– Удивительное дело: коротышки всегда липнут к рослым девушкам!

Роджер тоже думал об этом, но Клэр озвучила его мысли, которые он не успел высказать. Как ей удавалось так точно угадывать чужие мысли?

– Мотыльки, желающие сгореть в огне? – мрачно проговорил парень, наблюдая, как низенький бармен пожирает глазами Брианну.

Девушка отправилась за коричневым элем к ленчу и кока-колой, а ее мать и Роджер ожидали перед стойкой разрешения на прокат лодки.

Бармен был маленьким – едва мог дотянуться до подмышек Брианны, – но очень старался обратить на себя внимание: он во все глаза смотрел на девушку и предлагал ей маринованные яйца и копченый язык, нарезанный ломтиками. Та смеялась, не желая обижать парня отказом.

– Я убеждала ее не иметь дела с низенькими мужчинами, – заметила ее мать.

– Да? Кажется, она не очень прислушивалась к вашим советам. Или советы были неубедительные, – съязвил Роджер.

Он надулся, но Клэр, как и ее дочь, только рассмеялась.

– Да я и не стремилась быть суровой матерью, если честно. Но вообще говоря, нужно напомнить ей, это важно.

– А чем вам не угодили низкорослые?

– Не то чтобы не угодили, но с ними нелегко. Если им не доставить удовольствия общаться с ними, они могут отомстить. Как маленькие собачки: когда все хорошо, они милые и пушистые, но если что-то идет не так, они злятся и могут укусить.

Роджер отреагировал смехом.

– Вы много лет наблюдали за этими мужичками?

– Можно сказать и так. Все дирижеры оркестров не выше пяти футов, и почти все они – те еще образчики. А все высокие… – Она хитро посмотрела на парня. Роджер как раз был высоким – шесть футов три дюйма. – Все высокие нежные, спокойные и надежные.

– Нежные? – Роджер не переставал наблюдать за барменом и развитием его отношений с Брианной.

Девушка, поддавшись на уговоры, недоверчиво пробовала заливное из угря, протянутое ей на вилке.

– Они нежны по отношению к женщинам. Мне думается, что это связано с тем, что высоким ничего никому не нужно доказывать. К чему ломать копья, если видно, что мужчине не нужна санкция на тот или иной поступок? Им нечего доказывать.

– А невысоким…

– А невысокие понимают, что им нужно тянуться изо всех сил, иначе никто не будет воспринимать их всерьез. Они понимают, что очень зависят от общественного мнения, и вынуждены ждать, пока им позволят что-то сделать. В итоге получается, что они разбрасываются по мелочам только ради того, чтобы доказать самим себе и всем, что они могут делать что хотят, как высокие.

– Ммфм.

Роджер издал своеобразный горловой звук, которым шотландцы выражают очень разные чувства. Сейчас он оценил так умные выводы Клэр и снизил до нуля шансы бармена, признав, что хоть он коротышка, но ничего не будет доказывать Брианне.

Клерк наконец выписал им квитанцию. Роджер забрал ее и позвал Брианну, забирая ее из паба.

Рыба не клевала, на озере не было волн, но все равно было хорошо, потому что теплое солнце августа дарило последнее тепло перед осенью и пахло сосновой хвоей и малинником, росшим на берегу. Ленч и вправду оказался сытным, и друзей скоро начало клонить в сон. Брианна первой пала в неравной борьбе со сном и свернулась на носу. Подушкой ей служила куртка парня. Клэр боролась со сном, сидя на корме.

– Ну хорошо, а что скажете о женщинах? – продолжил Роджер, взглядывая на ноги девушки. Брианна была достаточно высокой, чтобы неловко чувствовать себя в лодке, так что она подогнула ноги. – Тоже так же: высокие хороши, низкие плохи?

Клэр раздумывала, не спеша отвечать.

– Нет, не так же. Не думаю, что в случае женщин эти наблюдения верны. Наш характер зависит скорее не от биологии, а от отношений с мужчиной. Если мужчина является для нас врагом, он всегда будет таковым, независимо от роста. А если он друг или просто нейтрален, тогда все в порядке.

– Ого, вы феминистка?

– Нет, я веду речь не об освобождении женщин. В тысяча семьсот сорок третьем году, к примеру, мне удалось увидеть то же самое. То есть отношения между полами и все, что с этим связано, не меняются. Различия обусловлены скорее изменениями в поведении, сменой этикетных норм, даже модой, но модели поведения почти неизменны, к сожалению или к счастью.

Она уже не хотела спать и смотрела на озеро, поставив ладонь над глазами. Со стороны могло показаться, что она изучает воду, рассматривает бобров или смотрит, чтобы под лодку не попало бревно, но Роджер думал, что так только кажется и что Клэр смотрит даже выше горных утесов.

– Вы любите высоких мужчин, да? – негромко спросил он, правя лодкой.

Клэр улыбнулась утесам:

– Я люблю одного из них.

– Если я найду его… вы пойдете к нему?

Он отложил весло, чтобы не пропустить, что она скажет и как будет смотреть.

Она вздохнула. Роджер видел, как горят ее щеки, как обтягивающая белая блузка не скрывает ее прелестей, делая акцент на высокой груди и красивой талии.

«Она не вдова, нет: для этого она слишком молода. И красива. Она не будет долго одинокой».

– Пойду ли я к нему? Сколько раз я думала об этом! И я передумала многое, да, многое. Я хочу найти его… но пройти сквозь камни…

Зажмурившись, она подняла плечи.

– Я даже не могу как следует рассказать об этом. – Было заметно, что видит и чувствует сейчас камни, стоящие на Крэг-на-Дун. – Это… не могу описать. Это очень страшно, это ужасно. Легко сказать – «ужасно». Никто не сможет ощутить этот ужас, не испытав его на себе, понимаете? – Теперь она посмотрела на него. – Я могла бы рассказать вам, как я рожала, что испытывала при этом. Но вы ведь не поймете, не сможете понять при всем своем желании. Мужчина может понять, что рожать больно, и это будет правдой, но в то же время это полуправда. Только женщина поймет это, потому что почувствовала это на себе.

Роджер фыркнул, забавляясь аналогией.

– Нет, я так не думаю. Я знаю, каково это, потому что сам слышал, как говорят эти проклятые камни в круге.

Роджер тоже поднял плечи и нахохлился, вспоминая, как Джилиан Эдгарс три месяца назад прошла через круг. Парень даже схватил весла, чтобы ее образ не мучил его: он видел его в кошмарных снах.

– Вы чувствовали, что кто-то рвет в клочья ваше тело, да? – пытливо взглянул он на мать Брианны. – Тебя тянут, мнут, волокут в неведомую даль, кажется, что ты сейчас лопнешь, ведь давление изнутри равносильно давлению снаружи. Каждую секунду ты разлетаешься на атомы. Голова раскалывается, а в ушах стоит противный ор и гул.

Клэр побледнела, глядя на ежившегося парня.

– Вы не рассказывали мне этого… Вы тоже слышали?

– Я не придавал этому значения. – Парень пронзил ее взглядом, доверительно сообщая: – Бри тоже… знает. Она слышала камни.

– Ясно…

Женщина отвернулась от парня и не стала смотреть на спящую дочь. По красивой глади озера расходился оставляемый кильватером лодки след – буква «V». Большие лодки оставляли более заметный след: волны, расходясь крыльями, отталкивались от утесов и возвращались в центр озера. Получался длинный выпуклый вал, который многие принимали за вздохи мифического чудовища из озера Лох-Несс.

– А ведь оно там. – Клэр указала глазами на темные глубины.

Роджеру хотел уточнить, правильно ли понял ее, но уточнения не потребовалось. Было ясно, что она говорит о том самом ужасном звере, который будто бы живет в озере. За свое детство, проведенное возле озера, он вдоволь наслушался этих сказок, которыми пугали друг друга пьяницы и балагуры в пабах Друмнадрохита и Форт-Августуса, и забавлялся, ведь никакого чудовища за все эти годы на глаза ему так и не попалось, разве угри да лососи.

Но сейчас Роджер не считал это бреднями выпивох и чудаков. Сидя в мирной лодке, они находились в самом центре легендарного озера, обсуждая, стоит ли Клэр подвергать себя такому риску, вновь отправляясь в прошлое, и если да, то каким образом лучше это сделать.

С большой уверенностью, непонятной ему самому, он мог сказать, что торфяные воды, всегда темные, какое яркое солнце бы ни светило, что-то скрывают. Это было так. Почему – он не смог бы объяснить. Но тайна несомненно существовала, хоть люди до сих пор не смогли раскрыть ее.

– Что именно? – Ему хотелось, чтобы Клэр сама охарактеризовала то, что могло находиться в озере, облекая его догадки в словесную форму. Но он спросил еще и потому, что перед лицом пугающей неизвестности хотелось заполнить пустоту хоть чем-то, пусть и глупыми словами.

Женщина проводила взглядом бревно, поравнявшееся с лодкой.

– Наверное, то был знаменитый плезиозавр. – Она долгое время смотрела в воду, тщетно надеясь разглядеть что-то в темной воде. – Но тогда я не вела дневника, поэтому не могу сказать наверняка.

Губы было изогнулись, но нарождающаяся улыбка тут же умерла.

– А сколько таких каменных кругов, вы не знаете? Прежде всего в Англии, да и в Европе? Ограничимся хотя бы этим.

– Я не могу назвать точное количество… Вероятно, несколько сотен. – Роджер начинал понимать. – А вы хотите сказать, что…

– Нет, пока я ничего не хочу сказать, – порывисто произнесла Клэр. – Пока я только предполагаю, а не утверждаю. Если их так много и если они все стоят вот так, по кругу, то это не может быть простым совпадением. Значит, они выполняли какую-то неизвестную нам функцию, для чего-то служили, например указывали на что-то… А если их так много, то и этого «что-то» раньше было предостаточно и люди об этом знали.

Закончив излагать свои предположения, переросшие в утверждения, она тряхнула головой и наконец улыбнулась по-настоящему.

– Это объясняет если не все, то многое.

– Многое?

Теперь Роджер не смог проследить логического перехода от одного суждения к другому.

– Да, конечно, многое. И прежде всего появление странных зверей или чудовищ, как принято говорить. Возможно, что под озером находится что-то похожее на круг из камней.

– Там – коридор времени? Можно перейти из прошлого в настоящее? – Парню никогда бы не пришла в голову подобная мысль, и он уставился на такое знакомое озеро, которое увидел с новой, неожиданной стороны.

– Неплохая мысль, а? – Мысль и правда была хороша, но по выражению лица женщины было неясно, так ли она думает на самом деле или просто шутит. – Знаете, я здесь подумала: описание зверя, живущего здесь, очень напоминает страницы из учебника, где описаны древние твари, вымершие давным-давно. Но если Лох-Несс – это аналог камней, тогда вопросов не возникает.

– Если так, тогда понятно, почему животное описывают по-разному, – Роджер включился в игру. – Каждый раз в коридоре может оказаться кто-то другой, вот и получается, что никак не могут определиться, как же выглядит тот, кто живет в озере!

– Да, именно так. И если так, то понятно, почему никто не смог поймать тех, кто появляется в озере или живет в нем постоянно. Вполне может быть, что озеро населяется время от времени, ведь животные могут попадать в свое время через другие коридоры.

– Прекрасно! – Роджер уже полностью был убежден, что дело обстоит именно так, и оценил идею Клэр.

– Впрочем, мне кажется… нет, я уверена: мне никто не поверит, а коль кто-то и поверит, то массы не оценят моей теории.

Роджер засмеялся этому горькому, но справедливому выводу и разбудил Брианну, брызнув на нее водой. Та вскочила, отряхнулась, зло посмотрела на парня, потревожившего ее сон, и снова легла, красная со сна.

– Вчера нам пришлось подбирать архивные документы: Лидсский университет затребовал их обратно, и мы готовили комплект. Сидели до глубокой ночи, вот она и устала. – Роджер заступился за девушку, хотя в этом не было особой необходимости, ведь никто не упрекал ее.

Клэр скользнула взглядом по фигуре дочери.

– Джейми тоже был таким – мог спать где хотел и когда хотел.

Она снова погрузилась в воспоминания. Роджер направлял лодку к суровым руинам замка Уркварт.