– Ой! – спохватилась я, и волшебство момента рассыпалось с тихим звоном, обрушилось на меня морозным холодом, заставило поёжиться, виновато улыбнуться нахмурившемуся некроманту, сжать амулет в кулачке и, отворачиваясь, спросить: – Что, Купава?

Ответила мне не она, из камушка Дарёна зарычала:

– Твоя гадина остальным нажаловалась, что мы их в морозный тёмный лес потащим, мётлы массово скрылись в погребе и дверь держат, никого к себе не пуская!

Так как амулет был не узконаправленным, то по нему можно было сразу нескольким людям переговариваться, и некоторые слова Дарёны тонули в воплях бесящейся Купавы: «Убью-у-у!», «Дрянь облезлая!», «Только попадись мне!».

Я побледнела, представив себе, как сборище мётел подпирает тяжёлую окованную железом деревянную дверь, в которую с другой стороны ломятся разъярённые ведьмы, а сами мётлы дрожат от страха, но позиций не сдают.

– О-ой…

– Это не «ой»! – и подключившаяся к разговору Стася таки высказала, что она думала по этому поводу в целом и о моей метле в частности.

– Верховная узнает – головы поотрывает! – вечно всех успокаивающая Руслана завыла от отчаяния.

Ситуация вышла из-под контроля, и возвращаться обратно не собиралась.

– Успокоились! – я решительно приняла бразды правления на свои хрупкие плечи. – Вы своими воплями сейчас всю школу на уши поднимете, и тогда о празднике точно можно забыть.

Удивительно, но подействовало. Девчонки прекратили выть и ругаться, и с сопением приготовились внимать моим словам.

Соображать пришлось быстро.

– Стась, ты врёшь лучше всех, сделай какао и займи старших расспросами о жизни молодой.

– Поняла, – отозвалась подруга и сорвалась на бег.

– Вообще-то, лучше всех вру я, – обиделась Дарёна.

– Ты всё время врёшь, тебя заподозрят раньше, чем в гостиную войдёшь, – ответила ей не я, ведьмочку Руслана припечатала.

– Дарён, ты в кабинет к лорду Эйгенелю, – продолжила я, на ходу выстраивая план действий, – у него в шкафу на третьей полке Лунное эльфийское вино, он к наставнице Истиславе ростки подсаживать собирался…

– Что делать? – судя по звукам, Купава откуда-то свалилась.

На помощь непонятливой подруге пришли мы все.

– Порог пристраивать.

– Рыбку запускать.

– Брёвна тесать, – от объяснения Дарёны даже мы опешили.

Я так и вовсе зачем-то осторожно скосила взгляд на всё ещё стоящего рядом и слышащего каждое слово некроманта. Судя по вытянувшемуся лицу и удивлённому взгляду на мой кулачок, в котором был кулон зажат, мы были первыми ведьмочками в его жизни. А своих первых ведьм вовек не забудешь…

– Дарёш, а брёвна-то тут причём? – боязливо, причём боясь именно ответа, спросила Станислава.

– Ну, – девушка преисполнилась собственной важности, ведь недогадливым нам разъяснять пришлось, – движения рубанком напоминают движения при посадке ростков.

Стало стыдно. Причём почему-то перед не вмешивающимся некромантом. Я даже догадывалась, почему он молчал – от потрясения и слова вымолвить не мог!

С трудом поборов желание снова на него покоситься, красная от стыда и мороза я малость хрипло вернула девочек к действительно важному:

– Так, Дарёна, берёшь вино и подкупаешь домовых, чтобы они нас перед старшими не спалили. Купава, Руслана, у меня в ящике стола разговорник… вы его сразу узнаете, на форзаце карандашом фраза написана. Громко и грозно прочитайте её один раз под дверью погреба, так, чтобы моя метла гарантированно услышала. Дальше по изначальному плану.

Ответом мне было тишина. Ну только Станислава запыхалась, бежала же, но в целом даже грохнувшаяся неизвестно откуда Купава постанывать перестала.

– Есь, а та фраза, это что? – всё же озвучила общее любопытство Руслана. – Заклинание какое-то, да?

Угму, если бы.

– Я потом расскажу, – решила уклончиво, – всё, разошлись.

И ведьмочки действительно все отпустили свои кулоны, обрывая связь, и разбежались каждая выполнять свою часть.

А я осталась… мой стыд остался тоже, и даже невольный некромантский свидетель никуда не собирался.

Ой, могучая Матушка-Земля, стыдоба-то какая.

Но деваться было особо некуда, пришлось делать невозмутимый вид и снова к мужчине всем телом поворачиваться.

И вот я повернулась, шубку нервно отряхнула, голову закинула и ослепительно улыбнулась, намереваясь соловьём воспевать доблесть и храбрость этого некроманта, сердечно благодаря за спасение от скелета и извиняясь за то, что вынуждена оставить его в лесу в одиночестве, и…

– Ведьмочка, – протянул некромант негромко, недоверчиво-восторженно.

– Ведьма, – исправила гордо, но беззлобно, наоборот, отчего-то опять улыбаться начала.

Маг улыбнулся в ответ, вглядываясь в моё лицо с такой жадностью, словно хотел впитать в себя каждую черточку, каждую ресничку, каждую трещинку на губах. Впитать и сохранить в памяти до конца жизни.

И вдруг с живейшим интересом спросил:

– А что будет, если я тебя сейчас поцелую?

«Я упаду и восторженно задёргаю ножкой», – подумала искренне.

Но вслух, улыбнувшись и вглядываясь в мага с пристальным интересом, сказала совсем иное:

– Получишь по морде.

И мы оба почему-то, не сговариваясь, опустили взгляд на мою ручку в варежке. Я подумала, что последняя удар точно заглушит и из-за этого эффекта не будет никакого. Некромант, похоже, о том же самом рассуждал, так что я сочла своим долгом невозмутимо добавить:

– И проклятьем в лоб.

Он улыбнулся первым. Дрогнули, а затем растянулись в отчего-то довольной улыбке его губы, потом почему-то и мои.

И вот так, чувствуя себя сладко-дезориентированной, я и сказала:

– Спасибо за спасение, – поблагодарила искренне, пока в груди так непривычно и так волшебно растекалось тепло, – наверно, наши домовые опять погостника с Аисского кладбища дразнили, вот он из мести скелета в наш лес и отправил. Я поговорю и с одним, и со вторыми, но всё равно спасибо большое, ты мне жизнь спас. А… звать-то тебя как, герой мой?

Герой от моего обращения сделался довольным-довольным, сверкающим, как новенькая монетка.

– Риаган, – назвался спокойно, без гордости, с которой маги обычно называют свои имена, без надежды на то, что его узнают, без фамилии даже, хотя именно в ней вся известность.

Интересный какой некромант. Нестандартный такой.

– Риаган, – повторила я, пробуя необычное имя на вкус. Кивнула, удовлетворённая, и под отчего-то стремительно темнеющим взглядом мага попробовала иначе, – Риаганушка…

А у мага улыбка всё шире и шире становилась, и вид сделался таким малость пьяно-невменяемым.

– Ну, а я Есения, можно просто – Еся, – представилась весело.

И вздрогнула, когда некромант, повторяя за мной, негромко и проникновенно произнёс:

– Есенька…

Ох… ах… никогда не думала, что моё имя может звучать вот так… так… будоражаще, лёгкой вибрацией пробираясь под кожу, заставляя всё внутри дрожать и сжиматься.

– Мне уже идти нужно, – ухватилась, как утопающий за соломинку, я за причину сбежать.

И сама от себя не ожидала, но в душе всё натянулось, сопротивляясь, и так сильно захотелось остаться здесь, под взглядом горящих магией тёмно-зелёных глаз и с этим удивительным ощущением звенящего волшебства вокруг и внутри. И слушать, ещё хотя бы разочек услышать, как он назовёт моё имя – так ласково, нежно, бережно.

– Как идти? – впервые видела, чтобы человек таким растерянным и грустным за секунду становился. У него даже плечи опустились. Но уже в следующее мгновение некромант подобрался, выпрямился, став ещё выше, подался ко мне, хотя некуда ближе уже было, и так непозволительно близко стояли, и решительно заявил: – Ты обещала мне танец.

Я снова улыбнулась. Так удивительно, но рядом с этим человеком мне было поразительно легко, свободно и радостно. И совсем не страшно, даже не смотря на то, что некроманты – жуткие, страшные, мстительные и изобретательные, и шутки у них злые, а сердца давно почернели и заледенели, и нет в них ничего человеческого.

Но этот каким-то неправильным был.

– Вообще-то, я не успела ответить, – заметила справедливо.

– Боюсь, у тебя нет выбора, – ничуть не виновато заверил Риаган, – потому что в случае отказа я не смогу удержаться и совершу похищение.

– Надо же, меня никогда не крали, – призналась заинтригованная я.

– А я никогда никого не похищал, – он тоже пошёл на откровение.

В этот момент в зимнем лесу отчётливо разлился запах лета. Откуда-то повеяло ароматом сочной зелёной травки, спелых сладких ягод, теплой нагретой солнцем земли…

– Ты такая красивая, – зачарованно произнёс некромант, не отрывая от меня сверкающего магией взгляда. – Знаешь, я в жизни много ведьм повидал, но ведьмочку встретил впервые. Не думал, что у вас столь разительные отличия.

Я засмущалась и растерялась, и расцвела, словно алая роза в морозном саду.

А дальше… Риаган решил окончательно попрать сложившееся о некромантах негативное мнение, отвесил полный грации поклон, протянул мне затянутую в чёрную перчатку руку и с затаённой надеждой попросил:

– Вложи ладонь, и я сделаю эту ночь самой волшебной в твоей жизни.

Бедное сердечко одной маленькой ведьмочки замерло, и дальше биться отказалось, восторженно попискивая на тему «Чего-чего он сказал? Это мне показалось? Это же мне точно не показалось! Уи-и-и!». А ещё дыхание перехватило, ноги задрожали, в ушах зашумело, в голове всё поплыло, перед глазами яркими огоньками взрывались фейерверки… И захотелось волосы поправить, юбку разгладить, и вообще что-то я разнервничалась и засмущалась ещё сильнее.

Мне никогда ничего подобного не предлагали.

Меня никогда не похищали.

И, уж конечно, я никогда не сбегала с незнакомцем в ночь.

Но мы с девочками всё это затеяли ради веселья, приключений и сказочного праздника, и я, уже через столько прошедшая и столько вытерпевшая, просто не могла ответить отказом.

Кроме того… не хотелось мне отказывать.

Моя дрогнувшая ладонь в тёплой вязаной варежке легла в широкую руку уверенного в себе и терпеливо ожидающего моего решения некроманта. Сильные пальцы бережно сжались, на тонких, чётко очерченный губах заиграла счастливая улыбка, в которой мне вдруг померещилось что-то предвкушающе-угрожающее…

– Но у меня условие, – хриплым от волнения голосом сказала я прежде, чем мы сорвались в обещанное волшебство.

– Я слушаю, – продолжая улыбаться, умудрился серьёзно заверить Риаган.

А я, кажется, начала частично терять способность связно мыслить и внятно говорить… И моя ручка в его уверенной руке казалась такой маленькой, хрупкой, беззащитной…

Но взяла себя в руки и негромко попросила:

– Мне нужно уединённое помещение и несколько минут, чтобы привести себя в порядок и перенести подруг через амулет.

Некромант внимательно выслушал, не отпуская моей руки, медленно кивнул, раздумывая, и решил:

– Как пожелает моя леди.

Быть чьей-то леди оказалось весьма волнительно.

– Предупреди девочек, чтобы были готовы, – подсказал маг, кивнув на мой амулет.

Точно, девочки.

Приняв невозмутимый вид, мол и сама знаю, и сама собиралась, я свободной рукой сжала камушек. О том, что могут посторонние услышать, не переживала – амулет можно было временно отключать от общей связи, не боясь подставиться.

– Ведьмочки, – друг друга мы обычно только так и называли, а вот для всех остальных были исключительно ведьмами, – изменения в плане. Вам на сборы пятнадцать минут.

Естественно, ответ не заставил себя ждать!

– Что случилось? – прилетело серьёзное от Русланы.

– Чую дух мужицкий! – воскликнула ликующе Купава.

Я камушек отпустила, на выгнувшего бровь некроманта посмотрела и искренне извинилась:

– Не обращай внимания, ей мужики везде мерещатся.

Просто ему же с девочками встретиться придётся, надо хоть немного мужика подготовить, а то мало ли.