Перекинувшись еще парой фраз с Костяном – директором того самого стриптиз-клуба, в котором мы вчера пошумели, сбрасываю вызов и жду сообщения, а в голове крутится фамилия этого Савельева. И рожа его еще вчера показалась знакомой, только черт знает, где я мог его видеть. Фанатом хоккея никогда не был, больше по футболу, уж если на то пошло. Возрастные “категории” у нас явно разные, тому, наверное, и тридцатника нет, и с такой шелупонью, как правило, дружбу не вожу, но прям что-то так и зудит. Мысль, что я его знаю, может, заочно, но знаком с этим Романом, не дает покоя.

Глава 2 (Кати)

Он женится. Женится, мать его! Внутри буря и ураган. Столько злости, что плещется буквально через край, накрывая с головой и полностью отключая трезвый рассудок. И понимаю, что телефон, на котором все еще светится счастливое фото молодоженов, совсем не виноват, но он летит в другой конец офиса. Грубый металл, встречаясь с бетонной стеной, трещит, и экран разносится в мелкую крошку, с хрустом падая на пол. Три года! Три. Я потратила на этого человека. Фанатка, дура глупая. Глупая и до сих пор влюбленная. И как бы страшно это не было признавать, но все еще сердце щемит и сжимается, словно в тисках от мысли, что уже не мой. Опять не мой. Рома снова выбрал другую, а я так и буду жить с разбитым сердцем и останусь вечно влюбленной в своего кумира идиоткой.

– Екатерина Алексеевна, вам тут Максим Гаевский звонит, ответите? Говорит, завтрашнюю встречу с менеджером группы придется перенести, и… – открывается дверь, и в офис заглядывает моя помощница Кристина, продолжая что-то болтать. А у меня нет сил даже на то, чтобы ответить. Оседаю на кожаный диванчик и обвожу невидящим взглядом уже три года, как мой кабинет. Только мне казалось, что жизнь моя налаживается, я целых три года жила счастливо с человеком, в которого была влюблена со школы – красавец, спортсмен, хоккеист, чтоб его… одна ссора, одно недопонимание, одна неделя! Неделя – и я узнаю, что он сделал предложение другой.

Слышите? Гремит. Это небо над моей головой разверзлось и с истеричным смехом маньяка сыплет на мою голову очередные проблемы.

– Не буду я разговаривать с Гаевским. Пусть делает, что хочет! И вообще ни с кем не буду.

Сгребаю со стола мобильный и сумку и вылетаю из офиса. Напиться. Забыться. Все, что мне сейчас необходимо. Кто-то скажет “как так, ты же девушка” – а мне плевать. Сегодня я убитая горем, потерянная для общества девушка. А работа? Она никуда не денется. И Гаевский тоже никуда не денется. Все три года сидит ровно на заднице, гребет деньги и трахает баб, и ничего в его жизни не изменится от того, что я не отвечу на его гребаный звонок!

Как села в такси, не помню. Как доехала до ближайшего клуба, тоже не помню, и дорога до барной стойки, как в тумане. Все, что происходит вокруг, маячит где-то там, на периферии сознания. Музыка, которая бьет по ушным перепонкам, шум толпы, едкий сладковатый дым от кальяна и люди. Много людей. И все мимо. Важным в этот момент остается только сердце, которое ноет и ноет. Больно. Чертовски больно узнать, что человек, которого ты столько лет любишь, отдаешь всю себя отношениям, женится на другой.

– Что, прости? – придвигается ближе какой-то мужик, сидящий по левую руку от меня. Непонятно откуда взявшийся и мерзкий на лицо. Такой тип, когда вроде и красавчик, но настолько смазлив, что хочется зажмуриться и не видеть. А этот скользкий, пожирающий и раздевающий взгляд.

Б-р-р-р.

– Проходи мимо! – слышу грозный мужской рык за спиной, пробирающий до самых костей, и устало выдыхаю. Апатия творит странные вещи с вашими ногами, которые совершенно неосознанно ведут туда, куда не следовало бы. Вот в “Рассвет”, например. Как будто клубов других в городе нет, кроме как это чрево разврата под предводительством Стельмаха и Гаевского.

– И с какой радости ты с таким рвением опустошаешь мой бар? – слышу, а не вижу, как усаживается рядом Максим Гаевский, директор клуба собственной персоной. А потом чувствую его парфюм. Сногсшибательный, убийственный, а еще фонит самоуверенностью, которой ему не занимать и которая, кажется, с каждым годом все растет и растет. Скоро корона будет царапать небеса.

– А тебе не все ли равно? – выдыхаю, наконец-то переводя взгляд на мужчину. Устало подпирая рукой голову и, к сожалению, осознавая, что я все еще трезва, потому что язык не заплетается, а рука, тянущаяся к бокалу, не дрожит. – Что это в тебе, Макс, благородство взыграло?

– Я и благородство очень далеки, тебе ли не знать.

Допиваю очередную порцию убийственного коктейля и махаю парнишке бармену, требуя добавки.

– Хватит уже с тебя, – выдыхает директор клуба и перехватывает заветный стеклянный сосуд с крепким “Аперолем”. – Тебя уже и так уносит, смотрю.

Уносит? А по мне, так нет. А так хочется быстро напиться и закончить этот день в объятиях какого-нибудь красавчика, вышибая уверенными движениями из головы всю ту дурь, что в ней сидит. Хоть я и никогда не была сторонницей секса на одну ночь, но сегодня я не я. А все почему? Потому что хочется забыться, потеряться, пропасть, исчезнуть. Заглушить тупую боль, ноющую в груди. И что, как не случайная связь, может стать отличным помощником в моем коварном плане? Почувствовать себя хоть на доли, на крупицы кому-то нужной и любимой, хоть и в извращенном смысле этого слова.

– Слушай, Гай, иди… – морщусь, собирая остатки гордости, чтобы не зареветь. Поворачиваюсь на высоком стуле и подбираю выражения поцензурней, но получается плохо. Потому что этот соблазнительный наглец двигается и устраивает на спинке моего стула руку. Такой донельзя собственнический жест. Словно обозначил территорию.

– Куда? – от его низкого, грудного голоса волны разбегаются по телу, а по рукам маршируют мурашки. И так всегда. Все этих три чертовых года, что мы работаем вместе. В неформальной обстановке этот мужчина до сих пор очень странным образом действует на меня. Мозгом-то я понимаю, что ни на йоту не верю ему и чувств, кроме как – ровно, у меня к нему нет. Но вот такие его замашки, которыми он кладет под себя толпы девчонок, нервируют и заставляют мое женское естество бунтовать, требуя взять желаемое. Снова. Но снова ничего хорошего из этого не выйдет, уверена. Только на определенный отрезок времени опять добавит нам неловкости.

– Куда шел, – смотрю прямо в эту синеву глаз и стремительно теряюсь, подаваясь вперед как загипнотизированная. – Дай мне спокойно напиться и забыться, – выдыхаю почти в его соблазнительные губы. Упрямые, но такие мягкие и умелые, мне ли не знать.

– Если бы ты хотела сделать это спокойно, то не притащилась бы в мой клуб, детка.

– Ой-ли.

Я всегда была упряма и никогда не видела кого-то дальше своего Ромки, а Гай всегда был чертовски соблазнительным, и его неприкрытый интерес к моему телу в какой-то степени поднимал мою убитую самооценку. Вот и сейчас его блуждающий по мне взгляд будоражил. И сразу черная кожаная юбка до колен показалась слишком узкой, шелковая блузка с запахом – слишком прозрачной, а вырез провокационно глубокий.

– Мы по-прежнему работаем вместе, и это совсем неправильно, Макс… – выдыхаю, когда его ладонь ложится на мою коленку и ползет медленно-медленно вверх, забираясь под юбку и скручивая внутренности узлом от таких смелых прикосновений в полном людей зале клуба. Он умел соблазнять. Играть и сводить с ума. И он это знал. И пользовался умело каждой женской слабостью.

– Ты же хотела забыться, – искажает чувственные губы дьявольская ухмылка. – Я помогу.

Я пьяна и вряд ли понимаю, что творю. А его руки такие уверенные и сильные и такие горячие, а запах просто крышесносный, и я поддаюсь. Отключаю разум напрочь. Чертово “выкл.”. И целую. На виду у работников, которые прекрасно знают меня и тем более Гаевского, я припадаю к манящим губам и выдаю рваный стон, когда рука под моей юбкой сжимает кожу бедра, распаляя желание еще больше.

– Пошли, – резко отстраняясь, рычит Гай, хватая меня за руку и буквально волоча за собой. Пока послушной ланью плетусь сквозь толпу за мужчиной, внешние звуки возвращаются, и я улавливаю донельзя возбуждающие мотивы знакомой мелодии, медленно сгорая изнутри от всепоглощающего желания. Кровь уже закипает, когда я вижу знакомый коридор для персонала и его кабинет, дверь в который нас отрезает от внешней жизни и лишних звуков.

Глава 3 (Кати)

– Секс в клубе – это ужасно пошло, – шепчу, когда сильные мужские руки обхватывают за талию, припечатывая меня к стене.

– У нас вся жизнь – сплошная пошлость.

– И что-то мне это напоминает… – задыхаяюь от его ладони, так смело оглаживающей внутреннюю часть бедра, задирающей узкую юбку.

– Приятно знать, что ты помнишь, – словно издевается негодяй, укладывая ладонь между ног и надавливая, заставляя вскрикнуть от наслаждения.

– Ты невероятная, Кати… – рычит Гай, затыкая мой рот поцелуем, властным, требовательным и жадным. Так близко и так горячо. Проталкивает язык, устраивая пляски, полностью ведя в этом огненном безумии. Углубляя проникновение и вышибая последний воздух из легких, которые бьются в агонии. Я обхватываю сильную мужскую шею и, пробегая ладонью по небритым щекам, запускаю пальчики в его всегда идеально уложенную светлую шевелюру. Путая, взъерошивая и цепляясь ноготками, тяну, улавливая низкий грудной рык.

– Детка… – это звучит так пошло и мерзко, но отчего-то распаляет еще больше, до ноющей боли между ног. Одна рука Макса окончательно задирает юбку до талии, и подхватывая мою ногу, он заставляет закинуть ее ему на бедра, от чего ощущение его желания давит все отчетливей. Мощная эрекция упирается в меня и уносит мысли далеко от невинных. Вторая рука уверенно обхватывает затылок, прижимая к себе еще сильней, хотя, казалось, куда уж ближе. Он прикусывает мою губу, выдыхая, давая двум безумцам легкую передышку. Пробегает языком по губам, смешивая наши горячие дыхания и учащая биение сердец тысячекратно, разгоняя кипящую от вожделения кровь по венам. Обостряя чувства в миллионы раз и натягивая нервы, как струны, которые вот-вот зазвучат грязной и такой крышесносной мелодией оргазма.

Зачем это мне? Забыться и просто унестись на вершину блаженства, получив так нужную мне сейчас сексуальную разрядку. И пусть я для этого бессовестным образом использую своего знакомого, но так даже лучше. А вот зачем Гаю, когда у него целый клуб вожделеющих его дамочек – это вопрос, на который мне совершенно не хочется искать ответ сейчас, когда его руки везде: блуждают, гладят, щупают и сминают. В волосах, путая и оттягивая короткие темные локоны, на попе, сжимая ягодицу и заставляя тереться об его молнию брюк и на груди, расстегивая рубашку и стягивая мешающий доступу бюстгальтер. Это не тот секс, красивый, нежный и трепетный, когда два партнера, едва касаясь, зажигают огоньки по всему телу. Это близость, вышибающая все мысли из головы и заставляющая забыть, что вообще такое – “думать”. Его губы жадно исследуют шею, целуя миллиметр за миллиметром, спускаясь к ключице, и прихватывая зубами нежную кожу. И в тот момент, когда он, избавившись от последних “преград”, одним движением входит в меня, заполняя до предела, спина выгибается, а из груди рвется стон, который я не могу сдержать, закрывая глаза и теряясь в моменте. Наслаждение накрывает от его умелых движений внутри, от сильных толчков и рук, которые знают, где и в каком месте сжать или погладить. Мужские губы обхватывают возбужденный сосок и, прикусив зубами нежную плоть, оттягивают, наслаждаясь моими рваными выдохами и тихими стонами, больше похожими на мольбу. Вдоль позвоночника пробегают разряды тока, покалывая от удовольствия, когда движения мужчины становятся быстрее, он входит яростно и нетерпеливо, а его губы наконец-то возвращаются к моим губам. Это не поцелуй, это дыхание в один ритм, это полное потеря себя и абсолютное единение.

– Давай, сладкая-я-я… – стонет мне в губы Макс.

Я обхватываю ладошкой его за подбородок и открываю глаза, утыкаясь в мужской лоб, на котором выступила испарина от бешеных движений внутри. Хочу видеть его темный, почти черный взгляд, затянутый дымкой вожделения и насладиться моментом, что это от меня его так “ведет”. Бабник, который не признает института семьи и меняет своих кукол чаще, чем перчатки, грубо стонет, просовывая язык мне в рот и мощно ударяясь в меня последний раз, уносит нас одновременно на пик блаженства.