– Чего ты пытаешься добиться, Олеся? А. Или я до сих пор тебе нравлюсь?

Глава 11

От его вопроса теряю дар речи. Открываю рот и хлопаю им, словно рыба. Он что, действительно, спросил меня об этом?

Удивлённо смотрю на него снизу вверх и сжимаю холодные от вечерней прохлады ладошки.

– Что ты такое говоришь? – его вопрос слишком абсурдный. Настолько, что даже погода буянит на его слова. За окном раздаётся раскатистый гром. Яркая молния блистает в облаках, а я продолжаю смотреть на Льва. – Не неси чепухи.

Он прищуривается, и его тёплые пальцы опускаются на мой подбородок. От его касаний бросает то в жар, то в холод. Не понимаю реакции своего тела на этого человека.

Я его не боюсь, наоборот, считаю единственным, кому могу доверять. Но сейчас… Хочется спрятаться. Укутаться с головой в одеяло, чтобы не видеть его и не чувствовать рядом с собой.

Я уже жалею о своих словах. Но пути назад нет.

Его лицо как всегда спокойно, холодно. Даже не тени улыбки, которая и так была редка для этого человека.

Он заставляет поднять меня голову ещё выше. Снова взглянуть ему в тёмную пучину, где плещется не одна эмоция. Я плохо читаю по глазам, и не понимаю, что чувствуют люди. А загадочный Лев усложняет это ещё больше.

– Правду, – говорит исчерпывающий ответ. – Не ты ли год назад…

– Тот поцелуй – ошибка, – выпаливаю, прекрасно понимая, о чём он. – Я люблю своего мужа и всё.

Вавилов усмехается, обнажая белые и ровные зубы.

– С каких пор? Или это не ты прибегала ко мне, плачась в жилетку?

Поджимаю губы, вспоминая моменты годичной давности.

Да, перед смертью моего мужа, у нас всё шло не слишком гладко. За четыре года нашего брака он начал вести себя несдержанно. Часто делал то, что мне не нравилось. Вёл себя странно. Не подпускал ко мне ни одного мужчину, кроме Льва.

Он стал… Немного безумным. Изредка делал больно. Словами, не телесно. Руку никогда не поднимал, наоборот гладил, оберегал.

Но порой произносил такие слова, которые били прямо в сердце. Становилось до жути обидно. Потому что это касалось моего бедного прошлого. Иногда, когда он выпивал, мог затронуть моё происхождение. Но потом признавался в любви, и успокаивал, задаривая украшениями, которые мне были не нужны.

И я искала утешения в объятиях Льва, зная, что он никому не расскажет. Вавилов был моей жилеткой, в которую могла в любой момент поплакать.

А однажды сорвалась… Сделала большую глупость. На эмоциях поцеловала и сказала слова, о которых до сих пор жалею. Потому что Вавилов помнит их.

«Ты противный. Настолько, что порой хочется ударить тебя. Но ты мне нравишься и таким. Не как телохранитель Лев. Ты заботливый… Бываешь, иногда».

Тогда я сделала несколько несчастных глотков с алкоголем. Если бы не он, Лев никогда не узнал об этом.

Но эти слова в прошлом. И мы с Вавиловым решили сделать вид, что ничего не произошло.

Он сказал единственные слова, после которых я собралась и ушла. Плакать в одиночестве.

«Не говорите чуши».

Это и правда была она.

– И лучше бы я этого не делала.

Произношу стойко, с толикой гнева. Я редко когда злюсь, но сейчас Лев напрашивается. Ничего не сделаю, и словами не задену, но… Хочется ответить, оправдаться.

Всё это – в прошлом.

– Уходи.

Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в нежную кожу.

Вавилов резко отводит взгляд в сторону, вдыхает побольше кислорода и на мгновение поворачивает голову, отчего рассматриваю его в профиль. Челюсти напрягаются, скулы выпирают ещё больше. Успокаивается. Не любит, когда его вот так выпроваживают.

Лев отстраняется, и быстро обходит меня.

Когда дверь за мной закрывается, облегчённо выдыхаю.

Хватаюсь за сердце, которое немного колит от волнения.

Иду к кровати, ложусь и укрываюсь одеялом, сильнее укутываясь в тёплую ткань.

Смотрю вперёд, и понимаю. Сейчас я соврала Льву. Снова.

Потому что ни капли не жалею о том, что было тогда…

***

Мы пребываем в этом доме уже четыре дня. Всё это время мы со Львом стараемся не контактировать, особенно после случившегося. Вообще пытаюсь избегать его, но этого не сделаешь, когда живёшь в одноэтажном доме с несколькими комнатами.

Благо Вавилов часто пропадает на улице.

Грохот входной двери подталкивает поднять голову вверх и увидеть того, о ком сейчас думаю.

– Через несколько часов выдвигаемся.

Округляю от удивления глаза, понимая, что неделя ещё не прошла.

– Так рано? А если туда всё ещё приезжают бандиты?

Лев смотрит чётко на меня, поправляя перчатки на липучках, в которых он выполняет жим со штангой.

– Мой знакомый всё решил позавчера. Проник в закрытую базу, снёс объявление. Теперь все похожие автоматически блокируются системами. Думаю, уже всё поутихло. Послал в дом одного человека, он должен отчитаться через несколько минут. Если всё чисто – едем.

Хочется выдохнуть от облегчения, что возможно скоро всё закончится, но не буду этого делать. Поскольку есть ещё масса людей, которые увидели этот заказ. И которые ждут, пока мы с Вавиловым появимся на горизонте.

– Ладно, – киваю, ставя кружку с зелёным чаем на стол. Хорошо, что Лев его купил. А я так и не отблагодарила его. И не буду. Пусть следит за языком. – Ярослав ещё не ответил?

– Нет.

Опускаю виновато голову. Сжимаю ручку кружки в пальцах.

В следующую секунду по кухне разносится трель телефона. Смотрю на Льва, затаив дыхание. Если мы узнаем, что им от меня нужно, я всё отдам. Лишь бы жить в спокойствии со своим долгожданным малышом. Увидеть, как впервые улыбнётся, пойдёт, заговорит…

Вавилов отвечает на звонок. Эти секунды тянутся так долго, что, кажется, я успеваю поседеть. Лев кивает, неосознанно рисуя на белом столе неопределённую фигуру пальцем.

– Принято.

Он отключается и смотрит на меня.

– Будь готова через час.

Глава 12

Рассматриваю погромленный особняк, и слёзы подкатывают к глазам.

Родной дом, к которому прикипела за четыре года жизни в нём, стал частью меня. И сердце ноет от той картины, что вижу сейчас.

Он разгромлен. Ворота покорёжены, деревья пострадали от людских рук. Деревянные двери в особняк выбиты, давая проход каждому.

Полиция уже побывала здесь, судя по ленте, которой охвачена вся территория.

Становится плохо от одного только вида того, на что способны люди. Стёкла выбиты практически везде, и даже издалека я вижу, как в коридорах лежат осколки ваз.

Картины вытащили из рам, скомкав и выкинув.

Про диван, торчащий из окна третьего этажа, вообще молчу.

Варвары. Плебеи.

Не могу поверить, что всю эту разруху принесли люди.

– Пошли. У нас мало времени, – Лев обходит зависшую меня на месте и идёт в дом, осматриваясь по сторонам. Как и всегда, семеню за ним, рассматривая результат работы бандитов.

Надеюсь, никто не пострадал в тот день, и весь персонал успел убежать. Если нет, то буду корить себя ещё больше.

– Не отставай.

Спокойный голос Льва выводит из транса, в котором смотрю на битые вазы и следы пуль в стенах.

Мы доходим до моего кабинета, который раньше принадлежал Дмитрию, и заходим внутрь.

Всё перевёрнуто вверх дном. Некоторые бумаги порваны в клочья. Но точно знаю – в них нет того, что нужно нам.

Завещание, которое я не храню среди остальных бумаг, лежит там, где не найдёт ни один грабитель.

Только вот остаётся найти ту вещь среди всякого хлама, в котором буквально скрывались ступни.

– Найди музыкальную шкатулку, – смотрю на перевёрнутый шкаф, на котором она постоянно стояла. Её мне подарил Дмитрий на пятое наше свидание. Сказал, что эта спокойная мелодия похожа на меня.

Также заставляла его сердце биться быстрее.

Лев подходит к перевёрнутой мебели, осматривается, разгребает руками бумаги.

Обвожу комнату взглядом, осознавая, что за неделю здесь побывал не один человек. Разрушили то, что было дорого мне. И ему.

Я старалась ничего не трогать здесь руками, потому что место принадлежало Романову.

– Нашёл, – Вавилов встаёт с корточек, поправляет чёрную футболку и подаёт мне разбитую шкатулку.

Поджимаю губы, потому что фигурка, полностью сделанная с меня, лишена головы. Наверняка, она отвалилась, когда та упала, ударяясь о пол.

Выглядит ужасно. Потому что ставлю себя на место этой фарфоровой статуэтки с тёмными волосами.

Покрываюсь мурашками от одной картинки в голове и открываю крышку, которая сразу же отваливается и чуть не выпадает из рук.

Внутри механизм, который повредился вдребезги. Ни одной живой детали.

С трудом подхватываю пальцами маленький выступ и поднимаю вверх. Отбрасываю его в сторону. Ему уже ничего не поможет.

Достаю лист, который однажды сложила в несколько раз. Оставляю шкатулку на тумбе, которой повезло быть закреплённой к стене. И единственной, что ещё стоит, а не лежит на полу в этом помещении.

– Это оно, – протягиваю Льву, чтобы мужчина посмотрел сам. Не хочу читать его снова. Ворошить те воспоминания, ту боль, что испытала, когда узнала, что мой муж мёртв.

У нас были разногласия, но я ему благодарна. За то, что вытащил из нищеты, в которой я крутилась.

– Что-то ещё? – в голову не приходит ни одной путной мысли. Из-за чего ещё могут быть эти проблемы? У меня не хранятся здесь важные бумаги, которые способны доставить столько проблем.

Да, у меня находится весь бизнес Дмитрия, но я сотрудничаю только с теми, кому доверял Романов.

Не заводила новых знакомств и всё передавала в руки людей, которые в этом разбирались.

Лев вообще не вмешивается в эти дела, хотя я тысячу раз просила его об этом.

И сейчас он спокойно читает белый и мятый лист.

– Что там? – спрашиваю нетерпеливо, надеясь, что Лев поймет, в чём дело. Сама сделать этого не в состоянии. Слишком многое смешалось в голове, не желая вставать на свои места.

С замиранием сердца жду ответа.

– Ничего, – он отрывается от завещания, сминает лист и кладёт в карман брюк. – Пошли, пора возвращаться.

– Ты уверен? – хватаю его за руку, когда он идёт на выход. – Если там ничего нет, может, поищем что-то ещё? Я хочу, чтобы это закончилось как можно быстрее.

– Нет, этого достаточно, – отрезает. А в груди поселяется чувство надежды. Маленькой, но всё же. Неужели мы справились? И можно спокойно выдохнуть? – Нужно кое-что проверить. Поехали домой, кажется, у нас гости.

Тело охватывает волнение. Дрожь проносится по пальцам, стоит услышать об опасности.

– К-какие гости? – начинаю нервничать, панически оглядываясь по сторонам.

– Пошли, – тёплые пальцы Льва охватывают локоть, и мужчина тянет меня на себя. Выходит из кабинета, шагая по выбитой двери, и идёт по коридору. Еле поспеваю за ним, но не отстаю. Потому что знаю: если рядом кто-то есть, лучше держаться ближе к Вавилову.

Мы резко останавливаемся, и хватка на моей руке слабеет.

Прямо перед нами из комнаты вылетает мужчина азиатской внешности. Его лицо спокойно, расслаблено и сосредоточено.

Не знаю, почему обращаю на это внимание в первую очередь. Особенно, когда в руках он смело держит оружие, направленное на Льва.

Вскрикиваю, когда вижу дуло пистолета рядом. Если бы не стена, уже давно бы рухнула на пол из-за трясущихся ног.

А Вавилов не теряется. Резко уходит в сторону, когда раздаётся громкий и страшный звук выстрела.

Лев хватает незнакомца за запястье и тянет на себя. Тот не ожидает такой быстрой реакции и заваливается на телохранителя, который сразу же бьёт стрелка головой в лицо.

Удар был настолько сильный, что у нападавшего из носа потекла кровь.

При виде багряной жидкости зажимаю рот рукой, чтобы утренний чай не вытек наружу.

Да, я была неженкой и плохо реагировала на любые виды крови.

Которой у того мужчины становилось всё больше.