Копье качнулось буквально на сантиметр, и я, следуя подсказке, отправилась по ковровой дорожке в сторону выхода. Выйдя из коридора, где располагались покои Его Величества, я оказалась у лестницы, одно крыло которой вело на третий этаж, второе вниз – в огромный холл. Развилка ненадолго остановила меня. Я верно рассудила, что мне нечего делать в покоях знати – я слышала шепоток леди, которые, перегнувшись через перила, с интересом рассматривали меня, поэтому поспешила вниз. Да, я не в длинном платье. На мне джинсы и свитер, сверху пуховая куртка защитного цвета, на ногах такие же зеленые ботинки на монолитной платформе, а в руках зажата шапка. И да, я представляю, что у меня творится на голове. Поэтому у меня не возникло желания поговорить с холеными барышнями, глазеющими на меня так, словно я жаба, невесть какими путями попавшая в замок.

Великолепие дворца открывалось мне с каждым шагом. Он казался шкатулкой, наполненной драгоценностями. Никаких факелов. Красивые светильники, хрусталь, позолота, полудрагоценные камни, складывающиеся в причудливую мозаику и пасторальные сценки, гобелены и ковры, бархат и шелк. Красиво, богато и… старомодно.

Я умею ценить красоту, создаваемую старыми мастерами, но не согласилась бы жить среди вещей времен короля Солнце. Я чувствовала себя туристом, попавшим в музей, где его окружают ожившие экспонаты ушедших эпох. Резко обернувшись, я застала стайку девиц, следующих за мной. Так и хотелось крикнуть «Бу!», чтобы насладиться их бегом. Наверняка я для них сейчас чудо–чудное, диво–дивное.

– Батюшки, еще одна! Глянь, Волюшка! – высокая рыжеволосая женщина в фартуке, споро сунув поднос с едой слуге в ливрее, обратилась к кому–то за ее спиной. – Никого не напоминает?

– Не припомню, чтобы у нашей Анечки была сестра. А так, конечно, похожа, – вытирая руки полотенцем, из помещения, где слышался звон посуды, выплыла женщина с приятным лицом и аппетитными формами. – Откуда, милая? Неужто с Земли?

Я застыла, открыв от неожиданности рот. Местные жители знали о существовании землян! И даже были знакомы с некой Аней, которую называют «нашей»!

– Да, я с Земли! – я буквально кинулась к ним. Никаких презрительных взглядов и шепотков за веерами. – Я только сейчас оттуда!

– Иди к нам, родная, – улыбчивая румяная женщина, которую рыжая назвала Волюшкой, приглашающе протянула мне пухлую ладошку. – А вы, сойки болтливые, кыш–кыш отсюда!

Она так выразительно махнула полотенцем, будто на самом деле разгоняла птиц.

– Кто они? – я обернулась на девиц, презрительно поджавших губы.

– Никто, – ответила мне рыжая – высокая, как жердь, и такая же, как жердь, худая – рядом с ней я чувствовала себя сестричкой–невеличкой.

– Пока никто, – поправила ее Волюшка. – Но одна из них может сделаться королевой. Сестра Его Величества старается, сгоняет к нам невест отовсюду. Мол, негоже королю холостяком жить, пора озаботиться наследником. Вот и в тебе они узрели очередную конкурентку. Начнут теперь пакости творить, чтобы выжить из дворца.

– Я и сама буду рада убраться отсюда, меня не нужно выживать! – горячо поддержала я идею королевских невест.

– Это уж как получится. А ну как не в дверь выпроводят, а в окно? Змеюки же, – Волюшка потянула меня в недра своих владений.

Я посмотрела вслед удаляющимся невестам с большим интересом. Неужели эти девицы и есть та причина, по которой Конд Корви предпочел замерзнуть на скамейке? Я бы тоже сбежала, если бы меня насильно выдавали замуж.

– Не пугай девочку, – рыжеволосая остановила слугу, вынесшего из кухни следующее блюдо. Внимательно осмотрела поднос и лишь потом кивнула, разрешая идти дальше. – Мы с Волюшкой землянкам всегда рады. Вы без ненужной чопорности. И на помощь придем, если сильно прижмет. Запомни.

Я кивнула.

– А болтливые сойки уже надоели, – Волюшка воинственно, словно хлыстом, стегнула воздух полотенцем. – Скажи, Шаманта? Все едут и едут!

– А едят сколько? Не напасешься, – Шаманта толкнула двери, которые легко разошлись. Из короткого, но широкого коридора мы попали в огромное помещение, полнившееся звуками, запахами и облаками пара, исходящими от кипящих котлов.

– А склоки какие устраивают? Все слуги уже воют, – поддакнула Волюшка, кивая мне на треногий табурет, стоящий у длинного стола. За ним несколько кухарок споро заполняли подносы, которые один за другим уносили мужчины в ливреях. – Садись, милая. В ногах правды нет.

– У вас ужин? – спросила я, с любопытством наблюдая, как слаженно работает кухонный механизм.

– Никак проголодалась? – живо откликнулась Волюшка.

– Есть такое.

Мне тут же пододвинули тарелку, на которой плевался жиром добрый кусок мяса на косточке, политый чем–то красным. Рядом шмякнули ломоть хлеба.

– С зимней ягодой, – пояснила повариха. – Немного кислит, но вкус такой – пальчики оближешь. Ешь руками.

Я с сомнением посмотрела на свои руки.

– Мне бы умыться и раздеться, – я сунула в карман шапку, которую, оказывается, так и держала зажатой в кулаке. – Здесь у вас жарко.

– А тебе разве покои еще не выделили? Всем невестам на третьем этаже по комнате предоставляют, – Волюшка с Шамантой переглянулись.

– Так я не невеста. Я сюда случайно попала, – об обстоятельствах, кинувших меня в чужой мир, я решила не распространяться. Вдруг немощь короля держат в секрете?

– То–то я недоумеваю, – Шаманта вытащила из кармана фартука поварской чепец и прикрыла им свои яркие волосы. – Разгуливаешь одна, в теплой одежде, в мужских штанах и сапогах. У тебя хоть есть во что переодеться? Где ты оставила свои дорожные сундуки?

– Нет никаких сундуков. Я как–то не собиралась здесь надолго задержаться. У меня даже зубной щетки с собой нет.

Женщины опять переглянулись.

– Ее к леди Розмари отвести надо, – Волюшка, кинув полотенце на край стола, дернула за завязки фартука. Оправила складки на платье, собираясь предстать перед таинственной леди в должном виде.

– Правильно, пусть сама решает, что с девочкой делать, – со значением кивнула подруге Шаманта.

Я поднялась, понимая, что поесть мне не удастся. Стоило признаться, что я не невеста, как меня перестали обхаживать. Насторожились. Отсюда и переглядывания.

Волюшка взяла меня под локоток, желая увести, но уловила, как я оглянулась на аппетитное мясо.

– Потом поешь. Сначала тебя сведущему человеку показать надо. А то после ужина все разбегутся, и придется ночь коротать на топчане у котлов. Леди Розмари не живет во дворце.

Сон на кухне меня не прельщал, поэтому я подавила разыгравшийся аппетит.

Как–то сегодня все странно складывается. Лоури обо мне забыл, болтливые сойки и дворцовые поварихи сначала приняли за соискательницу руки короля, поманили куском мяса, но тут же отняли, усомнившись в моем праве пребывать на территории дворца.

Беспокойство ледяной ладонью сжало мне сердце. А вдруг Розмари не сочтет меня достойной временной жилплощади и погонит прочь? Лучше уж на топчане переночевать.

– Не надо вести меня к Розмари, – я вцепилась в рукав Шаманты, старательно отводящей глаза. Она уже жалела, что привела незнакомую девицу на кухню. – Не хочу лишний раз беспокоить сведущего человека. Ни к чему вся эта суета. Если судьбе будет угодно, – под «судьбой» я, конечно же, подразумевала Конда Корви, – то завтра меня здесь не будет. А если придется задержаться, то Лоури – личный слуга Его Величества, – я специально сделала акцент на слове «личный», – позаботится обо мне. Я так думаю, – добавила уже без прежней уверенности.

Глава 3

Упоминание Лоури возымело действие. Стоило произнести имя слуги, как былое радушие вернулось.

– Ах, так ты здесь по протекции лорда Лоури? Что же сразу не сказала? А мы уж подумали, что к нам бродяжка затесалась. Мало ли кого во дворец заносит? За всеми не уследишь.

Меня вернули к столу и придвинули тарелку.

Я опять взглянула на свои руки, но уже побоялась напомнить, что они грязные. Лучше уж попросить вилку и нож. Но по знаку Шаманты передо мной выросла девочка, принесшая фарфоровую чашу с водой.

– Для омовения, – произнесла служанка писклявым голосом.

Быстро, пока не передумали и не погнали из кухни, я стянула с себя куртку, бросила ее на табурет и тут же придавила попой – чтобы не унесли. Ищи потом. Все мое должно быть со мной. И так без рюкзака осталась.

Сунув руки в теплую воду, пахнущую уксусом, я тщательно вымыла их. Вода сделалась серой.

– А ну занялись работой! Чего уставились? – прикрикнула Шаманта на кухарок.

А я и не заметила, какой вызывала интерес. Должно быть, дворцовая прислуга никогда не видела девушку, одетую так нелепо – в джинсы и грубые сапоги. Сейчас я сама себя чувствовала охотником, собравшимся на болото пострелять дичь. Свитер тоже был под цвет куртки и сапог – модный в этом сезоне хаки.

Я доедала пирог, когда на кухне вдруг воцарилась мертвая тишина. Медленно обернулась, понимая, что за моей спиной стоит тот, кто подействовал на кухарок, словно удав на обезьян. В дверной проеме высился лорд Лоури и буравил меня нечитаемым взглядом. Я сползла с высокого табурета и присела в таком же поклоне, как и все присутствующие. Вот он, оказывается, какой грозный. А я думала слуга и слуга. Пусть и личный.

– Как быстро землянки находят хлебные места, – произнес лорд Лоури, кивая побледневшей Шаманте. – Поразительная способность приспосабливаться.

– Простите, Ваша Светлость, мы приветили ее, поскольку леди упомянула о вас, как о своем покровителе.

– Так и есть, – ответил он, а я с облегчением выдохнула. – Паулина, следуйте за мной, – произнес лорд Лоури, разворачиваясь к выходу.

Спешно дожевывая пирог (хорошо, что не пришлось говорить с полным ртом), я схватила куртку и понеслась за лордом. В дверях меня поймала за руку Волюшка.

– Мы всегда поможем, – шепнула она. – Помни.

Я улыбнулась в ответ и устремилась за «покровителем». На душе было тепло от осознания, что обо мне не забыли, и не придется ночевать у котлов.

Вопреки ожиданию, меня не повели на третий этаж, где обосновались все местные девицы. Я тихо порадовалась: пусть невесты будут сами по себе, а я сама по себе. Мысленно представила, как у них перекосятся лица, когда они узнают, что мои покои располагаются недалеко от королевских. Какая честь для спасительницы нации!

Бежавший впереди нас слуга споро зажег огни в масляных лампах и, удаляясь, закрыл за собой двери. Только сейчас, когда мы осталась с Лоури наедине, я позволила себе поинтересоваться состоянием здоровья короля.

– Он по прежнему плох, – сдержанно ответил седовласый лорд. Я вгляделась в его лицо и заметила тени, залегшие под глазами. Переживает, но вида не показывает. – Надеюсь, вы не рассказали прислуге о случившемся с Его Величеством?

– Я была нема, как могила, – заверила я и смутилась от того, что выдала слишком уже неподходящее сравнение.

– Спасибо, – кивнул Лоури, предлагая мне сесть на диван. Сам же в прежней манере занял стул, поднесенный ближе.

Я осмотрелась. Покои оказались небольшими и делились легкой складной перегородкой на две части. Гостиная с минимальным набором мебели и крохотная спальня. Из–за расшитой шелком ширмы виднелись комод, узкий столик с зеркалом и край кровати. Отапливалось помещение не камином, а чем–то вроде контрамарки. Такую я видела в старом бабушкином доме. Жерло, куда кидали дрова, находилось в соседнем помещении, поэтому в моей комнатке не предусматривалось место для хранения дров. Это было хорошо: чисто и слуга–истопник не потревожит своим присутствием. Я не собиралась задерживаться и завязывать ненужные связи.

Пряча зевок, я прикрыла рот ладонью. Хотелось уже лечь. Где–то в мозгу теплилась тайная надежда, что, открыв утром глаза, я пойму, что видела сон.