– Правда? Вот уж не думала, что в деревенском сообществе вроде нашего книжный клуб – это что-такое очень уж удивительное, миссис Айриш, – любезно отвечаю я. Я всегда по какой-то причине называю ее именно «миссис Айриш», хотя она настойчиво просит именовать ее просто Ширли.

– Вообще-то нет. Но вы же помните, что раньше это был книжный клуб Камиллы Найт, так ведь?

Прикусываю губу, чтобы случайно не ляпнуть: «Не думаю, чтобы сейчас она против этого возражала. Вряд ли она про это узнает». Вместо этого улыбаюсь и говорю ей, что, по-моему, это хорошая дань уважения Камилле и что та была бы только рада узнать, что в деревне продолжают начатое ею дело. Ширли несколько раз кивает, отчего ее жиденькие черные волосы мотаются по бокам от лица – принимаю это за знак согласия и при первой же возможности ускользаю. Неужели и все остальные будут против того, что я возродила эту затею?

* * *

– Не думала, что сегодня вообще доберусь досюда, – говорю я, наконец переступая порог кафе.

– А я уже начала гадать, не случилось ли чего, – отзывается Люси.

– О нет. Абсолютно ничего не случилось, – быстро отвечаю я. Слишком уж быстро. – Просто Поппи тащилась нога за ногу, а еще я наткнулась на Ширли, которая из паба.

– Тебе повезло, что удалось быстро отделаться. От нее так просто не отцепишься, точно?

Смеюсь при этих словах Люси. В этом с ней можно лишь согласиться.

Когда я направляюсь за своими вещами в подсобку, взгляд мой падает на афишу книжного клуба. Снимаю ее с доски. Вовсе не из-за того, что сказала Ширли, – я решительно настроена продолжать независимо от ее мнения, – а по той причине, что очень не хочу, чтобы позже ее увидел Адам и плохо подумал обо мне из-за того, что я наложила лапы на клуб Камиллы. Это ведь она основала его и несколько лет руководила им. Когда мы только переехали сюда и я открыла «Поппиз плейс», Камилла как-то заглянула сюда – золотистые волосы волнами спадают на плечи, стройная фигурка облачена в черные облегающие легинсы и футболку с леопардовым узором – и спросила, нельзя ли ей пользоваться помещением кафе раз в месяц по средам для собраний ее книжного клуба. По ее словам, обычно она проводила такие литературные вечера у себя дома, но группа разрослась, и дискуссии достигли такого накала, что стали беспокоить сон ее годовалой дочки.

Я всегда типа как надеялась, что Камилла предложит и мне прочесть выбранную ими книгу – посидеть с другими молодыми мамашами и обсудить, кто что про нее думает. Однако вместо этого на два часа каждый месяц оказывалась за бортом происходящего, разнося напитки и кексы. Но хотя бы выяснила, как кого зовут и кто чья родительница. Слушая их болтовню, получила кое-какое представление, что именно происходит у каждой в жизни и какие сплетни гуляют по деревне. Это буквально открыло мне глаза – я и понятия не имела, что в таком маленьком местечке настолько кипит жизнь.

И все же Камилла так и не приняла меня в их тесный кружок. Единственный раз, когда у нас нашлась общая тема для разговора, – это когда речь зашла о рецептах печенья, поскольку она сама любила печь. Сейчас кажется, что это было в какие-то незапамятные времена…

– Ты позволила им брать любые заготовки? – спрашивает Люси.

– Э-э… нет. – Быстро сую афишу под прилавок. – Думаю, пускай ограничатся зверюшками среднего размера – спасибо, что напомнила, Люси.

– Заметано, – откликается она.

Когда Люси заходит в подсобку, слышу, как она начинает напевать. Улыбаюсь, но тут опять опускаются тучи. Вчера все казалось таким нормальным – радостным, беззаботным. Сегодня все совсем по-другому. Словно какой-то тяжелый груз затаился внутри меня в ожидании. Чувство, что приходится ждать чего-то плохого.

* * *

Быстро наступает четыре часа, и я рада, что с большинством приготовлений мы управились еще с утра, поскольку надо было реально много чего сделать, и мне пришлось на полтора часа уйти, чтобы забрать Поппи и на обратном пути по-быстрому завернуть домой за кексами, нехватка которых у нас вдруг обнаружилась. Я жутко горда тем, что мое заведение так хорошо тут раскрутилось. И пусть я новичок в этом тесном деревенском мирке, народ тут с готовностью поддерживает меня и мое кафе. Оглядываю свежеиспеченные кексы, маффины и печенье, выставленные в стеклянной витрине возле прилавка. И вид, и запах – божественные. Часть из них – от сторонних поставщиков, но я много чего пеку и у себя дома – это моя страсть, и большой плюс, что есть возможность не только совмещать это занятие с присмотром за Поппи, но даже и привлекать ее к делу. Люблю экспериментировать с новыми рецептами, а Поппи просто обожает выступать в роли моего официального дегустатора. Покупательские отзывы греют душу – я как-то даже случайно услышала, как одна женщина говорит, что лучше моего печенья она в жизни не пробовала. Том смеялся, когда я ему этим похвасталась. Сказал, что никак не ожидал, что я окажусь такой прирожденной домохозяйкой, когда мы только познакомились. Я так и не поняла, был ли это комплимент или же подколка, – но в любом случае то, что я здесь и управляю собственным кафе, делает меня счастливой и довольной, как никогда в жизни.

В ожидании остальных детей Поппи вела себя как натуральный ангел, терпеливо сидя за столиком возле прилавка и играя «в кафе» кукольными столиками и стульчиками, которые я ей купила, – поскольку, цитирую, она «хочет быть как мамочка». К счастью, Салли пригласила на день рождения Молли и ее, так что по крайней мере не пришлось заморачиваться с поисками няни.

Керамические зверюшки с необожженной еще глазурью выстроены в ряд, готовые к тому, чтобы их расхватали дети и их родители; на всех восьми столиках заготовлены разноцветные краски. По всему кафе развешаны яркие воздушные шарики, на стенах растяжки – «С днем рождения!». Поглядываю на Люси, которая уже повязала косынку и надела фартук. Чувствую себя как полководец перед атакой противника.

– Все готово, – объявляет Люси.

– Отлично. И огромное спасибо тебе за помощь – как и всегда. Только подумай: всего через час с небольшим все благополучно закончится, и ты можешь спокойно провести вечер с Оскаром, – говорю я.

– О, я люблю это, ты же знаешь. С детишками я в своей стихии. А потом, Оскар сегодня работает допоздна – типа как одной машине надо сделать полное ТО, а другую отогнать владельцу и вернуться обратно на поезде, – говорит Люси, пренебрежительно отмахиваясь. – Бог знает, когда он объявится.

Люси – не фанат автомобилей. Машины у нее никогда не было: она предпочитает раскатывать по деревне на своем верном ржавом велике или пользоваться общественным транспортом. Двигатели внутреннего сгорания для нее – темный лес, и она частенько говорит мне, что едва не засыпает, пока ее бойфренд талдычит на эту тему. По-моему, это довольно забавно, хотя у Оскара может быть иное мнение.

– Ох уж эти радости владения собственным бизнесом… Как мне это знакомо… – говорю я. – Хотя с тех пор, как он заправляет отцовским автосервисом, дела у него вроде идут неплохо. Пусть даже и непросто ему приходится.

– Да, отца ему очень не хватает. Но он настоящий работяга, крутится как белка в колесе, практически без помощников. Его папа мог бы им гордиться.

– Это уж точно, подруга, – ободряюще произношу я, после чего нацепляю на лицо приветливую улыбку и открываю дверь, чтобы встретить виновницу торжества.

Мирная тишина кафе сразу же взрывается шумовой бомбой из оглушительных криков малолеток и их родителей, соревнующихся за то, чтобы их услышали. Такое впечатление, что на мероприятие заявилось как минимум человек двадцать, а не вполовину меньше. Уходит около пятнадцати минут, прежде чем все рассаживаются за столики со своими зверюшками. Быстро считаю по головам: одного ребенка не хватает. Не вижу Адама с Джесс – может, он решил не участвовать… На всякий случай спрашиваю у Салли, все ли здесь.

– Э-э… Вообще-то нет. Джесс и ее отец еще не подошли, – отвечает она, обводя взглядом кафе. А потом вдруг вскидывает руку, машет кому-то позади меня, и, обернувшись, я вижу в дверях Адама с дочкой. Джесс выглядит совсем крошечной – мельче, чем остальные дети ее возраста, – так что удерживать оборонительную позицию, укрывшись за ногами отца и крепко в них вцепившись, ей удается без проблем. Он пытается оторвать ее от себя, чтобы подойти к столу, но Джесс отчаянно сопротивляется. Салли вскакивает со стула и наклоняется к ней, чтобы уговорить ее отцепиться от отца, но безуспешно. Когда Салли возвращается на свое место рядом с Молли, я замечаю, что под мышкой у Джесс зажат белый плюшевый котик, что позволяет вмешаться и мне.

– Вижу, ты любишь котиков, Джесс? – говорю я. – Здесь тебя ждет один совсем особенный котик – хочешь с ним познакомиться?

Малышка наконец выглядывает из-за спины Адама и вытягивает шею туда, куда я показываю. Протягиваю ей руку, и она неуверенно берет ее. Адам улыбается мне, когда я веду ее к столику с фигурками-заготовками, и Джесс, естественно, выбирает кошку.

– Спасибо, вы замечательно с ней управились, – говорит Адам, когда они усаживаются за стол, готовые приступить к делу. Придвигаю стул и сажусь рядом с ним.

– Должно быть, нелегко вам обоим приходится… Ну как с таким свыкнешься?

– Да уж… – Он опускает взгляд, но не раньше, чем я вижу у него в глазах слезы. – Вы просто не представляете, сколько народу считает, что раз уж целый год прошел, то мы уже должны давно приспособиться и жить дальше. Хотя, думаю, мы все-таки справляемся, в какой-то степени. Я уже вернулся в офис на неполный рабочий день, хотя в основном работаю из дома, чтобы побольше бывать с Джесс. Но, честно говоря, – тут Адам делает паузу, как бы раздумывая, стоит ли мне довериться, – мне иногда нужно побыть и с другими взрослыми, понимаете? Иначе можно просто с ума сойти. За что ни возьмешься, всякий раз кажется, что все делаешь не так…

Голос у него срывается, и он кашляет, словно прочищая горло, чтобы скрыть это. Я очень хочу похлопать его по руке или сделать еще что-нибудь в этом роде – чтобы показать, что я сочувствую, – но это, по сути, наш с ним первый настоящий разговор, так что это кажется не совсем уместным.

Поэтому я просто расспрашиваю его про Джесс: как у нее дела в садике, что она любит, как ему удается совмещать работу с необходимостью присматривать за ней… И как-то вдруг заканчиваю тем, что приглашаю обоих на чай на следующей неделе.

– Правда?.. Да, это было бы здорово. Ей нужно побольше общаться с детьми ее возраста за пределами садика. Она у меня довольно застенчивая.

– О, Поппи точно такая же. Вы оказали бы мне неоценимую услугу! – Ухмыляюсь. – Я трачу так много времени, пытаясь добиться успеха в бизнесе, что, боюсь, немного пренебрегаю ею.

– Уверен, что это совсем не так. Вы для нее – источник вдохновения. И, без сомнения, уделяете ей много времени, когда оказываетесь дома.

Задаюсь вопросом, не сказано ли это просто из вежливости, но тут Адам смотрит мне прямо в глаза и одаривает искренней улыбкой.

– Мне нравится бывать с ней. Быть матерью – лучшая работа в мире. – Едва я произношу эти слова, как сердце у меня падает. О боже, и зачем я это сказала? Каким местом я думаю? – Я… я хотела сказать…

– Все в порядке, Бет. Это и вправду так. Быть родителем – это лучшая работа, не стоит из-за меня переживать.

– Иногда я совсем не думаю, прежде чем открыть рот, – говорю я с пылающим лицом.

Адам смеется.