Среди обитателей базы почти сразу нашлись биологические родители "объекта". Предчувствие не обмануло начальника «жандармов», приказавшего перетрясти весь "банк" доступных образцов. Эти люди, как выяснилось, вот уже шесть месяцев числились пропавшими без вести.

Дело было за малым: поднять их досье…

Ещё петух не прокукарекал, как выражались в старину, а гончие псы уже взяли настоящий след. Стало известно, где семья мальчика проживала, а именно – в секторе элитного жилья. Блок-секция номер семь.

Изображений малолетнего преступника в досье не было, если не считать фотографий во младенчестве, – и обстоятельство это весьма порадовало некоего невезучего «спеца».

«Поживем еще», – подумал комод.

…Ленор вернулся на базу в хорошем расположении духа. Удалось выполнить сложнейшее задание и остаться в живых – несмотря на попытку диверсии, несмотря на то, что пришлось добрый десяток километров проползти на брюхе под носом у каких-то крупных морских животных (или что там у них вместо носа).

К сожалению ли, к счастью ли, он так и не разглядел в придонной мути, что же всё-таки за твари оккупировали столь ценный участок океанского дна. Но в том, что это хищники, Ленор не сомневался. Во-первых, на подобную мысль наталкивала пропажа в этом районе двух субмарин. Во-вторых, аномально большое количество планктона и, следовательно, обилие рыбы не могло не приманить хищников покрупнее – ну, скажем, акул… или кракенов…

«Если кракен – это будет проблема, – рассеянно думал подводник, отогреваясь под теплыми струями воды. – Местные кракены необычайно умны. С кракеном придется повозиться…»

Ему, к счастью, не довелось еще близко познакомиться с кем-нибудь из этих многоруких и многоногих "товарищей", да он и не рвался. Судя по фрагментам щупалец, которые изредка выносило штормами на берег возле их с дедом деревни, объятия кракена не сулили попавшему в них ничего хорошего…

…Он с сожалением перекрыл воду; сунул голову под сушилку.... Наскоро подсушив короткий ёршик русых волос, он лихо выскользнул из душевой и немедленно нырнул в постель, где его ждала Вилена, разгоряченная долгим ожиданием....

…Слово свое Ленор держать привык. Обещал подарить женщине первую ночь после возвращения? Значит, никаких ссылок на усталость! Вдобавок адреналин, подстегивавший организм во время задания, настойчиво требовал выхода…

Постель, правда, штормило недолго, но очень, очень бурно.....

…Тоненько запищал коммуникатор.

Ленор открыл глаза. В каюте было прохладно, темно и тихо. Он похлопал ладонью по кровати рядом с собой.

Пусто.

«Ушла! – обрадовался он. – Понимает, что лишний раз афишировать наши отношения не стоит»!

Он нажал на кнопку ответа; экран видеофона засветился.

Вызывал командир базы.

– Я там тебя ни от чего не отвлекаю?

– Никак нет, товарищ комбаз.

– Вот и хорошо, вот и славненько. Собирайся и лети ко мне в рубку. Есть первые результаты твоей вчерашней вылазки. Крайне интересные, я тебе скажу, результаты! Разочарован не будешь, гарантирую.

Ленор с сомнением посмотрел на часы и уточнил:

– Когда прибыть?

– Немедленно! Разрешаю не бриться!

Некоторое время спецназовец ходил по кубрику, размышляя, чем на самом деле мог быть вызван столь ранний вызов. Ничего криминального за собой так и не нашел (если, разумеется, не считать криминалом служебный роман с подчиненной).

– Ладно, разберемся на месте! – пробормотал он и принялся одеваться.

Спустя пару минут он уже закрывал за собой дверь своей командирской каюты…

Чтобы побыстрее проснуться и чуток разогнать кровь, Ленор решил пробежаться по тесным коридорам базы, благо ни солдат, ни обслуги в это время на палубах почти не было.

– О, как быстро! – удивился командир базы. – Смотрю, ты даже вспотел. Бежал, что ли?

– Летел! Согласно приказа!

– Веселишься? Орден за шустрость не дам, не надейся. Но чем поощрить, подумаю, – он по-отечески похлопал подчиненного по плечу. – Честно говоря, не ожидал, что ты рискнешь проникнуть так далеко. Можно сказать, дошел до самой сердцевины «черной дыры»…

Комбаз отвлекся, чтобы вывести на монитор обработанные результаты сканирования, переданные «мамкой» в центральный вычислитель базы.

– И что же интересного в сердцевине?

– А ты не спеши, – усмехнулся комбаз, как бы невзначай закрывая экран своим плотным телом. – Суетишься, как прыщавый юноша на первой случке, – он повернулся к подчиненному. – Хочу проверить, что тебе подсказывает интуиция.

– Интуиция? Да ничего не подсказывает. Разве что – отдохнуть бы еще не помешало. Часиков этак шесть.

– Отдохнуть?! – оскорбился начальник. – А что ты, спрашивается, всю ночь делал?

– Виноват, мне показалось, ночь еще не кончилась.

– Показалось ему… Я, старик, по двадцать часов на ногах! И ничего, не падаю! А вы молодые… тьфу! Да я в ваши годы…

Пошло-поехало. Высокопоставленный чиновник, в один миг превратившись в заурядного пожилого брюзгу, словно забыл, зачем вызвал офицера-спецназовца.

Ленор мысленно застонал. «Я в ваши годы…» Знакомая, десятки раз слышанная песня, фальшивая от начала до конца…

Ходили слухи, что Ким Зверев, комсомольский активист и общественник – из гражданских. Что он изначально сделал ставку на движение вверх по партийной линии. Что никогда не служил в действующих частях, не участвовал в разведывательных или диверсионных операциях, стрелял – разве что в тире… Якобы был обычным "кабинетным воякой" и вполне мог не понимать, насколько сложно работать в море десять часов кряду.

Самые сложные испытания комбаза, судя по слухам, приходились на регулярные коллективные попойки, кои "красные" лидеры, согласно устоявшимся в веках традициям, регулярно проводили – по поводу и – без.

Совместным принятием "на грудь" горячительных напитков – от чистого медицинского спирта до банальной "зеленки" – коммунистическое начальство отмечало всё – от рядового партийного собрания, до традиционных праздников коммунистического подполья – как новых, так и старых, сохранившихся ещё со времен прежней Родины.

В руководстве повстанцев – строителей нового коммунизма – пили все. У коммунистов Эриданского Союза хорошим тоном считалось напиться "до чёртиков" – до бессознательного состояния; навалить в брюки, обоссаться, словно младенцу.... Те, кто по каким-либо причинам отлынивал от еженедельной "маёвки" немедленно попадали на карандаш новым строителям коммунизма, как люди скрытные, ненадёжные, которые боятся сболтнуть что-нибудь лишне, за которое, как известно, по головке не погладят....

Особо следили за тем, чтобы "маёвки" регулярно посещали молодые женщины и девушки. С ними красные командиры проводили регулярные "собеседования", заключавшиеся в обычном сексуальном принуждении обличённых властью товарищей – менее обличенных....

Из-за постоянных пьянок и разврата руководители повстанцев имели присущие только им чёткие отличительные признаки – отёчное, синюшное лицо, характерные, налитые похотью глаза..... Красный "коммунистический" нос, изуродованный вздувшимися алкогольными венами.... От регулярных и практически официальных застолий освобождались только те, кто служил в подводном и воздушном флотах....

Ленор – опытный воин – усилием воли подавил в себе протест. …Раздражение, поднятое усталостью, как тесто хорошими дрожжами, едва не выплеснулось наружу.... С каменным лицом он выслушал "дежурное" нравоучение своего непосредственного и единственного начальника.

Лишь закончив словесную порку, командир базы с чувством глубокого удовлетворения сдвинулся в сторону, давая «кракену» возможность увидеть монитор.

А в «черной дыре» действительно происходило что-то необычное.

Аппаратура, установленная на буях, была сконструирована таким образом, чтобы, прежде всего, регистрировать постороннее движение. И еще она могла – приблизительно, конечно, – оценивать размеры объектов, проплывавших вблизи буев…

…Размеры этих тварей были чудовищны. И двигались они поразительно быстро. Но самое неприятное – их было много.

Невероятно много.

– Вот это сборище! – произнес Ленор с восхищением. – Сколько же их здесь?!

– По самым скромным подсчетам – тысячи.

– И что, все таких габаритов? Да каждый из них больше моего «Ската» в несколько раз!

– Ничего, справимся. Это уникальное местечко мы никому не отдадим.

– Подождите… А что с животными? Я бы не стал приуменьшать опасность…

– «С животными!» – комбаз хохотнул. – Это ты хорошо сказал – с животными!

– Но их численность, их размеры в сочетании со скоростью… Кроме того, мы ничего о них не знаем, даже паршивенького изображения не имеем.

– Расслабься, боец! Ты свое дело сделал, все дальнейшее – не в твоей компетенции! И вообще, нет таких крепостей, которые не взяло бы Сопротивление.

– Виноват, но я там был. Разрешите откровенно?

– Валяй....

– Любые наши подводные аппараты против этой силы – игрушки. Что и показала участь тех, кто плавал туда до меня. Да и я вернулся только потому, что мне повезло. Мое мнение: прежде чем лезть в этот район, нужно сто раз подумать.

– У нас есть кому подумать, солдат. Или ты считаешь себя умнее наших вождей, которые ставят задачи и следят за их выполнением? – Он взглянул на свое отражение в стекле перегородки, отделяющей одну часть рубки от другой, и шаловливо подмигнул сам себе. – Я тебе вот что скажу, воин.... Как бы ты ни относился к людям, облеченным властью, они таки сидят выше тебя и видят дальше. Поэтому то, что может показаться тебе глупостью или даже преступлением, на деле исполнено глубокого смысла и недоступной твоему понимаю целесообразности…

Ленор стиснул зубы, уговаривая себя не сорваться. Похоже, началась еще одна лекция – на этот раз об исключительной роли руководящих органов партии в борьбе повстанцев за галактическую справедливость.

Как вдруг…

Дверь в рубку с грохотом распахнулась и в неё – не вошли, нет; ввалились – три крупных мужчины, одного из которых Ленор узнал сразу. Это был тот самый быкообразный «спец», которого Феликс подговорил в свое время выйти на спарринг против командира «осьминогов». Громила тащил за собой… беспризорника, предупредившего Ленора о поврежденных винтах! Ноги мальчишки волочились по полу: похоже, он был без сознания.

Кулаки подводника непроизвольно сжались.

Командир базы, мгновенно забыв о начатом было воспитательном монологе, осведомился – с жесткостью, которую от него трудно было ожидать:

– Что за спектакль?! Перепутали свои казематы со штабным блоком?

Ответил плотный крепыш с коротким ершиком седых волос.

– Не шуми, Ким Иваныч, не до реверансов. Дело безотлагательное.

– Раскрыли очередной мятеж?

– Мятеж никуда от нас не денется. А пока поймали выродка, – он показал на подростка, – который два дня назад похитил контейнер с ДЦУ.

– ЧТО?! – страшным голосом завопил комбаз. – Вы ДО СИХ ПОР не нашли датчик?! И чем вы, нахрен, занимались? Баб крыли? – Он мимолетно глянул в сторону Ленора. Видимо, амурные подвиги спецназовца и подсказали ему язвительный вопрос.

– Никак нет! – парировал седовласый. – По части баб – это к нашим коллегам! – он легонько поклонился командиру «кракенов», показывая, что ему отлично известно все, что твориться в ПРК. – Мы – работаем! Датчика у нас и вправду нет – пока. Зато есть гаденышь, который украл его из трубы.

– Какой трубы?

– Вентиляционной, товарищ комбаз! Однако суть дела не в этом. Поскольку виновный в совершении преступления первой степени, а проще говоря – государственной измене, – подросток, не достигший четырнадцати лет, то санкцию на его допрос по форме номер один может дать только руководитель объекта, на которой совершено это преступление. То есть ты, Ким… вернее, Вы, товарищ командир базы.

– Я?!

– Точно так. И только вы можете дать разрешение на его казнь.

– Казнь?!