Когда они перебрались через ручей, перепрыгнули упавшее бревно и стали карабкаться по почти отвесному склону сквозь заросли дуба и хурмы, Джейми усомнился, таким ли мудрым было то решение. Это оказалась последняя его связная мысль, потому что Гидеон вдруг встал на дыбы, резко свернул и помчался вниз, распугивая перепелов.

Через полчаса бешеной скачки Гидеон стал если не сговорчивее, то хотя бы чуточку покорнее. Джейми промок до пояса, разодрал в царапины кожу, набил синяки и пыхтел едва ли не громче коня. И все же держался в седле и не выпускал поводья.

Развернув жеребца в сторону заходящего солнца, он прищелкнул язы ком.

– Давай. Двигай к дому.

Хоть он гонял Гидеона довольно долго, вряд ли они забрались далеко. Вскоре Джейми увидел знакомую гряду.

Он направил коня по хребту, выискивая безопасный спуск. До каравана отсюда было рукой подать, но прокладывать путь сквозь заросли тополей, каштанов и елей нелегко, а Джейми спешил присоединиться к своим людям прежде, чем они достигнут Риджа. Не то чтобы он не доверял Клэр или Маккензи, просто ему хотелось самому возглавить отряд при возвращении домой.

– Господи, да ты никак возомнил себя Моисеем, – пробормотал он и в притворном смятении покачал головой.

Жеребец был весь в мыле, и когда деревья расступились, Джейми чуть ослабил поводья, давая ему передохнуть. И все же он по-прежнему держался настороже: вдруг скотине придет в голову выкинуть очередной фортель.

С запада дул ветер. Джейми поднял голову, наслаждаясь его холодящей лаской на разгоряченном лице. Во все стороны тянулись коричнево-зеленые холмы, в низинах клубился туман. При виде этой картины на Джейми снизошел покой, и он вздохнул.

Гидеон тоже успокоился. Джейми неспешно опустил руки на шею коня, но тот даже не дрогнул. Ага, вот оно – то самое Место.

Место, которое нельзя описать, его можно лишь увидеть собственными глазами. Кто-то говорит, оно святое, хотя церковь и религия здесь совершенно ни при чем. Это просто то самое Место, которое предназначено именно тебе, вот и все. Джейми отпустил вожжи: даже самый сварливый конь не будет показывать здесь норов.

Жеребец замер, только темная кожа парила на холоде. Им стоило бы поторопиться, но Джейми был рад перевести дух. Его вымотала не битва с Гидеоном, нет, – тяжелое внимание людей.

Он с раннего детства был окружен другими и научился отгораживаться от них, находить уединение в мыслях. А еще, рожденный горцем, быстро осознал целительную силу подобных мест.

Перед глазами вдруг всплыл образ матери – как всегда неожиданно, бог знает по какой причине: навеяло случайным звуком, запахом или просто причудой памяти.

В тот день он ставил силки на кроликов, исколол все руки, взмок и перемазал рубаху. Завидев неподалеку рощицу, направился к ней в поисках тени – и нашел там мать. В зеленоватом сумраке она сидела возле крошечного ручья, сложив на коленях руки – совершенно неподвижно, что было на нее не похоже.

Она ничего не сказала, лишь улыбнулась; Джейми молча подошел к ней и положил голову на плечо, ощущая невероятный покой и умиротворение. Сколько ему тогда было: пять лет, шесть?

Видение исчезло, яркой форелью нырнув в темные воды памяти. Однако чувство покоя в душе осталось: будто кто-то обнял его и легонько взъерошил волосы.

Джейми спешился, желая ощутить, как гнутся под ногами сосновые иглы. Поводья на всякий случай примотал к дереву, хотя Гидеон вел себя смирно: уронил голову и принялся обнюхивать клочья сухой травы. Джейми постоял недолго и повернулся направо, на север.

Он не помнил, кто научил его этому: мать ли, отец, старый Джон – отец Иэна, но стал крутиться по часовой стрелке, бормоча слова молитвы. Закончил он, стоя лицом на запад. Джейми сложил ладони чашей, и заходящее солнце залило их светом.

Боже, оберегай каждый мой шаг,
Боже, открой передо мной все двери,
Боже, освободи мне все пути
И крепко держи в руках Своих.

Повинуясь инстинкту, что древнее молитвы, он снял флягу и пролил несколько капель воды на землю.

Ветер донес обрывки звуков: смех и крики, рев животных. Караван был уже недалеко, через долину; он выползал из-за соседнего холма. Надо ехать, чтобы присоединиться к нему на последнем рывке до Риджа.

И все же Джейми мешкал, не желая разрушать чары этого места. Он заметил вдруг движение и наклонился, заглядывая в густые тени под остролистом. Из темноты на него уставился, не мигая, крошечный котенок, распушивший серый мех головкой одуванчика.

– Вот бандит, – прошептал Джейми, медленно протягивая к нему руку. – Ты что здесь делаешь?

Наверняка дикий, от кошки, сбежавшей из какого-нибудь каравана. Джейми дотронулся до пушка у него на груди, и котенок тут же вонзил в палец зубы.

– Ай!

Джейми отдернул руку, рассматривая набухающую каплю крови. Сердито уставился на кота, но тот просто следил за ним, не пытаясь удрать. Помедлив немного, Джейми все же решился и стряхнул кровь на опавшую листву – еще одно подношение духам этого Места, которые, видимо, преподнесли ему ответный дар.

– Что ж, отлично, – усмехнулся он, встал на колени и вытянул руку ладонью кверху. Медленно, очень медленно пошевелил одним пальцем, потом другим: точно водоросли в воде.

Круглые светлые глаза неотрывно следили за его движениями. Заметив, как дергается кончик хвоста, Джейми улыбнулся.

Если ты ловишь руками форель, уж с котом-то должен справиться?

Он негромко засвистел сквозь зубы, подражая пению птиц. Котенок завороженно смотрел на мягко покачивающиеся пальцы. Когда те вновь коснулись меха, огрызаться не стал, позволил обхватить себя ладонью и поднять с земли.

Джейми прижал невесомое тельце к груди, поглаживая котенка между ушами. Тот закрыл глаза и довольно заурчал, отзываясь в ладони дрожью далекого грома.

– О, значит, ты не против поехать со мной, да?

Не услышав возражений, Джейми расстегнул ворот рубашки и усадил кота за пазуху, где тот поерзал немного, щекоча ребра, а потом, неслышно мурлыча, свернулся клубком.

Гидеон охотно тронулся в путь, и за четверть часа они догнали остальных. Покорность жеребца тут же улетучилась, и виною тому был не предстоящий тяжелый подъем. Конь запросто справился бы с крутой тропинкой, но его дико раздражали чужие лошадиные хвосты перед носом.

Караван растянулся на полмили, каждая семья двигалась со своей скоростью: Фрейзеры, Маккензи, Чишолмы, Маклауды, Аберфельды. Стоило телегам расступиться, как Гидеон нахраписто пер вперед, распихивая мулов, овец, пеших людей и кобыл. Он даже чуть не растоптал трех поросят, плетущихся за бабулей Чишолм, и те с громким визгом ринулись от него в кусты.

В глубине души Джейми разделял чувства коня, он стремился поскорее попасть домой, и любая заминка выводила его из себя. Теперь вот их задерживала Клэр, которая – черт бы побрал эту женщину! – спешилась, чтобы надергать у дороги каких-то трав. Куда ей столько – и так весь дом завален до самой крыши, и седельная сумка вот-вот лопнет.

Гидеон, тонко чувствуя настроение хозяина, извернулся и куснул ее кобылу за круп. Та взбрыкнула и с испуганным ржанием поскакала прочь, волоча за собой поводья. Гидеон довольно всхрапнул и дернулся было за ней, но его остановил сильный рывок.

Не выпуская охапку рваных листьев и грязных корешков, Клэр обернулась на шум и изумленно округлила глаза. Она перевела взгляд с удирающей кобылы на Джейми и пожала плечами.

– Прости.

Правда, уголок рта у нее подрагивал, а в глазах утренним светом на воде мерцала улыбка. Джейми ощутил, как тяжесть невольно спадает с его плеч. Он собирался отчитать жену – правда собирался, – но слова не шли на язык.

– Залезай, женщина, – вместо этого хрипло велел он и кивком указал себе за спину. – Я хочу ужинать.

Клэр рассмеялась и, поднимая юбки, забралась на лошадь. Недовольный лишним весом, Гидеон защелкал зубами, однако Джейми был готов к его выходкам и стегнул жеребца поводьями по носу. Тот дернул головой и удивленно зафыркал.

– Вот тебе, негодник.

Сдвинув шляпу на лоб, Джейми помог жене устроиться поудобнее. Клэр подоткнула юбку и обняла его за талию. Она не надела ни чулок, ни ботинок, и ее голые ноги белели на фоне темной шкуры. Джейми подобрал поводья и пнул коня сильнее, чем следовало.

Гидеон всхрапнул и попятился, пытаясь столкнуть их низкой веткой тополя. Возня разбудила котенка, тот недовольно вонзил в живот Джейми когти и заорал. Ругаясь, Джейми рывком развернул коня.

Не желая сдаваться, Гидеон скакнул не хуже кузнечика. Раздался тихий вскрик, и за спиной Джейми вдруг образовалась пустота – Клэр кулем слетела в кусты. Конь рванул в заросли ежевики, скользя копытами по грязи и палой листве, потом выпрямился, мотнул головой и как ни в чем не бывало затрусил к кобыле Роджера, стоящей возле ручья и взирающей на них с тем же удивлением, что и ее спешившийся наездник.

– Все хорошо? – спросил Роджер, приподнимая одну бровь.

– Само собой, – задыхаясь, выпалил Джейми, не желая терять достоинства. – А ты как?

– Отлично.

– Вот и славно.

Джейми спешился, не глядя бросил поводья Маккензи и побежал обратно.

– Клэр, где ты?

– Я здесь, – весело отозвалась та и вышла из тени тополей, прихрамывая, вся в листьях, но вроде бы невредимая. – Ты сам-то живой?

– Да. Пристрелю негодника!

Джейми сгреб Клэр в объятия, желая убедиться, что та и впрямь цела.

– Эй! Не трогай, ты, подонок!

Роджер еле успел выхватить из-под любопытного носа Гидеона какой-то потрепанный пучок. Опять травы?! Что за мания?.. Клэр подошла ближе, с интересом разглядывая растение.

– Что там у тебя такое, Роджер?

– Для Бри. Посмотрите, это те самые?

На взгляд Джейми, это была пожухлая ботва морковки, которую забыли на зиму в грядке, но Клэр потрогала вялые листья и одобрительно кивнула:

– О да. Ты молодец!

Джейми деликатно кашлянул, напоминая, что им пора выдвигаться, пока Бри и еле ползущие Чишолмы их не перегнали.

– Да, конечно. – Клэр похлопала его по плечу. – Не фыркай, уже идем.

– Хм, – пробурчал он и наклонился, подставляя ей руки вместо ступени. Подсадив ее в седло, Джейми наградил Гидеона свирепым взглядом и сам устроился сзади. – Дождешься остальных и проводишь их?

Не дожидаясь ответа Роджера, он дернул за поводья и направил Гидеона на тропу.

Жеребец смирно карабкался по склону сквозь дебри тополя, граба и каштана. Даже сейчас, поздней осенью, на ветках еще были листья, желто-коричневым дождем опадавшие на лошадиную гриву и длинные волосы Клэр. Те растрепались, и она не стала вновь их заплетать.

Джейми постепенно обрел душевное равновесие – они ведь ехали вперед. Еще и шляпа нашлась – висела на белом дубе возле тропы, словно оставленная чьей-то заботливой рукой. Все же смутное беспокойство грызло изнутри, хотя вокруг простирались мирные горы, а воздух сладко пах вечнозеленым сырым лесом.

И вдруг Джейми понял, в чем дело, – котенок пропал. По груди и животу тянулись царапины: во время безумной скачки зверек отчаянно цеплялся за Джейми, но потом, должно быть, выскочил в распахнутый ворот и свалился с плеча. Джейми стал озираться, высматривая кота под кустами, но тщетно: слишком густо лежали тени, да и возвращались они другим путем.

– Ну, с богом, – перекрестился Джейми.

– Что такое? – встрепенулась Клэр.

– Ничего.

В конце концов, это дикий кот, хоть и маленький. Выживет как-нибудь.

Гидеон волновался и выплясывал. Джейми понял, что слишком сильно натягивает поводья, и ослабил их. Отпустил и Клэр, которую сжимал чересчур крепко, и она глубоко вдохнула.

Сколько себя помнил, Джейми всегда возвращался домой с чувством назревающей опасности. После восстания он жил в пещере и в поместье наведывался лишь изредка, по темноте, не зная, что там его ждет. Многие горцы находили сгоревшие руины, а то и тела родных…

Нужно бы взять себя в руки и не придумывать всякие ужасы. Беда в том, что ему не надо ничего придумывать, – память сама услужливо подсказывала, что может произойти.