– Я и мечтать не смела о подобной компании. Но прошу вас просветить меня в вашей области, – Изабель обратила глаза на Мелису. – Я знаю, что генетики отстраивают древо мужской Y-хромосомы, представленной в кодирующей наследственности ДНК ядра живой клетки. И корнем древа является гаплогруппа А, представленная в Африке. За А следует возникшая из нее гаплогруппа B, также представленная в Африке. Далее за А и B следуют все остальные Y-хромосомные гаплогруппы.

– По сути, ты ответила на свой вопрос, – Мелиса взглянула на Николая, и он кивнул. – Гаплогруппа А была у Адама. Его Y-хромосома включает все мутации, имевшие место между рождением Адама, и мутации его наследника гаплогруппы ВТ, имевшей место 88 000 лет назад. Так вот, наследники Адама покинули Африку, и гаплогруппа ВТ – предок всех неафриканских гаплогрупп.

– Что такое гаплогруппа, – спросила Изабель.

– Это группа схожих типов ДНК, имеющих общего предка, у которого произошла мутация, унаследованная всеми потомками, – объяснила Мелиса.

– Когда жил Адам? – Изабель обратила внимательные глаза на Николая.

– Оценки разнятся. Во всяком случае, сходятся на том, что Адам и его Y-хромосома из корневой гаплогруппы АОО родились с вероятностью в 95 % между 260 200 и 163 900 годами до нашей эры. Если две цифры сложить, поделив на два, выходит 208 300 год до Рождества Христова.

– А мои данные в настоящий момент такие, – Мелиса подняла глаза к соломенной кровле хижины, словно припоминая что-то, – по результатам сравнения Y-хромосомы неандертальца из пещеры Эль-Сидрон и африканца с Y-хромосомой гаплогруппы АОО время появления Адама оценивают в 275 000 лет с 95 % доверительным интервалом: 304 000–245 000 лет.

– Когда жил общий предок современного человека и неандертальца? – спросила заинтригованная Изабель, вкрадчиво заглядывая в глаза собеседников.

– Около полумиллиона лет назад, – ответила Мелиса. – Думаю, тебе, Изабель, будет интересно. В настоящий момент, а в популяционной генетике все стремительно меняется, все обнаруженные носители гаплогруппы АОО живут в западном Камеруне, в составе племени никонгхо-мбо. Это по соседству с Конго, с местом, где чаще всего бьют молнии.

– Очень кстати. В самом деле, все сходится. Думаю, мы не скоро расстанемся, – Изабель сделала заметку на карте Африки. – Я слышала, что бушмены и готтентоты являются обладателями корневой Y-хромосомы гаплогруппы А.

– Да, – кивнула Мелиса, – бушмены имеют самый высокий уровень генетического разнообразия. Генетическое расхождение бушменов и остального человечества имело место не позже 60 000 лет назад. Бушменов и готтентотов объединяют в капоидную расу, и она имеет много общего с монголоидами.

– Я знаю, что знахари бушменов лечат болезни, общаясь с духами, и умеют вызывать дожди. Воду бушмены хранят в страусиных яйцах, которые закапывают в песок пустыни юга Африки, – Изабель мечтательно улыбалась. – А готтентоты любят рассказывать о повадках жадной гиены, хитрого шакала и глупого льва. Бушменским рисом называют личинки муравьев. А деликатесом носители древнейшей Y-хромосомы планеты считают жареную саранчу.

– Я слышала о том, что французы точны в формулировках, – Мелиса качнула головой, – но не представляла, что точны настолько. Все абсолютно верно. Дополню лишь. Бушмены и готтентоты говорят на койсанских языках с щелкающими согласными. А обитают они в пустыне Калахари на юге Африки. Небольшие островки, сохраняющие древний койсанский язык, сохранились и в Танзании.

– Для полноты картины следует сказать о пигмеях, носителях гаплогруппы B, – вступил в разговор Николай. – Последний общий предок гаплогруппы B жил около 84 800 лет назад.

Беседу прервал вошедший в хижину Бонами. Он еда сдерживал волнение.

– Эти пятеро с десятью рейнджерами завтра собираются на охоту. Проводник отведет их на границу парка Серенгети, и формально они будут охотиться вне парка. Но на самом деле могут погибнуть животные «большой пятерки». И это ужасно. Сейчас даже масаи прекратили охоту на львов и зарабатывают туризмом.

Воцарилось молчание.

Наконец под треск горящих ветвей сухой акации Мелиса произнесла:

– Должно же быть какое-то решение.

Все посмотрели на Николая, а он взглянул на Изабель и с загадочной улыбкой одними губами едва слышно молвил.

– Мы помним из школьного курса физики, как Бенджамин Франклин, запустив в грозовую тучу воздушного змея с проволокой и связкой ключей внизу…

– Получил разряд молнии, – Мелиса всплеснула руками и, посмотрев на Изабель, спросила: – Сегодня вечером я обратила внимание на темно-синие тучи, подходившие в саванну с Индийского океана.

В это мгновение капли дождя упали на соломенную кровлю хижины и над саванной гулким эхом прокатились раскаты грома. Решение родилось мгновенно. В деревне Бонами отыскал китайского воздушного змея, моток проволоки и лошадиную подкову. Масаи позволили взять их расписные маски.

Дверь хижины охотников отворилась, и Мелиса и Изабель предстали на пороге в масках и набедренных повязках. От восторга охотники, как раз доедавшие поросенка и распечатавшие третью бутылку виски, замерли, решив, что это включенный в тур сафари бонус, но по выражению лиц своих рейнджеров поняли, что это не так.

Бонами, Афолаби и Кгози с копьями в руках, в масках представились шаманами, решившими совершить обряд благодарения за грядущую удачную охоту. В хижине охотников стало тесно. Мелиса и Изабель, хлопнув в ладоши, топнули обнаженными ногами. Ударил барабан, и началось безудержное веселье.

Тем временем Николай уложил багаж экспедиции в «Лендровер» и опробовал двигатель.

После того как откупорили пятую бутылку и сорвали маски с Мелисы и Изабель, Бонами густым басом объявил, что духи требуют запустить в небо послание, дабы они сумели дать охотникам знамение о грядущей удаче в саванне. Кгози подал охотникам подкову с проволокой и воздушным змеем. Змея подбросили, и он, к всеобщему восторгу, взмыл в темные небеса. Подкову с проволокой обернули вокруг торчавшего из стены хижины гвоздя.

Мелиса и Изабель объявили, что им нужно переодеться. «Лендровер» тронулся под проливным дождем с открытыми дверями, и девушки с тремя рейнджерами запрыгнули в него на ходу. В мгновение, когда «Лендровер» передним бампером в щепки разнес деревянные ворота деревенской ограды, раздался треск и поток чудовищной небесной энергии ослепительно-белой переламывающейся стрелой ударил в кровлю хижины охотников.

Последнее, что заметили пассажиры «Лендровера», – в деревне масаев было освещенное молнией каменное лицо вождя, стоявшего с воздетыми в небеса руками.

Глава 7

К городку Мусома ехали всю ночь едва различимой в саванне дорогой под тропическим ливнем, казавшимся новым библейским потопом. С рассветом на севере проступили очертания горы Шамполи.

– Потухший вулкан, – рассказывал Бонами, указывая на Шамполи. – Это уже Кения. Под этой горой моя родная деревня.

– Это земли масаев? – спросил Николай.

– Да. Масаи живут и в Кении, и в Танзании. У них нет своего государства.

– Они, как индейцы оджибве, считают, что земля не может никому принадлежать и ее можно лишь использовать, как огонь, воздух и воду, – улыбнулась Мелиса.

– Пожалуй, – согласился Бонами.

– Девственная саванна – это природа эпохи Адама, – заметила Изабель и воскликнула с непосредственностью ребенка: – Слоны!

Залитым водой зеленым ковром саванны, выступив из-за редких акаций, дорогу переходили натоптанной веками тропой три десятка громадных африканских слонов. Чувствуя опасность, слоны сгруппировались, заслонив детенышей. Слонята барахтались в лужах.

– Как сыро и как хороши эти исполины, – восхищалась Мелиса оглашавшими саванну трубным ревом слонами.

– В год в Африке от рук браконьеров гибнет от тридцати до сорока тысяч слонов, – объяснил Бонами, и его большие карие глаза с грустью смотрели на спутников. – Раньше и масаи занимались охотой и на львов, и на иных диких животных. Но теперь они поняли, что чем больше в саванне пасется зебр и антилоп, тем более сыты львы и хищные кошки меньше охотятся на скот масаев. И поголовье львов вокруг горы Шамполи увеличилось в несколько раз.

– Однако сколько же воды, – изумилась Изабель.

– Осадки выпадают над Килиманджаро. Гора собирает вокруг себя идущие от океана тучи, не пропуская их далее на континент. И дожди пополняют влагой озера рифовой долины.

В Мусоме после первого дня работы конференции, а доклады герои повествования прочли в первый день, всех желающих пригласили на остров Рубондо, представляющий собой заповедник, затерянный среди голубых вод озера Виктория. Длинная парусная лодка с высокими бортами приняла наших героев, и началось плавание водами величайшего в Африке озера.

Большой остров Рубондо был скрыт непроходимым тропическим лесом с саванной и болотами, среди которых в безмятежном покое бродили слоны, жирафы, носороги и бегемоты. Над девственным раем парили орлы.

На Рубондо, лишенном цивилизации, люди растворились в первозданной природе родины современного человечества, и вечером, сидя на берегу озера вокруг пылающего костра, Мелиса, вдохновившись происходящим, поведала историю.

– Канада – северная страна, но с Африкой ее роднит то, что значительная часть Канады пока еще не искалечена людьми и прогресс там еще не обернулся регрессом.

– Если тут слишком жарко, то в Канаде слишком холодно, – склоняя набок украшенную завитыми локонами голову, развела руками Изабель. – Думаю, все к лучшему.

– Эту историю мне рассказала бабушка. Семейное предание, – Мелиса обвела спутников вопросительным взглядом и, убедившись в доброжелательном восприятии, поведала с недюжинным актерским даром: – Все случилось в Монтане, на границе Канады и Штатов, в XIX веке. Моего прадеда звали Джон Хайнс. Он был охотником-траппером и в компании десятка таких же охотников добывал для Мисурийской пушной компании Майкла Иммела и Роберта Джонса бобровые шкурки на земле индейского племени черноногих.

– Это племя, которое вело войны со всеми соседями-индейцами, – дополнила повествование Изабель.

– Да, – Мелиса кивнула и, обведя глазами восторженного подростка погружающееся в ночь озеро Виктория и непроницаемую стену джунглей, заметила: – Реальность меняет мироощущение человека, и порой он чувствует себя богачом, таковым не являясь.

На огне запекали рыбу. Бонами приправил ее травами и на пальмовых листах подал гостям.

– То было удивительное время, – неспешно продолжила рассказ Мелиса, облизывая тонкие пальцы. – В 1831 году Джеймс Кипп, представлявший американскую пушную компанию, заключил мир со свирепыми черноногими. Для индейцев было решено построить торговый пост, где Джеймс Кипп будет покупать у индейцев меха, а трапперов посылать в земли индейцев уже не придется. На реке Миссури построили пост Форт-Пиеган. Позже его назвали форт Маккензи.

– И наступил мир, – предположила Изабель, отрывая от связки бананов спелый желтый плод.

– Да, – Мелиса усмехнулась, и в ее глазах отразились искры костра. – Мир наступил, но каждая сторона понимала его по-своему. Черноногие приносили в форт горы пушнины в обмен на товары и оружие, а на обратном пути, встретив белого, неизменно его убивали и, сняв скальп, праздновали победу. А индианки под бой барабанов, торжествуя, поднимали скальп на шесте.

– Полагаю, такой мир скоро окончился, – предположил Николай, подкладывая в огонь ветви.

– Да. С завершением сезона охоты черноногие форт сожгли, – Мелиса качнула головой. – Какая вкусная рыба.

– А когда черноногие получили доступ к огнестрельному оружию? – спросил Николай.

– С канадскими торговцами черноногие ладили. Компания Гудзонова залива в 1780 году на реке Саскачеван построила торговый порт Бакингем-Хауз, и у черноногих появилось огнестрельное оружие, и они изгнали из прерий в Скалистые горы не имевших ружей шошонов, плоскоголовых и кутеней, а когда и они стали обладателями огнестрельного оружия, бои за право охоты на бизонов возобновились.

– По-моему, черноногие восхитительны, – усмехнулась Изабель.