У Адама тоже там были свои дела… да у всех – были. Он вспомнил, как как-то вечером, в доме Дудаева на Льва Толстого, где он жил у каких-то родственников, – вечером они мечтали. Как они будут продавать нефть за доллары и станут жить как в Кувейте, и у каждого чеченца будет богатый дом и машина – в обстановке постсоветской разрухи много ли надо? О том, как они построят новый аэропорт и новые дороги в горах, и много еще всего. Он помнил, как он ездил в Германию заказывать новую валюту – найры, и Дудаев потом долго его ругал. Он спросил, перед тем как уехать, какого цвета должны быть деньги и Дудаев сказал – зеленые. А потом он вернулся с образцами – найрами – и Дудаев долго ругал его и немцев, потому что деньги не были похожи на доллары, оттенок другой. А он хотел как доллары, хотел перепечатывать…

Да не успел.

Но дороги здесь всё равно хорошие.

Бетон, гладкие, без ям, – не едешь, а летишь. Главное – не попасть под перемёт – это когда песок на дорогу вылезает таким языком, можно и в аварию угодить, если налетишь на скорости.

Он обогнал громадную цистерну на шасси белорусского танковоза ВОЛАТ. Арабы придумали умно – у них много танковозов, но пока войны нет – они тягают вот такие вот громадные, размером с железнодорожную – цистерны. Развозят питьевую воду.

Посмотрел на часы. Нет, все-таки успевает. И тут – низко над трассой заходя на посадку, прошел самолет по размерам Боинг-737, в серой раскраске ВВС США. Да, он успевает…

…

Американцы были последними, кого ждали. Он успел.

На эту сходку – никем не анонсированную, никак не освещенную в прессе – собрались те, кто действительно принимает решения. И те, кто их исполняет. Представители всех крупных государств региона и их правителей. Сотрудники ЦРУ и Госдепартамента. Представители крупных оборонных и нефтяных компаний США.

Кроме арабов, были только американцы. Никого больше не пригласили.

В одном из ангаров отгородили толстой пленкой большое пространство, поставили стулья, столы, установили аппаратуру. Собравшихся было человек 30, большинство друг друга знало, так что обошлись без приветствий.

Первым взял слово один из младших принцев дома Саудов и вероятный наследник престола. Он был возмутительно молод – тридцать с чем-то. Но он происходил из правильного клана Судайри, а все, кто еще мог думать и соображать в этой нефтяной монархии понимали, что с установленным главой дома Ас-саудов династическим принципом – не сын наследует отцу, а брат – брату – надо что-то делать. Иначе получится как в Советском союзе 80-ых – гонка на лафетах. С такими же примерно последствиями для страны.

– Господа, – сказал принц, – я надеюсь, представители хозяев извинят меня за то что я взял слово первым, и я со своей стороны, хочу поблагодарить шейха Ису за гостеприимство, да будет доволен им Аллах…

Вежливо похлопали.

– Как вы уже знаете, ситуация в Ливии постепенно выходит из-под всяческого контроля, Сирия – на грани. В Йемене – неспокойно, вражда кланов. Мы, конечно, можем сказать – так им и надо, все это страны, которые отвергли своих законных монархов и свергли их, в которых произошли революции – и вот теперь Аллах карает их. Но сказать так – было бы очень опрометчиво. Мы имеем дело с восстанием черни против законной власти, перебрасывающимся из страны в страну как при сильном ветре пламя пожара перебрасывается с дома на дом. Да, у нас в наших странах – наши подданные в основном довольны – но все ли? Как можно в этом быть уверенными? А как быть с рабами, которых мы выписываем из Пакистана, из Сомали? В некоторых наших Аллахом спасаемых странах они составляют до трех четвертей всего населения. Что будет, если кто-то привезет им несколько ящиков с автоматами и скажет – идите и убейте хозяев ваших и возьмите себе всё, что сочтете нужным, это теперь ваше. Как мы сможем защититься от них?

Адам Оздоев, сидевший среди тех, кто слушал – неожиданно поймал на себе взгляд одного из американцев. Тот кивнул…

…

Возможность поговорить представилась, когда объявили перерыв. На столах стояли кувшины с щербетом и апельсиновым соком – но слуг не было, каждый наливал себе. Посторонних тут не должно было быть. Двое – чеченец и американец – налили себе: чеченец щербет, американец фреш – и вышли из ангара.

– Столько сладкого пить вредно, – сказал американец, показывая на бокал, – диабет заработаешь.

– Все в воле Аллаха.

На Востоке пили очень своеобразный чай, не для всех. В чайник засыпали треть заварки, треть сахарного песка, заливали водой и доводили до кипения. Получалось как чифир, но очень сладкий.

Они обнялись…

– Узнал…

– Как же не узнать…

Американец работал по постсоветскому пространству. Однажды его похитили, но не успели даже требование о выкупе предъявить. Подъехал Оздоев с группой боевиков Президентского полка, и на пальцах объяснил идиотам, что с американцами надо дружить, а не красть их. А чтобы было понятнее – рассказал быдловатым похитителям – аульским – что с ними будет, и с их семьями, если они еще раз тронут иностранца.

– Как живешь?

– Местами. Я не поверил, когда узнал, что ты здесь. Думал, тебя убили.

– Аллах хранит.

– Но раз ты тут это хорошо…

Оздоев никак не отреагировал.

– А ты сейчас где?

– В Госдепе. Но скоро уйду оттуда. Там везде устроили своих… детский сад, черт бы их побрал. Представь – они не отличают шиитов от суннитов, мать их…

– Зато ты хорошо отличаешь.

Американец не уловил иронии – все-таки это был не его родной язык.

– Верно. Но дело не в этом. Мы как раз ищем кого-то вроде тебя.

– Кого-то вроде меня… что это значит?

– Кого-то, кто поможет нам выйти на кавказские кланы.

– А это какие кланы… я человек мирный, ты это знаешь.

Американец принужденно рассмеялся.

– Да брось, Адам. Помоги нам и мы поможем тебе.

– Поможете в чем?

– Ну, например, если надо будет разблокировать чей-то счет.

– У меня нет заблокированных счетов.

– Так будут!

Чеченец недобро посмотрел на американца.

– Перестань, Адам, я тебе не враг, и я помню добро. От сотрудничества с нами ты больше приобретешь, чем потеряешь. И ты и весь твой народ.

Чеченец покачал головой.

– Боб, а может, вспомним прошлое. Что ты там говорил Шамилю в девяносто девятом? Что Америка окажет помощь в деле восстановления независимости всего Кавказа. И где теперь Шамиль? Все кто тебе доверился, мертвы.

– Ай, брось, ради Аллаха. Ты прекрасно понимаешь, после 9/11 многое пошло не так. Никто не ожидал, что УБЛ сотворит такое. Политически поддерживать любых мусульман после 9/11 – было самоубийством.

– УБЛ? Или кто-то другой?

– Расследование сказало, что это был УБЛ, – дипломатично ответил американец, – но сейчас многое изменилось. Понимаешь… Соединенные штаты почти всегда поддерживали борцов за свободу, какую бы религию они не исповедовали. Чтобы ты понимал, мой далекий прапрадед был сослан в Тбилиси после польского восстания и там принял ислам, он был одним из первых людей в мире, кто понял неизбежность союза демократии и ислама в борьбе с Российской империей. Мы десять лет, капля за каплей точили этот камень. Доказывали что исламофобия – совсем не то, что нужно для США. И вот – посмотри. Нам уже удалось вытащить многих ваших братьев из Гуантанамо, и сейчас некоторые сражаются рука об руку с нашими советниками против Каддафи. Разве это не дело?

– Вы хотите, чтобы мы были вашим пушечным мясом, – процедил чеченец.

– Жизнь такая штука, – ушел от ответа американец, – всегда кто-то и кого-то использует. Но страны независимого Кавказа смогут стать друзьями США и пользоваться всеми преимуществами этой дружбы. Россия – нет, ни при каких обстоятельствах. Но для того чтобы твоя родная Ичкерия получила независимость, надо многое сделать и много чем, возможно, придется пожертвовать. Скажи – ты с нами на этом пути?

Чеченец нехотя кивнул.

– Вот и отлично

– Что тебе нужно?

– Пока немногое. У тебя есть знакомые в Иордании в общине? В Сирии?

– Два чеченца на чужбине – всегда знакомы.

– Вот и отлично. Для начала надо найти несколько человек в Сирии, кто умеет стрелять. Справишься?

– Да.

– Вот и отлично. Скажи номер счета, куда тебе перечислить деньги за работу.

– Я – богатый человек. Мне окажут услугу.

Американец усмехнулся

– А я – нет. Если ты богатый человек… делим пятьдесят на пятьдесят, пойдет?

2011 год. Амман, Иордания.

В Амман Адам Оздоев прилетел как личный друг шейха. Караван машин с мигалками подхватил его в аэропорту и понес в город…

Иордания была во многом уникальной ближневосточной страной. Здесь не было нефти но был мирный договор с Израилем и режим наибольшего благоприятствования в торговле с США. Здесь матерью короля была англичанка, дочь полковника, а сам король для развлечения любил лично летать на истребителе и проходить полосу препятствий спецназа – даже в пятьдесят с лишним он без труда это делал. Наконец, в жизни Иордании большую роль занимали черкесские кланы – черкесами тут называли беженцев с Кавказа, бежавших от войны с Россией еще в 19 веке. Из черкесов традиционно набиралась охрана Короля, потому что Король местным бедуинским и арабским племенам не доверял. В иорданском спецназе было много чеченцев, командовал им долгое время тоже чеченец. Он получил два высших военных ордена страны, хотя по статуту никто не мог получить больше одного.

В огромном, специально построенном для местного Мухабаррата комплексе Оздоева ждал Али Мосаад. Человек с сотней лиц, долгое время работавший в самом сердце палестинского сопротивления – и не разоблаченный и не казненный. Мало кто знал, что если бы не Мосаад – скорее всего в 1982 году произошла бы ядерная война Израиля и всего арабского мира. Сейчас Мосааду было хорошо за семьдесят – но он не утратил ни сноровки, ни злонамеренного, жестокого ума.

Американцы считали Мосаада дружественным игроком, но это было большой ошибкой. Мосаад напоминал Талейрана – он никому и ничему не был верен.

Как в свое время сказал Талейран, когда под его окнами происходила очередная революция – «наши побеждают!» А когда слуга уважительно спросил: «Мессир, а кто такие наши», Талейран ответил: «Это мы узнаем, когда все кончится». Вот, Али Мосаад был примерно таким же… ближневосточным Талейраном.

Но Оздоева он принял в своем кабинете радушно, ахлян-кифак. Разлил по армудам чай.

– Красиво тут… – заметил Оздоев.

– Посмотрите на эти цветы, – сказал Мосаад, – они наполняют душу радостью…

…

– Я имею в виду, посмотрите поближе, мой друг.

Оздоев понял. Двери кабинетов высшего командного состава службы выходили в сад с розовыми кустами. Туда они и вышли.

– Телефон при вас?

– Никогда не делал такой глупости.

Мосаад кивнул.

– Хорошо…

– Американцы хотят что-то сделать в Сирии. Я должен найти несколько снайперов.

– Каких снайперов?

– Чеченских.

Али Мосаад провел руками по лицу, как будто совершал сухое омовение.

– Что вам нужно от нас?

– Укрытие. И помощь. Надо будет перебросить их туда. И вывести обратно. Таких возможностей, как у вас, – нет ни у кого в регионе.

Мосаад еще раз повторил жест.

– Это не для нас нужно. А для американских друзей…

– Перевезти их туда будет можно. Но зачем забирать?

– Это люди моего народа! Я не могу их там бросить!

– Ва… ты не понимаешь, мой друг. Ты начинаешь войну. Зачем тебе выводить твоих снайперов, где они нужны, как не на войне?

…