– Извини, Дорс, но я человек благородный, а у благородных не принято отворачиваться, когда быдло наглеть начинает. Ещё раз спрашиваю: кто здесь подружка Паксуса?

– Да ты сам понимаешь. Все знают, что твой дружок по смазливым парням главный спец.

Дорс ухмыльнулся во всю ширину рта, а его свита дружно принялась посмеиваться, тыча в нас пальцами.

– Это что здесь такое?! – строго вопросили из-за спины. – Чак, отвечай немедленно!

Обернувшись, я увидел главу школы и быстро, но с достоинством поднялся, изобразив ритуальный поклон:

– Великий мастер, ученик Дорс уже второй раз ведёт себя в моём присутствии неблагородно. Его честь, это дело его семьи, если хочет, пусть её пятнает. Однако он и мою пытается испачкать, а это недопустимо. Могу ли я попросить разрешить дуэль?

– Не можете, ученик Чак. Дуэли между учениками под запретом, разве забыли?

– Мастер Ур, я это не забыл. Но ведь оскорбления тоже под запретом, и к тому же не пристало благородным вести себя, подобно неотёсанным простолюдинам. Раз ученик Дорс ведёт себя как простолюдин, получается, он и есть простолюдин. Таким образом, своим вызовом я окажу честь его семье. Ведь вообще-то за неблагородное поведение я вправе убить его без церемоний. Привилегии благородного дозволяют наказывать любого обнаглевшего простолюдина в любом месте.

Ур замахал руками:

– Достаточно, Чак. Я не хочу слушать ни про дуэли, ни про убийства. Этого в моей школе не было и не будет. Ты, Дорс. Ты признаёшь, что вёл себя неподобающе?

– Но мастер, вы же видите, Паксус с ним сидит за одним столом. Все знают, что вчера было с Паксусом, и…

– Совершенно неважно, что, когда и с кем было, – перебил Ур. – Ты, Дорс, ведёшь себя неподобающе. Я об этом не впервые слышу. Очень тебе советую: прекращай порочить свою семью. То, что здесь дозволяется и даже приветствуется выражаться простыми словами, не означает, что можно забывать про все аристократические манеры. Ты часть элиты государства, стыдись вести себя неблагородно. Минус пять баллов тебе, для улучшения манер и памяти. А тебе Чак, минус два, чтобы выбил из головы чушь про дуэли. Оба думайте о своих семьях, о благе империи, и об учёбе. И вас это тоже касается, – мастер указал на свиту Дорса. – Всем по минус баллу, чтобы не смеялись там, где следует осуждать, или хотя бы благоразумно помалкивать.

Два балла – неожиданный и обидный штраф, но в целом нельзя не признать, что глава школы с ситуацией справился достойно. К тому же Дорс всё ещё мой главный конкурент, и потерял на три балла больше.

Прекрасный расклад.

Кстати о баллах.

Пока глава школы не направился дальше, я вновь склонил голову:

– Великий мастер, можно задать вопрос. Точнее два вопроса.

– Говори, Чак.

– Первый вопрос: я собираюсь значительно приподнять некоторые параметры. Мне не помешают эликсиры для облечения процесса. Они дорогие, но не в этом дело. Мне их надо прямо сейчас получить, а в город не выйти. По вашему указанию никого не выпускают. Можно ли кого-нибудь за ними отправить?

– Чак, с такими вопросами обращайся к мастеру Тшо.

– Он ведь только за питание отвечает, – удивился я.

– Не только. Выйти никому из учеников не разрешат, пока не разберутся со случившимся. Но твою проблему решить можно и без выхода. Что за второй вопрос?

– Простите, мастер Ур, корпусного мастера Хога отправили к дверям Скрытого Города. А без него я не могу кое-что выяснить. Не знаю, к кому обратиться. Сержант Дидго говорил, что сущности стихий можно обменивать на баллы. Это так?

– Да, так. Одна сущность обменивается на десять баллов. За один заход в Лабиринт разрешается обменять одну сущность. Тебе что, так повезло с трофеями?

– Да так… прихватил кое-что, – туманно ответил я, не желая озвучивать подробности.

Врать нехорошо, а за правду в таких количествах меня запросто попытаются убить прямо в стенах школы. Просто ради попытки ограбления. Вон какие кислые лица у Дорса и его прихлебал стали. То, что у меня завалялась лишняя сущность, огорчило их куда сильнее, чем штрафные баллы.

Мастер улыбнулся:

– Прекрасно Чак, я рад за тебя. И рад тому, что ты готов пожертвовать такие ценные трофеи на благо империи.

– Пожертвовать? – напрягся я. – Но ведь это не жертва, за них баллы полагаются. Или нет?

– Всё верно, Чак. Но что такое баллы? Это лишь крупицы мела на чёрной доске. Наша империя богата, в ней встречаются целые горы мела и много лесов с прекрасной древесиной. А вот сущности стихий, это у нас редкая ценность. Впрочем, для того, кто хочет по итогам стать первым, неизвестно, что ценнее.

Я ждал, что мастер, сказав это, подмигнёт, намекая на наш давешний разговор тет-а-тет, где мне туманно намекнули, что лидер рейтинга в конце года сможет урвать некий значительно улучшенный приз.

Но Ур сдержался, лишь что-то едва уловимое в глазах промелькнуло.

Мастер тут же сменил тему:

– Да, чуть не забыл. Чак, мне доложили, что ты, рискуя жизнью, помог двум пострадавшим ученикам, и на себе вытащил из Лабиринта ученицу со сломанной ногой. Благодарю тебя лично. Ты не посрамил честь школы, ты повёл себя достойно. К сожалению, пока ничего не могу сообщить о реакции вышестоящего руководства. Могу лишь от себя сказать, что ты проявил себя лучше всех прочих, и такое ни за что не проигнорируют. Теперь готовься к особому поощрению.

– Я не ради поощрения это делал, но к поощрению всегда готов.

– Вот и отлично, – улыбнулся мастер и тут же сурово нахмурился: – И, надеюсь, я больше не увижу тебя среди участников конфликтов. Дорс, Чак, поклонитесь друг другу и улыбнитесь. Немедленно.

Ни у меня, ни у Дорса не было ни малейшего желания выполнять такое указание. Вот только куда деваться?

Я чуть ли не на микрон голову склонил, а улыбка моя походила на волчий оскал. Дорс ответил аналогично.

Глава школы, оценив наше искреннее дружелюбие, сокрушающее покачал головой и, разворачиваясь, бросил деловым тоном:

– Лабиринтом и всем, что с ним связано, занимается мастер Хаюпс. Сущности стихий следует относить ему. И ещё раз повторяю: никаких конфликтов. Даже намёки на них я не потерплю. Улыбнулись и разошлись.

* * *

Мастер Глея на мою просьбу отреагировала молча. Только посмотрела нехорошо, и, развернувшись, скрылась в дверях женского корпуса.

Паксус при этом лихорадочно зашептал:

– Я знал. Я знал, что так будет, ты ведь ни за что мимо такого места не пройдёшь.

Вздохнув, я всё же попытался достучаться до гипотетичных остатков здравого смысла соседа:

– Слушай, Паксус, это совсем не то, что ты думаешь.

– Ага, ну да, я верю, конечно. Я слежу за тобой, Чак, я буду ходить за тобой, я буду плавать за тобой, я буду ползать за тобой. Если ты научишься летать, я тоже полечу. Я сделаю всё, чтобы забрать частицу тебя.

– Да пожалуйста, хоть под землю зарывайся, когда меня похоронят. Но если ты ещё и подслушивать станешь, я тебя лично красиво упакую и отволоку Колючим Лилиям, или как их там. Да я даже приплачу им сверх твоего долга, чтобы обслужили друга по высшему разряду. А потом пусть утопят в пруду то, что от тебя останется.

– Пожалуйста, Чак, не напоминай мне о них… – резко помертвевшим голосом взмолился сосед.

– Если станешь на пятки наступать, буду каждую минуту напоминать. Отойди от меня хоть немного. Ты ведь благородный, а ведёшь себя, как прилипший к подошве комок навоза.

Женщина-мастер появилась не одна, а в сопровождении Кими. Немолодая женщина поглядела на меня с высоты крыльца предельно сурово, и нехорошим голосом предупредила:

– Ученик, я присматриваю за своими девочками и слежу за тобой. Смотри, чтобы без глупостей.

Великие силы Рока, да что я вам такое плохое сделал? Не слишком ли много следящих за мной в один день объявилось?

Глея так и осталась на крыльце. С высоты стратегической позиции она с подозрением наблюдала, как я в сопровождении прихрамывающей Кими направился к ближайшей открытой беседке.

Девушка, отойдя на несколько шагов, прошептала, не разжимая губ:

– Вызвать меня через Глею, это было смело. А то, что она ни слова не возразила, это поразительно. Не представляю, какие теперь про нас слухи пойдут…

– А тебе разве не всё равно?

– Абсолютно всё равно.

– Как твоя нога?

– Всё прекрасно, как раз плясать собиралась, но Глея помешала.

– Хромаешь ты сильно.

– Ерунда, до завтра всё пройдёт. Ты что сказать хотел?

Присаживаясь напротив Кими, я грозно покосился на Паксуса, который описывал круги вокруг беседки, делая вид, что мы ему совершенно неинтересны.

После чего, также стараясь не двигать губами, прошептал:

– Я смотрел доску. У тебя неплохие показатели в рейтинге. Немного до первой двадцатки не дотягиваешь. Выше не стремишься?

– А надо? – деловито уточнила Кими.

Я кивнул:

– Есть намёки, что лидерам этого года по итогам перепадёт больше обычного.

– Что именно?

– Пока не знаю, мне детали не сообщили. Но, скорее всего, это будет что-то очень и очень серьёзное. От самого императора. А это… ну ты понимаешь…

– Лидеры, вроде как, это только первая тройка, или пятёрка, – задумчиво протянула Кими. – Ты после платы за вход в лабиринт уже из тройки вылетел. А я хуже тебя баллы набираю. И как нам перегонять Дорса и остальных? Мы здесь не в любимчиках.

– Дорс тоже вылетел, он ведь тоже в лабиринт ходил.

– Это ненадолго, ты же знаешь, как ему подыгрывают некоторые мастера.

– Да Кими, я понимаю. Но есть отличный вариант его обставить. За сущность стихий дают десять баллов.

Кими покачала головой:

– Это не вариант, у нас нет сущностей.

– Есть, – улыбнулся я. – Трофеи вчерашние ещё не разбирал, но там их точно несколько штук мелькало.

Уставившись на меня изумлённо, девушка снова покачала головой:

– Ты хоть представляешь, сколько они стоят?

– Да наплевать на деньги. Говорю же, у меня их несколько штук. Одна тебе, одна мне. Дал бы больше, но за заход, вроде как, разрешают менять лишь одну.

– Зачем у них такое ограничение? – удивилась Кими. – Это ведь выгодно школе. Баллы просто цифры на досках, а сущности, это дорогие штуковины.

Я пожал плечами:

– Может не всё понимаю, но пока что вижу единственную причину: исключают вариант, при котором какой-то богатенький отстающий просто купит наивысший рейтинг за сущности.

Девушка покачала головой:

– Даже по одной за заход, это куча денег. Сущности всем нужны: и клановым, и имперским. Нормальному стихийнику без них не развиться, а стихийники, это главное оружие на серьёзной войне. Сомневаюсь, что кто-то сумеет столько найти для покупки рейтинга.

– Кими, так это же прекрасно. Это означает, что у нас полно того, чего нет у других. Даже если всего лишь по одному заходу в неделю делать, это плюс десять баллов каждые семь дней. Конечно, учиться при этом придётся не хуже чем сейчас, или не намного хуже. И тогда Дорсу и остальным догнать нас будет очень непросто. А если хотя бы через неделю заходить не раз, а два, это, считай, в среднем плюс пятнадцать. Я же планирую по два захода успевать, а то и по три. Кими, не сомневайся, мы их порвём.

Девушка вновь пожала плечами:

– Как скажешь, это ведь твои сущности.

– Сейчас сходим к мастеру Хаюпсу. Он Лабиринтом занимается. Обменяем это добро, и потом пойдём к мастеру Тшо.

– Спасибо, Чак, но я уже пообедала. И вообще, ученицы отдельно от учеников едят.

– Я тебя не на обед приглашаю. Тшо занимается эликсирами. И по вопросам прогресса тоже положено обращаться к нему. Ты разве забыла? Я обещал тебя прилично приподнять. У тебя почти восемнадцатая ступень, но не самые лучшие атрибуты. Надо срочно исправлять то, что ещё можно исправить.

– Не самые лучшие?! – возмутилась Кими. – Да там считай половина на пятьдесят наполнения.