Лошадь благодарно зафыркала и принялась хрумкать угощением. Я, тем временем, прибрала драгоценные лекарства для Кольки в седельную сумку, отвязала повод и вскочила в седло. Старик вышел на крыльцо, и наблюдал за мной, сделав руку козырьком, чтобы заслонить глаза от солнечных лучей. Я развернула кобылку, громко еще раз поблагодарила хозяина, и направила лошадь в сторону тропинки, по которой мы сюда приехали. До опушки оставалось еще метров пятьдесят, когда Люська вдруг встала как вкопанная, потом затрясла головой и зафыркала.

– Да, что с тобой девочка?! Все в порядке… – Пыталась я уговорить лошадь.

И тут случилось одновременно сразу несколько вещей. Ветки кустов затрещали, и из леса, прямо на меня выскочил огромный бурый медведь. Кобыла, с диким ржанием, встала на дыбы, и унеслась галопом в лес, не разбирая дороги, ломая кусты и молодые деревца подлеска. Я, не удержавшись от неожиданности в седле, кубарем скатилась на землю, сильно приложившись к ней головой и боком. Высокая трава смягчила мое падение, но все равно, было очень больно, у меня аж искры из глаз посыпались. Правда, в тот момент мне было совсем не до какой-то там дурацкой боли. Я мгновенно вскочила на ноги, и привычным движением выхватила нож из-за голенища ботинка. Для такой громадины, каким был косолапый, мой нож был, конечно, маловат, а если уж совсем честно, то просто, как игрушечный пистолетик против танка, но лучше все же что-то, чем совсем ничего. В голове мелькнула дурацкая мысль: «Вот тебе и сказка про трех медведей. Накаркала…»

Глава 8

Бежать было бесполезно. Это я понимала прекрасно. Не мне с косолапым соревноваться в беге. Да, и вообще, от дикого зверя лучше не бегать, толку не будет. Все это я знала, лучше кого-либо, не один год проработав в тайге. Но, в тот момент, мыслей у меня в голове не было никаких. Вся жизнь сузилась, скукожилась, уместившись на кончике лезвия ножа. Медведь повел себя довольно странно. Выскочив на поляну, он пробежал несколько метров по направлению ко мне, а потом остановился, как вкопанный, шумно нюхая воздух. Похоже, на убежавшую лошадь он не обратил никакого внимания, и это было странно. В голове быстро мелькнуло «может, обойдется…» Медведи ведь подслеповаты, но если не увидит, то уж учует обязательно. Нюх у медведей превосходный, как, впрочем, и у большинства диких животных.

Мишка постоял немного, раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник, и медленно пошел ко мне. И тут, позади меня раздался властный голос.

– Стой, не двигайся!!

А я и так, замерла сусликом, и двигаться, точно, никуда не собиралась. По крайней мере, в данную минуту, это уж точно.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как из-за моей спины показался старик Прон. Твердым шагом он направился прямо к медведю, который, вдруг, остановился при звуках его голоса. А мне захотелось зажмуриться от ужаса. Прон спокойно подошел к косолапому, и… ласково потрепал его по голове. Так добрый хозяин обращается со своим верным другом-псом.

– Асхат… Что это на тебя нашло? Поиграть захотел. Это наша гостья, она твоих игр не понимает…

Он ласково разговаривал с мишкой, а тот, словно домашняя кошка, ластился к его руке. Я медленно распрямилась, все еще не выпуская нож из сомкнутых пальцев, и с некоторым облегчением выдохнула. Почему-то все поджилки тряслись, покалывало кончики пальцев на ногах, а сердце бухало, словно кузнечный молот по наковальне. Я понимала, что это произошел вброс адреналина в кровь. Понимать-то, понимала, но ничего поделать не могла, ноги предательски тряслись, еле удерживая меня от позорного падения.

Я все еще не делала резких движений продолжая стоять на месте столбом. А Прон обернулся ко мне и серьезно проговорил:

– Стой спокойно, не шевелись. Дай Асхату тебя обнюхать. Тогда он тебя больше никогда не тронет… – А потом с усмешкой добавил. – Если примет за своего.

Я, подчиняясь старику, стояла неподвижно, словно древнегреческая статуя в затонувшем городе, стараясь отогнать страх. Звери страх чуют, и для них это, как сигнал к нападению. Не без труда, мне удалось справиться со своими эмоциями. А что еще мне оставалось делать? Визжать от страха? Вот уж глупость несусветная. Не знала ни одного случая, чтобы крик помог кому-нибудь в подобной ситуации! Скорее, наоборот. Поэтому, когда медведь подошел ко мне, я уже была почти спокойна. Косолапый обнюхал меня, походив кругами, а потом, к моему удивлению и изумлению старика, лизнул мою руку, в которой я все еще продолжала сжимать нож. Я неуверенно, левой рукой едва дотронулась до его головы. Пальцы слегка дрожали.

– Ну, что, Асхат, давай знакомиться… – Я порадовалась, что мой голос меня не подвел. Усилия, чтобы взять собственные эмоции под контроль не пропали даром.

Медведь смешно задергал носом и громко чихнул. А я неуверенно улыбнулась, так это выглядело забавно. Правда, улыбка скорее походила на неловкую гримасу, чем на выражение радости, но на большее я сейчас была просто не способна. Старик подошел ко мне и с удивлением оглядел меня еще раз, будто, увидел меня впервые. Потом, видимо, отвечая собственным мыслям, тихо проговорил:

– Как удивительно переплетаются узоры судьбы… И нам не ведомы ее замыслы…Поглядим, поглядим…

Мне его слова были не совсем понятны. Мой страх прошел, и теперь я думала только о двух вещах: как мне не свалиться в обморок от пережитого, и найти мою несчастную лошадь. От ужаса, она могла убежать очень далеко. Только я собралась попросить у старика помощи, как он, обернувшись к лесу лицом громко и строго проговорил:

– Один⁶, ты бы присматривал за своим братцем. А то, вон, гостью нашу напугал, да еще лошадка убежала. Лошадку тебе вернуть придется. – И словно оправдывая свою строгость, чуть ворчливо закончил. – Впредь будешь внимательнее и осторожнее.

И только тут я увидела на краю поляны, откуда появился медведь, стоял мужчина довольно высокого роста, что называется, косая сажень в плечах. Одет он был просто, как все деревенские. Простые и весьма потасканные брюки серого цвета были заправлены в кирзовые сапоги, клетчатая рубашка, а поверх нее жилет из кожи ручной выделки. На ремне висел внушительных размеров охотничий нож, не чета моему. Длинные до плеч волосы были белыми, как снег. То ли цвет у них был такой, то ли мужчина был седой. Передние пряди заплетены в две косички, что слегка не вписывалось в образ простого деревенского мужика. Он не выглядел старым, впрочем, я его особенно и не разглядывала, не до того было. Только что-то знакомое мне показалось в его фигуре, но ломать над этим голову сейчас я тоже не стала. Оглянулась на медведя, который перестал на нас обращать внимание и весьма ходко потрусил к дому. Тут я немного расслабилась, и это было ошибкой. Ноги перестали меня держать, и я опустилась прямо на землю, где стояла. Старик присел рядом со мной на корточки, и протянул фляжку, которая висела у него на поясе.

– На-ка, глотни… Тебе сейчас надо. – Голос был участливый с легкой насмешкой.

Я, не раздумывая, взяла фляжку из его рук, и сделала несколько больших глотков, не заботясь, что за жидкость в ней находится. Вкус я почувствовала только потом. Он был горьковатый и терпкий одновременно, а еще в нем чувствовалась легкая кислинка. Я слегка поморщилась и вернула фляжку старику. Он закрутил деловито пробку и повесил фляжку на место. Похлопал меня по плечу, и, не скрывая уже усмешки, произнес:

– Ничего… ничего, сейчас легче будет.

Я не спрашивала, что он мне дал. Во рту остался привкус шалфея и черемухи. Там было что-то еще, но сейчас для меня это было неважно. Я пыталась отдышаться. Тем временем, пока старик старался привести меня в норму, мужчина, который вышел из леса, легкой, скользящей походкой бывалого таежника подошел к нам. Посмотрел на меня сверху вниз и покачал головой. Его жест можно было понять только в одном смысле: «Бродят тут всякие…». Но, если честно, в данный момент мне было совершенно безразлично, если не сказать хуже, что он обо мне думает.

Я подняла взгляд, пытаясь его как следует разглядеть, наплевав на деликатность и правила приличия. Какие уж тут правила, когда меня минуту назад, чуть медведь не сожрал! И, между прочим, если я правильно поняла, его медведь. Так что, мою легкую бесцеремонность ему придется потерпеть, как некую компенсацию за пережитый мною страх. Внешность у него была довольно запоминающаяся. Суровое, словно выточенное из камня лицо, плотно сжатые губы, нос с легкой горбинкой, делающий его немного похожим на хищную птицу, небольшая черная борода, в которой не было заметно ни одного седого волоска. Из чего я заключила, что волосы были все-таки седыми. Мелькнула мысль, что же должно было случиться в его жизни, что он так рано поседел. Но, разумеется, искать ответ на этот вопрос было совсем не ко времени. Глаза были темно-серого, почти пепельного цвета. Черный зрачок терялся в них, будто растворяясь, что придавало его взгляду жутковатое свойство, словно он смотрит не на тебя, а сквозь тебя. Большой шрам пересекал его левый глаз, немного стягивая его, от самой брови, через всю щеку, оканчиваясь под скулой. Это создавало некую иллюзию, словно он в презрительной ухмылке щурил левый глаз. Да еще и это странное имя «Один». Скорее всего, это было не настоящее имя, а просто кличка, которую он получил, надо полагать, благодаря все тому же шраму. Шрам, как ни странно, не портил его облика, не безобразил лицо, а делал его действительно похожим на скандинавского бога, повелителя ассов. И еще, скорее всего, это было из-за его глаз, которые приковывали к себе внимание своей необычностью, заставляя забывать обо всем остальном.

Постояв несколько секунд надо мной, он обратился к старику.

– Я пойду Асхата закрою. Иначе лошадь сюда ни за что не вернется. – И направился вслед за медведем к дому.

Старик, соглашаясь, кивнул ему, а потом опять обратился ко мне.

– Ну что? Здесь посидишь или к дому пойдем?

Я, мысленно прикинула, смогу ли я дойти сейчас до дома старика, и решила, что мне это будет по силам. Тем более, что рядом с домом был родник, а пить мне сейчас хотелось нестерпимо. Во рту все пересохло, и снадобье Прона, которым он меня напоил, вызывало во рту еще большую сухость. Была и еще одна причина. Я не верила, что Один сумеет быстро найти Люську. А сидеть в ожидании этого события на земле посередине поляны было бы совсем глупо. Поэтому, я кивнула старику, и пробормотала:

– Чего здесь сидеть? Лучше к дому пойду…

Старик опять усмехнулся и, поднявшись с корточек пошел к дому, периодически оглядываясь на меня. Кое-как поднявшись с земли, я поплелась вслед за ним, стараясь, чтобы меня не болтало из стороны в сторону при этом. Но, видимо, питье, которое мне дал Прон, оказало свое влияние. И, подходя к дому, я чувствовала себя уже вполне сносно.

Один стоял на берегу ручья и пытался выманить медведя из воды, чтобы запереть его в небольшой пристройке, которую я не сразу разглядела, позади дома, и двери которой сейчас были распахнуты, словно бы приглашая косолапого зайти внутрь. Как видно, пристройка из досок служила жильцам кладовкой для хозяйственных нужд. Но, медведю, как видно было глубоко начихать на все приглашения. Он плескался в воде, словно малый ребенок. Брызги радужным фейерверком разлетались ореолом вокруг него. Я невольно залюбовалась этой картиной, совсем позабыв о недавнем пережитом страхе. А косолапый не обращал ни малейшего внимания на все усилия человека, старавшегося его выманить из воды. Со стороны это выглядело весьма забавно. И я, совсем не к месту, вспомнила свое голубое детство, когда бабушка пыталась меня вытащить из реки, а я делала вид, что вовсе не замечаю ее громогласных воплей и размахивания рук. Эти воспоминания вызвали на моем лице улыбку, которую тут же заметил старик.

– Чему радуешься? – Тут же спросил он.

Я хмыкнула и указала рукой на медведя.

– Как дите малое… Меня тоже так же из воды в детстве не могли вытащить.

Старик усмехнулся.

– Все живое в нашем мире создано по одному образу и подобию. – И указав не на крыльцо, предложил. – Сядь в теньке посиди пока. А я помогу Асхата закрыть. Не то мы твою лошадку и вправду сюда не заманим.