Глава 45

Ну вот, это знаменательное событие – «сожжение» – свершилось. Столько к нему готовилась, а теперь понятия не имею, что во мне изменилось, не чувствую никаких перемен, всё по-прежнему.

Отец сказал, чтобы не переживала, у одних дар видеть прошлое открывается сразу, у других на его раскрытие уходит не один месяц.

Месяц! Да у меня терпения не хватит столько ждать.

За окном уже глубокая ночь, а я никак не засну, лежу и смотрю в потолок. Блестяшка, что сопела рядом, зашевелилась, видимо, её мои охи да вздохи разбудили. Любимица сонно зевнула, подбежала и ткнулась в мой локоть мокрым носиком.

– Сейчас? – вопросительно я посмотрела на ящерку и заявила:– Ночью есть вредно.

Блестяшка жалобно заскулила, и мне ничего не оставалось, как взять маленькую обжору на руки и пойти с ней на кухню.

– Молочка? – стоя у открытого холодильника, спросила я у ящерки, и та, сидя у меня на руках и внимательно оглядывая запас продуктов, недовольно фыркнула. – Ветчины?

Блестяшка довольно завиляла хвостиком и оживилась, а я улыбнулась. Иногда мне кажется, рептилия ест мяса куда больше, чем мы с Игорем вместе взятые, и как в такое маленькое существо столько входит.

Пересадив любимицу на стол, достала разделочную доску, на которую уложила ветчину, но когда взялась за рукоять ножа, комната дрогнула и пошла рябью.

– Что это? – спросила я у рептилии, словно она могла мне ответить, но когда взглянула на место, где ещё секунду назад находилась Блестяшка, там не то, чтобы ящерки, там и стола-то не было. – Что за чертовщина творится?!

Судорожно оглядываюсь вокруг себя, но из-за тумана, что густо застелил комнату, дальше, чем на расстояние вытянутой руки ничего не вижу.

– Если у тебя есть время, перед уходом просмотри документы по договору, они лежат на столе, – за спиной раздался мужской бас, и я вздрогнула.

Хозяин голоса мне знаком, это Глеб. Но что он здесь делает, и о каком договоре идёт речь? Пригнулась и отступаю в противоположную сторону, подальше от монстра. Туман постепенно рассеивается, и как это ни дико, но я не на вилле в Таиланде, а на родине, в доме у Глеба. Если быть точнее, то в его кабинете. Никогда эту комнату не забуду, особенно одну часть её интерьера – камин.

– Не проблема, – от другого мужского голоса задрожали колени, а сердце забилось, как бешенное.

Дима, это мой Дима!

Привстала и смотрю, как мой любимый подходит к столу, садится в кресло и пролистывает бумаги.

– Эй, – несмело крикнула я, но мужчины не обратили на меня никакого внимания. – Эй-эй–эй, – выпрямившись в полный рост, уже громко произнесла я. Эффекта ноль.

Мужчины меня не видят и не слышат. Конечно же, первым делом подошла к Яматову, тяжко вздохнула и хотела погладить его по щеке. За те несколько дней, что мы не виделись, дико соскучилась по уже родным чертам, но рука прошла сквозь голову Димы. Тогда я просто любовалась сосредоточенным и красивым лицом, пока мой взгляд не упал на Глеба. Этот упырь смотрел на Диму скалясь. Бьюсь об заклад, эта сволочь что-то задумала.

Я оказалась права.

Глеб бесшумно приблизился к стене, на которой висело несколько мечей, все как на подбор сверкающие, с красивыми рукоятками в камнях. Невооруженным глазом видно, не бутафорские игрушки, а боевое острое оружие.

– Дима, обернись! – что есть мочи крикнула я, но Яматов лишь перелистнул страницу. – Дима! – хотела потрясти любимого за плечи, но, естественно, руки прошли сквозь него. – Уйди, упырь, – кинулась я к Глебу. – Сволочь, что ты задумал? Гад! – безуспешно толкала мужчину. – Если ты ему хоть что-нибудь сделаешь, из-под земли достану и отомщу! – орала я как припадочная, плакала, но страшный момент всё-таки настал.

Глеб занёс меч над Димой и одним ударом снёс ему голову.

– А-а-а-а! – истошно закричала я, и в глазах потемнело.

– Маша, ты кричала, что случилось? – краем сознания услышала, как волнуется отец и почувствовала, как меня укладывают на кровать.

– Он его убил, – пробормотала я, – он убил моего Диму…

Хуже, чем сейчас, мне никогда не было. Если бы мне в данную минуту предложили умереть в обмен на то, что боль от потери моментально пройдёт, не раздумывая согласилась.

– Машенька, кто убил Яматова, с чего ты взяла?

– Глеб, чтобы он сдох. Своими глазами видела, как этот трус подкрался к Диме со спины и мечом ему голову… – а-а-а-а, как же так. Дима, мой Димочка.

Свернулась калачиком и, не открывая глаз, ревела, завывала так, что Игорь подождал, потом заставил сесть и влепил пощёчину.

– Маша, прости, но приди уже в чувства. У тебя было видение?

– Было, – дрожащим голосом ответила я. – И если я могу видеть лишь прошлое, то Димы уже нет в живых, Глеб его убил, – вновь застонала я.

– Доченька, – прижал меня к груди Игорь. – Возьми, пожалуйста, себя в руки, и всё объясни толком. Это очень важно, ведь если Глеб уб… – отец запнулся и не стал говорить страшное слово, попросту его пропустил, – … Яматова, то существует вероятность, что и твой ребёнок в опасности. Машенька, сейчас ты в первую очередь должна думать о том, что ты мать, а потом всё остальное. Не забывай, это ребёнок Димы, его частица, и если ты его любила, то сделаешь всё возможное, чтобы он выжил. Верно?

– Верно, – закивала я и погладила живот. За малодушные мысли о собственной смерти стало невероятно стыдно. Если Дима где-нибудь на небе наблюдает за мной, то наверняка осуждает.

Обнимая Игоря, я, по ходу дела всхлипывая и рыдая, потихоньку начала рассказывать, что произошло. Отец нежно поглаживал, а я следила за его рукой, вернее, за часами, стрелка которых отсчитывала мои минуты на земле без Димы. В один момент замолчала, что-то сильно смущало, но я не могла понять что.

– Твои часы показывают февраль! – наконец осознала я нестыковку во времени. – Игорь, сейчас идёт февраль, а на письменном столе Глеба стоял календарь с раскрытым мартом. А что, если я видела не прошлое, а будущее?

Игорь чуть отстранился и внимательно сначала посмотрел на свои часы потом на меня.

– Маша, календарь скорей всего стоял на столе ради… даже не знаю ради чего, сейчас все пользуются гаджетами, мало ли какой месяц там был открыт. Это наверняка ничего не значит.

– Ну-у, нет! Глеб, судя по его дому и кабинету, педант, у таких всё точно и чётко, ни одной лишней детали. Игорь, у тебя есть какая-нибудь возможность связаться с Димой?

– Нет, мы…

– Игорь, если Яматов до сих пор жив, а мы из-за вашей договорённости ни в коем случае не выходить на связь его не успеем предупредить, и он погибнет, никогда тебе этого не прощу, – предупредила я. – Где твой телефон? Звони!

Отец хоть и с сомнениями, но пошёл за мобильным. Естественно, я последовала за ним, и пока он набирал номер, мерила комнату шагами и порывалась отгрызть какой-нибудь из ногтей.

– Ну что? – не выдержала я.

– Недоступен.

– Позвоним в приёмную его фирмы, – предложила я. – Дай мне телефон, номер наизусть знаю, как ни как работала там.

– Машенька, у них полночь, никого в офисе нет, – сообщил отец, и мне захотелось взвыть от бессилия.

– Тогда берём билеты на первый рейс и летим домой, – заявила я. – Вызывай такси, бронируй места, а я пока соберу, что успею.

– Хорошо-хорошо, – протянул Игорь. – Ты, главное, не нервничай, а то на ребёнке скажется. Если ты видела события марта, время у нас есть.

– Нет у нас ни черта! – взорвалась я, спокойствие отца раздражало. – Сейчас какое число – двадцать восьмое? А если я видела события, допустим, первого марта – это уже завтра.

Когда узнала, что ближайший рейс только через десять часов, да в придачу он с пересадками, чуть не взорвалась от возмущения. Пока мы не сели в самолёт, мучила телефон Игоря, но единственный номер Яматова, который мы знали, был отключён.

– Машенька, тебе необходимо взять себя в руки, – в очередной раз шепнул Игорь. – Ты из-за нервов не замечаешь, но ты двигаешь предметы, ментально воздействуешь на окружающих людей. Вон, смотри, стюардесса стучится в кабину пилотов. Зачем ты её туда послала спросить у капитана, когда взлетаем. Им так категорически поступать запрещено. Ещё рейс из-за нарушений отменят.

– Я это не контролирую, оно само собой получается, – вяло оправдалась я, и стоило мне посмотреть, как пассажирка с правой от нас стороны мучается и не может уложить на верхнюю полку ручную кладь, как сумка, словно по волшебству, вместилась в отсек.

– Ма-ша-а, – закатил глаза Игорь. – Опять.

– Говорю же, оно само. Я просто хочу, чтобы все поскорее сели, пристегнули ремни, и самолёт взлетел.

Игорь весь полёт отвлекал рассуждениями о том, что я нестандартная полукровка. После костра прошло всего ничего, а я уже легко могу передвинуть или поднять любой предмет, что полукровкам в принципе не дано. А ещё отец сказал, что когда маг использует силу, он слабеет и лишь по прошествии времени восстанавливается, а у меня после использование магии никаких потерь нет. Потом отдельная тема – ментальные способности. Например, отец ими не наделён. Зато мне теперь стоит хоть кого попросить о чём угодно, и человек кидается исполнять просьбу. И если всё, что я стала уметь, можно списать на беременность и предположить, что после родов оно исчезнет, то как объяснить, что я видела события будущего?

После приземления, мы покинули самолёт и прошли все пункты контроля о-очень быстро. Игорь ворчал, но я вовсю пользовалась внушением. Как-то странно, что люди готовы по щелчку пальца исполнить любую мою прихоть, главное – к этому не привыкнуть, а то после родов будет отвыкать тяжко.