлится, – принимая из его рук сверток с одеждой, произнесла она.

– Уже.

– Что? – в испуге вскинула глаза на Сарима девушка.

Он засмеялся, похлопал ее по плечу и, наклонившись к ней, почти касаясь ее щеки, прошептал:

– Уже разозлился, успокоился и согласен участвовать. Беги и переодевайся, а я, так уж и быть, посторожу.

Весело улыбнувшись мужчине, Эмми развернулась и прошла между развешанных тканей, призванных имитировать кулисы. Отойдя подальше, чтобы быть точно уверенной, что никто не станет подсматривать, она развернула сверток и ахнула от восторга. Эмми просила Сарима найти ей платье, чтобы выступить в заключительной части вечера в разыгрываемом спектакле, ведь какими они будут актерами, если не будет хоть одной сценки. Сарим и Дайм за полдня нашли все необходимое, и девушка не спрашивала каким образом, подозревая, что узнает что-то, что крайне ей не понравится. А может и вовсе никто бы не стал ее посвящать. Поэтому, решив, что чем меньше она знает, чем лучше для ее нервов, пустила все приготовления на самотек. И ни капли об этом не жалела, особенно теперь. В ее руках оказалось невесомое розовое платье, невообразимо прекрасное, украшенное тончайшей вышивкой по лифу. Неловко путаясь в воздушном ворохе, она надела его, затянула атласные ленты по бокам, перекинув их на спину, чтобы потом попросить кого-нибудь завязать их в бант, и провела руками по ткани. Нежная, словно волшебная, переливающаяся, она казалась ненастоящей.

– Нравится? – голос Сарима разбил иллюзию, и Эмми, резко вздохнув, потянулась за своими вещами, что бросила прямо на землю.

– Да, очень. Где ты его взял?

– Где взял, там больше нет, – ухмыльнулся он.

Девушке не понравилось, как самодовольно прозвучал его голос, и, не сдержавшись, она резко спросила:

– Надеюсь, ко мне вечером не прибежит его хозяйка с требованием вернуть обратно принадлежащую ей вещь?

– Нет, – раздался его смех. – Там, где я его взял, оно пылилось за ненадобностью. И его хозяин уж точно не побежит отбирать платье у тебя.

Эмми вышла к Сариму и почти сразу же повернулась к нему спиной, стараясь избегать смотреть в его глаза. Внезапной волной накатило смущение, и, пытаясь скрыть, как дрожат руки, прижимая вещи к себе, она попросила:

– Завяжи… пожалуйста.

Он молчал. Эмми стояла к нему спиной, слыша его дыхание, и недоумевала, почему он ничего не делает. И вот, когда ее нервы почти готовы были взорваться от напряжения, и девушка уже собиралась развернуться, чтобы уйти, Сарим вдруг сделал к ней резкий шаг, а его ладони легли к ней на талию.

Эмми вздрогнула, когда он провел по ее животу, бокам, чуть поднимаясь пальцами по ребрам, словно проверяя, крепко ли она затянула ленты шнуровки, а затем одним сильным движением натянул их, заставляя против воли сделать шаг назад, к нему. Она вздохнула, почувствовав, как его пальцы скользнули по спине, отчетливо ощутимые сквозь тончайшую ткань, и затянули узел. Мгновение, и он отстранился.

– В следующий раз… попроси брата.

Голос Сарима прозвучал неожиданно хрипло. Он кашлянул, и вдруг, резко развернувшись, ушел. А Эмми осталась стоять, прижимая к груди ком со своими вещами и думая, когда же она успела так вляпаться, и что ей теперь со всем этим делать.

* * *

– Внимание! Внимание! Внимание! Только сегодня! Только этим вечером! Вы можете лицезреть великого и непревзойденного мастера иллюзий Даймиракускуса и его труппу – лучших из лучших! Только сегодня вы увидите бой не на жизнь, а на смерть лучших мечников всей Долины Мирового Древа! Увидите силу потомка древних горных королей! Акробатическое мастерство жителя морских глубин! А также, – Линвар замолчал, вызывая все большее нетерпение у толпы, собравшейся на представление. И когда волнение и перешептывания достигли нужного порога, взмахом руки призвал к молчанию и продолжил. – А также станете свидетелями первого в своем роде спектакля «Магия жизни»!

Перешептывания в толпе возобновились с новой силой.

Эмми улыбнулась, а когда Лин зашел за кулисы, с притворной грустью сообщила ему:

– Такой талант пропадает…

– И не говори, – с такой же печалью в голосе отозвался он.

Первыми должны были выйти на специально огороженную площадку Гай и Альтан.

Они и появились перед восторженно засвистевшей публикой. Даже если бы в толпе были те, кто знал их раньше, не узнали бы. Дайм превосходно справился со своей задачей. Двое темноволосых мужчин, с бронзовой от загара кожей, в защитных шлемах наемников, которые только добавляли интриги, скрывая лица, и… полное отсутствие одежды, за исключение простых шаровар, не стесняющих движений.

И в тот же миг раздалась музыка, точнее, над площадью разнесся ритм, отбиваемый барабанами. Эмми вздрогнула, но увидев улыбку Даймира, поняла, его рук дело, и звук – тоже иллюзия.

Бойцы двигались слаженно, словно долго тренировались. Хотя Эмми могла бы поспорить, что, в какой-то мере, так оно и было. Эти двое выросли вместе, учились, сражались. Кому как не им знать каждое движение друг друга. Выпад, поворот, звон скрестившихся клинков. Раз за разом, все ускоряясь, завораживая зрителей своим невероятным танцем. Ближе – дальше. Шаг – отступ. Атака – защита.

– Принцесса.

Девушка удивленно обернулась к Сариму. На его лице тоже уже была маска, но даже так Эмми показалось, что он смущен.

– Наш выход последний, но…

– Что случилось? – она дотронулась до его руки и застыла, поняв, что он едва сдержался, чтобы не отшатнуться от нее.

– Ничего особенного. Просто хотел попросить, чтобы ты… вы ничего не боялись.

– Сарим…

Но он ушел раньше, чем она успела что-либо ответить.

Барабанный бой прекратился. Зрители взорвались криками, и Эмми увидела довольно улыбающегося брата, идущего к ней.

– Видела, как я его? – весело воскликнул Гай и ткнул в бок ухмыляющегося Альтана.

– Если бы я тебе не поддался, мы бы там до утра выясняли, кто лучший.

– Ага, еще скажи, что как верный вассал уступил право победы своему господину.

– Ну, если настаиваешь, – расправил плечи Ал, но девушка прервала:

– Лучше идите, умойтесь. От вас… разит. Позади есть бочки с водой. Для победителей, – ехидно добавила Эмми и заметила, как у обоих загорелись глаза.

А перед зрителями уже выступал Торо, благодаря все тому же Даймиру, выглядевший еще более внушительным, чем обычно. Он поднимал в воздух то обеими руками, то только одной нечто, похожее на постаменты от статуй – огромные каменные глыбы.

И Эмми восхищалась вместе с остальными, смеялась и переживала, ожидая, когда же, наконец, наступит время ее выхода.

Уже стемнело, но Даймир специально ждавший сумерек, взмахнул рукой, даже этому действу придавая дух чуда и рассыпая вокруг себя искры, осветил сцену двумя розовато-сиреневыми шарами. В воздухе разлилась грустная мелодия, создавая у зрителей нужное настроение. Эмми вздрогнула, почувствовав, как брат легко подтолкнул ее вперед, но открыто улыбнулась ему и сделала шаг. Ее тут же окутало сияние, и она, вспомнив, как выступала в детстве в актерском кружке, вскинула голову.

Давным-давно, в пределе перемен,
Тоской сжигаемый путник,
Пытаясь солнца выкрасть лучик,
Все обращал собою в тлен.

Эмми знала, что благодаря мастерству Дайма за ее спиной сейчас оживает каждое слово, но не отрывала взгляда от людей, что пришли на площадь. Она видела их всех и не видела никого, мучительно переживая, что не сможет и дальше придумать нужных слов. Чистой воды импровизация, на которую Дайм и Самир пошли ради нее.