Сидеть, перенося вес с одной занывшей от твердости ягодицы на другую, мне надоело, и я пошла и подергала дверь. Ожидаемо заперто, пусть я и не слышала щелчков замка. От скуки стала обходить небольшое помещение по кругу, брезгливо поковыряла несколько особенно крупных засохших капель на стенах, не скрываясь принялась высматривать где же тут камера. Нашла сразу две, погримасничала, сделала еще несколько кругов, а потом сняла еще и свитер и принялась делать разминку. Дошла до отжиманий от стула, когда дверь наконец распахнулась. Опять звука отпираемого замка я не услышала, и стремительно вошедший, даже влетевший, в комнату мужик имел все шансы напугать меня, если бы я чего-то такого не ждала. Выпрямилась, с любопытством рассматривая незнакомца, занимающего место за столом и бросившего перед собой тоненькую пластиковую папочку. Невысокий, едва ли выше меня, полноватый, но костюм сидит идеально, наверняка шили под заказ. Залысины небольшие на висках, седой, но лицо без морщин, я бы сказала вполне такое располагающее к себе, если бы не цепкий взгляд сквозь стекла очков без оправы.

– Садитесь, – велел он, не спеша здороваться и представляться.

– Насиделась уже, – ответила, тоже не ломанувшись с приветствием и вопросами, выдавая нервозность.

– Неужели? – приподнял он бровь с эдаким посылом “вы еще сидеть и не начинали”. Не страшно совсем, дядя, я в курсе, что подлунных вы не сажаете. Мочите сразу, ага. – Вы же в офисе работали еще не так давно, госпожа Казанцева. Разве там не приходилось сидеть куда как дольше?

Это что, намек на то, как быстро меня жизнь подлунной испортила?

– Место посадочное там было гораздо комфортнее. Компания все же состоятельная и могла себе позволить.

– Думаете, мы не можем?

– Думаю, вы меня не мебель обсуждать пригласили.

– А что, по-вашему, обсуждать я вас ВЫЗВАЛ?

– У меня есть сразу несколько версий об этом, но вы же не ждете, что я начну вам их озвучивать?

Отвечать он мне не стал, извлек бумаги из файла и прилип к ним глазами. Будто я поверю, что вы, гражданин начальник, только сейчас впервые читаете материалы на меня. То, что это именно они, не сомневаюсь.

– Вы состоите в интимной связи с майором Волховым, госпожа Казанцева. В этом причина столь скудной информации на вас в досье?

Тыдыщ в лоб! Ясно, кругами ходить не будем.

– Я своего досье не читала, так что ответить на ваш вопрос затрудняюсь, – ответила, начав прохаживаться от стены к стене, чем заработала раздраженный короткий взгляд от так и не представившегося невежливого типа.

– То есть свою связь с майором вы не отрицаете?

– Нет… – я чуть не продолжила, заявляя что мы оба свободные люди, имеем право и все такое, но вспомнила наставления Лукина и прикусила язык.

– При этом ведьмак Лукин также является вашим любовником?

Хм… А ему это зачем? И кто его на самом деле интересует? Я или Волхов?

– Не вижу причин отвечать на данный вопрос.

– Смущает, когда указывают на вашу сексуальную распущенность? – ничуть не сменив выражение лица и тон, уточнил мужик.

– Мне казалось, ваш отдел занимается подлунными, а вы на самом деле – полиция нравов?

Он посмотрел на меня еще въедливее, сделав полуминутную паузу перед тем как выстрелить следующим вопросом.

– Майор Волхов в своем докладе указал, что именно благодаря вашей помощи были найдены и обезврежены чуди белоглазые и пресечено завершение ими обряда возвращения плодородия их самцам. Вы отдаете себе отчет, какой вред тем самым нанесли их и без того снизившейся популяции?

– Хотите предъявить мне обвинение за это? – вот теперь я чуть удивилась.

– Хочу узнать, зачем вы согласились участвовать.

– Меня попросил об этом майор Волхов, с которым я состояла уже в интимной связи, – нарочно повторила я его же слова. – И я не нашла причин отказать своему любовнику.

Ну а что? Так же все и было.

– То есть это было исключительно личное одолжение, а не осознанный душевный порыв помогать людям в борьбе с вам подобными?

Пипец, перешли к моим мотивациям? Допрос это, беседа на общие темы или тест у психолога?

– А душевные порывы бывают осознанными?

– Майор Волхов озвучивал вам, какие цели преследовал, вовлекая вас в это дело?

– А здесь могут быть варианты?

Вот, значит, как, все же под Егора ты копаешь. Знать бы еще, в связи с чем.

– Безусловно. Например, он не доверял своим коллегам, в том числе и своему бывшему шефу. Или, скажем, хотел подсидеть его и занять эту должность, чтобы и дальше продвигать метод тесного сотрудничества с подлунными.

– Прошу прощения, я не знаю, как к вам обращаться, но, скажите, вы лично знакомы с майором Волховым?

Угол его левого глаза дернулся самую малость. Бесит, когда вопросом на вопрос?

– Подполковник Александров, – сухо представился он и кивнул так же, очевидно, отвечая на мой вопрос.

– Господин Александров, – продолжила я, не размениваясь на автоматические “приятно познакомиться”, потому что никому тут не приятно. – Скажите, майор Волхов производит впечатление мужчины, что станет распространяться о своих планах любовнице, коих у него немало?

– В чем состояла суть ваших разногласий с кланом Войтович, что вылилось в открытый конфликт в ночь с третьего на четвертое декабря?

Да-да, я уже поняла, что вы поклонник внезапной смены темы и вопросов в лоб, подполковник.

– Насколько мне известно, в результате этого происшествия люди не пострадали, так что, в сферу деятельности отдела оно не попадает.

Лукин мне рассказал, что Хлысты просто переносили вамповских рабов крови подальше за город и вырубали, таким образом исключая из действа, так что все они живы-здоровы. Самим их хозяевам так повезло далеко не всем.

– В сферу деятельности отдела попадает любая активность подлунных, особенно та, у которой были свидетели среди рядовых граждан. Повторюсь: в чем суть вашего конфликта с кланом Войтович?

– На данный момент уже ни в чем.

– В чем же она была изначально?

– Это сугубо личные вопросы, и отвечать на них я не планирую.

– Майор Волхов принимал непосредственное участие в конфликте?

– Нет, – ответила без запинки.

Если подумать, то правда же. В самом конфликте он не замешан, на берегу присутствовал как частное лицо, а Бувье убил в качестве самообороны.

– Вы передавали майору Волхову артефакт под названием Чаша Первого?

– Нет.

– Данный артефакт на данный момент у вас?

– Нет.

– Где находится Чаша?

– Где-то на дне реки.

– Вы можете указать конкретное место?

– Нет. И никто не сможет. Чаша больше недоступна навсегда.

– Это произошло в результате ваших действий?

– Да.

– С какой целью вы сделали Чашу недоступной для призыва?

Он знает? В смысле о том, что ее нельзя было найти, а только призвать. Откуда? Спрашивать вслух, конечно, не стала.

– Сделать недоступной и было целью.

– Почему?

– Я посчитала это правильным. Слишком много силы, слишком сильное искушение.

– А вы, стало быть, искушения не испытали?

Да как-то не успела, слишком уж все быстро происходило.

– Не припоминаю. Очень насыщенная ночь тогда выдалась, знаете ли.

Следующий час, а то и больше, Александров, что называется, “водил меня кругами”. Задавал практически одни и те же вопросы с вариациями. В животе уже громко урчало, голова трещала, во рту пересохло, да и в туалет смотаться не помешало бы. Я уже готова была заявить о всех своих потребностях и просить прекратить это переливание из пустого в порожнее, как по мне, как подполковник свернул разговор сам. Просто засунул бумаги обратно в папку и поднялся.

– Мы закончили на сегодня, госпожа Казанцева.

Я не стала скрывать своего облегчения и шагнула к двери, забыв, что она заперта. Александров подошел, взялся за ручку, и вот тут я уловила некую волну. Магия. Совсем слабенькая, стояла бы я чуть дальше и не почуяла бы.

Я уже шагнула в коридор, как мне в спину прилетел вопрос:

– Вам известно местонахождение майора Волхова в данный момент?

Я обернулась, удивляясь по-настоящему и встревожившись.

– Он пропал?

– Он… в отпуске, – нарочно выдержав паузу в пару секунд, ответил новый шеф отдела. – И разве не странно, что он проводит его не с вами?

Еще как странно, пусть и не то совсем, о чем ты говоришь, подумалось мне, но вслух сказала только:

– Для майора Волхова? Нисколько.

Получив обратно верхнюю одежду и телефон, я его сразу включила, пронаблюдала, как несколько раз дернулось изображение на экране, и проверила сообщения о пропущенных. Один от мамы, Егор не объявился и перезвонить не пытался.

– О чем пытали? – спросил сразу Данила, усадив меня в машину.

– Обо всем понемногу.

– Конкретизируй.

– О моих беспорядочных связях с тобой и Волховым, – ведьмак насмешливо фыркнул, буркнув под нос “василек – демон разврата”, – о моих мотивациях помочь в сокращении и без того малой популяции чудей, о Чаше и ее нынешнем местонахождении.

– Что рассказала?

– Правду в основном. Ты же сам сказал, что откровенно врать не стоит. Да и что мне скрывать особо?

– И про сестру рассказала? – насторожился Лукин.

– Нет. Подпол прямых вопросов о ней не задавал, а я не думаю, что стоит тут проявлять инициативу. Только сказала, что конфликт исчерпан, вот и все.

– Верно, василек, хотя хрен они тебе поверят, конечно. Но чем дольше Ленка не попадет в поле их зрения, тем лучше. А то возьмут и ее в оборот, как тебя майор хитрожопый. И это в лучшем случае.

– Вот, кстати, походу они Волхова потеряли. Точнее, он сам потерялся.

– Если бы я заполучил Чашу, то тоже потерялся бы, – тихо буркнул ведьмак, выруливая с парковки, а я развернулась к нему.

Что, блин?!

– Алле! Ты о чем? – потребовала ответа. – Я же сказала, что Чаша на дне, и никому больше не достанется.

– Угу, василек, сказала, – ответил Лукин “ври больше” тоном и нарочито безразлично пожал плечами.

– А ты, стало быть, не поверил?

– Тебе не все ли равно, поверил или нет?

– Нет, не все равно. Мы же… – друзья? Ну, как бы не совсем.

Должны доверять друг другу? В нашем случае, скорее уж вынуждены, тоже не айс. Тогда уж – играем за одну команду. Пока. Опять же какая-то ненадежная почва для настоящего доверия.

– Мы же – ага-ага, – фыркнул Данила.

– Я сказала тебе правду о Чаше! – возмутилась я.

– А чего же тогда такая кислая ходишь эти две недели? И лицо такое “не подходи ближе – убью”. – Он резко крутанул рулем, перестраиваясь.

– У меня сестра не пойми где и что с ней, какой мне, по-твоему, ходить?

– То есть это не потому, что ты сдуру отдала Чашу Волхову, а он с ней потерялся, кинув тебя, ту самую, у кого к нему чувства какие-то?

Чего? Это что еще за фантазии? И после этого мы, женщины, странные и надумываем себе черте что?

– Вовсе нет! И нормальное у меня лицо, это ты сам ходишь весь такой “ты меня недостойна, жалкая недоучка и заурядная страшилка провинциальная”!

– Й-а-а-а? – теперь уж возмутился он, причем явно уже без театральщины. – Ты совсем что ли?

– Не совсем. Еще и репрессии всякие придумал типа скалолазания и верховой езды. Мало же мне и так достается каждый день.

– Какие репрессии, балда? На чем ты собираешься добираться по лесам и болотам весной за своей силой? На своих двоих пару сотен кэмэ? Думаешь, тебе туда асфальт положили или хоть гравийку отсыпали? Тропинки туристические натоптали? Я вот, в отличии от некоторых, томно вздыхающих по утраченной любви унылых барышен, изучил всю доступную инфу о местности, по которой нами придется топать, и, исходя из этого же, решил, что нам стоит подготовиться к ползанию по скалам и горам и научиться не только ездить верхом, но и седлать, навьючивать и все такое прочее. Потому как тащить на своем горбу все необходимое в дальнем походе тоже желания не имею.

– И что, даже на каких-нибудь болотоходах или квадроциклах туда никак? – скривилась я.

Может, я и родом из почти сельской местности с лесами вокруг поселка, но особой тягой к походной романтике никогда не страдала. Не мое это.