Не хватало привычной силы, скорости и выносливости. Проклятый донор не утруждал себя поддержанием хорошей физической формы и теперь мне приходилось за это расплачиваться.

Следовало как можно скорее превратить рыхлый кусок мяса с дряблыми мышцами, в жилистую подтянутую фигуру, стремительную и безотказную машину для убийства. Короче вернуть себя прежнего.

– Ты меня утомил, – со вздохом сказал я. – Сам напросился…

И в этот момент Йохан сломался, трудно сказать что он услышал за устало сказанными словами, но похожие на сосиски пальцы торопливо нырнули в карман, откуда на свет появился продолговатый черный предмет, напоминающий компактную флешку.

Это еще что за хрень? Брать незнакомый предмет я в руки не торопился. Поняв мои затруднения Кристофф уже привычно подсказал:

– Это чип-кэш. Денежный чип для хранения электронных денег.

Черная матовая поверхность не имела отверстий и кнопок.

– Проведи пальцем вдоль грани, – снова донеслось от Кристоффа.

Я сделал как он советовал и увидел, как на темном пластике проявились цифры – 320. К счастью написанные обычным арабским манером, а не каким-нибудь смешанным римско-индуско-китайским способом. Хоть с этим здесь полный порядок.

– Триста двадцать, – задумчиво прочитал я. Стоило подушечке пальца оторваться от края чипа, как светящиеся цифры исчезли.

Кажется понимаю, физический метод хранения электронных денег. Напоминало холодные кошельки с криптовалютой. Со мной однажды расплачивались за выполненный контракт таким способом. Не скажу, что особо понравилось. Слишком уж чертов курс у этих штук непредсказуемый. Не успеешь обменять на привычные деньги, как цена упадет и получишь меньше, чем рассчитывал. В этом плане я предпочитал более твердую валюту. Зато в плане анонимности проводимых расчетов – красота. Отследить подобные переводы практически невозможно. Что в моей работе особо ценилось.

– А сколько он мне был должен? Ты не в курсе? – я обратился к Кристоффу.

Черт его знает, триста двадцать это много или мало в здешних реалиях. И сколько вообще успел раздать денег слабовольный Тимофей.

– Около пяти тысяч, – Кристофф ответил со смешком.

Я прищурился, внимательно его оглядев. Ну да, так и подумал, паренек похоже под кайфом. Успел незаметно закинуться, пока длилось веселье. Теперь понятна откуда его разговорчивость. Я еще удивлялся, чего это он не боится мне помогать, не страшась мести от униженного Йохана. А он просто под наркотой. В таком состоянии на все наплевать, в том числе на себя, лишь бы действие препарата не прекращалось.

– Пять тысяч, – медленно проговорил я и перевел задумчивый взгляд на амбала. – Ты меня обмануть захотел?

На лбу мордоворота выступила испарина.

– У меня больше нет, – торопливо зачастил он. – Но я найду, я обязательно найду.

– Конечно найдешь, – ласково сказал я. – И к вечеру принесешь. Всю сумму. Плюс две тысячи в качестве процентов за беспокойство.

Йохан дернулся, но промолчал.

– Иначе я тебе вторую гляделку выдавлю. Для начала. Потом отрежу уши, вырежу язык. Отрублю руки и ноги. Сделаю из тебя обрубок, который потом спущу в выгребную яму. Ты будешь барахтаться в вонючей коричневой жиже и твоими последними мыслями будет: ну почему я не нашел этих чертовых денег, – все это я проговорил доброжелательным тоном глядя прямо в уцелевший глаз амбала. И это проняло большего всего. Я не угрожал, я обещал это с ним сделать, и он поверил.

– Все вставай, пойдем к доктору. Мне надо с ним поговорить, заодно вернешь мне мой ножик. Не все же его тебе таскать в своей глазнице.

Я начал подниматься, одновременно заставляя тычком Йохана тоже встать на ноги. В этот момент москитная сетка в очередной раз шевельнулась и в палатку зашел новый гость – худой азиат в уже знакомом свинцово-сером комбезе с короткой прической.

– Офицер Чанг, – подсказал расторопный Кристофф и хихикнул: – Косоглазая обезьяна, – помедлил и более уважительно добавил: – Хотя драться умеет.

На этом месте глаза парня вдруг закатились, и он рухнул без сознания спиной на койку. Долгожданный приход все же достал наркомана.

– Что здесь происходит, боец? – вошедший в палатку офицер смотрел на Йохана.

Но вместо него ответил я.

– Несчастный случай на бытовой почве, сэр. Боец поскользнулся и случайно упал на нож, при этом вывихнул себе колено. Веду пострадавшего в медблок.

Прозвучало полным бредом. И разумеется мне ни хрена не поверили. Это был битый жизнью, прошедший через огонь и воду, крутой вояка. Для него слово кого-то молокососа не значило ничего. Для него Тимофей Мещерский был всего лишь куском мяса, по случайности умудрившемся выжить в последнем бою.

Но ведь я был не Тимофеем, не зеленым салагой. Я был я. Тот кто на стезе наемных убийств добился немалых успехов. У меня за спиной выстроилась череда трупов размером с небольшое кладбище.

И, кажется, именно это кладбище офицер-азиат в моих глазах разглядел, потому как внезапно замолк и нахмурился. Он не понимал происходящего, на интуитивном уровне чувствуя подвох.

Как за несколько часов человек мог так кардинально измениться, превратившись из боязливого мальчика в хищника, способного спокойно смотреть в глаза вышестоящему офицеру, не отводя взгляд.

Он видел мою готовность если придется переступить через его труп и пройти к выходу. Видел, и не понимал как такое возможно. Еще вчера Тимофей не осмелился бы ни на что подобное, а уже сегодня вел себя столь вызывающе.

Дикое желание жить? Инстинкт самосохранения считался сильнейшим из инстинктов. Возможно серьезное ранение повлияло на разум сопляка и он пошел во все тяжкие, считая что ему уже нечего терять.

Так подумал Чанг, и я не стал его разубеждать.

Нутром почуяв что у умирающего мальчишки лучше не вставать на пути, азиат плавно шагнул в сторону. Он видел, что для меня он всего лишь еще одно препятствие в череде многих, через которые я не задумываясь перешагну и решил не играть с судьбой в игры.

Похвальное решение, потому что я не шутил. Надо будет убить десяток – убью десяток. Сотню – прикончу сотню. Тем более что здесь собрались далеко не агнцы божьи, а куча отребья, способного пролить кровь невинного человека за пару монет.

Проходя мимо я спросил:

– Не напомните, где медблок?

– Прямо через три палатки, затем налево, – подчеркнуто уважительно ответил офицер, с любопытством покосившись на торчащий из глаза Йохана столовой нож. Он только сейчас его увидел, когда мордоворот со стоном поднялся.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил я и тут же жестко ткнул в спину поскуливающему от болей мордовороту. – Пшел!

Когда подходили к выходу из палатки, я прошептал ему на ухо:

– И не забудь рассказать доку, что нож в глазу – результат несчастного случая, иначе в следующий раз, я воткну его тебе так глубоко в задницу, что он выйдет у тебя через рот. Понял меня?

Полностью сломленный неожиданной жестокостью вчерашнего робкого сопляка, Йохан кивнул. Сейчас он мечтал добраться до медчасти и получить медицинскую помощь. Хруст колена и продолжавшая течь кровь не прибавляли особого желания рыпаться.

Хотя уверен, успокоившись и придя в себя, говнюк еще попытается отомстить. Опасаясь, как бы такое желание не возникло раньше времени, я снова наклонился к нему и яростно прошептал.

– Только дернись тварь, я тебе горло перегрызу. Мне терять нечего, я и так почти труп, так что, если что тебя заберу с собой первым.

И столько убежденности прозвучало в моих словах, что испарились остатки сопротивления. Бритый принял свою судьбу и покорно зашагал к выходу.

6.

За москитной сеткой последовал короткий тамбур, защищающий от ветра и пыли. Откинув основной полог, я оказался на улице. В лицо дохнуло жарой, обжигающе горячий воздух обступил со всех сторон, заставив чуть пошатнутся.

Черт, ну и духотища. В высоко в небе висел раскаленный шар местного солнца. Небосвод без единого облачка, насыщенно голубой и настолько бесконечно глубокий, что казалось туда можно рухнуть.

– Веди, – я подтолкнул раненного Йохана в спину.

Здоровяк со столовым ножом в глазу послушно засеменил по дорожке между палатками, полностью идентичными той, из которой мы только что вышли.

Это был лагерь. Военного или полувоенного типа. Судя по климату – располагался где-то в пустыне. Духота и раскаленный воздух указывали на данный факт стопроцентно. Приходилось бывать в похожих краях.

Некоторые палатки наполовину скрывали маскировочные сети песочного цвета. Но в основном обходились без них. Еще один признак не слишком хорошей дисциплины. Будь по-другому, все постройки скрывались бы одинаково, камуфлируя местоположение лагеря от визуального наблюдения.

Пока шли, я оглядывался, пытаясь составить хотя бы примерное представление куда меня занесло. Когда оказались на небольшом пятачке открытого пространства, сделать это стало гораздо легче, я даже придержал Йохана, чтобы хорошо осмотреться.

Итак лагерь, или что скорее всего – полевая база. Окружает сетчатый забор, по углам стоят вышки, наверху нечто похожее на спарки автоматических пушек. Из тех скоростных, что выпускают по несколько тысяч снарядов в минуту. Убойная хрень перед которой даже в броне лучше не появляться.

Любопытный факт, за порядком особо не следят, но к обороне относятся серьезно, если расставили таких монстров. Стоит запомнить.

Слева должно быть кухня, слишком запахи оттуда идут характерные. За ней нечто напоминающее спортивную площадку под открытым небом – правильно поддерживать хорошую физическую форму для наемников надо. Еще какие-то здания непонятного назначения. Причем именно здания, возведенные из легких на вид металлоконструкций, выкрашенных во все тот же песочный камуфляж.

Должно быть хозяйственные постройки технического назначения: оружейные, склады, энергоподстанции, ремонтные мастерские.

Чуть в стороне несколько тентов, под ними пластиковые столики и стулья. Видимо местный аналог бара.

Площадка для техники виднелась самым краешком. В основном машины оказались незнакомыми. Лишь привычные багги почти не отличались от земных. Легкие, с высокой проходимостью, удобные машинки для дальних патрулей.

Видел однажды такие в Ливане. Мне предложили работу, уладить вопрос с одним из вождей, не желавшим делиться черным золотом, спрятанным под песками, считающимся собственностью местного племени. Скважины охраняли ребята из ЧВК, и они обожали похожие колесные аппараты. И пулемет можно закрепить, и небольшой груз при необходимости перевезти. Главное устройство настолько простое, что с ремонтом справится любой, хоть что-нибудь понимающий в технике.

– Человеческая мысль везде приходит к одинаковому решению, – пробормотал я, оглядев знакомые очертания багги, и перевел взгляд на нечто похожее на радарную станцию.

А может не станцию, хрен знает что это такое, но наверху крутился плоский направляющий диск. Какой-то локатор? Непонятно. Мысль об одинаковости человеческих мыслей уже не казалась столь верной, как секунду назад.

– Твою мать, – я ругнулся под нос, повернул голову и почти сразу наткнулся глазами на робота.

Шагоход, как здесь их называют, застыл металлической громадой на краю лагеря у самого входа.

Когда смотришь на экране, это одно, мало ли какие спецэффекты научились придумывать. Когда видишь наяву, уже совершенно другое.

Чертов робот стоял передо мной, и это была явно не бутафория. Облезлая краска, следы попаданий на плитах брони, изношенный корпус, общий обшарпанный вид – все просто кричало, что это настоящая боевая машина, неоднократно побывавшая под огнем.

Я моргнул впервые осознавая, что действительно перенесся в другой мир и осознание этого факта ударило под дых не хуже крепкого хука справа.

Бред, чертов бред… Может я валяюсь на больничной койке и ловлю приходы от обезболивающих?