Мой черный «Эскалейд» припаркован на обочине неподалеку от общежитий. Длинный ряд роскошных домов тянется вдоль дороги, и каждый из них превосходит другой по убранству. На ближайшей лужайке валяются красные пластиковые стаканчики, в траве одиноко поблескивает перевернутый металлический кег^[2]. Ло вышагивает впереди меня.

– Не думала, что ты заявишься, – говорю я и обхожу лужу рвоты на асфальте.

– Сказал же, что приду.

Я фыркаю.

– Ну, тебе не всегда можно верить.

Он останавливается у дверцы машины. Окна затонированы до такой степени, что Нолу, ожидающую нас на водительском сиденье, совсем не разглядеть.

– Да, но это Каппа Фи Дельта. Ты спишь только с одним, но они все могут захотеть кусочек твоей задницы. Мне из-за этого снились кошмары, серьезно.

Я морщусь.

– В них меня домогались, что ли?

– На то они и кошмары, Лили. Приятными их не назовешь.

– Ну, я еще лет десять не покажусь на пороге общежития или до тех пор, пока не забуду сегодняшнее утро.

Окно водителя опускается. Иссиня-черные кудри Нолы обрамляют ее лицо сердцевидной формы.

– Я должна забрать мисс Кэллоуэй из аэропорта через час.

– Дай нам минутку, – говорю я ей.

Окно вновь принимает прежнее положение, заслоняя Нолу от посторонних взглядов.

– Какая мисс Кэллоуэй? – спрашивает Ло.

– Дейзи. Только что закончилась Неделя моды в Париже.

Моя младшая сестра в мгновение ока вымахала до ошеломляющих пяти футов и одиннадцати дюймов в росте, и с ее телосложением она соответствовала всем шаблонам высокой моды. Маме моментально пришла идея монетизировать привлекательность своей дочери, и уже меньше чем через неделю после четырнадцатилетия Дейзи подписала контракт с модельным агентством «ИМГ».

Пальцы Ло нервно сжимаются.

– Дейзи всего пятнадцать, а она уже окружена моделями старше ее, которые постоянно зависают в туалете под наркотиками.

– Уверена, что семья отправила в Париж кого-то вместе с ней.

Меня бесит, что я не знаю подробностей. С самого поступления в Пенсильванский университет я обзавелась грубым хобби – уклонением от телефонных звонков и личных встреч. Отделиться от распорядка жизни семьи Кэллоуэй стало очень легко. Наверное, это всегда было моей судьбой. Я постоянно нарушала комендантский час и практически не проводила время в компании матери или отца.

Ло говорит:

– Я рад, что у меня нет братьев или сестер. Откровенно говоря, мне и тебя вполне достаточно.

У меня три сестры, и я никогда не думала, что это много. Но тем не менее наша семья из шести человек всегда привлекала особое внимание.

Парень устало трет глаза.

– Ладно, нам пора идти. А мне нужно выпить.

Я глубоко вздыхаю, собираясь задать вопрос, которого мы оба избегали все это время.

– Мы сегодня притворяемся?

Присутствие Нолы превращает мою жизнь в лотерею. С одной стороны, она никогда не предавала моего доверия. Даже в десятом классе, когда я занялась сексом на заднем сиденье своего лимузина с футболистом из старших классов. Тонированное стекло между передними сиденьями и пассажирской частью было поднято, закрывая Ноле обзор на происходящее, но она нарочито громко хмыкнула – конечно, ей все было понятно. Но Нола никогда меня не сдавала.

Тем не менее всегда есть риск, что она меня предаст. Деньги имеют особенность развязывать языки. К сожалению, у наших отцов их куры не клюют.

Меня не должно это парить. Мне двадцать. Я могу заниматься сексом. Могу веселиться. И могу заниматься всем остальным, чего ждут от студенческих деньков. Но длинный список грязных (действительно, грязных) секретов может вызвать настоящий скандал в кругу друзей моей семьи. Компания отца ничуть не оценит, если подобные тайны станут достоянием общественности. Если бы мать знала о моей серьезной проблеме, она бы тут же отправила меня на реабилитацию и держала бы там до победного. Я не хочу исправлять эту часть себя. Я просто хочу жить и удовлетворять свой аппетит. Так уж случилось, что он – сексуальный.

Вдобавок ко всему мой трастовый фонд волшебным образом исчезнет, когда о неподобающем поведении узнают те, кому не следовало. Я не готова отказаться от денег и бросить колледж. Семья Ло точно так же не простит ему ошибок.

– Да, притворяемся. Давай, любовь моя, – он хлопает меня по заднице, – садись в машину.

Я часто натыкаюсь на его манеру говорить «любовь моя». В средней школе я рассказала Ло, что считаю это обращение самым сексуальным проявлением нежности. И хотя чаще всего им пользуются британские парни, Ло считает эти слова своей собственностью. Я внимательно смотрю на него, и он расплывается в широкой улыбке.

– Прогулка позора сделала тебя калекой? – спрашивает он. – Мне на руках занести тебя в салон?

– Обойдемся без этого.

Его ухмылка не оставляет и шанса не улыбнуться в ответ. Ло целеустремленно наклоняется ко мне, чтобы подразнить, и просовывает руку в задний карман моих джинсов.

– Если так и будешь стоять в ступоре, мне придется хорошенько тебя встряхнуть.

Моя грудь сжимается. О, да… Кусаю губу, представляя, каким будет секс с Лореном Хейлом. Первый раз был слишком давно, воспоминания о нем практически стерлись. Качаю головой, прогоняя воспоминания. Даже не суйся туда, Лили. Я оборачиваюсь, чтобы открыть дверь и забраться в машину, но тут же приходит осознание.

– Нола заехала на территорию братств… Мне конец. О божечки. Я покойница.

Нервно провожу ладонями по волосам и начинаю дышать, как выброшенный на берег кит. У меня нет ни единой причины торчать здесь столь ранним утром кроме того, что я подцепила в общежитии парня, с которым можно переспать. Именно этого ответа я и пытаюсь избежать. К тому же наши родители считают, что у нас с Ло серьезные отношения, которые превратили его в достойного отеческой гордости юношу. Что ради них он прекратил свои буйные тусовки и непонятные связи.

То есть его отец точно не хотел бы узнать, что Ло хорошенько приложился к виски и поехал забирать меня после сумасшедшей вечеринки в братстве. Это не та информация, которую он смог бы принять или которую оставил бы без внимания. Вероятнее всего, отец Ло стал бы кричать на сына и угрожать прекращением финансирования. Нам приходится притворяться, что мы вместе, дабы не лишиться унаследованной роскоши и богатства. Притворяться, что мы два прекрасно функционирующих, пышущих здоровьем человека.

Но это не про нас. И никогда к нам не относилось. Мои руки дрожат.

– Лил! – парень кладет руки мне на плечи. – Расслабься. Я сказал Ноле, что у твоего друга был бранч в честь дня рождения. Я прикрыл тебя.

У меня в голове все еще неразбериха. По крайней мере, это лучше, чем правда. «Эй, Нола, нам нужно забрать Лили из братства, где она провела ночь с каким-то неудачником». А потом она бы глянула на Ло, ожидая сцену ревности. Но он бы добавил: «Ах да, я ее парень только тогда, когда мне это необходимо. Знатно мы тебе мозги запудрили!»

Ло, почувствовав мою тревогу, легонько сжимает мои плечи.

– Она ничего не узнает.

– Ты уверен?

– Да, – нетерпеливо отвечает он.

Ло садится в машину, и я следую за ним. Нола заводит двигатель.

– Вернуться к «Дрейку», мисс Кэллоуэй?

Я бросила многолетние попытки убедить ее называть меня иначе, хоть малышкой (по какой-то причине я решила, что это побудит Нолу отказаться от формальностей, но она скорее обиделась на мои замечания). Клянусь, мой отец доплачивает ей за дополнительный официоз.

– Да, – говорю я, и она сворачивает в сторону жилого комплекса «Дрейка».

Ло держит в руках кофейный термос. Хотя он делает большие глотки, я уверена, что внутри вовсе не кофе. Я нахожу баночку диетического «Физза» во встроенном в центральный подлокотник мини-баре и открываю ее. Темная жидкость с пузырьками разливается по моему напряженному желудку.

Ло кладет руку мне на плечо, и я прислоняюсь к его твердой груди. Нола смотрит в зеркало заднего вида.

– А мистера Хейла не пригласили на бранч в честь дня рождения? – дружелюбно спрашивает она.

Каждый раз, когда Нола начинает проявлять любопытство, это действует мне на нервы и вызывает паранойю.

– Я не так популярен, как Лили, – отвечает за меня Ло.

Он всегда лгал в разы лучше меня. Я оправдываю это тем, что Ло постоянно пьян. Пей я бурбон целыми днями – тоже стала бы уверенной версией себя.

Нола смеется, с каждым смешком ее пухлый живот бьется о руль.

– Я уверена, что вы так же популярны, как и мисс Кэллоуэй.

Любой человек (по-видимому, и Нола тоже) предположил бы, что у Ло есть друзья. По шкале привлекательности он колеблется между солистом рок-группы, к которому вы хотели бы залезть в штаны, и моделью с подиума для «Бербери» и «Кельвин Кляйн». Он никогда не был частью музыкальной группы, но однажды к нему обратилось модельное агентство с предложением поучаствовать в рекламной кампании. Они отозвали свое предложение, увидев, как Ло чуть не прикончил целую бутылку виски. Что ж, в индустрии моды тоже есть стандарты.

Но «друзья» все же появляются на его пороге. В основном женского пола. Обычно они приходят группками и надолго не задерживаются.

Я отсчитываю каждую минуту, пока машина проезжает по очередной улице. Ло поворачивается ко мне, а его пальцы касаются моего обнаженного плеча почти с любовью.

Мгновение я смотрю на Ло, и тогда его глубокий взгляд встречается с моим. Я тяжело сглатываю и стараюсь не выдать себя. Раз мы «встречаемся», я не должна бояться его янтарных глаз, как неуклюжая и неуверенная в себе девушка.

Ло говорит:

– Сегодня вечером Чарли играет на саксофоне в «Пул‐8». Он пригласил нас заглянуть на огонек.

– Я как раз свободна.

Вранье.

В центре города открылся новый ночной клуб под названием «Синяя комната». Обещают, что лазурным будет абсолютно все. Даже напитки. Я не могу упустить возможность потрахаться с кем-нибудь в уборной небесного цвета. С голубыми сиденьями для унитаза, я надеюсь.

– Это будет свидание.

Неловкая тишина сгущается после того, как его слова повисают в воздухе. В любой другой день я бы рассказывала ему о «Синей комнате» и моих гнусных намерениях, мы бы спланировали вечер, раз я его личный трезвый водитель. Но в машине с парой лишних ушей трудно вести разговоры с рейтингом «18+».

– У нас в холодильнике есть что-нибудь? Я проголодалась.

– До визита к тебе я как раз заглянул в продуктовый, – отвечает Ло.

Я прищуриваюсь. Он лжет, чтобы поддержать образ хорошего парня, или действительно пробежался по магазинам? Мой желудок урчит. По крайней мере, теперь мы все знаем, что я не солгала насчет голода.

Его челюсть сжимается, он злится из-за того, что я не отличаю выдумку от правды. Обычно мне это удается, но границы размываются, когда он становится таким невозмутимым.

– Я купил лимонный пирог с безе. Твой любимый.

Внутри я задыхаюсь.

– Не стоило себя утруждать.

Действительно не стоило. Я ненавижу лимонное безе. Очевидно, он хочет, чтобы Нола считала его честным парнем, но единственная дама, к которой Лорен Хейл когда-либо хорошо относился, – это бутылка бурбона.

Загорается красный сигнал светофора, и мы останавливаемся всего в нескольких кварталах от жилого комплекса. Я предвкушаю скорую свободу от притворства, и рука Ло на моих плечах начинает ощущаться скорее как груз, чем нечто успокаивающее.

– А на бранчах так частенько случается, мисс Кэллоуэй? – спрашивает Нола.

О чем она? Вот… дерьмо. Ее взгляд буравит на мне майку, которую я взяла у того парня из братства. Испачканную бог знает чем и давно потерявшую свою белизну.

– Эм-м, ну… – запинаюсь я. Ло ощутимо напрягается. Он хватается за термос и залпом допивает остатки. – Я случайно пролила на себя апельсиновый сок. Мне было так стыдно.

Ложь ли это? Не уверена.