Но чем ближе подхожу, тем сильнее становится чувство тревоги, а шаги сами собой замедляются. Улыбка, невесть откуда взявшаяся, пропадает с лица. Кроме взрывов смеха, в которых явственно слышится глумливость, до меня долетают крики и плач.

Вплотную подхожу к стене одного из зданий, останавливаюсь на углу и осторожно выглядываю за него, чтобы тут же отшатнуться. Сердце испуганно сжимается, и я пячусь назад, дохожу до пустого дверного проема, когда слышу приближающиеся шаги, гулко звучащие по твердой земле. Не нахожу ничего лучше, чем забежать в здание. Осматриваюсь. Внутри все не так печально, как в той высотке, на которую я набрела вчера. Единственное, что смущает, – отсутствие какой-либо мебели. Даже нет каких-то забытых вещей или мусора, что несколько выбивает из колеи. Дневной свет хорошо освещает помещение, поэтому я, не боясь наткнуться на засевших здесь тварей, бесшумно перехожу в соседнюю комнату, а потом и в следующую, благо двери тут не заперты.

Оказываюсь с той стороны здания, где засела группа людей, их голоса и смех становятся громче. Медленно приближаюсь к окну и встаю так, чтобы меня невозможно было увидеть снаружи. С этим мне помогает солнце, которое будет светить прямо в глаза тем, кто посмотрит в мою сторону.

Закрываю рот тыльной стороной ладони и даже дышать стараюсь настолько тихо, чтобы самой не было слышно. За окном вижу большую открытую площадку перед задней частью какого-то одноэтажного здания. На ней полукругом стоят несколько внедорожников и пикапов, перед которыми в кругу на каких-то ящиках, старых покрышках и чем-то подобном сидит больше десятка мужчин и несколько женщин. И все они имеют вид настоящих головорезов. В центре круга вижу двух молоденьких девушек. Они очень худые и одеты в какие-то лохмотья, едва прикрывающие тела, а еще на них надеты ошейники, к которым привязаны веревки. Одна из несчастных всхлипывает и держится за лицо, и именно это вызывает приступ веселья у некоторых из присутствующих. Остальные смотрят с безразличием, при этом поглощая какую-то еду.

Ком встает в горле, а душа клокочет от ярости. Какого черта здесь творится? К своей величайшей досаде, понимаю, что ничем не смогу помочь несчастным. С такой оравой мне в одиночку не разобраться. К тому же с ужасом осознаю то, что эти люди вряд ли мне помогут, если я обращусь к ним за помощью. Надо быть настоящей идиоткой, чтобы этого не понимать. Ясно одно. Необходимо поскорее уносить отсюда ноги и попытать счастья в другом месте. Понятия не имею, где, но не здесь.

Медленно отступаю от окна и собираюсь развернуться, но тут кто-то хватает меня со спины и зажимает рот широкой ладонью. Глаза расширяются от ужаса, не могу даже дернуться, рука нападающего крепко обнимает меня поперек живота и прижимает к твердой груди. Не успеваю даже пискнуть, когда уха касается горячее дыхание, и я скорее ощущаю, чем слышу тихое: "Ш-ш-ш".

Глава девятая

Ужас овладевает мной, а крепкая хватка не дает вырваться, но я все равно сопротивляюсь изо всех сил, позабыв про наличие оружия.

– Да тихо ты! – так же шепотом приказывают мне в ухо. – Или нас услышат.

Это замечание остается для меня совершенно непонятным. С чего бы схватившему меня человеку заботиться о том, услышат нас его дружки или нет? Мне плевать. Я должна освободиться и бежать отсюда как можно скорее.

Наконец, ко мне начинает возвращаться способность мыслить разумно. Пока нас не увидели те жуткие люди, нужно разобраться с обидчиком. Один противник лучше, чем толпа. Мужчина успевает протащить меня через две абсолютно пустые комнаты, и я, наконец, решаюсь. Поднимаю ногу и бью пяткой в колено своего похитителя. Он шипит от боли и шепотом отпускает грязное ругательство, но, к моему разочарованию, хватка не ослабевает. Наоборот, становится лишь сильнее.

– Успокойся, кудряшка, я не причиню тебе вреда, – уже более громко говорит мужчина.

На миг впадаю в ступор и даже сопротивляться прекращаю. Схвативший меня пользуется моментом и утаскивает еще дальше от людей на улице. Мой ступор почти сразу же сменяется изумлением, а потом и невероятной злостью. Начинаю сопротивляться еще яростнее и пускаю в ход зубы. Ладонь в это же мгновение исчезает с моего лица, и я тут же делаю глубокий вдох через рот.

– Мать твою, Эмили! Какая муха тебя укусила? – шипит мне в ухо знакомый голос.

– Пусти! – яростно шепчу я.

– Пообещай, что не будешь творить дичь, – тихо требует обидчик, тем не менее замерев на месте.

– Обещаю, – цежу сквозь зубы.

Пару мгновений ничего не происходит, потом хватка ослабевает, и я мгновенно вырываюсь, отступаю и резко оборачиваюсь, встречаясь с настороженным взглядом серых глаз. Оглядываю парня с головы до ног. Он выглядит точно так же, как и тогда, когда я видела его в последний раз. Темно-русые волосы, как всегда, в беспорядке, лицо непривычно серьезно, но я знаю – стоит ему улыбнуться, и на щеках тут же появятся милые ямочки.

С удивлением понимаю, что помимо ярости испытываю облегчение и… радость? Это открытие заставляет меня попятиться и разозлиться уже на себя.

– Я сначала не поверил, что это ты, – спокойно сообщает Ники, все так же внимательно наблюдая за каждым моим движением. – Что ты здесь делаешь?

Я лишь презрительно фыркаю. Он на полном серьезе задает мне этот вопрос?

Видимо, поняв, что я не собираюсь отвечать, Ники усмехается, а потом неожиданно расплывается в ярчайшей улыбке. А вот и ямочки, будь они прокляты.

– Неужели соскучилась, кудряшка? – спрашивает он, продолжая скалиться.

– Безумно, – выплевываю я, не скрывая злости. И сразу же выпаливаю вопрос, переходя к делу: – Где мой отец?

Улыбка Ники слегка меркнет, он мельком оборачивается, после чего склоняется и потирает ушибленное колено, разглядывая при этом укушенную мною ладонь. Встречаю эти жесты каменным выражением лица. Больно ему? Так этому гаду и надо! Я больше двух месяцев страдала от их предательства.

Ники выпрямляется и говорит совсем не то, о чем я спросила:

– Идем. Пока люди Алвина нас не заметили.

– Кто такой Алвин? – спрашиваю я, не двигаясь с места.

– Ты видела его и шайку, которую он возглавляет. Нужно идти, Эмили. Они не должны тебя увидеть. – Ники замечает, что я упрямо поджимаю губы, и совсем перестает улыбаться, после чего заявляет твердо: – Я все расскажу, но не здесь.

Вздыхаю настолько тяжело, чтобы Ники сполна прочувствовал всю силу моего неудовольствия, после чего с неохотой киваю и бросаю короткое:

– Веди.

Ники снова быстро оборачивается, после чего обходит меня и направляется в ту сторону, куда, по всей видимости, до этого тащил.

Преодолеваем помещение за помещением, отчего дом кажется бесконечным. Только через пару минут мой спутник открывает какую-то дверь, которая чуть ли не единственная среди множества оказывается закрыта. Ники выглядывает наружу, осматривается, после чего жестом подзывает меня к себе.

– Нужно перейти улицу и пройти к тому зданию, что находится слева по диагонали. Только быстро.

Молча киваю. Все происходящее кажется странным сном.

Ники пару секунд всматривается в мое лицо. Не знаю, что он хочет там разглядеть и что видит в итоге. Злость отступила. Сейчас я чувствую странное опустошение, облегчение оттого, что нашла хоть одного знакомого человека, да еще надежду на то, что в скором времени увижусь с папой. Но в душе нет ни капли спокойствия. Я не могу доверять Ники. Один раз он уже предал мое доверие, и нет никаких гарантий того, что это не произойдет снова. Но выбор у меня невелик. Либо те люди на улице, либо Ники. Решение очевидно. Ники хотя бы может привести меня туда, куда в последние пару месяцев рвется сердце.

Покидаем здание и спешим в указанную сторону. Через несколько секунд уже забегаем в открытую дверь. Ники идет вглубь здания, я шагаю следом, мельком оглядывая помещения. Здесь тоже пусто – ни мебели, ни вещей, ничего. Спустя пару минут блужданий по лабиринтам комнат останавливаемся у ничем не приметной закрытой двери. К моему удивлению, Ники извлекает из недр кармана небольшой ключ и отпирает замок. За дверью оказывается лестница, ведущая в подвал. А еще там темно, отчего я напрягаюсь. Жизнь научила опасаться подобных мест, и у меня нет никакого желания идти вниз.

Словно почувствовав мои переживания, Ники произносит успокаивающим тоном:

– Там безопасно.

Дергаю плечом, но ничего не отвечаю. Нигде не безопасно. Первой шагаю на лестницу и вытягиваю в сторону руку, касаясь пальцами гладкой стены. Ники заходит следом и закрывает дверь, погружая окружающее пространство в темноту. Слышу скрежет ключа за спиной, после чего мой спутник чем-то шуршит, а в следующую секунду на ступени у меня под ногами бьет луч света. Ники обходит меня и первым начинает спуск, иду следом, внимательно глядя себе под ноги.

Внутри по какой-то необъяснимой причине разгорается волнение. Что-то подсказывает мне, что в том месте, куда мы направляемся, папы нет и в помине. Остается молча продолжать путь, хотя я едва сдерживаюсь, чтобы не начать сыпать вопросами. А у меня их великое множество.

Лестница оказывается такой же бесконечной, как и лабиринты комнат наверху. На спуск уходит не меньше трех минут, и к концу пути я уже начинаю терять терпение. Но наконец впереди показывается небольшая квадратная площадка, которая заканчивается крепкой с виду дверью. Ники останавливается перед ней и стучит сначала три раза быстро, потом два с перерывом. Хмуро смотрю на стальную поверхность, поблескивающую в свете фонарика.

Проходит секунд пятнадцать, прежде чем слышится звук отпираемого замка, а после дверь распахивается. На меня смотрит еще одно знакомое лицо. Ники сторонится, пропуская меня вперед. Захожу в просторное помещение, которое оказывается освещено несколькими большими фонариками, разложенными по углам. Здесь, в отличие от комнат наверху, есть мебель. Слева полностью оборудованный кухонный уголок, стол и стулья вокруг. Спинкой к кухне расположен диван, у стены напротив стоит точно такой же. Справа от входа высокий стеллаж с книгами, а рядом объемное уютное кресло и журнальный столик. Прямо напротив входа еще одна дверь, она закрыта.

Замираю неподалеку от входа, скидываю на пол чудом не слетевший при стычке с Ники рюкзак и внимательно осматриваюсь. В помещении, кроме меня и Ники, шесть человек. Уже знакомые мне мужчины – Чарли, Джонни и Сойер. Все трое были в моем мире вместе с Картером и Ники. Именно Чарли является тем, кто утащил в портал Джорджию Купер.

Помимо них в подвале находятся три девушки. В кресле справа в расслабленной позе сидит длинноногая блондинка с волосами, собранными в короткий хвост на затылке. Голубые глаза с интересом оглядывают меня, а длинные пальцы с коротко подстриженными ногтями любовно поглаживают рукоятку и ножны лежащей на ее коленях катаны. На диване, что стоит лицом ко мне, расположились две брюнетки, но это их единственное сходство. У одной настолько короткие волосы, что их почти не видно. Глаза темные, а выражение лица совершенно нечитаемое. Вторая смотрит с улыбкой, но не на меня – на Ники. На меня ей будто вообще плевать. Ее длинные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, а ноги в тяжелых ботинках вытянуты и скрещены в лодыжках. Все люди в комнате, включая меня, одеты примерно одинаково и при оружии, но я все равно ощущаю себя лишней.

Каждый из присутствующих внимательно оглядывает меня с ног до головы, и мне становится неуютно под их пристальными взглядами. Но ни один из парней или девушек не выглядит удивленным моим появлением, будто все они только и делали, что ждали, когда мы с Ники придем сюда. А это, мягко говоря, странно.

– Эмили, ты голодна? – нарушает тишину Сойер.

Поворачиваюсь к нему, удивленная таким вопросом. Отрицательно качаю головой. Я перекусила, пока шла в сторону города, и пусть съела безбожно мало, ведь еда до сих пор не лезет в глотку, пока мне этого достаточно.

– У вас есть вода?