В ловушке у монстра (страница 12)
– Да-да, я понимаю. Ты не обязана мне изливать душу, но я не просто так спрашиваю. Тут дело вот в чём, – пока сосед подбирал слова, я держалась за грудь и пыталась понять – мне уже сломя голову нестись к унитазу или всё же отпустит, – нравишься ты мне. Очень. Я парень холостой, квартира у меня своя, зарабатываю пусть не так много, как хотелось бы, зато стабильно и плюс мама у меня добрая и хорошая, а твоя кандидатура заранее одобрена, – выложив все карты на стол, Роман, наконец, соизволил посмотреть на меня и сразу встал со стула. – Что с тобой, тебе нехорошо?
– Мягко сказано – нехорошо, – из полусогнутого состояния не совсем вежливо отозвалась я.
– Что болит? – парень коснулся ладонью моей спины, и я драпанула в туалет.
Нависая над белым другом, я слышала, как сосед из коридора крикнул мне, что ему понравилась моя стряпня, и что он зайдёт в более удобный момент, когда мне полегчает, через недельки две, когда вернётся из рейса.
Если бы мне сегодня не предстояло перечислять аванс, я бы позвонила на работу и отпросилась. Повод у меня был. Вечером смотрела глюки, ночью мучилась бессонницей, а утром желудок выворачивало наизнанку. Но заработная плата – это святое, и если люди её не получат, как привыкли, пятнадцатого числа меня живьём съедят вместе с костями.
В офис заходила, покачиваясь, но не из-за тошноты, а наоборот, из-за голода. Как ни странно, стоило за Романом захлопнуться двери, мне резко сделалось хорошо, но заново поесть времени не хватило. Зато я точно знала, что в столе у меня запрятана вкусная шоколадка.
Сладкую радость пришлось вновь убрать в тумбочку, позвонила Анастасия – секретарь Яматова, и сообщила, что главный босс ждёт мою персону на аудиенцию прямо сейчас.
По дороге к кабинету Дмитрия Тагировича встретила Макса. Но бывшего как ветром сдуло, стоило моим глазам заслезиться, а лицу покраснеть в новом приступе тошноты. Но, отбежав на безопасное от брызг расстояние, Ковальский прорычал довольно интересную вещь. Он меня упрекнул, что рвоту я сама вызываю, чтобы от него отделаться. Говорил, что есть курсы специальные, где женщин учат таким образом маньяков отпугивать.
Никакие курсы я, конечно, не посещала, но призадумалась. Была логика в словах Макса. Каждый раз, когда мне становилось нехорошо, поблизости обязательно находился мужчина, которого я интересовала, как девушка.
Надеюсь, Дмитрий Тагирович не проявит ко мне подобный интерес, а то плакал его дорогущий костюм.
Когда появилась в приёмной, секретарь Яматова счастливо засияла, словно я не рядовой бухгалтер, а министр финансов, явившийся к ним в контору с проверкой. Что это с девушкой? У нас всегда с ней были приятельские отношения, но раньше она вокруг меня бабочкой не порхала и в голосе не использовала лилейные нотки.
Не к добру это всё!
Анастасия лично проводила меня в кабинет начальника, огляделась, хозяином и не пахло. Сам пригласил, сам куда-то ушёл.
– Нет-нет, Мария Николаевна, не сюда, – подлетела ко мне Настя, когда я устроила свою пятую точку напротив рабочего места Яматова. – Дмитрий Тагирович велел для вас завтрак накрыть, прошу вас, пройдёмте, – девушка кивнула вглубь кабинета, в то место, где стояли два дивана, а между ними – низенький стол.
Ух ты! Подойдя к столику, я облизнулась, и в животе от голода заурчало. Какой же это завтрак – это праздник чревоугодия. На тарелке лежали блинчики с предположительно вишнёвым вареньем. На другой – бутерброды с икрой, на третьей – нарезка из сыра и ветчины, на четвёртой – пышки, посыпанные сахарной пудрой, а на пятой – пончики с проглядывавшим из них джемом. Ну и, конечно же, дымились две кружки кофе с изящными сердечками из пенки на поверхности.
Анастасия, оставив меня в одиночестве, вернулась на рабочее место. Сижу, юбку на колени натягиваю и слюнки пускаю. Есть остерегаюсь. Одно дело Макса запачкать завтраком, и совсем другое – Яматова.
– Мария Николаевна, вы перед тем, как что-нибудь съесть, всегда так тщательно еду разглядываете? – рядом с ухом послышался насмешливый голос директора. Я вздрогнула, но совсем не удивилась, что он вновь появился неизвестно откуда.
– Нет, я просто сытая, – пискляво соврала я и отсаживаюсь на самый край диванчика, и всё потому, что Яматов не сел напротив, а предпочёл устроиться рядом со мной.
Дмитрий Тагирович, выгнув бровь, усмехнулся.
– Тогда непонятно, почему ваш живот так славно поёт.
Вот же блин, а я и забыла насколько Яматов ушастый, всё слышит, всё видит…
– Просто, как ни странно, но на вашем столе собраны практически все продукты, которые я обожаю, – попыталась я объяснить реакцию своего живота.
– Знаю, – протянул Яматов, а после из кармана пиджака достал плитку белого шоколада с кусочками персиков и положил её на стол. – А теперь не практически, а абсолютно всё. Верно, Мария?
Кивнула в знак согласия и сижу, обтекаю.
Откуда он знает, вплоть до плитки белого шоколада, что я люблю? Даже родители никогда бы не ответили на данный вопрос.
Яматов сцапал со стола бутерброд и одним укусом уничтожил добрую его половину, отпил кофе из чашки и повернулся ко мне.
– Мария Николаевна, даже если вы не голодны, в чём лично я сомневаюсь, хотя бы из вежливости что-нибудь съешьте.
Яматов внимательно оглядел стол и отломил кусочек пончика, который уже через мгновение поднёс к моим губам.
–Не переживайте, руки я мыл, – улыбнулся Дмитрий Тагирович.
– Мне в последнее время несколько раз становилось нехорошо, так что с вашего позволения я всё-таки воздержусь, – сказала я и отпрянула чуть назад.
– Если быть точным, аж три раза, – шокировал директор и проглотил пончик, которым собирался меня накормить.
– Что? – переспросила я, хотя отчётливо слышала всё, что Яматов сказал.
– Говорю, вам было плохо три раза, – спокойно повторил мужчина, а потом нахмурился. – Не находите, для двух дней – многовато?
– Чего многовато? – вымученно уточнила я.
– Ухажёров у вас многовато, Мария.
Глава 16
Сглотнула. Выходит, что Яматов в курсе не только моих вкусовых предпочтений, он ещё за мной и следит.
– Не знала, что у нас в фирме повсюду навешаны камеры. Как-то нехорошо за работниками наблюдать без их на то согласия или хотя бы уведомления, что съёмка ведётся, – раздражённо бросила я, но сразу осеклась. Один из трёх раз меня полоскало у себя в туалете. Резко подскочила на ноги и выдала криком:
– Вы что же, ко мне в квартиру вломились?! Это уже не просто свинство, а ещё и уголовщина!
– Нет, в вашем доме я пока не имел удовольствия находиться, – сказал Яматов таким спокойным тоном, что взбесил ещё больше.
– Х-м, а я и не утверждаю, что вы лично вламывались. С вашими возможностями нанять кого-нибудь – не проблема. Я требую, чтобы из моей квартиры немедленно убрали все записывающие устройства, но даже в этом случае я обращусь в полицию! – с каждым словом злость разгоралось всё сильней, и последнюю фразу я буквально прокричала Дмитрию Тагировичу в лицо.
– Нервишки у вас шалят, Мария Николаевна. Так происходит, потому что вы плохо спите, страдаете расстройством желудка, а ещё вы видите то, что ваш мозг никак не может понять.
– Какая же я идиотка, как я раньше не сопоставила, казалось бы, очевидные вещи. Именно после вашего появления в моей жизни у меня крыша основательно так поехала. Вы что, эксперименты надо мной проводите? Это вы меня в клубе наркотой накачали, а после ещё подсыпали, чтобы я не переставала глюки смотреть! – крепко сжала ладони, и лишь неравные весовые категории удерживали от того, чтобы не наброситься на директора с кулаками. – Скотина, – процедила я сквозь зубы ругательство.
– А ну сядь, истеричка! – рявкнул Яматов, как холодной водой окатил.
Колени сами по себе подогнулись, и я, того не желая, сползла обратно на диван.
– Можно подумать, у меня нет повода возмущаться, – не удержалась и буркнула я, за что получила убийственный взгляд от Дмитрия Тагировича.
– Впредь, Мария, прежде, чем что-нибудь сказать, советую вам сначала хорошенько взвесить слова, а то я могу перестать быть таким добреньким, – предупредил директор, и самое отвратительное – по его выражению лица видно, он сам свято верит в то, что вплоть до этого момента действительно был со мной добр. Ну, если подмешивать девушке психотропные средства у него – благо, то страшно представить, что будет, если его разозлить.
– Постараюсь, – как можно спокойней пообещала я. Драконить Яматова действительно чревато последствиями.
– Так-то лучше, – похвалил мужчина, от чего ещё сильней захотелось треснуть ему по башке чем-нибудь тяжёлым и желательно острым. – Я не устанавливал в твоём доме камеры и не пичкал тебя лекарствами. Мне это просто не нужно. Маша, у тебя есть мысли на счёт того, кто я? – поинтересовался Дмитрий Тагирович, причём, хоть я ему и не позволяла, но в нашем общении он полностью перешёл на «ты». Интересно, а мне его в этом случае тоже можно Димой называть?
Конечно же, у меня есть мысли кто Яматов. Он псих!
– Предположу, что вы человек, которому скучно жить и у вас своеобразные способы собственного увеселения. Например, сводить человека с ума и наблюдать за тем, как он мучается в агонии.
Яматов сначала удивлённо приподнял брови, а затем рассмеялся. Но его смех также резко оборвался, как и возник.
– Нет, Мария, ты дала неверный ответ.
– Подозреваю, что верный знаете только вы. А другим не ведомо, что у вас там в мозгах творится, и к кому вы себя причисляете, – насупилась я.
– Да всё ты знаешь, – пододвинулся ко мне поближе директор. – Просто твой разум так сильно цепляется за те устои, к которым привык, что отказывается воспринимать действительность такой, какая она есть, – Яматов легонько ткнул мне пальцем в нос, а затем, далеко уносясь от темы разговора, прокомментировал свои действия: – Давно хотел это сделать. Честное слово, Мария, более идеального носика я в жизни не видел.
Поморщилась от дискомфорта. Дмитрий Тагирович настолько плотоядно посмотрел на мой нос, что, кажется, ещё чуть-чуть, и он вцепится в него зубами.
Я же говорила, что Яматов – фирменный псих, а ещё, как выяснилось, большой любитель женских носов.
– Дмитрий Тагирович, я вас до чёртиков боюсь, – призналась я и отодвинулась от мужчины, а некуда, поэтому просто вжалась в спинку дивана.
– Мария, это же замечательно, – хоть я и сопротивлялась, но Яматов насильно взял мою ладонь в руки и крепко её сжал. – Страх заставляет людей быть послушными, а мне от тебя кроме беспрекословного подчинения ничего и не надо.
Ничего себе заявочки. Глаза полезли на лоб, непроизвольно глубоко вдохнула и, подавившись воздухом, закашляла.
Беспрекословное подчинение?
А у Яматова губа не дура!
Чтобы прокашляться, немного привстала. В это время Дмитрий Тагирович хлопал меня по спине. А когда горло отпустило, я и не поняла, как директор умудрился усадить мою тушку к себе на колени.
– Машенька, зачем же так реагировать, а? – по-хозяйски поглаживая меня по бедру, шепнул Яматов и уткнулся мне в шею губами. – Надо беречь нервы, слышал, они не восстанавливаются.
– Да что это за такое! – брыкаясь, перешла я на ультразвук и, видимо, оглушила директора. Его руки прекратили блуждать там, где им не положено, и теперь прикрывают уши хозяина.
– Ну и визгливая же ты, Машка, барышня. Признавайся, хочешь меня сделать глухим?
Моё тело никто не удерживал, я спрыгнула с коленей Яматова и отбежала от него на безопасное расстояние. Дмитрий Тагирович попытался удержать, но я оказалась проворней.
– Всё, что я хочу – это вернуть себе прежнюю спокойную жизнь, и как только вы раз и навсегда отвяжитесь от меня, она сразу начнётся.
Яматов отрицательно мотнул головой и, закинув руку на спинку дивана, принял весьма удобную и непринуждённую позу.
– Нет, Маша, при всём желании я не могу оставить тебя в покое. Чисто по-человечески мне тебя, конечно, немного жаль, но нет.