Время танца приближалось, кузина сияла, выискивая графа. Как человек чести (хотя бы номинально), он не мог не выполнить своего обещания. Я наблюдала за ними со стороны. Видела, как музыканты принялись готовиться к танцу, как образовывались пары и сияла от предвкушения Элодия, смотря на Элкиза, идущего к ней с холодной миной на лице. И так она на него засмотрелась, что не заметила маркизу, которая весьма правдоподобно споткнулась рядом с ней и плеснула рубиновое вино прямо в лицо.

Кузина вскрикнула, отшатнулась, путаясь в оборках платья, нелепо взмахнула руками и приземлилась прямо на пол.

Наверное, стоило броситься ей на выручку, но помощники нашлись и без меня. Даже Констанци решила сопроводить жертву в дамскую комнату, чтобы помочь Элодии привести себя в порядок.

Я, нахмурившись, смотрела им вслед, отчётливо понимая коварство этой красивой женщины. Это надо так умело унизить соперницу.

В общем, я так засмотрелась, что не увидела остановившегося напротив мужчину, который совершенно спокойно произнёс:

– Госпожа Белфор, я могу пригласить вас на танец?

Мне очень хотелось сказать: «Нет». Безумно, до дрожи в пальцах и боли в груди. И я бы, может, и отказала ему, если бы не вспомнила, где мы находимся, и не заметила, что на нас все смотрят.

– Граф Элкиз, – медленно ответила ему, непокорно глядя в холодные светло-голубые глаза. – Какая неожиданность.

– Я обещал этот танец вашей кузине. Так как её нет, я решил пригласить вас.

Наверное, он ждал радостных вздохов, восторженных охов и томных взглядов. Не дождётся.

– Какая честь, – сухо ответила ему, бросая взгляд в сторону выхода.

Не появилась ли на горизонте злопамятная маркиза? Стать её жертвой мне совершенно не хотелось.

– Госпожа Белфор? – тёмная бровь приподнялась, и взгляд стал такой выразительный, что я поняла: медлить больше нельзя.

– Благодарю за приглашение, – со вздохом ответила ему и протянула руку.

Его ладонь была неожиданно горячей и сухой. Никаких искр, томления или желания, окрасившего щеки ярким румянцем. Просто досада от его предложения и неожиданного внимания, в центре которого мы оказались. Отказаться было нельзя, такое непочтение вызовет слишком много толков. И ссориться с Леонардом не хотелось. Это лишние проблемы, а это просто танец и ничего больше.

Мы встали в середину зала, лицом к лицу на расстоянии полутора метров. Зазвучала музыка, и синхронный шаг вперёд, соприкосновение рук и поворот. Еще три шага вперёд, и мы снова друг напротив друга. Только на этот раз значительно ближе. Моя правая ладонь всё еще была в его, когда я положила левую руку ему на плечо, а его вторая рука бережно легла на талию.

Я почти сразу отвернулась, рассматривая гостей, замечая удивлённо застывшую Селину. Общаться не хотелось тем более, несмотря на то, что танец позволял это. Но у графа на всё было своё мнение.

– Вы подумали о моём предложении, госпожа Белфор?

Его голос раздался над самым ухом и защекотал крохотные волоски, вызывая мурашки на коже и злость на саму себя. Не стоило так на него реагировать. По идее, и танцевать с ним не стоило.

– Вы слишком торопитесь, граф, – спокойно ответила ему.

– Не люблю ждать.

Как и все наделённые властью мужчины.

– Ничем не могу помочь.

Мелодия сменилась, и мы чуть отступили друг от друга. Я опустила руки, в то время как Торнтон продолжал удерживать меня за талию.

Шаг вперёд, два назад. Его ладонь на талии обжигала, и я чувствовала её тепло даже сквозь ткань. Не смотреть на него было всё сложнее, поэтому я сосредоточилась на небольшой брошке, которая украшала его белоснежный галстук. Красивая и стоит, наверное, целое состояние.

– Решили посоветоваться с будущим мужем? – уточнил мужчина, когда мы вновь закружились по залу.

– Считаете, что я неправа и должна принимать решения за спиной жениха?

– Не мне вас судить, госпожа Белфор.

– А хочется? – уточнила у него, впервые поднимая взгляд.

Наверное, Торнтон совершенно не ожидал от меня этого вопроса, потому что выглядел немного удивлённым, совсем немного, но я успела заметить. Удивительно и непривычно было видеть в нём эмоции и человеческие реакции. Не холодный расчёт и невыразительная улыбка, а настоящие эмоции.

– Уже сложили обо мне представление?

– Разве я смею судить вас, граф, – едва заметно усмехнулась я, возвращая Торнтону его же слова.

– И я так понимаю, оно не совсем приятное.

– Я никогда не смешиваю работу и личное, – ушлая от ответа. – И не собираюсь делать это впредь. Мы с вами слишком разные, граф Элкиз. У нас разные представления о чувствах, морали, долге и семейных отношениях. Я не говорю, что это плохо. Вам с ними жить, а не мне.

– Как бы то ни было, именно мой характер, поведение и поступки помогли Селине стать счастливой.

– Но разве не они разлучили их с Дереком пять лет назад? – сухо парировала в ответ, вновь находя взглядом подругу и замечая рядом Корвила, который что-то тихо шептал ей на ушко.

– Я всегда смотрю на конечный результат, а не на этапы.

– Этим мы с вами и отличаемся, граф. Я предпочитаю оставаться честной на протяжении всей игры.

– Разве это возможно?

– Я к этому стремлюсь. Видите, насколько мы с вами непохожи.

Как огонь и лёд.

– А вам не говорили, что противоположности притягиваются?

– Не в этом конкретном случае.

– Когда мне ждать ответа?

– Завтра или послезавтра. Тянуть я не буду, не переживайте.

– Благодарю за честность, леди Белфор.

Оставшееся время мы молчали. Танец закончился, и Торнтон проводил меня к подруге, которая едва не подпрыгивала от любопытства.

– О чём вы разговаривали? – спросила она, как только её брат отошёл в сторону.

– О работе, – ответила ей, принимая бокал с шампанским у лакея.

В горле першило, и отчего-то стало жарко.

– С такими лицами.

– Какими лицами?

Пузырьки шампанского приятного покалывали в горле, отрезвляя.

– Неописуемыми. Знаешь, если бы я так хорошо не знала вас обоих, то решила, что… – задумчиво произнесла подруга, рассматривая меня так, словно видела в первый раз в жизни.

Я с удивлением на неё взглянула.

– Что решила?

– Что между вами что-то происходит. Глупости, конечно. Но мне кажется, что остальные решили именно так.

– Между нами происходит лишь работа. Твой брат заказал у меня одну вещь.

– Ты принимаешь заказы? – тут же загорелась Селина.

– Я еще не ответила. Сначала хочу поговорить с Иваром.

– Уверена, всё будет хорошо. Ох, Валкот, – неожиданно выдохнула она, поворачиваясь к мужчине, который, минуя гостей, подошёл к нам.

Высокий, худощавый, с русыми волосами, собранными в низкий хвост, и внимательными карими глазами.

– Герцогиня Архольд, – улыбнувшись, произнёс он, склоняясь к руке Селины. – Вы, как всегда, великолепно выглядите.

– Для нас такая честь, что вы нашли время и посетили наш скромный вечер. Позвольте представить: моя лучшая подруга, госпожа Айола Белфор. А это Алисет Валкот.

Почему это имя мне знакомо? Кажется, я где-то его слышала.

– Госпожа Белфор, – не успела я дёрнуться, как мужчина уже наклонился к моей руке. – Для меня честь быть представленным вам.

– Благодарю, – ответила я.

Чувство беспокойства не проходило. Я никак не могла понять, но что-то в нём настораживало и тревожило.

– Дерек там, – тем временем произнесла Селина, указав гостю направо.

– Спасибо. Я не прощаюсь. – И удалился.

А я только сейчас смогла вспомнить, где слышала это имя. Валкот, тот самый, из-за чего младшая сестра Архольда Одетт устроила настоящий скандал, отказавшись ехать вместе с нами в столицу.

– Это?… – произнесла я, повернувшись к подруге.

– Друг Дерека. Тот самый, кому он обещал руку Одетт.

– Это он зря, – пробормотала я, вспомнив, как горели злостью чёрные глаза девушки.

– Я тоже так думаю, – вздохнула Селина. – Жаль, что мужчины слепы и глухи к нашим доводам.

Оставшийся вечер прошел удовлетворительно и без заметных происшествий. Гости разъехались во втором часу ночи. Я сразу же отправилась в свои покои и уснула, как только голова коснулась подушки, и проспала до утра. Я бы поспала дольше, но не дали.

Громкий крик, грохот, топот ног, снова крик и ругань.

Я села в постели по инерции, еще до конца не проснувшись. Шум стал еще громче. Кое-как продрав глаза, я схватила с кресла халат, накинула поверх сорочки и, завязав пояс, вышла в коридор, отчаянно зевая и пытаясь проснуться.

– А что происходит? – спросила я у пробегавшей мимо служанки.

– Там… у графа Элкиза… там такое, – только успела произнести она.

Я дослушивать не стала, поспешив к покоям Торнтона, которые находились в конце коридора. Точное их местоположение я не знала, но шум и крики шли именно оттуда.

Народу у покоев графа собралось много.  Не только любопытные слуги, но и Селина с мужем, заплаканная тётушка и смущенная Делайн.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась я, протискиваясь вперёд, пока не вошла в спальню Торнтона и не увидела самого хозяина, стоявшего у собственной кровати, в которой…

– Элодия?!!!

Кузина выглядела самым примечательным образом: взлохмаченные волосы, примятые с той стороны, где она лежала; заспанные глаза, которые сейчас были полны слёз (парочка огромных капель красиво стекала по румяным щекам); припухшие после сна алые губы и тонкий шелковый пеньюар с приспущенными бретелями, к которому девушка прижимала ручку, пытаясь одновременно прикрыться и выглядеть соблазнительно-невинной.

«Великие, какая же она дура! Даже сейчас, находясь в центре гигантского скандала, Элодия продолжала играть свою роль».

И на что надеялась? Что Элкиз, как самый настоящий рыцарь из древних баллад, проявит благородство и спасёт её поруганную честь? Ведь честь действительно пострадала. Даже то, что между ними ничего не было – а картина, открывшаяся моему взору, говорила именно об этом, – не сможет спасти кузину от позора.

Это насколько надо быть самоуверенной и глупой, чтобы поверить, что это сойдет ей с рук?

Пока я пыталась собраться с мыслями и не броситься на дурочку с кулаками, Архольд быстренько разогнал любопытных слуг, отправил застывшую Делайн к себе в комнату и только потом осторожно произнёс, обращаясь к застывшему каменной статуей Торнтону:

– Я так понимаю, дорогой родственничек, ты сегодня ночевал не дома.

– Нет, – отрывисто произнёс он, совершенно не собираясь уточнять, где и с кем был.

А мне сразу вспомнился тот белоснежный конверт с удушливым ароматом роз, который я увидела в его кабинете. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что у такого мужчины в столице была любовница. И, быть может, не одна.

– Селина, герцог и вы, граф, – тихо, но твёрдо произнесла я, понимая, что, кроме меня, это никто не сделает: тётушка на грани обморока, а кузине даже не придёт в голову попросить прощения. – Я приношу вам свои самые глубочайшие извинения. Это мой недосмотр и моя вина.

– Богиня-мать, богиня-мать, – зашептала тётя, жалобно всхлипывая. – Как же так? Как же теперь быть?

– Граф, вы же не оставите меня, – жалобно зашептала Элодия, обращаясь к Торнтону. – Я ведь люблю вас, так сильно люблю, что решилась на бесчестие, попрала нормы морали и закона. Великие, я на всё готова ради вас.

Я бы даже похлопала этому цирку, если бы не была так безумно зла.

– Лео, – предупреждающе произнесла Селина, внимательно наблюдая за братом, который был мрачнее тучи.

– Мы не смели бы вас просить, – вставила тётя, весь вид которой говорил о том, что она еще как смеет и очень надеется, что он спасёт их всех, сыграв роль добропорядочного графа. Боги, как же они наивны. – Слухи быстро распространяются, и слуги наверняка…