Одно движение и звонок сброшен, а я все так же безотрывно смотрю на Тайгера. И нутром чую его злость. Тайгер резко откидывается на спинку кожаного кресла, безотрывно наблюдая за мной, заставляя трепетать и боятся.

В нем есть что-то по-настоящему страшное… Это нечто живет в нем, шевелится под кожей и иногда проскальзывает наружу, когда Тайгер становится таким, как сейчас…

– Подойди. – короткий приказ и я откладываю книжку и делаю, что велят. Подобным интонациям нельзя сопротивляться.

Я подхожу к нему в плотную, замерев, наблюдая за этим красавцем сверху вниз. Замечаю обманчивую расслабленность позы и спокойно вздымающуюся грудь. Мой хищник кажется таким неестественно спокойным, что все крохотные волоски на теле дыбом встают, угроза витает в воздухе и проникает сквозь поры тревогой.

Ривз хватает меня за руку, и я падаю на него, оказываясь сидящей у Тая на коленях. Зверь рассматривает меня внимательно, словно принимает решение жить мне или умереть.

Впервые мне по-настоящему страшно находиться в объятиях, которые сжимаются все сильней. В какой-то момент, Тайгер резко отводит взгляд, обрывая натянутую струну, что тянется от меня к нему.

Продолжаю молча смотреть в это суровое лицо и неожиданно для самой себя обнимаю своего черного Ястреба за шею, так мне менее страшно. Парадокс. Чем ближе я к нему, тем мне спокойнее. Даже сейчас. Даже с таким неизвестным Тайгером.

В глазах этого парня с расширенным зрачком, практически поглотившим всю радужку, бурлят противоречивые эмоции…

– Спой для меня Адель, – тихая просьба – приказ, произнесенная бархатным низким голосом. – Успокой меня.

И я подчиняюсь, чувствуя, что нужна своему хищнику, который уже оскалил свои клыки в ожидании схватки.

Кладу голову на его сильное, каменное плечо и тихо пою любимую колыбельную. В детстве ее часто напевала мама…

Исполняю мотив тихонечко и запускаю пальцы в его блестящие коротко стриженные темные волосы, поглаживаю, в попытке успокоить.

В какой – то момент ощущаю, как литые мышцы все же начинают расслабляться. Сильные пальцы играют с моими волосами и аккуратно поглаживают спину, рисуя странные узоры.

Не помню сколько времени мы так просидели, но в кокой-то момент замолкаю, попросту устав петь.

Тайгер легонька тянет меня за волосы, заставляя заглянуть ему в лицо, и я теряюсь от той нежности, что проскальзывает на дне его спокойного взгляда.

Мой Черный Ястреб улыбается тепло и ясно…

– Канареечка моя, – шепчет он, целуя меня в висок.

* * *

Первый учебный день этого года проходит сложно. После окончания занятий мы с Луизой идем в кампус.

Школьный двор переполнен учащимися. Без конца с самого утра ловлю на себе ошарашенные взгляды и слышу шепотки за спиной.

Я знаю о чем все перешептываются. Вся школа гудит. Все знают, что я была на Выпускном Балу Тайгера Ривза. Я иду, ощущая себя в тени парящего над головой Черного Ястреба, который клеймил меня собой…

Чувствую, как меня разбирают по косточкам, не понимая, что все же может связывать Тайгера со мной. Матерый хищник ушел с горизонта, но его жертва жива и вполне довольна жизнью. Диссонанс, который вызывает противоречивые эмоции и неверие.

Мы с Луизой уже практически доходим до нашего общежития, когда дорогу мне преграждает во главе своей свиты высокая блондинка, красивая и раскованная, звезда черлидерш Хана Дэвис.

Та самая девица, которую все усиленно считали девушкой Тайгера Ривза. Не могу не заметить сколько оттенков ярости и злости, проскальзывает в ее глазах.

Холодно смотрю в ответ, не прячу глаз, не склоняю головы. Я не перед кем не расшаркиваюсь.

– Эй, певичка! – с яростью выплевывает старшеклассница, – Что у тебя с Тайгером? Чего вылупилась, говори?!

Молчу. Довожу эту ядовитую змею, красивую и опасную до припадка. Сознательно злю ее. Я не перед кем не собираюсь оправдываться.

– Слушай, уйди с дороги, а? – не остается в стороне Луиза, – Или ты совсем страх потеряла, решила прессануть подружку Тайгера?

После прозвучавшей фразы мне показалось, что все вокруг замерли, подавившись воздухом. А сама Дэвис побледнела.

– Что ты сейчас сказала? – Хана, хоть и адресует свой вопрос Луизе, но смотрит прямо на меня. Нависает надо мной, давит своей яростью.

Внутренне злорадствую, чувствуя, как девицу буквально накрывает волной аффекта и ненависти.

В следующую секунду Хана бросается на меня, замахивается, но я быстрее. Если Дэвис идет на поводу своей ярости и обиды, то я отвечаю осознанно. Ловлю ее руку и тащу на себя. Ситуация длится от силы мгновения, а для меня растягивается во времени вязкой жижей.

– Отпусти меняяя! – воет Хана.

Никто не стремится вступать в разборки. Все толпятся вокруг нас, а кто еще и снимает на телефон происходящее в ожидании кульминации и развязки.

Хана пытается достать меня, но я действую на опережение. Ударяю первой. Здесь все просто. Либо ты, либо тебя.

Между мной и Ханой протискивается Луиза, орет мне в лицо.

– Отпусти ее! Остынь! Продолжишь, тебя исключат из школы! Подумай, стоит ли она этого, подумай! Никто не будет спрашивать, кто виноват, исключат тебя, а ей все сойдет с рук!

Крики подруги, словно, издалека доходят до затуманенного сознания, я с трудом разжимаю одеревеневшие пальцы.

– Все, Соммерсье – ты труп! – улыбается Хана, а Луиза тащит меня прочь.

Не осознаю, как оказываемся в комнате. Просто в какой-то момент Луиза толкает меня в кресло и сует в руки стакан воды.

– Пей давай! – орет она на меня, – Ты куда полезла-то?! Зачем повелась на провокацию?! Ты самолично вручила ей оружие в руки! Почему повелась?! Разве не видела, что она просто от бессилия бесится?!

Я просто опускаю голову, слушая отповедь подруги. Понимаю, что не права, что ошиблась, но я просто в какой-то момент устала…

Достало терпеть!

– Так, детка, ты вляпалась и основательно, – припечатала Луиза, всовывая мне в руки телефон, – Звони Тайгеру! Объясняй ситуацию. Эта тварь сделает все, чтобы использовать твой косяк и наказать тебя.

Я ошарашено смотрю в обеспокоенное смуглое лицо с острым сосредоточенным взглядом темных глаз. И не могу понять, что же от меня хотят…

Становиться стыдно за свой поступок. Звонить Таю и говорить, что я, как последняя дура, подралась… в принципе из-за него?!

– Мне не нравится твой взгляд, Адель! – шипит Луиза, – Тебе грозит исключение! Звони, говорю!

Тайгер не отвечает ни на первый, ни на десятый звонок и в какой-то момент мы слышим, что телефон абонента находится вне зоны доступа сети, или же отключен…

– Хреново… – вздохнула Луиза.

– Я ему напишу. – спокойно выдерживаю взгляд подруги. Рано или поздно телефон включится, и он прочтет мой мессидж. Смотрю вопросительно на Лу, и она молча кивает, подтверждая мое предположение.

– Дублируй на майл. Он должен частенько проверять почту.

– Хорошо. – соглашаюсь, а на душе кошки скребут…

Утром следующего дня первым делом с тревогой проверила телефон. Тайгер так и не объявился в сети.

– Звонил? – спросила Лу, проснувшись.

– Нет, – как можно более спокойно и равнодушно ответила я. Не хочу показать, что уязвлена.

На этом разговор иссяк. Мы с Лу поспешили на завтрак в столовую.

До вчерашнего дня я не лезла в разборки и быть может поэтому и оставалась в стороне от всего, что творится в стенах одного из лучших учебных заведений страны…

С самого утра чувствую в воздухе угрозу. В этих стенах происходят жестокие, а порой и унизительные схватки, где выживает действительно сильнейший.

Интересный фактор, ведь в кодексе правил школы черным по белому стоит запрет на всякое проявление агрессии и драк. За все вышеперечисленное – штрафы вплоть до исключения.

Ожидание угнетает. Чувствую. Сегодня что-то случится…

Урок французского проходит вскользь, не могу сосредоточится. Постоянно, как можно незаметнее проверяю телефон, но картина неизменна. Все глухо. От Тайгера нет ответа.

Я никогда прежде его не донимала звонками и сообщениями, а тут, когда он действительно нужен, до него не дозвониться.

Выдыхаю, в конце концов, он мог просто потерять телефон. Уговариваю себя, что все обойдется, но сердце не обманешь.

Что-то не так. Не успеваю углубится в мысли, как урок прерывается, когда в классную комнату входит личный секретарь директора школы, мистер Новак. Сухощавый старик с проседью на висках, лощеный и высокомерный. С острыми чертами лица и цепкими выцветшими глазами.

– Адель Соммерсье и Луиза Майерс, – резкий скрипучий голос, – прошу следовать за мной в кабинет директора!

Я в замешательстве смотрю на бледнеющую на глазах Луизу. Прекрасно понимаю зачем вызывают меня, но при чем тут она?!

В абсолютном молчании мы встаем с наших мест и следуем за мистером Новаком, направляемся к кабинету директора, проходим по широким коридорам, на стенах которых висят портреты именитых выпускников школы разных времен. От всего веет некой стариной и сдержанной аристократичной роскошью

Мое сердце разрывается от неприятного предчувствия. Останавливаемся перед бордовой дверью с золотой табличкой «Директор Э. Доре».

Глава 28

Я нахожусь в странном ступоре. Понимаю, что сейчас происходит ужасное, но почему-то ничего не чувствую пока.

Осознание происходящего запаздывает.

Господин Новак коротко стучит, открывает дверь и жестом приглашает нас следовать за ним. Я вскользь смотрю на Лу, которая отвечает тревожным взглядом. Чувствую вину перед единственным близким человеком в этих стенах. Сейчас моя глупость может рикошетом задеть и Луизу.

Четко осознаю, что сделаю все, что от меня зависит, но не позволю, чтобы подруга отвечала за мои косяки. Собираюсь с духом и вхожу в кабинет, готовясь к худшему.

Поражаюсь, что все еще способна отметить красоту и изыск богатого интерьера: в огромном помещении кабинета стены отделаны дубовыми панелями и все пространство ощущается гармоничным единым целым, подобранном в идеальном соотношении бордовой цветовой гаммы.

В центре огромной комнаты стоит массивный, скорее всего, старинный переговорный Т-образный стол, выполненный в стиле ампир, который отличают преимущественно изогнутая форма ножек с резным дизайном и росписью по краям.

На столе, вместе с современной техникой, стоит лампа с зеленым абажуром. Я такие часто видела в старых фильмах. Эта лампа – дань истории. А может, и действительная историческая ценность, раритет.

Натуральная древесина, использованная в дизайне всего кабинета, вкупе с массивными шкафами и тяжелыми портьерами, позволяют создавать антураж старины и лоска, присущего этому учебному заведению.

Добротный и тяжелый лоск помещения наводит странный трепет и понимание весомости и важности именитой школы.

Я, затаив дыхание, смотрю на человека, сидящего за рабочим столом, игнорирующего наше появление в кабинете.

Наш директор мистер Доре – тучный мужчина, еще не старый, но уже и не молодой, в идеальном светло-сером костюме, смотрит сквозь очки без оравы на нас и опять упирает свой строгий взгляд в стол, на котором, как я вижу, лежат личные дела.

Напрягаюсь, собирая пальцы в кулаки. Ощущение, что меня привели на казнь, нарастает…

Короткий стук в дверь и в кабинет заходит высокий мужчина в элегантном костюме в мелкую клетку. На лице этого пепельного блондина написано особенно яркое негодование и возмущение. В его пустых глазах, на мгновение задержавшихся на мне, я читаю приговор, вынесенный без суда и следствия. В силу визуальной схожести мужчины с Ханой, я четко понимаю, что передо мной ее отец.

– Прошу, присаживайтесь, Пол, – на мгновение оторвав взгляд от изучения документов, произносит директор ровным, спокойным голосом.

Мы же с Лу стоим в центре кабинета, оставаясь все так же незамеченными.

Чувствую, как дверь за моей спиной вновь открывается и рядом со мной проходит еще один мужчина. Ловлю отголоски его давящей энергетики и туалетной воды, замираю, изучая удаляющуюся спину.