– Эти ваши намеки ни к чему, и подношений я ваших принять не могу, – резко и с укором выговаривал молоденький унтер-офицер, отодвигая от себя какую-то коробку. Был он тонок в кости, роста самого среднего, но в голубых глазах его светилась непреклонная, не по годам, решительность.

– Да, но это просто в честь полкового праздника, вы не подумайте ничего плохого, господин Плещеев, – дал ход назад купец, похожий на немца.

– Все же вернемся к делам и быстро покончим с ними. Мне на построение торопиться надобно, – обратился военный к купцам. – Вот это сукно в порядке, а эту штуку сукна, мистер Лонг, я не приму, – продолжил он на английском. – Она же явно отличается по цвету, неужто вы не видите? Что же это, у нас в парадном фрунте господа офицеры разноцветные, как птицы попугаи, стоять будут? Да мне командир полка так холку намылит, что будьте любезны, да и господа офицеры не отстанут. Однако ткань нам нужна, покрой форменный снова меняется. Сроку у вас две недели, а не как прошлый раз.

– Дак в тот раз судно задержалось из-за штормов. Едва не потонуло. Раньше пяти недель не успею, – оправдывался Лонг.

– Другие успеют, – спокойно парировал Плещеев.

– С вами трудно договариваться.

– Зато выгодно. Гарантированный заказ с гарантированной оплатой, мечта негоцианта, не правда ли, мистер Лонг? Ну ладно, сукно у вас больно хорошее, пожалуй, соглашусь на четыре недели и ни днем более. Иначе пеня, либо вовсе подряд другому купцу отдам. Договорились?

– Договорились, господин Плещеев, – нехотя согласился англичанин.

– Теперь с вами, герр Циммерман, – солдат перешел на немецкий. – Вы сами посмотрите, сей золоченый позумент уже прежнего.

– Вы такой сами заказали, господин Плещеев.

– Сие верно, однако цену вы предлагаете такую же. Я же предполагал, что цена за аршин должна быть ниже.

– Но тут и качество выше.

– Не вижу разницы, – отрезал унтер-офицер.

– Право слово, герр Циммерман, хватит торговаться, – услышали коммерсанты за спиной веселый женский голос, говоривший по-немецки. – Дайте же скидку, хотя бы в честь праздника, а то так и вправду на построение опоздать можно. Или вы и мне откажете?

Обернувшись, все обомлели, перед ними стояла сама самодержица российская в сопровождении офицеров.

– Никак нет, ваше императорское величество, – поклонившись, ответил немец, – даю дисконт в пять процентов.

– Ну, не жадничайте, – входя в роль, задорно воскликнула Екатерина.

– Хорошо, семь процентов, – скрипя зубами, выдавил из себя герр Циммерман.

– А вы как же, мистер Лонг? – осведомилась императрица.

– Если в честь праздника, то я тоже, – пробурчал англичанин.

– Вот и славно. Прощайте, господа.

– А вы, кажется, боялись опоздать на построение, каптенармус. Я правильно понимаю вашу должность? – с привычной улыбкой обратилась она к вытянувшемуся по струнке унтер-офицеру.

– Так точно, ваше императорское величество, каптенармус Плещеев, – не смея шелохнуться, выпалил гвардеец.

– Пойдемте, сударь, в моей карете вы точно прибудете вовремя. Ну, что же вы? Никак оробели?

– Измайловцам робеть не положено, – отчеканил Плещеев.

– Тогда вперед, гвардеец! – весело скомандовала императрица.

Быстро отгремел праздник с высочайшими поздравлениями, парадными маршами, застольями и награждениями. Не забыла тогда императрица и юного гвардейца, вручив ему кошель с несколькими рублями. Каптенармус вернулся к своим повседневным обязанностям, но часто с улыбкой вспоминал, как прокатился в царской карете, игриво разукрашенной херувимами, вспоминал он и ласковый голос государыни, и приятный аромат, исходивший от нее.

Одного не ведал гвардеец, что судьба его уже решалась в самых высоких сферах, и не только в России, и оттого жизнь его вскоре изменится самым кардинальным образом.

Глава вторая. Августейший шпион

1764 год, октябрь, Лондон

Его величество король Георг Третий считал весьма важным лично уделять время британской разведке, которую он почитал своим детищем. По правде сказать, 26-летний монарх умом не блистал и еще не наигрался, и особенно ему нравились игры шпионские. В своем воображении он готов был и сам, завернувшись в широкий темный плащ и натянув поглубже широкополую шляпу, следить за каким-нибудь субъектом или, еще лучше, учинить лихую интригу с подкупом и страстным романом, чтобы добыть нужные сведения. Королевское положение, конечно, не позволяло этого делать, однако оно позволяло делать куда большее, а именно, самому плести шпионскую паутину и, будучи в самом ее центре, расставлять хитрые ловушки, дергая за нужные нити, затягивать в сети все новые жертвы и получать столь необходимую информацию о планах противников и союзников. Надо сказать, что британская разведка к тому времени представляла собой разветвленную мощную организацию, на которую работали дипломаты, профессиональные разведчики и завербованные агенты. Дабы не запятнать в случае провала честь британской короны, центр европейской резидентуры располагался в Роттердаме, куда стекались сведения от всех европейских дворов. Весь этот поток анализировался, проверялся, сортировался и поступал в Лондон. Так что его величество был прекрасно осведомлен обо всем, что творилось на континенте и в колониях. Отдельно существовала секретная служба военно-морского ведомства, агенты внутреннего отдела которой, не щадя себя, усердно подпаивали по портовым кабакам матросов и шкиперов, еще более развязывая языки и без того охочим на рассказы морякам. Внешний же отдел, благодаря донесениям офицеров флота, приносил из дальних походов данные по состоянию морских дел в других державах. Управлял морской разведкой секретарь адмиралтейства сэр Филипп Стефенс. Человеком он являлся весьма предприимчивым и дельным, недаром продержавшись на столь хлопотной должности не один десяток лет. Благодаря усилиям своего руководителя эта служба приобрела наиважнейшее значение для Британии как владычицы морей и многочисленных колоний. Встречи опытного сорокадвухлетнего шефа морской разведки с молодым королем происходили регулярно, и даже слишком часто, чем досаждали Стефенсу, будучи обузой и отвлекая от неотложных дел по службе, ведь к каждой такой встрече король требовал подготовить небольшой доклад. Его величество желали быть в курсе, однако глубоко вникать в силу своих мыслительных способностей не могли.

Король Георг III (1761 г.). Худ. У. У. Райленд

Вот и теперь Стефенса вызвали к королю. Незамедлительно явившись пред очи монарха, он учтиво поздоровался и начал было доставать бумаги.

– Вот что, Стефенс, оставьте свой доклад, – остановил его король, – присаживайтесь. Мне необходимо обсудить с вами одну весьма деликатную тему.

– Я весь внимание, ваше величество.

– Дело в том, что я получил личное послание от императрицы Екатерины, она просит принять в обучение морскому делу двадцать русских.

– Я в курсе, ваше величество.

– Как, уже?

– Такова моя служба, – скромно ответил Стефенс.

– Хорошо, и насколько вы в курсе?

– Мне известно, что в послании содержится пожелание часть учеников отправить на верфи, а часть на корабли.

– Вы что, читали письмо?

– Что вы, ваше величество, у нас свои источники.

– Черт возьми, вы не зря получаете жалованье, Стефенс. Итак, учитывая наши политические намерения, было бы невежливо ответить Екатерине отказом, но в то же время среди гардемарин могут затесаться шпионы.

– Вы абсолютно правы, ваше величество, – стараясь сохранять серьезность на лице, подтвердил Стефенс.

– Так что же нам предпринять в данной ситуации? Говорите прямо, без реверансов.

– Лучше всего было бы отказать под благовидным предлогом, однако, как вы совершенно верно подметили, любой предлог будет воспринят Екатериной весьма неблагожелательно, нам же сейчас портить отношения с Россией невыгодно. По этой причине из двух зол надо выбрать меньшее и извлечь из этой ситуации максимальную пользу.

– Каким образом?

– Ваше величество, представьте себе молодых людей, впервые оторвавшихся от дома, от начальства, кровь играет, перед ними откроется целый новый мир, мир, полный соблазнов. Так что наверняка выбравшись из российской берлоги, они станут попадать во всякие истории, в разные щекотливые ситуации, в чем и мы можем им помочь, а все это благодатная почва для вербовки.

– Вы все о своем, впрочем, вы правы, агенты нам нужны. Что же, тогда необходимо учредить неусыпный надзор за каждым.

– На верфях и в классах мы сможем это обеспечить, кроме того, я бы ограничил их доступ к новым кораблям, но вот что делать в неурочное время, когда русские будут в городе, у меня нет столько агентов, тем более филеров. Что касается гардемарин, предназначенных к службе на флоте, надо отправить их на те корабли, что несут службу где-то очень далеко, вдали от Европы, и на которых есть мои люди.

– Пожалуй, во всем соглашусь с вами, – поддержал король. – Однако проблему с надзором надо как-то решить, – после некоторой паузы озабоченно произнес Георг и снова вопросительно посмотрел на Стефенса.

– Может быть, попросить помощи с Боу-стрит, как вы думаете, ваше величество? – вкрадчиво спросил Стефенс.

– Может быть, может быть, – задумчиво произнес король, – действительно, пусть «Слепой лис» поможет. Я сам распоряжусь, сам поставлю задачу. Это дело наисерьезнейшее, государственное дело, – с пафосом закончил он.

– Какая отличная идея, ваше величество.

– Кроме того, надо бы побольше узнать об этих русских молодцах, я, пожалуй, дам соответствующее распоряжение нашему послу в Петербурге.

– Гениально, ваше величество, это нам несомненно поможет.

– Недурно, прямо скажем, недурно, – похвалил монарх сам себя, – итак, повелеваю: ее величеству императрице Екатерине дать положительный ответ. Пятнадцать человек отправить на флот в дальние походы, пятерых оставить на верфях в Чатеме, за коими установить круглосуточный надзор. О тех же, что будут служить на кораблях, запрашивать регулярные отчеты от капитанов и судовых агентов морской разведки, также необходимо принять все меры к вербовке. Отвечает за успех данного дела секретная военно-морская служба и лично вы, Стефенс, – с этими словами король закончил свой краткий спич, произнеся его, словно глашатай с небес, после чего отпустил Стефенса исполнять монаршую волю.

Глава третья. Поворот судьбы

1764 год, октябрь, Санкт-Петербург

Не прошло и трех недель после полкового праздника, как в расположение лейб-гвардии Измайловского полка прибыл подпоручик кавалергард, и каптенармуса Плещеева срочно вызвали к командиру полка.

– По вашему приказанию… – начал было рапортовать Плещеев.

– Отставить, каптенармус, – мягко прервал его старый генерал.

– Вот ваш Плещеев, – недовольно бросил Суворов огромного роста кавалергарду.

– Этот? – с удивлением задался вопросом офицер, рассматривая щуплого невысокого юношу. В его взгляде сквозило недоумение по поводу того, как вообще эта блоха могла оказаться в гвардейском полку.

– Так и есть, натурально, каптенармус Плещеев, – несколько раздражаясь, подтвердил командир полка.

– Сударь, вам именное предписание завтра явиться ко дворцу, – бодро отчеканил посыльный и с кивком головы передал пакет ничего не понимающему Плещееву.

– К какому дворцу? – нелепо спросил он.

– Как к какому? К императорскому! – с ухмылкой ответил офицер.

– Разрешите удалиться, – обратился кавалергард к генералу.

– Можете идти, – буркнул Суворов.

– Вот что, Плещеев, – задумчиво произнес генерал, – не знаю, зачем ты во дворце понадобился, однако чувствую поворот в судьбе твоей нешуточный. Не упусти момент, но держи ухо востро, государевы покои – это тебе не казарма, а придворные не братья по оружию, и помни, честь дороже всего. Не посрами звание измайловца.

– Так точно, не посрамлю.