– Никого мы не будем ловить. Почему бы Алу просто не наколдовать нам пару монет? Он сумел создать для меня шубу, неужели не справится с такой мелочью.

– Шуба! Не льсти себе, это была гигантская крысиная шкура.

Илдис схватился за живот от смеха. Насупившийся альраун толкнул его в бок, и волшебник повалился на матрас, продолжая хохотать.

– Без обид, мальчуган-фейри, но неужели ты свою наивную хозяйку даже азам трансмутации не научил?

– Эй, я, вообще-то, здесь. А ты и сам, между прочим, подходишь под определение мальчугана-фейри.

Я хотела было пихнуть чересчур развеселившегося чародея, но слова ударили его больнее. Неожиданно посерьёзнев, Алес сел и, пристально глядя на меня, процедил:

– Да будет тебе известно, что нельзя создать что-то из ничего. Это противоречит главному закону мироздания.

– Но Богиня…

Я собралась прочитать Алестату лекцию о сотворении мира, но он отрезал:

– Мы – не боги! А даже если верить этой старой сказке, мир возник не из пустоты, а из земли под ногами Богини, когда на неё пролилось зелье. Нельзя создать что-то из ничего! – повторил он, делая ударение на каждом слове. – Альраун взял мышиный мех и, потратив часть своей Силы, преобразил его. Вот и всё! Магия – это обмен. Отдаёшь что-то и получаешь что-то взамен. Те, кто пробовал обойти главный закон, дорого поплатились!

– Поэтому она так быстро состарилась? – сорвалось с губ прежде, чем я успела прикрыть рот.

Густо покраснев, не знала, куда деть глаза. Надо же так глупо выдать себя! Маг прищурился.

– Значит, Этель уже являлась тебе во снах. Да, всё верно! Твоя наставница поплатилась за злоупотребление. Равновесие всегда восстанавливается. Хочешь получить нечеловеческое могущество, заплати за него временем своей жизни. Если бы не украденная у тебя Сила, эта проклятая ведьма уже давно лежала бы в могиле. Что до преображения чего бы то ни было в драгоценные металлы, это невозможно даже с помощью магии. Алхимики столетиями бились над созданием философского камня, способного осуществить такое превращение, но тщетно. И это к лучшему! Если бы каждый достаточно сильный колдун мог начудесить себе сколько угодно золота, оно бы ничего не стоило.

– Но можно же использовать иллюзию! Вальдар уже делал так, когда на время принял мой облик. Возьмём несколько плоских камешков, обратим их в монеты и…

– И когда иллюзия спадёт, за нами будут охотиться все и вся. Нет уж, спасибо! – фыркнул строптивый маг.

– Отлично, всезнайка, тогда как прикажешь достать деньги? – Я готова была задушить его подушкой и уже взялась за край, но чародей успел подняться.

– Можно поискать пиратский клад, сразить дракона и разграбить его логово или найти работу. И мы выберем третье! Давай-ка спустимся и подыщем что-нибудь подходящее.

Алестат покопался в своих вещах, переложил что-то в дорожный мешок и направился к двери. Мы с Вальдаром без особого энтузиазма поплелись за ним.

На какую работу могут рассчитывать то и дело влипающие в неприятности: травница, маленький мальчик и маг, лишившийся Сил? О, лучше бы я не задавалась этим вопросом!

Несколько часов кряду мы с альрауном отмывали и отдраивали «Весёлого гуся» за три миски похлёбки, не пойми из чего сваренной. Илдис исчез куда-то почти сразу, как договорился с хозяином о продаже нас к нему в рабство на целый день. Подметая полы по всему постоялому двору, я развлекалась тем, что вспоминала самые отвратительные ингредиенты зелий и мысленно вываливала в них Алестата. Картинка того, как маг весь в улиточной слизи и вонючем секрете рогатой жабы катается по полу от того, что ему в самые неподходящие места затёк сок чистотела, грела душу.

Как я ни осторожничала, новое платье всего за пару часов стало походить на ветошь. В очередной раз отцепив подол от плохо обработанных досок пола, я посадила занозу и в бессильном гневе пнула ведро с водой. Кособокая жестянка пошатнулась и низвергла из себя мутную жижу с плавающим в ней мусором.

– Мне казалось, ты должна была убрать грязь, а не разводить её… – послышался из-за спины голос виновника моих мучений.

Понадеявшись на эффект неожиданности, я замахнулась шваброй, пытаясь огреть ею Алестата. Но маг увернулся так проворно, что на него не попало ни капли с влажной тряпки.

– Явился, нахлебник! Отправил нас работать, а сам вернулся только к обеду? Ловко! – окрысилась я.

Он только усмехнулся привычной кривой ухмылкой и приторно-сладким голосом протянул:

– У меня есть заманчивое предложение.

– Предыдущее заманчивое предложение, на которое я имела неосторожность согласиться, привело к нынешнему положению вещей.

Мне сразу вспомнился вкрадчивый голос принца, зазывающего меня в столицу ради помощи королю. Алес поджал губы.

– Так вот, в таверне неподалёку требуются артисты для увеселения публики. Угадай, кто выбил для нас это тёплое местечко?

– Отлично! Дай угадаю, ты будешь показывать фокусы? Ах, нет, ты же остался без чар. Тогда магия на мне. Есть только одна беда, как ты там говорил? «Я знавал женщин, которым хватило Сил лишь для фокуса с угадыванием карты, но и они были сожжены на костре?» – прошипела я, передразнивая слова Алестата с нашей первой встречи. – Ничего не перепутала?!

Илдис не ответил, только посмотрел на меня так, словно я выплеснула на него сок чистотела из недавних фантазий. Может, не стоило напоминать ему о произошедшем в замке? Реакции волшебника, всё это замалчивание и взгляд в одну точку начинали пугать. Кто знает, что творится у него в голове в такие моменты? Закусив губу, я махнула на гордость рукой:

– Ладно, что там насчёт «тёплого местечка»?

Маг оживился и вытряхнул из мешка какое-то цветастое отрепье.

– Ты решил податься в шуты?

– Нет, в менестрели!

Волшебник извлёк из-за пояса флейту, поднёс её к губам и наиграл задорную детскую песенку.

– Не я решил податься, а мы! Я буду играть, а ты танцевать.

Он ткнул тонким пальцем в разноцветную тряпку. Как выяснилось, это была длинная юбка, сшитая из лоскутов.

– И заодно выпрашивать мелочь у подвыпивших завсегдатаев. Хозяин заведения обещал за выступление хорошие деньги.

– А как же Вал… Брин?

– Ему придётся остаться дома. Ребёнок в кабаке вызовет слишком много вопросов. Но, дабы скрасить его вечер, я принёс это.

Он вытащил из кармана нечто, замотанное в бумагу, на поверку оказавшееся большой сдобной булкой, посыпанной сахаром.

– Допустим, но ты кое-что упускаешь, Торин. Если альрауна с нами не будет, как же твои… рожки?

– А для этого есть вот что.

Маг вновь схватился за мешок и гордо водрузил на голову бесформенную шапку с пером.

Глава 6

– Ты хоть понимаешь, насколько это унизительно? – старательно прикрывая ладонями неприлично оголившийся живот, я оглядела таверну.

В отличие от «Весёлого гуся» в «Шкварчащем хряке» было многолюдно. Ярко пахло жареным мясом, хмелем, свечным воском и крепким табаком. Шум голосов и гогот подвыпивших посетителей смешивались в громкий гул. И как они расслышат флейту мага сквозь эту какофонию?

– Это всего на один вечер. Цветастый наряд привлекает много внимания, а небольшой участок голой кожи танцовщицы может добавить к выручке пару золотых. И вообще, что-то ты так не возмущалась, когда наш многоуважаемый принц зажимал тебя по углам, – будничным тоном произнёс волшебник.

– Знаешь, у меня есть идея получше. Давай предложим хозяину кабака новый рогатый трофей, а то их заметно поистрепался.

Я кивнула на торчащую из стены голову оленя, на которую очередной новоприбывший закинул шапку.

– Могу поспорить, за новую вешалку отвалят пять – нет, десять монет.

Стойко выдержав сердитый взгляд чародея, махнула пышным подолом с оборками и гордо выступила вперёд к самым столикам. Алестат заиграл известную песенку, отбивая ритм ногой. Из зала донёсся свист. На нас разом обратился взгляд сотни глаз. Я застыла в растерянности. И как угораздило? Понятия не имею, как выступать перед публикой.

– Ну, давай, молодуха. Чего обмёрзла-то? Мелодия весёлая. Поддай огонька, – заголосили завсегдатаи таверны.

Попятившись, я упёрлась спиной в грудь подошедшего чародея. Выдав особенно заливистую трель, он отстранил флейту от губ и, продолжая притопывать ногой, запел. Странно было слышать вульгарный припев от гордого и неприступного верховного мага, но самым необычным был его голос. Несмотря на сомнительное содержание песни, мне вдруг показалось, что я на балу в королевском замке. Если бы в дворцовом оркестре узнали о таланте Алестата, его бы пригласили в вокалисты.

Пусть соперник мой выиграл этот бой
И тебя назовёт женой.
На ночном рандеву, вижу, как наяву,
Поцелуй с твоих губ сорву.

Заворожённо глядя на него, не успела отпрянуть, когда чародей впился в мои губы под аплодисменты и улюлюканье толпы. Придя в себя, я со всей дури наступила ему на ногу. Раскрасневшийся Алес отстранился, но, вопреки моим ожиданиям, рассмеялся. Наверняка со стороны это походило на препирательства влюблённых, но, по крайней мере, его действия возымели эффект. И публику раззадорили, и меня из ступора вывели. Не желая больше оказываться слишком близко к волшебнику, я закружилась по залу, старательно вкладывая в танец всю свою злость и досаду.

Пламя свечей в люстрах и канделябрах дрожало, перемигивалось и плясало вместе со мной. Лица посетителей таверны слились в одно смазанное пятно. Голоса смешались и исчезли, поглощённые мелодией. Я скользила между столиков, не разбирая дороги, но ни разу не споткнулась. А в разложенный на полу мешок со звоном сыпались монеты.

Занятая своими переживаниями и влекомая ритмом, я не заметила, как пролетела половина вечера. Ярость и неловкость испарились. Мне даже начинало нравиться это нелепое представление. Но тут флейта захлебнулась. Обернувшись, я увидела, как Алестат, стиснув зубы, сжимает и разжимает ладонь. Его рана! Метнувшись к нему, схватила за руку, развернула к свету. От пальцев до запястья пролегал ярко-алый шрам.

– Болит?

– Свело. Не страшно. Сейчас продолжим…

Он потянулся за флейтой, но я схватила её раньше:

– Уважаемые зрители, мы объявляем перерыв. Вернёмся через пару минут.

Кокетливо мотнув юбкой и послав разочарованной толпе воздушный поцелуй, я подхватила мешок с монетами и потащила Алеса к свободному столику в углу зала.

Неохотно усевшись, он отхлебнул из кружки, услужливо принесённой миловидной официанткой. Наглая девица строила магу глазки, совершенно не стесняясь моего присутствия, и, кажется, даже не собиралась уходить.

– Спасибо! – пододвигая кружку Алестата к себе, процедила я, прожигая её взглядом. – Нам с мужем хотелось бы побыть вдвоём. Дорогой, сын нас уже заждался, пора сворачиваться.

Поникшая официантка надула губки, но соизволила убраться.

– Дай руку.

– Да там ничего…

– Руку! – упрямо повторила я тоном, не терпящим возражений.

Маг неохотно подчинился. Его левая ладонь мелко подрагивала, рубец горел и пульсировал.

– Я думала, на тебе всё заживает как на кошках. Пиратский тесак ведь был стальным, а не чисто железным, почему шрам до сих пор так плохо выглядит?

Алес окинул подозрительным взглядом зал и, понизив голос, протянул:

– Сталь – сплав. Возможно, железа в составе оказалось больше, чем обычно. А может, причина в потере Силы. Но рана пустяковая, зарастёт. Пойдём, надо продолжать, а то хозяин урежет оплату.

Чародей попытался встать, но я схватила его за руку, удерживая на месте.

– Тебе надо отдохнуть. Пятнадцать…

Под его тяжёлым взглядом я сдалась:

– Хорошо, десять минут. А пока расскажи, откуда ты знаешь так много простонародных песен.

– Они поднимают боевой дух. Вопреки расхожему мнению, солдаты нечасто исполняют высокопарные баллады, да и марши играют только на парадах.