– С ним могут быть проблемы, случись что, – произнес Родион Малиновский, глядя на удаляющего порывистым шагом генерала.

– Могут, – кивнув, со вздохом согласился Михаил.

Артиллеристы могут «ошибиться» и открыть «дружественный огонь», например… прямо по штабу Климова.

– Так что надо налечь на агитацию среди его солдат.

– Сделаем…

Не забыл Климов и про Вторую бригаду все еще сражавшуюся в Македонии на одном из самых сложных участков фронта. Вести оттуда приходили жуткие, бригада потеряла половину личного состава убитыми, ранеными и пленными, а так же больными даже с учетом пополнения в шесть с лишним тысяч человек.

Михаил хотел выцепить их оттуда к себе. Правда смущал фактор командования. Впрочем он собирался провернуть тот же финт, что и с Беляевым, отшив претендентов на командование дивизией «революционной волей солдат». Главное провести грамотную агитацию среди солдат, чтобы те скинули свое командование и через выборы переподчинились Климову.

Осталось спровоцировать передислокацию остатков бригады во Францию.

Тут ему на глаза попалась газета в которой сообщалось о прибытии в порт Булонь-сюр-Мер бригады очередных «черных», откуда-то из Южной Африки, как сам французы стали звать своих аннамитов, зуавов и всех прочих, как из Азии так из Африки. Но из-за негативного отношения простых французов к солдатам из колоний, они продолжали толпиться в лагере на южном побережье.

– А это вариант…

Встретившись с графом Игнатьевым, Климов попросил у него прозондировать почву в объединенном штабе на предмет замены русских частей в Македонии на негров.

– Всем выгодно, «черные» уедут с глаз долой, а на их место прибудут белые к которым нет никаких претензий.

– Хорошо… я посмотрю, что можно сделать, Михаил Антонович.

– Благодарю…

Французское командование, особенно часть из числа социалистов, ухватилось за этот вариант обеими руками и ногами ибо действительно устраивало их чуть более чем полностью. Отдавать негров «сверянам» им не хотелось, ибо это усиливало идеологических конкурентов, а держать их при себе было политически накладно из-за неприятия «черных» простыми французами. Так что нейтральные русские в этом отношении куда как выгоднее.

7

Через пару дней после прибытия артиллерийской бригады и инженерного батальона на фронт в сопровождении все того же графа Игнатьева у которого на плечах красовались новенькие погоны генерал-майора, прибыли новые гости, коих он и представил:

– Знакомьтесь Михаил Антонович, господин генерал-майор Занкевич, Михаил Ипполитович – новый представитель ставки русской армии от Временного правительства во Франции. Евгений Иванович Рапп – комиссар Временного правительства в русской армии во Франции, и Сватиков Сергей Георгиевич – комиссар Временного правительства по дипломатической службе.

– Здравья желаю, господа.

Вперед вышел генерал-майор и торжественно объявил:

– Господин капитан, Временное правительство высоко оценило ваш героизм при взятии форта «Свиная голова» и удовлетворило представление Солдатских комитетов на награждение вас орденом святого Георгия третьей степени. Кроме того, оно высоко оценило вашу деятельность на посту командира дивизии и удостоило вас производством внеочередным званием полковник.

«Я теперь, настоящий полковник, хе-хе», – усмехнулся Михаил Климов.

– Поздравляем, поздравляем!

– Благодарю, господа! Это для меня большая честь! Благодарю…

После чего, думая наверное, что Климов размяк от награды и повышения в звании, Занкевич попытался надавить, чтобы он передал бразды правления РОДом Беляеву, а себе взял лишь один из полков, но на сторону новоиспеченного полковника и георгиевского кавалера встали комиссары коим волнения тоже были ни к чему (ведь это сильно ударит по их карьере), а к чему могла привести смена командования, Климов повторно популярно объяснил.

– Господин полковник, постройте войска, я буду говорить с солдатами! – вдруг с апломбом потребовал Сватиков, поправив на груди здоровенный красный бант.

Климов только вздернул бровь, но в бутылку лезть не стал, хотя мог бы, тем боле что говорить с солдатами тогда должен другой комиссар – Рапп. Но тот выглядел интеллигентом, в то время как Сватиков представлял собой типичное хамло, что много мнит о себе. Опять же поддержку какую-никакую оказали, так что отказывать причин не имелось, вроде даже как должник их. В общем собрал с третьей линии окопов роту. Солдаты были не сильно рады тому, что их оторвали от дел, кто отдыхал, кто форму чинил, кто читал, кто еще чем-то занимался, да банально спал наконец.

Из ящиков, в которых привозили патроны и кои еще не успели пустить на дрова, собрали небольшую трибуну.

Сватиков представился и начал нести какую-то околесицу про революцию, будущее, прошлое.

«Мн-да, более косноязычного оратора представить сложно, какой-то поток сознания…» – подумал Михаил, слушая этого революционера, что словом вообще не владел, все как-то путанно и в итоге вообще не понять, что человек хотел сказать.

Солдатам это тоже быстро надоело.

– Чего его слушать? – неожиданно раздался возглас из солдатской толпы. – Гони с трибуны этого палихмахтера!

– Какой он тебе палихмахтер? Это же комиссар! – вступились за Сватикова другие солдаты.

– Врет он! Клянусь богом, врет! Еще намедни он мне в Париже волосы стриг! – не унимался солдат.

Солдаты засмеялись. Сватиков изливавший на солдат свою душу сбился на полуслове, заметался, лицом стал одного цвета с бантом на груди и с позором ретировался с импровизированной трибуны, чуть не свалившись с нее из-за поспешности.

Гости, дабы еще больше не потерять авторитет, поспешно укатили обратно в Париж, а граф ненадолго задержался.

– Вот и все дорогой Михаил Антонович, я теперь по факту никто и звать меня никак…

– Что вы такое говорите, Алексей Алексеевич? Вы же теперь цельный генерал-майор!

– Ах, звание… пустое, – скривившись, махнул рукой Игнатьев. – Вроде как выходное пособие… Занкевич упразднил мое бюро, так что я теперь не являюсь военным представителем. Сняли с меня и другие сферы деятельности, так что помогать я вам больше ничем не смогу.

– А кем же вы теперь служите?

– Выписывателем чеков, – грустно улыбнулся граф. – Мне там сосватали одного деятеля от Временного правительства некоего Гибера… мутный человек, а с ним целый десант различных так называемых помощничков… сбежавших из России. Там обстановка похоже потихоньку накаляется после прибытия различных революционеров, что до недавнего времени обретались в Швейцарии.

Если бы граф не был графом, то он, наверное, сейчас бы с досадой смачно сплюнул, как самый последний люмпен. Но в целом стало понятно, что у Игнатьева дела сейчас обстоят неважно, что и неудивительно, с какой стороны ни посмотри.

– Еще этот Сватиков… он ведь не только и не столько для проверки дипломатической службы приехал, сколько для разгона заграничной агентуры департамента полиции! Разве не идиотизм?! Вы не смотрите, что он такой идиот с виду и говорить связно не умеет, зато интриган каких еще поискать. Меня уже успел обложить как волка флажками…

– Ну а что вы хотите Алексей Алексеевич? Это временные и они знают, что они временные, хоть и хотят стать постоянными, но уже понимают, что не станут, так что все их желание это напоследок хапнуть побольше, после чего сбежать и чтобы их потом не поймали, для чего рушат всю систему которая могла бы их отследить и выловить.

– Хм-м… похоже на то… очень уж с финансовой точки зрения проходит много странных платежей, фактически махинаций, в которых я вынужден участвовать… Шутка ли, пеньковую веревку приходится закупать в Англии, хотя могли ее же купить в Рязани в десять раз дешевле. И что самое паршивое – нет ни одной формальной возможности отменить эти платежи.

Игнатьев поморщился как от кислого, но дальше развивать тему не стал, только досадливо махнул рукой. Оно и понятно, зачем вываливать свои проблемы на постороннего человека?

Климов же помнил, что граф Игнатьев несмотря на все эти махинации со стороны «временщиков» как-то умудрился сохранить от двухсот пятидесяти до трехсот миллионов франков золотом, кои много позже передал советскому правительству, за что его потом прокляли «белые». И конечно же он хотел привлечь человека с такими деньгами на свою сторону. Но помимо денег у графа имелись еще обширные связи в производственной и торговой среде по всему миру, что тоже немаловажно.

«А еще, он вроде как самый настоящий разведчик и даже какие-то масштабные операции провернул», – подумал Михаил, остро жалея, что об этой стороне работы графа он практически ничего не знал, как-то прошло мимо его внимания в свое время.

8

Решившись, Климов приступил к вербовке.

– Доводилось видеть сие? – спросил новоиспеченный полковник, вынув из-за пазухи брошюру «Программа СДПР».

– Да, конечно… Занятная брошюрка… только так и не нашел к ней концов. Это какие-то местные революционеры воду мутят… Сначала подумал, что это очередной осколок от РДСРП или эсеров выделился в самостоятельное движение, но выяснилось, что в России об этой партии ничего неизвестно. Революционеры сами по этому поводу на ушах ходят, пытаясь понять, чья это работа. Печатают на украденной у общества «Друзей русского солдата» печатной машине… бумагу тоже воруют, отбивая партии у прочих изданий.

– Ну так вот Алексей Алексеевич, это мое.

– В смысле? – недоуменно сдвинул брови граф.

– В прямом смысле. Я украл, я печатаю. Вся эта СДПР мое детище от начала до конца.

Генерал-майор Игнатьев застыл истуканом и после долгой паузы, спросил:

– Зачем?

– А вы сами как думаете?

– Хм-м… еще эта ваша просьба отозвать из Македонии Вторую бригаду… Хотите собрать все силы в кулак?

Михаил кивал, подтверждая и поощряя графа развивать мысль дальше.

– Однако! – воскликнул генерал-майор, придя к какому-то логично вытекающему из исходных данных заключению и даже отступил от Михаила на шаг, после чего посмотрел на него, словно увидев в первый раз.

На это Климов только усмехнулся.

– И что на это скажите Алексей Алексеевич?

– Что вы изрядный авантюрист, Михаил Антонович!

– Возможно… и революция открывает перед такими как я новые возможности.

– Решили повторить путь Наполеона Бонапарта?

– Верно. Раз смог однажды один, то всегда есть возможность повторить путь другому.

– Хм-м… И зачем вы мне все это рассказываете, Михаил Антонович?

– К чему эти риторические вопросы Алексей Алексеевич? Вы же умный человек и все прекрасно поняли.

– Хотите, чтобы я к вам присоединился, – уже утвердительно сказал граф.

– Верно. Временное правительство долго не продержится, слишком оно слабое и аморфное, так что его скоро сметут социалисты. Зря что ли немцы пропустили их в Россию? И ни за что не поверю в то, что вы сочувствуете завиральным идеям коммунизма… Так какое в этом случае ваше положительное решение?

Полковник Игнатьев засмеялся, правда чуть нервно. Все же к такому он оказался не готов.

– Вы умеете убеждать, Михаил Антонович. Только какую должность вы мне предлагаете? Министра финансов? – с легкой насмешкой спросил граф намекая на то, что занимался в основном оплатой всего и вся.

– На первое время, а вообще – директора Службы внешней разведки.

Лицо Игнатьева закаменело.

«Значит все-таки правда и я не промахнулся, он действительно служил в разведке», – с облегчением и радостью подумал Климов.

Хоть и кастрированная эта служба в империи была, но все же что-то могла. Даже какие-то секреты умудрялись выведывать у тех же австрияков. Но это все-таки больше на энтузиазме отдельных личностей.

– Даже так?.. Что ж, Михаил Антонович, вы меня удивили, сильно удивили… Ответьте только на последний вопрос… вот эта книжечка, она так, для отвода глаз солдатам, чтобы их консолидировать в своих руках или…