И мои военачальники смели говорить мне, что, видите ли, не хотели отвлекать драгоценную королеву от предстоящей свадьбы. Отрывать не хотели? Отрывать, да?! Да я их всех насквозь вижу, одни предатели кругом, мерзавцы, шпионы гленские! Им бы дождаться, когда у меня ребёнок родится, они меня мигом сместят. Сейчас-то, пока я одна из рода Гэвины и могу общаться с духами тумана, они меня боятся. И боятся, что со мной что-нибудь случится: стоит мне умереть, Дугэл падёт моментально. «Госпожа, вы должны быть в безопасности, вам нечего делать на границе. Прекрасная госпожа, дайте нам время, мы всё исправим». Да что б вас всех!

 Никому не верю!

 В тот день на военачальников я только накричала. А на следующий сказала: поеду посмотреть, что они сделали с Южной крепостью, раз гленнцы к нам ходят, как к себе домой. При дворе сказала, как положено. Приказ отдала. Так эти доблестные воины попробовали перечить: «Госпожа, это опасно! Мы не можем позволить…» Так что ж вы довели до того, что это стало опасно? И кому вы позволить не можете? Мне?!

 Придворных волшебников я с собой брать не стала. Мне они в столице нужнее, камни дворца и Битэга если что напоить. Круг силы восстановить я и сама могу – вот и поехала с гвардейцами одна. Гвардейцев взять пришлось. Свита.

 Военачальник Южной крепости встретил меня с помпой. Парад устроил. Все пограничники (наверное, уместнее говорить «оставшиеся в живых пограничники») выстроились для меня, красавцы, в блещущих кольчугах. Даже лошадей притащили, гленских. Показать, на чём ребята ездят сопровождать лесорубов. Убожество.

 Я честно просидела полчаса – помост с креслом, который для меня соорудили, скрипел всеми несчастными досками на ветру, а я подсчитывала, сколько дерева пограничники на эту блажь угрохали. В общем, удовольствия не получила, как бы комендант Южной крепости ни старался.

 А потом, вместо традиционного обеда с командирами, заставила их тащиться со мной к воротам. Вечером уже сама осмотрела круг силы, поняла, что за ночь я с ним не справлюсь – да и нужды нет торопиться, решила я. Зачем: руны на воротах начертила, на первое время хватит. На ночь – точно. А завтра, когда отдохну… У меня действительно голова кружилась от усталости, болели глаза и драло горло (я умудрилась простыть в пути: до крепостей, к несчастью, не добраться порталами – наши меры предосторожности).

 В общем, я решила, что могу позволить себе отдохнуть ночь после приезда, а следующим утром сверну горы.

 Как бы не так. Ночью на нас напали.

 Мне снился шелест листвы. И лес, конечно. Не такой, как в Дугэле и окрестностях – слишком солнечный, яркий, буквально костёр зелени. Я лежала на траве, и цветы, похожие на колокольчики со светящейся сердцевиной, оплетали меня, заворачивали в кокон, не давая добраться до земли – я понимала, что теряю магию. И отголоском же чувствовала панику, но больше всего мне хотелось спать. И, когда перед глазами стало зелено, а всей кожей я ощутила упругие, липкие листья, левое плечо пронзила такая резкая боль, что у меня в ушах взвизгнуло (от собственного крика, наверное). И я проснулась.

 Камни звенели – моя спальня полнилась жутким, мрачным гулом, какой бывает, когда не меньше сотни волшебников земли колдуют разом. А напротив меня корчился фэйри, пытаясь выползти из-под трупа моего гвардейца. Тело второго фэйри лежало у меня в ногах поперёк кровати.

 У меня в плече торчал кинжал, и левая рука онемела, а на меховое покрывало густо капала кровь. Но это было неважно, потому что живой фэйри у меня в спальне оказался магом. И он очень хотел меня убить.

 Где-то за стеной кричали: «Королева! Защищайте королеву!», запертую дверь рубили не то мечами, не то топорами, а мы с фэйри смотрели друг на друга с совершенно одинаковой ненавистью. Я никогда не видела таких, как он, ещё не связанных и потенциально опасных. Но это тоже ничего сейчас не значило. Тварь посмела причинить мне боль. Я его ненавидела даже сильнее, чем идиотов-соотечественников.

 Без круга камней, близко к границе Гленны только очень сильные волшебники способны противостоять фэйри. Тем более тем, кто даже среди своих (а фэйри владеют магией поголовно) считается колдуном. Но я из рода Гэвины. Я подруга тумана.

 Когда в комнату ворвались мои гвардейцы, я методично вонзала фэйрийский кинжал в глотку зелёного колдуна. И я забрала его ненависть, смешала с собственным наслаждением победы, посмеялась ему в лицо и из этого создала магию. Когда очень тошно, мы, люди, можем черпать силу из своих эмоций.

 Духи пришли на мой зов, и туман растёкся по крепости мерцающей пеленой, убивая всех гленнцев, до кого смог дотянуться. Эти зверьки пытались бежать, но я, не контролируя себя, пошла следом – туман тёк за ними, подгоняемый северным ветром, нашим союзником. Лес вокруг крепости умер – километра на три в округе, а я очнулась в осквернённом круге камней, полузакопанная в землю, и долго лежала так, отдыхая. Мне было хорошо и тепло, я чувствовала, как магия течёт в меня, придавая сил. Достаточно, чтобы заставить камни танцевать и наполнить их волшебством.

 Наутро я отправила половину гарнизона в рейд – добраться до того племени, которое посмело стать настолько бесстрашным, чтобы напасть на нас. Я предполагала, что случится: вернулась разве что треть пограничников, остальных фэйри забрали. Глупцы – нельзя вот так взять и пленить детей Дугэла. И пообещать украсить их телами деревья. Бесстрашные глупцы.

 Следующим утром до рассвета я снова призвала духов тумана. Мы отошли с границы (всю предыдущую ночь я провела в земле и теперь была полна сил). Мы прошли на территорию Гленны, а потом я создала портал, ориентируясь на кровь на пленных дугэльцев.

 Мало кто может сбежать от тумана.

 Тем утром я не трогала только деревья. Зачем – ярость меня уже не сжигала. А древесина нужна Дугэлу. Но фэйри я убивала, не жалея.

 С десяток деревьев эти звери, конечно, успели украсить. Я подняла камни и нанизала на них фэйри за то, что они сделали с моими солдатами. А потом увела оставшихся в живых пограничников. Но я слышу до сих пор, как кричали умирающие зверьки и как смешивались их голоса с туманом.

 Духи были довольны.

 А я проспала следующие три дня в полной уверенности, что теперь-то всё будет спокойно. И всё было спокойно. Приятно и хорошо – как в могиле.

 К тому времени командиры догадались перебросить часть своих гарнизонов в Южную крепость, так что, когда я проснулась, меня охраняли точно последнюю надежду Дугэла. И лекари суетились вокруг: «Ваше Величество, позвольте осмотреть вашу руку, Ваше Величество, позвольте сменить вам повязку. Ах, Ваше Величество, земляной компресс может занести в вашу драгоценную кровь болезнь». И пять караульных в моей спальне – чтобы ни один фэйри не пробрался. Умеют же, мерзавцы, работать, когда припугнёшь.

 Следующие дни я валялась в постели, пила целебные настои, наваристые бульоны и подписывала тонны документов. Наградила почётными орденами – мужества, силы, верности и ещё чего-то – тех, кто погиб в Гленне. Высчитала, сколько смогу выделить их семьям сверх положенного пособия. С новым лесом, захваченным духами тумана, выходила приличная сумма. Смельчаку-гвардейцу, защищавшему меня от фэйри в спальне ночью, когда эти зверьки напали, я выделила королевский орден и хорошую денежную награду посмертно. Написала письмо с соболезнованиями его семье – стандартное, конечно. Писала, а самой интересно было: может, набрался храбрости этот мой защитничек и сам решил меня пристукнуть? А фэйри его отвлекли. Неумно, конечно – но сколько у меня умных подданных? И кто скажет, что в их головах происходит? Так что на всякий случай я решила лично проверить всех моих гвардейцев. Мало ли что.

 Южного коменданта очень хотелось сместить. Особенно когда он на Прощальной церемонии (мы отправляли тела пограничников их семьям), сказал мне: «Госпожа, зачем вы послали их на смерть?». Если бы не церемония, я бы вспылила. Но пришлось сдержаться – я только шепнула ему: «Разве вы не рады умереть за Дугэл?» Его ответный взгляд мне не понравился, так что тем же вечером я приказала спешно вызвать его дочь во дворец и назначила её фрейлиной. На всякий случай, если её отец решит, что его жизнь дороже благополучия королевства. Убивать его, к несчастью, мне было невыгодно: заменить некем. Остальные ещё большие идиоты.

 Тем временем дровосеки старательно рубили гленские деревья, и я разок проехалась с ними – на рассвете, когда солнце ещё не успело прогнать туман. Сделала вид, что не прочь расширить территории Дугэла. Конечно, гленские вожди Эйнии засуетились. Камни украшать собой они явно не хотели.

 Осмотр Западных и Восточных крепостей мне пришлось поручить другим. Я слишком плохо себя чувствовала для дальних поездок – и хотела преподать фэйри ещё один урок. Чтобы какое-то время в будущем им неповадно было. А для этого нужно было хотя бы выглядеть здоровой.

 Я вернулась во дворец – приходить в себя и принимать гленское посольство.

 Я мечтала, что Рэян меня встретит. Перед моим отъездом он и мои советники по посольским делам обсуждали предстоящую свадебную церемонию. Стол, гостей, сам ритуал… Очевидно, как следствие этого меня встретил не будущий супруг, а платье. Свадебное. Голубое. Стояло посреди комнаты вместе с моим советником, портным и подмастерьями. «Ваше Величество, – сказали портной и советник, когда я поинтересовалась, что это такое, – мы следовали всем указаниям: фасон продуман с учётом последних веяний инесской моды. А ткань прислал Его Величество, это лучший шёлк Гленны». Я поинтересовалась – на довольно высоких тонах – помнят ли они, что я королева Дугэла, а не принцесса Инесса. «Ваше Величество, – лепетали они, – таковы указания Его Высочества Инесса». Ну да. Я уже пообещала себе оставить Рэяна без связи из дома. По крайней мере, без лёгкого портала: пусть голубей шлёт по старинке. Зачем ему дом, когда у него есть я? Но выполнение обещания всё откладывалось: порой мне казалось, что простодушный Рэян владел какой-то непонятной магией, заставляющей меня млеть перед ним и становиться кроткой овечкой.

 Наверное, любовь – сильнейшее волшебство в мире.

 Платье я рвать не стала – а хотелось. Я только взяла себе на заметку: в ближайшее время обсудить церемонию с будущим свёкром. В отличие от Рэяна, король Инесса тот ещё лис, и любой наш разговор – словно танец на углях. Мало того что сына он продавать не хотел, так ещё и магия на него не действовала. Я половину своей свиты убила, чтобы заклинание подкорректировать…

 Но после свадьбы, думала я, Рэян станет моим и только. А его отцу останется кусать локти, если он решил через сына претендовать на Дугэл. Обломится. Я, конечно, влюблена, но ещё не сдурела.

 За Рэяном послали, как только я привела себя в порядок. Но его снова не оказалось во дворце – мой принц с некоторых пор полюбил гулять в столице. Мне казалось, я не уделяю ему достаточно внимания, и он скучает. Это следовало как можно скорее исправить.

 А вечером же, когда я успела поругаться с королём Инесса («Милая Илва, чем вам не понравился шёлк? Голубой – прекрасный цвет и он подчёркивает ваши глаза»), прибыли послы из гленской Эйнии. Я принимала их не в тронном зале, как делала моя мать, а в открытой галерее недалеко от сада камней. Мать не чувствовала землю и туман, как я, поэтому, полагаю, ей было всё равно. А мне нравилось быть к камням ближе.

 Я смотрела на фэйри с трона на возвышении в конце галереи. Мне смешно было: они очень заметно нервничали, эти фэйри. Ещё бы: к каменным колоннам из сада стелился туман, в нём мягко шуршал дождь, солнце садилось где-то за тучами – царство Дугэла во всей красе. Ни милых фэйрийскому сердцу деревьев, ни света. Туман и камни. Конечно, фэйри нервничали! К тому же, не могли не понимать, что ничего хорошего их не ждёт. Но начали они очень смело: