* * *

Звуки над водой разносятся прекрасно, этому способствует большое открытое пространство. Треск лодочного мотора они вначале услышали, а лицезреть смогли лишь минут через пять. Сомнения, конечно, были: а та ли это лодка, которую они так долго ждут? Однако надежды полностью оправдались, когда та пришвартовалась к берегу. К тому моменту солнце уже коснулось заката, а часы показывали отметку на половине десятого.

– Это кто? – сухо спросил дед, кивнув подбородком на гопников.

– Они помогли нам выбраться, – объяснила Света.

– Ты чё старый, берега попутал? – попытался выпятить свой авторитет вожак, но отчего-то быстро заткнулся.

Дед посмотрел на гопников задумчивым взглядом и потёр подбородок синей, от количества татуировок, рукой. Видимо, это и заставило замолчать дворовых авторитетов. Макс не исключал, что в этих наколках они даже смогли разобрать какой-то смысл. А затем ситуация и вовсе резко сменила вектор развития.

– Ну, раз помогли, – как-то странно оскалился дед и пригнулся в лодке, делая вид, будто копошится там с важными делами.

А в следующую секунду он разогнулся и направил в сторону гопников пистолет. Грохнул выстрел, и вожак мешком повалился на землю с аккуратным отверстием во лбу. Карась не думал ни мгновения. Его друг ещё только наметил траекторию падения, а тот уже вовсю сверкал пятками. Но куда там, дед ещё трижды нажал спуск, и второй гопник зарылся лицом в траву, но пока ещё оставался жив. Дед покинул лодку и под удивлённый взгляд дочери, совершенно спокойно дошёл до пытающегося ползти Карася, после чего проконтролировал его выстрелом в затылок. Парень мгновенно вытянулся в струну, несколько раз дёрнулся и окончательно затих.

Свету охватил животный страх. Впервые она вот так увидела смерть. Да, когда они покидали город, убийство произошло буквально на её глазах, но в тот момент мозг отреагировал на происходящее иначе. Тоже было страшно, однако они с Максом быстро миновали покойника, а этот сейчас он лежал прямо у её ног. К тому же убийцей оказался очень близкий человек, от которого она не ожидала подобной выходки. Несколько секунд она боролась с головокружением, а затем не выдержала, упала на четвереньки и вывернула желудок, в котором с самого утра, кроме окрошки и холодной колбасы больше ничего не было.

Макс словил совершенно иные ощущения. Запах крови практически отключил сознание, и он всеми силами боролся с жаждой. Широко раскрытыми глазами он уставился на кровь, которая безвозвратно впитывалась в песчаный грунт под головой вожака и всячески уговаривал себя оставаться на месте. А желание броситься к покойнику и присосаться к кровоточащей ране, с каждым разом накрывало всё сильнее.

– Зачем? – вывел его из оцепенения голос мамы.

– Это балласт, – сухо ответил её отец. – Сейчас не время для сантиментов. Быстро в лодку.

Макс коротко кивнул, подхватил свой рюкзак и перемахнул через борт. Света какое-то время колебалась, затем нагнулась, подняла початую бутылку пива, сделала глоток, прополоскала рот и сплюнула пену. Она повторила эту процедуру ещё дважды, а затем, без отрыва влила в себя остатки и отбросила пустую тару в сторону.

Вскоре вновь над рекой раздался треск мотора, и алюминиевая лодка плавно отошла от берега. Но в обратный путь они не пошли. Как только судно достигло середины, дед заглушил мотор и сбросил за борт самодельный якорь.

– Заночуем здесь, – декларировал тот. – Завтра с утра за бензином пойдём.

* * *

Отдельные выстрелы часто гремели в течение дня. Было совершенно неясно, исходят они от людей или уже от военных, но едва опустилась ночь, грохот орудий накрыл какофонией звуков всю округу. Теперь уже стало очевидно: работали военные, ни у кого из гражданских не могло быть в наличии крупного калибра. И судя по всему, замес в городе шёл нешуточный. Грохотало так, что даже по воде бежала рябь, а тело ощущало звуковые ударные волны. Что-то постоянно взрывалось, и на небе вскоре образовался ореол зарева, от вспыхнувших пожаров.

Длилось это недолго, в течение часа стрельба угасла до полного отсутствия и город, а также его окрестности, наполнились совсем другими звуками. Человеческие крики доносились со всех сторон. Видимо те, кто вчера покинул город, напоролись на засаду тварей, а может, просто эхо разносило их крики, отражаясь от лесного массива по противоположную сторону реки. Маму вновь затрясло, хотя не исключено, что от холода. Влажность и ни на мгновение непрекращающийся ветер делали своё, а лёгкие ветровки, что упаковал с собой Макс, несильно спасали.

Тем не менее дед был спокоен, хотя нет-нет да и напрягался, когда до них доносился всплеск воды. Но чаще всего причиной беспокойства оказывалась рыба. Так они и просидели до самого рассвета, пока крики, что доносились от города, окончательно не стихли.

Макс снова взглянул на часы. Теперь он точно мог сказать, какое количество времени считается относительно безопасным. А заодно прикинул, что вскоре день пойдёт на убыль и в зимний период твари, скорее всего, активизируются. Ещё ему было очень интересно, кто же победил в ночной схватке. Хотя логически понимал, что от военных, скорее всего, никого в живых не осталось, иначе у всего этого кошмара попросту не было бы продолжения.

Дед завёл двигатель, от шума которого на дне лодки зашевелилась Света. Усталость всё же взяла верх над страхом, и девушка смогла отключиться на пару часов, в отличие от Макса. Парень даже глаз не сомкнул, постоянно прислушивался и всматривался в темноту. Дед предлагал ему устроиться рядом с мамой, но он отказался. В первую очередь потому, что прекрасно видел в темноте, ведь после захода солнца зрение перестраивалось. Да, оно становилось монохромным, эдакая квинтэссенция чёрно-красных оттенков. Но видел он чётко и ясно все предметы. По крайней мере, десяток особей, что явились на берег под покровом ночи, видимо, на запах крови, он рассмотрел, а вот за деда уверенности не было. Тем более что никакими сторонними приспособлениями тот не пользовался.

– Со мной пойдёшь, – сухо произнёс дед, глядя на Макса, – Канистры возьми…

– Нет, куда ты его тащишь? – активировала гиперопеку Света. – Он ещё ребёнок. Я пойду.

– Лодкой управлять умеешь? – сменил вопрос её отец, продолжая сверлить пацана внимательным взглядом.

– С вёслами точно управлюсь, – кивнул тот.

– Отплыви подальше и кинь якорь, сам ложись на дно и не вздумай уснуть, понял?! Мы быстро.

– Да, я не подведу, – часто закивал парень.

– Пошли, – суровым тоном позвал маму тот, и они покинули лодку, оставив пацана на охране.

Макс взял в руки вёсла и принялся усердно работать. Это оказалось гораздо сложнее, чем он себе представлял. Лодку постоянно разворачивало и ему никак не удавалось равномерно распределить усилия. Однако, худо-бедно от берега он отдалился, ещё и течением слегка отнесло. Прикинув расстояние, парень решил, что уже достаточно безопасно. Плюс придётся ещё и обратно грести, да наверняка, как можно быстрее, и он взялся за якорь. С виду самодельная, ржавая конструкция, казалась намного легче. Пришлось как следует поднатужиться, чтобы перевалить эту штуку через борт. И пока она погружалась, Макс подумал: «А ведь её ещё нужно как-то поднимать!»

Ну а затем он последовал рекомендациям деда и улёгся на дно лодки. Не уснуть в таком положении, тоже оказалось непростой задачей, глаза прямо-таки наливались свинцом. В один из таких, можно сказать, критических моментов, он перешёл к превентивным мерам, свесился через борт и окунул голову в воду. Полегчало, хоть и ненадолго. Солнце уже нещадно припекало, несмотря на раннее утро, отчего парня снова разморило, но он всё так же стоически продолжал бороться с собой. Ведь от этого зависела жизнь его близких.

Взрослые появились на берегу часа через полтора. Макс услышал своё имя, тут же подхватился со дна лодки и принялся за работу. Мокрая верёвка несколько раз выскальзывала из рук, но парень продолжал упорно тянуть якорь. Если находясь в воде, его вес не доставлял особых хлопот, то перевалить железку через борт, оказалось большой сложностью. Примерно с третьей попытки ему это удалось, «раскоряка» с гулким стуком грохнулась на дощатую решётку и кажется, что-то там повредила. Но пацан несильно заострил на этом внимание, а поспешил к вёслам.

– Молодец, может, и выйдет из тебя прок, – заключил дед, когда вытянул лодку на берег.

– Спасибо, – скромно поблагодарил его Макс и помог погрузить тяжёлые канистры.

Вскоре мама влезла в лодку, дед оттолкнул её от берега и забрался сам. Через некоторое время они уже мчались по водной глади, подальше от проклятого города, который за каких-то двое суток унёс тысячи жизней.

– Ну как там? – нарушил тишину Макс, когда они уже достаточно отдалились, и Рязань полностью скрылась из вида.

– Страшно, – односложно ответила Света, а затем, выдержав паузу, продолжила: – Тихо очень, будто и живых не осталось.

– Остались, – буркнул дед. – Люди, они как тараканы, в любом дерьме выживают.

– Господи, что же такое творится-то? – Света вдруг закрыла лицо руками и разревелась. – За что нам всё это?

– За всё хорошее, – ухмыльнулся дед. – Ладно, не реви, дочь, прорвёмся. Бывало и хуже.

Но она будто не услышала, так и продолжила тихо плакать, спрятавшись в ладонях. А мужики словно чувствовали, что проще дать ей выпустить пар, потому даже не притронулись к ней, не попытались успокоить. Макс отвернулся по направлению движения и задумчиво уставился вперёд, размышляя о том, что ждёт их впереди.

* * *

Миновало три года. Большая война закончилась ничем. Несмотря на то, что люди научились убивать уродов, или «злых», как их чаще всего называли, уничтожить их всех так и не вышло. Человечество продолжило существовать в состоянии шаткого мира, с агрессивными и кровожадными соседями. Научились они извлекать из этого и выгоду. Как оказалось, чёрные сердца тварей обладают целебными свойствами, если не сказать больше – волшебными. С их помощью стало возможно избавиться от любого недуга, вплоть до пули в голове, лишь бы продолжало биться сердце, и кровь бежала по венам. Именно этот факт позволял безбедно существовать Максу и его семье.

Дело в том, что сердце для длительного хранения нужно засушить, а вот здесь как раз наступают определённые сложности. Нельзя использовать консерванты: ни соль, ни уксус, вообще ничего, только естественное удаление влаги. В целом, сам процесс не выглядел сильно сложным, главное – соблюдать температурный режим, чтобы не разрушить клетчатку, однако его держали в строжайшем секрете. И дед в этом плане стал одним из первых, кому удалось засушить сердце без негативных последствий, по крайней мере, в том районе, где они проживали. Таких, как он, стали называть скорняками. Может быть потому, что люди, которые занимались подобным, параллельно зарабатывали на выделке шкур и кожи.

Помимо скорняков образовались и другие профессии, такие как охотник, добытчик, промысловик и так далее. Но эти три считались самыми основными. Промысловики занимались охотой на зверя, так как сельское хозяйство пришло в полный упадок. Не только скотоводство – замерло всё. Ближе к западным границам людям удалось отстоять небольшой клочок земли, где пока ещё умудрялись выращивать зерно и овощи, но в масштабах всего государства, это казалось ничтожным. А потому без таких вот людей выживание становилось очень затруднительным.