Глава 16

Не знаю уж, как Коулман догадался, что гвоздь был отравлен. Почуял, наверное. Все же многие нюансы от меня ускользают, особенно запахи.

В тот момент, когда нетерпеливо поглядывавший на разносящих склеп оборотней Роули захрипел, царапая горло, вампир отскочил от него подальше, оттаскивая и меня заодно. Хорошо, что яд в первую очередь парализовал дыхательные пути – теперь Сеймур при всем желании никакой команды Коулману не отдаст.

А спустя несколько секунд все было кончено. Оборотни даже еще не осознали, что их направляющего звена больше нет.

Ошейник на вампире затрещал остатками магии, разваливаясь на составляющие. Без подпитки от создавшего мага артефакт потерял силу, превращаясь в обычную кожаную полоску с шипами, которую Коулман содрал голыми руками, даже не превращаясь.

Повезло, что это был не стандартный удерживающий ошейник для арестованных вампиров, а какая-то личная разработка спятившего артефактора. Более эффективная, с функцией полного подчинения Двуликих, но в то же время зависимая от бесперебойного контроля управляющего ею мага.

Оборотни не спешили в панике разбегаться. Их хозяин и бог мёртв, но мы с боссом для них куда опаснее. Эти ребята столько наворотили совместными усилиями, что на пару сроков хватит. И в тюрьму они не хотят.

А значит, попытаются нас убить.

Именно к этому Коулман готовился, отодвигая меня к себе за спину. Как только ошейник осыпался кожаными ошмётками, вампир обернулся, откинул отросшие космы на спину, и грозно зарычал на оборотней. Они ответили тем же, и бросились на Коулмана.

Тот метнулся между ними, виртуозно уворачиваясь от длинных когтей и щёлкающих челюстей. Его собственные зубы и когти, к сожалению, их шкуру пробить не смогли. Вампир упорно пробовал и так, и эдак, вцепляясь и полосуя известные уязвимые точки оборотней – шею, подмышки, живот.

Коулману приходилось нелегко. Мало того, что противников двое, так еще и оба превосходили обычных оборотней, натуральных противников вампиров, примерно равных им по силе. Особо сильный удар – и блондин не устоял на ногах, отлетев и буквально впечатавшись в стену головой. Густые волосы смягчили удар, да и каменную шкуру так просто не пробить, но контузило его знатно. Убедившись, что один из противников практически повержен, оборотни, ощерившись, переключились на второго.

Еще три шага – и останутся от меня одни клочки, как от того ошейника.

Или как от старичков Эукари.

Но если те были всего лишь ящерицами, то моя ипостась по убойности была сравнима только с мифическими драконами.

Разве что не летала.

Ну, есть еще василиски, но они в прямом бою, по сравнению с нами, дохляки. Только и могут, что мухлевать глазами.

Бросив извиняющийся взгляд на пытающегося подняться вампира, я быстро обернулась, под треск рвущейся ткани.

Тяжелый, массивный, бронированный костяными щитками королевский варан сильно, практически без замаха взмахнул хвостом, подсекая оборотней и подрезая острым гребнем их сухожилия. Пусть они сотворены странным, неестественным ритуалом, пусть они сильнее примархов – кровью они могут истечь точно так же, как и самые обычные мыши. Поэтому я бросалась, размахивала хвостом, и рвала, рвала на мелкую труху тех, кто посмел объявить войну тихому, мирному провинциальному городку.

Но твари регенерировали. Порванные мной мышцы срастались на глазах, и пусть монстры теряли жидкости и куски тел – они успевали и меня зацепить. Несмотря на всю броню, у варанов тоже есть уязвимые места, и чудовищные оборотни их успешно находили.

Сзади на одного из них налетел очнувшийся вампир, подарив мне секундную передышку. Ну же, Кахайя, соображай, голова у тебя не только чтобы стены таранить.

Сеймур же говорил, что его творения слышат только его. Может, и слушают тоже? Воспользовавшись тем, что оба оборотня заняты Коулманом, я метнулась к телу артефактора.

Мои острые зубы бережно подхватили фибулу, выдирая из куртки Роули вместе с клочьями ткани. Я рявкнула, привлекая внимание вампира, и мотнув головой, перебросила артефакт ему. Надеюсь, хотя бы эта штука не лишилась магии только из-за того, что сдох ее создатель.

Хорошо, Коулман сообразил, что я от него хочу, и вспомнил хвастливую речь артефактора в своей спальне.

– Стоять! – рявкнул он, поднеся фибулу ко рту. И, о чудо, монстры послушно замерли на полушаге.

Я обернулась обратно в человека, постояла немного на четвереньках, морщась от боли в распоротом боку. Повреждения залечивались, но приятного в этом было мало.

– Я думал, ты лишилась зверя. – раздался за моей спиной холодный голос Коулмана. Вроде и не дрался только что, и не был почти побеждён. Если не оглядываться – полная иллюзия, что меня распекают в кабинете.

– Все так думали. – я поднялась и отряхнула пыль, налипшую на колени. Нагота в присутствии его начала почему-то смущать, хотя вроде бы и видел он меня во всех видах уже, и сверху и снизу, и…не буду, пожалуй, углубляться в эту мысль.

Таблетки, уколы, все это поверх самой настоящей травмы.

Взрыв на самом деле имел место, как и практически полное уничтожение зверя. Ящерицы живучи, способны отраститься обратно практически из ничего, и вот это-то состояние «ничего» мне пытались задержать всеми возможными способами.

Ловля на живца, так сказать.

Вопреки мнению Коулмана, столичный отдел воспринял его просьбу прислать подкрепление весьма серьезно. И прислали меня. Как агента и подсадную утку одновременно.

Меня, конечно, не лишали ипостаси специально. Все случилось на одной из операций. В исследовательской лаборатории спятил учёный-артефактор. Везёт мне на спятивших магов, как утопленнице.

Помощники вызвали полицию, но к тому моменту, как мы добрались до помещения, учёный успел включить таймер. Наша группа ворвалась внутрь в тот момент, когда он подбросил тикающий шар, адски хохоча и выкрикивая угрозы всем живущим.

Дальше для меня все, как в тумане.

Помню, как подхватила пастью смертельную игрушку, как побежала по кругу. Дойль, молодец, сразу сообразил и начал эвакуировать людей из здания.

У другого оборотня фокус бы не прошёл. Кошки, волки, все они бегают скачками, и поддерживать скорость, с которой падал предмет, равномерно, не смогли бы. Зато короткие, кривоватые лапы королевского варана перебирали быстро и плавно, и артефакт, не разбиравший верха и низа, продолжал мерно тикать, отмеряя оставшиеся до детонации минуты.

Когда последний лаборант покинул здание, счёт шёл уже на секунды. Я подкинула бомбу как можно выше и рванула к выходу, но чуть-чуть не успела. Взрывом меня впечатало в массивные деревянные двери, мною же их и вынесло.

Целители потом часа четыре только щепки из того, что от меня осталось вытаскивали. Можно сказать, разделяли нас по подносам. От зверя остались буквально клочки, но они вскоре стали человеком.

Ущербным человеком.

Оборотнем без второй ипостаси.

Я оказалась в больнице очень кстати. Стоило мне прийти в себя, как меня навестил мой столичный начальник.

Дойля очень беспокоили пропажи безипостасных оборотней. По его сведениям, вот уже несколько лет они исчезали в разных регионах, и пока что происшествия друг с другом увязать не могли.

Вон он, общий знаменатель. В углу лежит, бездыханный. Правда, как именно рассказать об этом моему столичному начальнику, не знаю. Не хочется мне отдавать кому бы то ни было Амулет Совершенства. Несмотря на то, как величественно звучит название, сам по себе он опасен. Особенно не в тех руках. А как мы сегодня убедились, не те руки обнаруживаются в самых неожиданных местах.

– А я-то дурак, переживал, как мы с тобой будем дальше жить. Подумывал тебе вампиризм предложить. А ты, значит, на нас добычу ловила? Как на приманку? – продолжал гневаться Коулман. Холодом в его голосе можно было заморозить небольшое озеро. Я развернулась к оскорбленному вампиру, выпятив грудь и больше не стесняясь.

Выбесил.

– У меня было задание, я его выполняла. Ты будешь и дальше обижаться, как поруганная дева, или будем искать артефакт? – буднично поинтересовалась я, расстегивая пуговицы на рубашке Коулмана.

– А что ты, собственно, делаешь? – его голос слегка просел. Не иначе, от возмущения. Я распахнула полы тонкой ткани – разбирается, стервец, в качественной одежде – и, не удержавшись, лизнула гладкую, прохладную кожу. Мне сейчас любой способ успокоиться сойдёт, а запах этого вампира действовал на меня, как успокоительное, смешанное с афродизиаком. Контрастно и конфликтно, но зато действенно. Отвлечёт чуть от разъяренного долгим сном зверя, который метался внутри меня, требуя снова выпустить и продолжить рвать врагов на части.

Вместо этого я сдернула рубашку с мускулистых рук и принялась облачаться в неё сама, торопливо застегивая через пуговицу.

А то знаю я это выражение лица.

Тут, вообще-то, кладбище.

Не время и не место.

И мы вроде как ссоримся.

Тот самый гвоздь, о который оцарапался наш бывший штатный артефактор, отбрасывал длинную тень в свете лампад. Хорошо, что преступник попался запасливый. Я отвинтила горловину фляги, и щедро облила торчащее острие водой.

Мало ли, бешенство заразно.

И щедро, с оттягом, оцарапала гвоздем собственный палец.

Кровь – могучая штука. Прабабушка любила повторять, что я ее точная копия. А чем больше организмы похожи внешне, тем сильнее схожи их внутренние жидкости.

Древний механизм заскрипел, принимая подачку, и нехотя, роняя мелкую труху вековых отложений, пополз назад и в сторону.

Коулман с встревоженным вскриком подскочил ко мне и зачем-то потащил мой пострадавший палец в рот.

– С умашошла? Оно же отравлено! – пробормотал он, пытаясь высосать кровь из ранки. Я с трудом отобрала руку.

– Спасибо, конечно, что подлечил, и нет, на вампиров этот яд не действует.

Он заморгал, будто мысль, что он и сам мог пострадать, только что пришла ему в голову.

Кажется, так оно и было.

Я позволила тёплому чувству чуть плеснуть из меня на вампира. Полный гон я отпущу, когда мы останемся наедине. Все же в склепе этим не занимаются, хоть я и только что поняла, что встретила свою истинную пару.

Даже не надеялась, что мне когда-нибудь так повезёт. И уж точно не подозревала, что им станет вампир. Но какие только выкрутасы судьба не выкидывает, чтобы свести две половинки целого. Даже замораживает одного на двести лет в виде вампира, чтобы дожил до встречи, и почти убивает вторую, лишь бы наши пути пересеклись.

Я стянула со стены одну из лампад и поднесла к нише. Там, где стена отъехала в сторону, что-то блеснуло.

– Неужели этому тайнику шестьсот лет? Его явно строили вместе со склепом. – изумленно прошептал Коулман, заглядывая в небольшой каменный мешок, на дне которого текла вода. Весело журча, прямо перед нашими лицами бежал тонкий ручеёк, просачиваясь из одной щели в камне и вытекая в другую, омывая по пути небрежно брошенное прямо на камни неимоверной красоты ожерелье.

– Так вот, как грязь стала лечебной! – не очень похожим эхом отозвалась я.

И обернулась к боссу.

Он главный, он пусть и разгребает.

– Это нужно спрятать. Чтобы никто и никогда не нашёл. – твёрдо заявила я, глядя ему в глаза.

Теперь я понимаю, что имела в виду прабабушка, когда повторяла свою любимую поговорку.

Большая сила – большая ответственность.

Я-то думала, это про оборотней. Мол, аккуратно с людишками, поранить можно.

Оказывается, все куда сложнее. Батари имела в виду вовсе не ипостась.