Воскресенский обсуждал то, что произошло между нами, слишком спокойно и невозмутимо, но при этом с каким-то непонятным мне энтузиазмом. Я же не могла оставаться равнодушной и чувствовала, как загораются щеки. И при этом прекрасно понимала, что сейчас неподходящий момент для праведного смущения, но ничего не могла с собой поделать.

– Зачем тогда ты пошла со мной?

– Я была пьяна, ты забыл?

– А если бы не была?

– Наверное, смогла бы подумать, прежде чем совершать такую глупость.

– Алкоголь делает из тебя развратницу? – В его голосе не было разочарования. Наоборот, одно сплошное веселье.

– Алкоголь заставляет людей совершать всякую чушь. Нельзя принимать решения на пьяную голову. Как видишь, ни к чему хорошему это не приводит.

– Ни к чему хорошему? – Саша хитро оскалился, а у меня чуть не подогнулись колени, и я приложила все силы, чтобы скрыть свою растерянность. – То есть тебе не понравилось?

Щеки вспыхнули еще ярче, а за ними и лицо, и шея. Моментально.

Я открыла рот, но некоторое время не могла произнести ни слова. В голове яркими вспышками возникали воспоминания, одно за другим. Они выбивали весь воздух из легких.

Дорожка влажных поцелуев от подбородка до груди.

Широкая ладонь, с нажимом скользящая вверх по моему бедру.

Тяжелое дыхание.

Скомканные простыни.

След от укуса на плече.

Движение тел.

Его стон.

– Хватит, ладно?! – почти закричала я и затем повторила в тысячный раз, звонко выделяя каждое слово: – Не хочу. Говорить. Об этом.

Он рассмеялся. Это заставило меня плюнуть на то, что я вся красная как рак, и смерить его самым яростным на свете взглядом.

– А о чем хочешь? Сама выбери тему.

– Хочу пожелать тебе поскорее уехать отсюда.

– Ты уж прости, но мой рейс только в конце недели.

– К огромному сожалению.

– Ты расстроена?

– Это чувство называется совсем не так.

– Точно?

– Абсолютно.

Иногда мне хотелось его треснуть. Сейчас был тот самый момент.

– То есть ты все-таки считаешь, что во всем виноват алкоголь?

Неужели он еще не наговорился? Но я уже оставила все попытки прекратить беседу на эту тему, чувствуя, как меня наполняет прибивающая к земле усталость. Она собиралась в кончиках пальцев, оседала на плечах, давила на макушку и затылок. Сковывающая и лишающая сил.

– Я хочу сказать, что большая часть вины лежит на нем. А оставшаяся – на нас обоих, – произнесла я, вздохнув.

– Лиз, я ни разу не услышал от тебя «нет» за тот вечер. Ни разу. Ты ни разу не показала мне это «нет». Только «да».

Мы снова встретились взглядами, когда я повернула к нему голову. Саша смотрел невероятно серьезно, растеряв все свое веселье за считаные мгновения. Захотелось отмахнуться от напряжения, повисшего между нами. Оно было не взрывоопасным, не таким, как еще минуту назад, нет.

Оно было мрачным и тяжелым.

Я стиснула челюсти, разглядывая его глаза. Он только что ухмылялся, провоцировал меня, спорил, кривлялся, но сейчас я видела рядом с собой обычного взрослого парня. И он был прав. Я прекрасно помнила свое желание, помнила свою тягу к нему, помнила, насколько хорошо мне было с ним в ту ночь. Каждое его прикосновение, поцелуй, горячий шепот на ухо, глухой стон, резкое движение, раскаленная кожа, будто прямо под ней горели угли…

Я хотела его в тот момент. И действительно ушла с ним по своему желанию, без сомнений.

Просто это не отменяло того, что мы оба всего лишь ошиблись. Наломали дров, не подумали головой, позволили случиться сумасшествию, которое вообще не должно было произойти. Нити судьбы переплелись не так. Спутались карты.

– Я знаю это, – ответила я даже мягче, чем мне хотелось. – И я не спорю. Но тем не менее тогда я сделала то, чего не сделала бы на трезвую голову. Вот и все. Этому нет других объяснений. Я была пьяна, ты был пьян. Мы оба не прекратили это вовремя.

Теперь Саша разглядывал меня, будто хотел поймать на лжи или лукавстве. А спустя несколько секунд вдруг выставил руку в сторону, перегородив мне дорогу, и глухо произнес:

– Осторожно.

Я остановилась, и перед нами, всего в паре метров, на всей скорости пронесся автомобиль, заставив меня вздрогнуть. Утянутая на глубину размышлений, я даже не заметила, что мы уже успели подойти к пешеходному переходу.

Саша все еще стоял, слегка вытянув руку, закрывая меня от проезжей части, будто хотел точно знать, что я не сделаю опасный шаг вперед, и предотвратить, если это вдруг взбредет мне в голову.

Несмотря на тяжесть, которую я ощущала, его жест отозвался дрожью внутри, от которой стало трудно дышать.

– Спасибо, – шепнула я.

Саша кивнул и закусил щеку изнутри, бросив вперед задумчивый, долгий взгляд.

Сейчас я совершенно точно видела, что он стал каким-то… другим. Не тем Сашей, которого я знала, к которому когда-то испытывала чувства.

Раньше меня передергивало от этой мысли. Раньше – еще два дня назад. Долгое время я действительно не понимала, зачем мы встречались три года. Зачем я тянула эти отношения, когда понимала, что что-то идет не так. Зачем пыталась исправить неисправимое. Нам нужно было окончательно разойтись еще после первой крупной ссоры. Тогда мы разбежались, но через неделю сошлись снова как ни в чем не бывало. А зря.

Я иногда размышляла об этом. Не знаю зачем, ведь ворошить прошлое – только лишать себя покоя. Наверное, я искала себе оправдание. Или пыталась учиться на собственных ошибках. Смотрела на ситуацию глазами нынешней себя и в итоге пришла к выводу, что, будь моя воля, мы расстались бы на два года раньше.

Хотя, наверное, окончательно все полетело в тартарары на восемнадцатом месяце отношений. Именно тогда в нашем союзе случился тот самый момент, который так часто называют «переломным». Сейчас я уже не могу вспомнить причины нашей ссоры, но тогда невероятно переживала и плакала днями напролет. Мы едва не расстались.

Мама не знала, как меня успокоить.

Я не знала, как мне жить с этим дальше. С осознанием того, что я могу потерять Сашу. Вот так просто, в один момент.

Банальные мысли для девочки-подростка, но они терзали меня, выжирали изнутри. Скручивали жилы в ледяные плотные узлы. Я чувствовала только болезненное отчаяние, стирающее каждую из костей в пыль.

После того случая все изменилось. Даже если первое время я этого не замечала – изменилось. Переломный момент, который настиг нас. Который настигает всех рано или поздно. Обычно с ним либо начинается новый этап в отношениях, либо приходит конец. И в нашем случае наступил конец.

Мы просто достигли точки невозврата. И все равно продолжали встречаться еще на протяжении полутора лет.

Я полностью остыла к нему, когда нашим отношениям стукнуло два с половиной года. Поняв, что больше ничего не чувствую к человеку, с которым меня столько всего связывало, я ощутила боль и невыносимый страх. Неужели из-за меня и того холода, что поселился внутри, наши отношения, длившиеся столько времени, закончатся? Неужели я буду виновата в этом? Подобные мысли выворачивали наизнанку. Я боялась своих чувств. Точнее, боялась их отсутствия. Это произошло так внезапно, что я даже не успела понять и принять то, что происходит со мной и с нами в целом.

Отношения не рухнули сразу. Они держались еще месяцев пять исключительно на моих попытках дать шанс всему вокруг: себе, собственным эмоциям, Саше. Целое море шансов, каждый из которых – путь в никуда. Каждый был бесполезен. Я снова спасала то, что было уже не спасти.

И однажды просто устала.

Потеряла всякий интерес к человеку, который все еще продолжал оставаться рядом. Я уже не нуждалась в этих отношениях. Вся эта душная канитель тянулась непозволительно долго. Именно тогда в моей голове появилась мысль: я должна была быть умнее и закончить все это раньше, несмотря на то что мне едва стукнуло семнадцать.

Вспоминать ту ситуацию сейчас было странно. Ощущение такое, словно все это произошло не со мной, а с кем-то другим. Или со мной, но в совершенно другой жизни. Такое бесконечно далекое и непонятное для моего нынешнего сознания.

– Так все-таки ты встречаешься с Гитой?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула. На светофоре в этот момент загорелся зеленый сигнал. Саша невесомым движением придержал меня за локоть, быстро огляделся по сторонам и, только убедившись, что все автомобили остановились, шагнул вперед, убрав ладонь от моей руки. Я, не отставая, шагнула следом. Между нами оставалось сантиметров тридцать расстояния.

– Да. С ней.

– А говорила, что нет. – Снова веселые нотки в голосе, так легко улавливаемые слухом. Солнечные лучи падали на его лицо, подсвечивая кожу и растрепанные светлые волосы, зажигая их жидким золотом.

– Вообще-то я говорила, что мы не будем обсуждать тебя.

– А что, у вас есть другие темы для разговоров? – И только я собиралась сказать ему в ответ что-нибудь достаточно едкое, как Саша вдруг сладко протянул: – Ах да, что ж это я? Совсем забыл. Будете, как и раньше, обсуждать любимые книги, учебу и фанфики по Гарри Поттеру? Никакого меня, конечно же.

Я метнула в него недовольный взгляд. Как он это помнил, черт его возьми?

– Не твое дело, – беззлобно прошипела я и спросила первое, что пришло в голову, чтобы сменить тему разговора: – Так как вы вчера посидели?

Наверное, неплохое начало для будничного диалога.

Теплый июльский ветер обдувал кожу. Пахло деревьями, городом и летом, совсем немного – бензином. Мы перешли через дорогу и свернули к аллее.

– Отлично. Я даже не думал, что это будет так круто – увидеть бывших одноклассников.

Внезапное откровение с его стороны удивило.

– Ты думал, будет хуже?

– Если честно, то да.

– Почему?

– Без понятия… Мы давно не виделись. Разбрелись кто куда, а тут ни с того ни с сего встреча. Хотя, насколько я знаю, многие из моих одноклассников собираются так каждый год. Но мне мотаться сюда ради этого удовольствия было как-то не по пути.

С каждой минутой я все больше удивлялась тому, как просто Саша делится со мной своими мыслями. Не то чтобы он раскрывал какие-то страшные тайны своей жизни, вовсе нет. Он рассказывал вполне обыденные вещи, но его голос звучал так естественно. И было непривычно знать, что он чувствует. И почему-то при мысли об этом мне хотелось улыбаться.

– Но тебе в итоге понравилось? – спросила я, развивая тему.

– Скажу так: это было необычно. Со школы прошло много времени, у всех теперь другая жизнь, мы друг с другом давно не связаны, но увидеть их, послушать о том, что происходит и кто как живет, было интересно. Вот ты знала, что многие из моих одноклассников уже женаты?

– Да, слышала что-то такое. – Я кивнула и усмехнулась. – Мои тоже.

– Время летит, не так ли?

В его голосе слышалось сожаление или даже отголосок боли.

А может, просто понимание.

Этот вопрос тоже прозвучал как-то по-взрослому. Я поджала губы, мысленно соглашаясь с Сашей.

Эта тема на самом деле всегда вызывала во мне очень яркие эмоции. Быстротечность времени пугала. Она пугала многих. Глядя на Сашу, я подумала, что, возможно, она пугала всех без исключения. Как побочный эффект взросления, как частица до страшного пустой, но неумолимо настигающей безысходности течения времени. Порой я будто все еще не верила, что мы успели так повзрослеть. Головой все понимала, но сердцем не могла принять до конца. И даже не знала, получится ли у меня в принципе когда-то это сделать.

– Да, – кивнула я.

– Это осознаешь сильнее, когда встречаешь людей из прошлого.

Интересно, накрыли ли его эти мысли, когда он встретил меня? Ведь я была одной из таких людей для него.

– Ведь так, Лиз? – добавил он и вдруг криво усмехнулся. – Ты ведь осознала, как повзрослела, когда встретила меня, совсем уже взрослого? Я вот увидел, какой горячей и пылкой ты стала, когда мы остались наедине в номере.

Серьезно? В чем проблема продолжать вести обычный диалог «просто знакомых»? К черту его. Теперь уже окончательно.