– Ну как? Взгляните наверх, это те самые, как вы изволили выразиться, несуразные ножи. Обратите внимание, насколько глубоко они вошли в довольно плотную древесину, нетрудно представить, что бы случилось, возьми я чуть ниже. А какова скорость? В умелых руках это страшное оружие, и называется оно метательный нож. Теперь пистолет. Он действительно несколько меньше обычного и бьет всего на десяток шагов. Однако вам более и не надо, если вы даже не попадете, то шум выстрела введет в замешательство ваших противников, привлечет внимание зевак, а значит, вам будет легче ретироваться. Ну и этот трехгранный кинжал. Называется он стилет. Подойдем к манекену. Как вы изволите видеть, на нем красуется куртка, называемая бычий колет. Пощупайте, толстенная кожа специальной выделки, неплохая и некогда весьма популярная защита. Однако лицами определенного рода занятий используется и теперь. Попробуйте проткнуть колет вашей шпагой.

Плещеев дважды ткнул в манекен.

– Так не взять, надобно рубить.

– Верно. А теперь проделайте то же самое при помощи стилета.

Плещеев взялся за новое оружие.

– Вот, видите разницу, кожа разошлась, так что это оружие в данном случае куда эффективнее, к тому же рана, нанесенная стилетом, крайне болезненна и очень плохо заживает. И наконец, столь понятный вам хороший нож, который всегда пригодится, если надо добраться до чьей-то шеи. Ведь вы должны стать охотником, а не быть в роли дичи. И еще, общее у этого оружия то, что его легко можно спрятать в одежде или за голенищем. Кстати, об одежде. Подойдем к еще одному манекену. Здесь вы можете видеть длинный, широкополый плащ с капюшоном. Обратите внимание на множество складок и потайных карманов. А теперь посмотрите на наш дивный тупичок. Один из ваших наставников, коих вы уже знаете, надел такой же плащ и теперь удалятся от нас. Как вы думаете, кто это?

– Рост небольшой, шаг мелкий, думаю, это Жозефина.

Человек в плаще обернулся.

– Отнюдь нет, вот, можете убедиться, что это наш славный Джакомо. Он слегка ссутулился, чуть изменил походку – и вуаля, вы ошиблись. А почему? Плащ скрывает очертания фигуры, кроме того, если кто-то наносит удар и поражает плащ, это вовсе не означает, что он попал в тело. Обратите внимание на то, как устроен капюшон, он имеет неправильную, ассиметричную форму, так что в тумане или в сумерках неподвижного человека в таком одеянии легко можно принять за каменную глыбу. Привыкайте носить такую одежду, кроме тех случаев, конечно, когда это неприемлемо по разным обстоятельствам. Заметьте, на манекене не просто плащ, а епанча морского офицера, правда, с некоторыми усовершенствованиями, сшито по вашей мерке, так что это часть вашего снаряжения. Потом примерите. А теперь, посмотрите, какие особенные предметы лежат на этом столике, что, по-вашему, объединяет их?

– Что особенного может быть в тарелке, бутылке, стакане или вилке, это все столовые приборы, – ответил Плещеев, недоуменно пожимая плечами.

– При определенных обстоятельствах это тоже оружие, вообще, все, чем можно ударить или проткнуть, должно превращаться в смерть в ваших руках. Со следующего раза мы начнем тренироваться использовать весь этот арсенал, и даже вилки.

Следующий урок проводил Джакомо. Был он худощав, строен, но в его аскетичной фигуре и пружинистой походке ощущалась скрытая сила. В отличие от Финка, на приятном с правильными чертами лице Джакомо часто играла улыбка, длинные, темные, слегка вьющиеся волосы с тонкими струйками седины еще более добавляли привлекательности правильным чертам его лица, которое, однако, уже прорезали первые морщинки.

Джакомо ждал подопечного в той же комнате, что и на занятиях с Жозефиной.

На зеленом сукне лежали несколько колод карт и два отполированных шарика.

– Присаживайтесь, Раш. Вам приходилось когда-нибудь слышать слова «брэг», «похшпиль» или «пок»?

– Нет.

– Это разноязычные названия одной и той же весьма популярной в Европе салонной карточной игры. Ну а, скажем, «винт»?

– Тоже нет.

– Неужто бравые гвардейцы вашего полка избегали азартных игр? Верится с трудом.

– Отчего же, перекидывались, конечно.

– Во что, откройте мне тайну.

– В штос.

– Ах, вот как. Что же, в Европе эта игра известна под названием «фараон». Игра коварная, в нее просаживают целые состояния. Ну а вы сами – как, грешите этой забавой?

– Теперь нет. Хотел матушке гостинец с первого жалованья купить, да по традиции надо было, что называется, проставиться в полку. Захмелел, сели в карты, ну и проигрался в пух и прах. А мне в отпуск, к своим ехать, да с пустыми руками. Такой стыд меня взял, не приведи господь. Спасибо, товарищи выручили. С тех пор, как отрезало.

– Значит, товарищи помогли, и карточный долг вы оплатили сразу.

– А как же, дело чести, иначе позор несусветный.

– Так вот, никаких товарищей у вас не будет, будут связные, агенты, доносчики, наемники, но не дай бог им довериться или, например, взять взаймы. Ну это так, лирическое отступление. Теперь продолжим. Несмотря на табу, вам придется вернуться к карточным играм, ибо после охоты и танцев это главное светское развлечение. А в остальных слоях общества это, пожалуй, самая популярная забава, например, почти в любой лондонской кофейне вы найдете компании, увлеченные игрой. Умение играть в карты очень полезно для заведения нужных знакомств и среди простых людей, и среди аристократов, и, кроме того, проигравший человек становится вам обязанным. Ведь вы сами сказали, что карточный долг есть долг чести, а отдавать его можно разными способами, в том числе и нужными сведениями, и тут должник может попасть в еще большую зависимость и поддаться на вербовку. Как говорится, коготок увяз – всей птичке пропасть. Посему будем учиться выигрывать, а главное, не быть за карточного болвана и не дать обыгрывать себя. Итак, перед вами лежат две новые запакованные колоды. Вы видите разницу между ними?

– Не знаю, выглядят одинаково.

– Хорошо, теперь разорвите обе колоды. Возьмите карты сначала из одной, потом из другой. Пощупайте их.

– Никакой разницы.

– Да что вы говорите? А разница меж тем есть, и весьма существенная. Внимательно пройдитесь подушечками пальцев по краям карты из колоды, что слева от вас.

– Я ощущаю некоторую шероховатость.

– Будто иголкой кто-то наколол.

– Пожалуй.

– Так вот это карта крапленая, и тот, кто вам ее сдал, прекрасно знает, что у вас на руках. Этот код мы с вами обязательно изучим. Нет, я вовсе не пытаюсь сделать из вас шулера, этому учатся долгие годы, но распознать, чисто ли сдают, просто необходимо. Запакованная колода, якобы совершенно новая, как вы сами только что убедились, ничего не значит. Кроме того, хотя в любой карточной игре и есть большая доля везения, надо считать карты, анализировать и с большой долей вероятности предполагать, что у противника на руках. Но это все не самое главное.

– А что же главное?

– Следить за эмоциями, не выдавать своих чувств и намерений, и не только во время игры. Возьмите это за правило. В то же время необходимо следить за другими, ведь жестами, мимикой они зачастую выдают себя. Вы сами старайтесь не выказывать ни радости, ни сожаления, мило улыбайтесь, поддерживайте беседу. Никто не должен понимать, какая работа в этот момент происходит в вашем мозгу. Иногда, для пользы дела, не грех и намеренно проиграть. Вообще, знание человеческой натуры есть в нашем деле наиважнейшей из наук. Изучить субъекта, понять его характер, найти слабое место и задеть нужную струну – вот путь к успеху. Больше слушайте, нежели говорите, больше подмечайте, не щеголяйте знанием языков. Всегда полезно знать, что говорят при вас, будучи уверенными, что вы не понимаете. Кстати, что у вас с языками?

– Английский и немецкий хорошо, немного французский.

– Понятно, я прикажу, чтобы Жозефина вела свои занятия на французском, за вами еще шведский и голландский. Впрочем, человеку, освоившему немецкий и английский, они должны даться довольно легко.

Джакомо взял в руку два шарика и стал ловко пальцами манипулировать ими.

– Эти шарики ваши друзья, работайте с ними постоянно, они позволят вашим кистям и пальцам приобрести необходимую гибкость, поскольку некоторые фокусы с картами нам придется освоить. На этом урок закончен. До новых встреч.

Так, день за днем Плещеева превращали в европейца и секретного агента, превращали, безжалостно лишая иллюзий, трансформируя психику и взгляды на этот мир. Учителя не тронули только двух вещей – веры и любви к Отечеству.

Глава вторая. Назначение – Лондон

1766 год, апрель, Санкт-Петербург

Незаметно пролетели три месяца, и вот однажды вечером Плещеева снова пригласили в каминную залу. В том же кресле, без обуви, положив ноги на банкетку, сидел граф Иван Чернышев.

– Ну что, Плещеев, тяжко? – усталым голосом спросил граф.

– Здравия желаю, ваше сиятельство.

– Ну-ну, опять за свое. Оставь, ты более не гвардейский унтер, присядь. Что-то я устал сегодня, видать, старею. Так ты не ответил на мой вопрос, лейтенант.

– Тяжеловато, если честно, не для нашего брата это все.

– Да, лепить из православного русского дворянина так называемого европейца и тайного шпиона – занятие непростое. Однако ты справляешься, Финк дал тебе вполне удовлетворительную аттестацию.

– Спасибо.

– И тебе спасибо, что не грянул: «Рад стараться, вашевашество».

– Осмелюсь напомнить, я не лейтенант, а только мичман.

– Не перечь начальству, начальство знает, что говорит, а по сему буду к вам, господин лейтенант, отныне обращаться на вы, ибо вы, Сергей Иванович, свое нынешнее звание в бою заработали, нового поприща не испугались, и баталий нам с вами предстоит немало. Лейтенантский патент, новую шпагу и полный комплект формы вы найдете у себя в комнате. Поздравляю. Чин вы заслужили, а все остальное мой вам подарок, надеюсь, мундир подойдет по размеру. Теперь о дальнейшей вашей судьбе. Обучение ваше закончено, вернее сказать, обучение здесь закончено, только приобретенный в реальном деле опыт сделает из вас настоящего агента. По нашим сведениям, «Гермес» попал в очередную переделку, нынче встал в длительный ремонт и будет готов к выходу в море через три месяца, вопрос о продолжении вашей службы на «Гермесе» согласован, а сам капитан Крейг не то что не возражает, а просто требует вас на борт. Это тоже говорит в вашу пользу, я слышал, что Крейг не жалует иностранцев, – расслабленным тоном вел свою речь граф, но на этом закончил, молча надел туфли и встал. Плещеев тоже невольно поднялся. Чернышев строго и торжественно посмотрел на него и продолжил гораздо более твердым тоном.

– Сейчас ваша задача – сделаться там своим. На британском флоте служите честно, вживайтесь, но всегда помните, что на самом деле служите России и никому более, служите не ради чинов, денег и наград, а потому что вы русский офицер, гвардеец! Никогда не забывайте, кто вы есть такой! – он опять замолчал, после чего продолжил в прежней расслабленной манере.

– Кстати о средствах, тут необходимые документы для проезда, офицерское жалованье за три месяца и деньги на дорожные расходы, – сказал граф, указывая на небольшой ларец, стоявший на каминной полке. – Даю вам двадцать суток на поездку к родным. Отправитесь без огласки, в партикулярном платье, с подорожной грамотой на имя Сергея Печорина, а обратно, наоборот, поедете весьма открыто, под своим собственным именем, уже в офицерском мундире, при каждом удобном случае рассказывая, как вы замечательно отдыхали в родовом гнезде целых три месяца по ранению. Однако теперь рады, что вырвались, потому как несколько пресытились размеренной и скучноватой деревенской жизнью и провинциальными барышнями. Пусть ни у кого не возникнет вопрос, где вы пропадали все это время. Это понятно?

– Да, понятно.

– Затем сразу же отправляйтесь в Англию, явитесь в нашу миссию в Лондоне, там встретитесь с одним человеком, с кем, узнаете на месте. Действовать будете по его указаниям. Да, вот еще что, приглядывайтесь к тамошним офицерам на предмет их перехода в русскую службу. Морские офицеры нам весьма потребны, но только лучшие офицеры! Ну, с богом, и помните, Отечество надеется на вас, – с тем закончив напутствие, Чернышев удалился.