– Результат ещё неизвестен, – отозвался Эней, – но я не вижу враждебности по отношению к себе.

– Разумеется, какая враждебность, о чём ты говоришь, – устало рассмеялась она. – Поверь, сейчас ты самое радостное событие в жизни моего брата.

Его беззвучное недоумение осталось не отвеченным. В дом вернулся Сорин, и выглядел он удручённым.

– Дыра в крыше… теперь слишком влажно… а если дождь пойдёт… нужно убрать все статуэтки… придётся перетаскивать в дом… а как же инструменты… – он бормотал себе под нос все несчастья, следующие за нанесённым сараю уроном.

Но при взгляде на Энея в Сорине не было ни капли злости или обиды. Он расстроился, но не настолько, чтобы отвлекаться от главной темы.

– Дарис меня подери, к нам в сарай упал геран, – наверняка уже не в первый раз говорил он себе.

Самым недовольным в доме выглядел Тари. Он повёл плечами, слегка раскрыл крылья, насколько позволяло пространство. Почувствовав, что ему слишком тесно в набитой народом комнате и рядом с ограниченными умами двуногих, грифон коротко и шумно выдохнул. Подойдя к двери, открыл её и вышел наружу. Раздалось хлопанье крыльев, затем последовал скрежет по крыше.

Шари повернулась к Энею:

– Готова поспорить, ты сейчас хочешь сделать то же самое.

– Грубо говоря, – кивнул он.

Сорин быстрым шагом пересёк комнату и сел к ним за стол. Он вцепился в край обеими руками так, что сотряслась вся посуда. Его хвост в волнении забил по полу.

– Шари, это оно! Боги дают нам знак!

Она даже не была удивлена тому, насколько оказалась права. За всю жизнь, что они прожили, Шари знала брата вдоль и поперёк, чтобы предсказывать подобные реакции с удивительной точностью.

– К нам, ты понимаешь, к нам упал геран! – не успокаивался Сорин. В нём после долгих дней непрерывной усердной работы в мастерской ещё остались силы на энтузиазм. – Мудрый Дарис, Милосердная Исаара, Справедливый Рошгх – все они говорят нам, что мы на верном пути! – он звонко рассмеялся. – Это ли не доказательство, Шари?

– Сорин, успокойся немного, пожалуйста, – устало попросила его сестра. – Ты пять минут назад узнал, что у нас гостит житель Верхнего мира, а сейчас ты уже говоришь что-то о судьбе и богах.

– Да, да, прости, – послушно закивал брат. – Ты права. Я слишком тороплюсь. Ещё есть время. Я…

Закончить фразу ему не удалось. Как и Энею не удалось задать интересующий его вопрос, о какой судьбе идёт речь.

Комнату, а также ближайшие несколько домов на улице, разорвал пронзительный крик. Тонкий, как игла, он проникал под кожу, пробирая до мурашек и оставляя слушателей дрожать ещё некоторое время после. Испуг Энея выдали широко распахнутые глаза на фоне красной кожи. Сорин и Шари переглянулись, мигом сообразив, в чём дело.

Кричал Тари. Он подавал знак, что идёт кто-то, о приближении кого нужно известить.

Ещё до того как крик стих, Шари рванулась к окну и, отодвинув занавеску, выглянула наружу. В начале дороги, за несколько домов от них, показалась пара массивных фигур. Одну из них точно выдавал стройный военный шаг, а затем Шари сумела разглядеть и чёрные бакенбарды с бородой.

– Это дядя, – в панике бросила Шари. – С компанией. Он идёт сюда.

– Ух, Дарис, он всё ещё не угомонится, – предположил Сорин. – Знал же, что он так всё не оставит, обязательно заглянет, вернулся ли я домой или сразу с работы убежал.

– Его можно понять, – осторожно подразнила его сестра.

Обменявшись ехидными взглядами, они поняли, что сейчас не лучшее время. Эней уловил настроение и, услышав о дяде, осознал, что его присутствие нежелательно. Но выходить через дверь глупо – порог просматривается с дороги слишком хорошо, чтобы сравнивать его с чёрным входом.

Шари указала на свою комнату:

– Моё окно самое большое и выходит на внутренний двор. Марим, даже если выглянет, всё равно тебя не разглядит. Спрячься с Тари, как ты делал вчера.

Кивнув, Эней рывками достиг цели и скрылся. Сорин затолкал рюкзак с инструментами за кресла и вернулся за стол. Шари нервничала, хотя больше они сделать ничего не могли. Оставалось убедить дядю Ямока в том, что Сорин остаётся дома, и ничем не выдать присутствие необычного гостя.

«Плёвое дело, – думала она, пытаясь унять дрожь в руках, держа кружку с горьким чаем. – Такое же плёвое, как когда Сорин только начинал заниматься резьбой по дереву».

Пример был неудачный. В начале своей деятельности брат Шари был неосторожен и при работе с топором отрубил себе три пальца на правой руке. Теперь вместо них красовались протезы матового чёрного цвета – лучшие, которые удалось добыть на имеющиеся у них тогда деньги.

Прямо сейчас они дрожали вместе с остальными пальцами на руках Сорина, сцепленных в замок. Больше ничто не выдавало его волнение. Шари успокоила дыхание и снова сделала глоток из кружки. Очень не вовремя ей в голову пришла мысль, как странно было вернуться домой к приготовленной еде.

Прошло совсем немного времени, прежде чем перед дверью послышалась тяжёлая поступь и раздался стук. Для большей уверенности стучавшийся прокричал:

– Сорин! Шари! Открывайте! – нотки приказа просачивались в тоне Ямока, даже когда он был не на службе. Сказывалось влияние должности капитана стражи.

Его спутник молчал. В последний раз переглянувшись с братом, Шари подошла к двери и повернула ручку.

Дяде Ямоку было сорок восемь лет, и он слыл таким же видным, как его сестра Овейна. Чёрные густые волосы с завитками снизу обрамляли широкое лицо, выделялась мощная челюсть, укутанная короткой бородой. С возрастом за ушами начали появляться рыжие волоски, признаки старости у раттов. Вся фигура Ямока демонстрировала воинскую стать и выдержку, но при взгляде на него не возникало страха. Шари думала на досуге, что это правильно: страж не должен вызывать боязнь с ним связываться; его цель – это обеспечивать безопасность и чувство комфорта. Пусть дрожат только те, кто этот комфорт собирается нарушить.

– Дядя! – с искренней радостью Шари обвила его руками, носом втянув запах усталости.

– Привет, свет мой, – уютным гортанным тоном встретил её объятия Ямок.

Недолго постояв на пороге, они прошли внутрь дома. Из-за дядиной спины Шари увидела бесстрастное лицо Кливара. Он стоял с немым вопросом, стоит ли ему также входить.

После той встречи Шари не рассчитывала увидеть его так скоро. В неловкости не зная, что сказать, она сделала жест рукой, приглашая Кливара зайти. Он кивнул.

– Дядя! – наигранно бодро воскликнул Сорин, поднимаясь на ноги. После коротких объятий с похлопываниями по спине они оба сели за стол. Шари встала позади брата, сложив руки вместе за спиной. Кливар остался стоять у двери, показывая непричастность к происходящему.

Ямок откашлялся.

– Итак, дети мои, – покровительственно начал он, – рад видеть вас обоих на месте.

– Что же за интерес привел тебя сюда? – с намёком на насмешку спросил Сорин.

– Не паясничай, – дядя пригрозил ему указательным пальцем. – Как будто я не имею права навестить любимых племянников.

Шари посмотрела на Кливара в поиске ответов. Тот покачал головой, советуя ей не влезать в конфронтации. Он был прав, признавала она.

– Твой график не перестаёт меня удивлять, дядя, – продолжал Сорин. – То мы не видимся неделями, то ты второй вечер подряд горишь желанием увидеться со мной. Я могу решить, что у тебя появился повод за мной следить.

– Как грубо, – Ямок сделал вид, что обиделся, – я оскорблён. Как тебе не стыдно устраивать подобное на глазах сестры, Сорин?

– Я могу попросить её отвернуться.

Они сверлили друг друга взглядами, и Шари становилось горячо находиться в той же комнате. Она видела, что дело не ограничилось чтением нравоучений в последнюю их встречу. И спор, разгоревшийся тогда, продолжал полыхать до сих пор.

Ей надоело. Она слишком устала для чужих продолжительных разборок.

Уткнувшись обеими руками в столешницу, она привлекла к себе внимание.

– Перестаньте, оба. Дядя, мы очень рады тебя видеть, честное слово. Но ответь, ты пришёл по какому-то поводу или мне поставить подогреваться чай, чтобы посидеть большой дружной семьёй?

Кливар вздрогнул на месте. Шари, заметив это, тоже покрылась мурашками.

Ямок посерьёзнел.

– Я пришёл проверить, не сварились ли мозги в мастерской у моего дорогого племянника, чтобы он отправился в Запретный Дворец, как и хотел.

– Как видишь, не сварились, если я всё ещё в состоянии отвечать тебе, – нахмурился Сорин.

– Не сварились, раз ты всё ещё здесь, – Ямок повёл бровью.

В течение всего разговора его хвост оставался неподвижен, выдавая непоколебимую уверенность и стойкость. В свою очередь, хвост Сорина мотался из стороны в сторону от напряжения.

Дядя посмотрел на Шари.

– Я благодарен, что ты, свет мой, проявила благоразумие. Прости, что не пришёл сам в тот раз.

– Ничего страшного, – кивнула она, – мы с Кливаром хорошо поболтали.

Она почувствовала, как это польстило Кливару.

– Я рад, – честно улыбнулся Ямок. – И я рад, что ты, Сорин, никуда не идёшь. Перестань вести себя как ребёнок, не иди на поводу у мимолётных желаний.

Шари видела, как застыли напряжённые плечи брата.

– У тебя есть ответственность перед семьёй и перед самим собой. И эта ответственность здесь, в Стирданоре. Ты не можешь просто так разбрасываться своей жизнью, становясь Рискнувшим и идя куда глаза глядят.

С каждым словом Сорин всё мрачнел и мрачнел. Смесь тоски и злости выражалась в том, как слегка опустилось его лицо, как всё медленнее и дальше раскачивался хвост. Шари молилась Дарису, чтобы брат не сорвался прямо сейчас.

– Если бы Овейна была здесь, ты бы получил категоричный отказ, Сорин. Неужели ты бы и тогда пошёл? Против решения матери?

Даже Кливару стало ясно, что Ямок ходил по тонкому льду. Он не мог ничего сказать, но шумно переступил с ноги на ногу, ударив каблуком сапога по стене. Видно, это был своеобразный знак, потому что дядя сдержался после произнесённых слов. Он протянул руку и коснулся плеча Сорина.

– Послушай, я говорю всё это не из злости, – его голос стал мягче, – но ты же понимаешь, что здесь, – он обвёл руками комнату, – здесь остаётся слишком многое, чтобы ты мог так запросто уйти. Оставить Шари, работу, дом. У тебя просто нет такого выбора, Сорин.

– Я знаю, – совсем поникнув, согласился с ним он. – Да, ты прав, дядя.

Поднявшись на ноги, Ямок потрепал его по рыжим волосам.

– Я знаю, что ты ушёл из мастерской, – более добродушно звучал его тон. – Если захочешь вступить в ряды стражи, только скажи. Начнём тренировку немедленно.

– Я пока подумаю, – ушёл от ответа Сорин.

– Ну думай.

Стянув ягодку с миски на столе, Ямок отправил её в рот. Затем подошёл и мокро поцеловал Шари в щёку.

– Приглядывай за братом, свет мой, – ласково погладил он её по голове.

– Конечно, – кивнула она.

Сорин встал, чтобы проводить дядю. Следом за ними вышли Кливар и Шари. Внезапно Ямок остановился, словно что-то вспомнил.

– Кстати говоря, до меня дошли слухи, что у вас крышу проломило. Не покажете, в чём тут дело?

– Да, сарай старый, крыша совсем прохудилась, – легкомысленно ответил Сорин.

– Пойдём посмотрим, – предложил помощь дядя.

Здесь у них поводов для ссоры не нашлось. Они обошли дом и прошли во внутренний двор в направлении сарая.

«Твоё убежище, Сорин, стало новостью недели в Стирданоре, – подумала Шари. – И единственной вещью, насчёт которой вы с дядей решили не ругаться сегодня».

Они остались с Кливаром вдвоём стоять у входа в дом. Шари облегчённо выдохнула – с каждой минутой ей всё больше и больше хотелось, чтобы день подошёл к концу. Кливар обеспокоенно осмотрел её.

– Выглядишь изнурённой, Шари.