Он развернулся и пошел дальше, мы с Юлькой поплелись следом.

– Ты у нас прям ядерная ракета, – хихикнула подруга. – Где у тебя кнопка?

– У меня зона поражения скромнее.

– Пуля?

– От пули слышу!

Ярополк провел нас на второй этаж по узкой деревянной лестнице. Я ловила на себе любопытные взгляды, но стоило воеводе повернуться, как все тут же бросались по своим делам.

Комнаты воеводы размещались в начале длинного коридора, у самой лестницы.

– Тут шумно, – заметил Ярополк. – Зато по тревоге быстрее добираться. Царь все хотел, чтобы я во дворец переехал, но мне тут привычнее. Да и за учениками пригляд. При мне они опасаются проказничать. Все равно, конечно, шкодят, но не с таким размахом.

– Чистенько, – сказала Юлька, входя в приоткрытые двери.

«Бедненько», – подумала я, но промолчала. Узкая кровать, сундук у изголовья, возле окошка стол, укрытый скатертью, и стул, на который я и села. Юлька устроилась на кровати, скинув туфли, и, судя по ошарашенному взгляду воеводы, это подрывало все моральные устои местного общества. Яр сходил в смежную комнату, вернулся, сжимая в руках глиняную вазу.

– Это древний артефакт. – Он бережно поставил ее на стол передо мной. – Достался от бабушки.

На кривоватых коричневых боках морщинками разбегались мелкие трещинки. Я заглянула в широкое горлышко – пусто.

– Видишь, это древние руны. – Яр благоговейно провел пальцем по узору из непонятных значков. – Их значение уже утеряно, но магия все еще жива.

Он встал сзади, оперся на стол по обе стороны от меня, так что я внезапно оказалась в кольце сильных рук.

– Если ты не хочешь колдовать, Василиса, попробуй сотворить светлое волшебство.

– Что мне делать? – спросила я, хотя могла и дальше просто таять в объятиях Ярополка.

– Бабушка говорила, надо налить студеной воды, а потом подумать о чем-то или ком-то хорошем, постараться вызвать в душе светлые чувства.

Он поставил рядом с вазой глиняную кружку, полную воды. Я взяла ее за запотевший бок, на полотняной скатерти остался темный влажный кружок. Аккуратно вылив воду в древний артефакт, заглянула внутрь, но увидела там только собственные глаза. О чем же подумать? Когда в шею дышит Ярополк, мысли только об одном, не уверена, что они очень уж светлые. Я поймала ироничный взгляд Юльки, подруга многозначительно пошевелила бровями, вытянула губки, будто для поцелуя, и я усмехнулась в ответ. Вот кто-кто, а Юлька всегда вызывает во мне добрые чувства, даже тогда, когда издевается надо мной. Я у нее сейчас явно как на ладони. И симпатию мою к Ярополку она распознала едва не раньше меня, и вон пыталась оставить нас наедине, стоило ему только намекнуть на покои… Люблю ее, засранку.

Вода в вазе вдруг вспыхнула, засияла золотом.

– Получается! – воскликнул Ярополк.

– И что дальше? – Я не на шутку разволновалась. Не каждый день творю волшебство.

– Что бы ты хотела сделать хорошего?

Я вспомнила о просьбе водяного. В книжке-чудеснице снятие проклятий явно относилось к светлой магии.

– Как снять проклятие с пруда? – спросила я и заглянула в горшок.

Вода на донышке на мгновение погасла, а потом вспыхнула, и я увидела ясную картинку: три свечки, церковь, потом дом, полный ребятишек, и огонь в очаге, куда женщина с ямочками на круглых щеках ставит котелок. Еще вспышка – пруд, залитый солнечным светом, свеча посреди листа кувшинки, пламя дрожит на ветру, но не гаснет. Вторая свеча в перепончатых руках водяного. А затем я увидела саму себя. Надо же, в отражении я совсем другая: волосы собраны в две косы, длинное белое платье стелется по траве, я несу горящую свечу вокруг пруда, и в глазах отражается ее пламя.

– Кажется, теперь я знаю, как помочь водяному.

– Спроси еще, что можно сделать с живой водой, – посоветовала Юля.

– Живая вода? – встрепенулся Ярополк. – Это же очень мощное средство! Помогает от всех болезней!

– А оживить мертвых может? – прошептала я. Сердце заколотилось быстрее. Если бы только я могла вернуть папу с мамой! Если есть хоть маленькая, крохотная возможность… Я склонилась над вазой. Алая вспышка едва не выжгла мне глаза. Я вскрикнула, отшатнулась, упала на Яра, который сгреб меня в охапку, закрыл плечами. Раздался оглушительный взрыв, как будто гром прогремел в маленькой комнатке воеводы. Я вывернулась из-под руки Ярополка, вскочила на ноги… Юлька, зажмурив глаза, сидела на кровати застывшим столбом. Вокруг нее кружились хлопья копоти, ошметки обугленной скатерти. У ног валялись глиняные черепки – все, что осталось от древнего артефакта. Юля открыла глаза, ярко-голубые на фоне чумазого лица, ошалело посмотрела на меня.

– Ты в порядке? – тихонько спросила я.

– Ага, – кивнула она. – Ну, ты мощная колдунья…

Послышался топот, двери распахнулись, штук пять мальчишек застыли на пороге, а потом с воплями бросились врассыпную.

– Чего это они? – не поняла Юлька. А я, нервно хихикая, вытащила из клатча зеркальце и протянула ей. Хорошенько рассмотрев свою физиономию, покрытую сажей, подруга вздохнула и вытащила початую пачку влажных салфеток. – С кем поведешься, от того и наберешься.

Вспомнив о Ярополке, я повернулась. Воевода перебирал осколки вазы, пытаясь собрать вязь древних рун.

– Ярополк, я же не нарочно, – покаялась я.

– Василиса, ты должна была сотворить доброе волшебство. – В его голосе прорывалось явное раздражение. – Какого лешего ты подумала о некромантии?

– Просто…

Ярополк дернул плечом, устало прикрыл глаза.

– Чего еще ждать от ведьмы, – сухо сказал он.

Я вспыхнула и отвернулась.

От внутреннего убранства царского дворца у меня зарябило в глазах: все расписано узорами, на высоком сводчатом потолке целая картина: юноша и девушка бегут навстречу друг другу через пышные цветущие кусты, протягивая одинаково тонкие руки. То тут, то там кучковались придворные: дамы, разодетые в пышные платья, и мужчины в богатых кафтанах. На нас поглядывали, но знакомиться не спешили – небось воевода всех отпугивал суровым выражением лица.

Я уселась на золотую лавку, больше похожую на музейный экспонат, чем на мебель. Юлька цокала каблучками по паркету, уложенному звездами, носилась по залу, щелкала фотиком, как заведенная.

– Вася, тут совершенно иная техника в искусстве! – воскликнула она, тряся меня за руку. – Это потрясающе!

Я равнодушно пожала плечами. После того как я расфигачила волшебный горшок Ярополка, он демонстративно не обращал на меня внимания, и мое настроение упало до нуля. Сам виноват – надо было объяснить как следует! А теперь надулся в бороду, молчит, гадости про меня думает, завернулся в свой плащ, как в саван…

– Что ты молчишь? – не выдержала я. – Прости, я случайно, честное слово! Мне очень жаль, что я разбила горшок твоей бабушки.

– Это был волшебный сосуд.

– Пусть так. Я возмещу тебе. У меня есть златоносная жаба.

– Не надо, Василиса. Я сам виноват.

– Чего ж ты такой мрачный?

– Что-то не так, – сказал воевода. – Мы с Иваном, с царем, с детства дружны. Моя мать была его кормилицей. Он никогда не заставлял меня ждать у дверей. Сейчас время обеда. Если я приходил во дворец, то сидел по правую руку.

– А, так ты просто голодный? – успокоилась я. Ох уж эти мужчины! – А как вообще проходит прием у царя?

– Танцы будут? – встряла Юлька.

– Какие танцы? – возмутилась я. – Можно подумать, ты знаешь, что они тут танцуют!

– Скорее всего, водят хоровод, – невозмутимо ответила Юлька и щелкнула фотоаппаратом, направив объектив на воеводу. – А в хороводах я с детского сада ас.

– Обычно царь принимает посетителей часа два, – сказал Ярополк. – Если вопросы не государственной важности, то прямо во время трапезы. Потом могут и танцы быть, если государь в хорошем настроении, а Иван всегда полон сил и весел…

– Царь сегодня не принимает! – Слуга в полосатой ливрее неожиданно появился из дверей и, ошарашив этим известием народ, собирался улизнуть в уже закрывающиеся створки, но воевода сунул ногу в щель.

– Неотложное дело! – Он отодвинул слугу в сторону плечом, и мы протиснулись следом.

Мы вошли в просторный зал, на потолке которого юноша и девушка из прошлой картины уже жарко целовались. Я покрутила головой в поисках двери в третий зал, на потолке которого по идее должны показывать продолжение сериала, и заметила у стрельчатого окна длинный стол, покрытый белоснежной скатертью. За ним, сидя на разных концах, трапезничали двое. Царь показался мне каким-то… никаким. Вроде и статью вышел, и на лицо ничего, ну бородат, так я уже почти привыкла к местной моде на кустистые физиономии, а взгляд скользит мимо него.

А вот когда царица поднялась из-за стола и направилась к нам, меня будто ударили наотмашь. Ее красота ошеломляла. Осанка, легкая полуулыбка, золотой обруч, усыпанный жемчугом, блекнет от блеска ее волос, платье, украшенное затейливой вышивкой, обнажает молочные плечи… Я моргнула, тряхнула головой, посмотрела на Юльку – та только что слюни на царицу не пускала, глянула на Ярополка – стоит, хмурится, а на царицу и не смотрит, ждет, когда царь наконец доест пирожное.

– Воевода, – голос у царицы оказался низкий и хриплый, – отчего ты явился так неожиданно? Али какие плохие вести принес?

– Вести не плохие, но и не добрые, как посмотреть, – ответил Ярополк. Вот как, значит… Ладно, я ему эту недобрую весть еще припомню. – Привел пред царские очи новую ведьму.

Царица стремительно ко мне повернулась, юбки закружились вокруг стройных ножек. Стоп, откуда мне знать, что они стройные? Поди разбери под всеми этими оборками! Может, у нее кривые волосатые лапы или, вообще, как у Парнаски – копыта!

Она подошла ко мне, пробежалась глазами сверху донизу, зацепилась за ведьмин кулон, рефлекторно прижала руку к груди. Ярополк был прав, ее украшение до боли напоминало мое – та же вытянутая овальная форма, необычная мелкая огранка. Только ее камень был алым и переливался на свету, пульсируя, как живое сердце.

Я не знала, что мне делать – присесть в реверансе, отвесить поклон? Но на выручку пришла подруга.

– Боже мой, вы так прекрасны, – прошептала она со слезами на глазах. – Вы позволите нарисовать ваш портрет?

Она схватила царицу за руку и, кажется, попыталась ее поцеловать. Ярополк вмешался, оттеснил Юльку за спину, откуда она выглядывала, не сводя с царицы щенячьих глаз. Чего ее так плющит?

– Василиса, – представилась я. – А это моя подруга Юлия. Простите, ваше величество, что не знаю ваших обычаев, я из другого мира…

– И что же это за мир? – резко спросила царица.

– Там нет магии, но куда больше развита техника, – ответила я. Вспомнив слова нотариуса, добавила: – Географически наши миры одинаковы. Политическое устройство…

– Техномир, понятно, – равнодушно прервала меня царица. – Вы явились присягнуть на верность?

– Да, – ответил за меня Ярополк, все так же глядя на царя. – Василиса – новая ведьма, появилась после смерти Маргариты. Иван, что с тобой, ты болен?

– Василиса, – перебила его царица, ее голос еще понизился, хрипловатые нотки пробирали до дрожи, как звук пенопласта по стеклу. – Василиса, откуда у тебя кулон?

– Наследство Маргариты.

Царица вперилась взглядом в мое украшение, камень слегка нагрелся, потяжелел, цепочка впилась в кожу. Мне нестерпимо захотелось сорвать его с шеи.

– Отдай его мне.

– Нет.

– Отказываешь царице? А ведь пришла клясться в верности. Ты будешь служить мне верой и правдой?

– Вообще-то я не уверена, что хочу быть ведьмой. И тем более кому-то служить.

– Следи за языком, ведьма, не то быстренько его лишишься! – каркнула царица. Я отступила назад, наткнулась спиной на воеводу и сразу почувствовала себя увереннее.