Алексей Григорьевич не спешит покидать кабинет. Тоже подходит к столу, берет листок и зачитывает вслух: мужчина, рост метр восемьдесят, спортивное телосложение, глаза зеленые.

Я заглядываю в листок и вижу фотографию, сделанную с видеозаписи. Изображение, на удивление, цветное, хотя я привыкла, что камеры наблюдения обычно записывают в черно-белом формате.

– Рост скорее метр восемьдесят пять, – уточняю я. – Телосложение, действительно, спортивное, массивная шея. Над правым глазом небольшой шрам. Старый. Только небольшая белая точка осталась, как будто от ветрянки. Брови темные, кустистые, он явно брюнет. Нос длинный, греческий.

– Секундочку, – прерывает мой монолог следователь. – Преступник был в маске. Какой нос?

– Длинный, – повторяю я. – Маска была, да. Но она же обтягивала лицо, то есть можно легко догадаться о форме носа.

– Камилла Вячеславовна, мы тут серьезными делами занимаемся, а не догадки строим.

Я вздыхаю, но сдаваться не собираюсь. Беру со стола молчаливого Игоря чистый лист, вытаскиваю карандаш из пластикового стакана и начинаю рисовать.

Форма головы мне дается легко, маска плотно прилегала, значит объемная шевелюра сразу отпадает. Возможно, наш преступник вообще лысый. Глаза, нос, губы – это тоже легко. А вот над формой скул я застываю, пытаюсь вспомнить каждую мелочь, насколько плотно прилегал материал маски, а где, наоборот, топорщился. В итоге рисую острые скулы и мощный подбородок.

В какой-то момент Игорь встает со стула и пристроившись за моей спиной, тщательно следит за прогрессом. В глазах интерес. А вот Алексей Григорьевич всем своим видом излучает скепсис и когда я заканчиваю, выдает:

– Отличные художественные способности, не спорю, как и воображение. Но к нашему преступнику ваш портрет вряд ли относится. Мужчина был в маске! Как вы нам предлагаете ориентировку разослать? Со словами “возможно”?

– Почему бы и нет, – не хочу отступать. – Можете вообще ничего не рассылать, а оставить для себя. Если, конечно, планируете его ловить.

– Повешу над столом рядом с портретом президента, – язвит он.

– В любом случае, это лучше чем ничего, – вступается за меня Игорь. – Спасибо за помощь, Камилла Вячеславовна.

Следователь бормочет что-то про бестолковую молодежь и махнув на нас рукой выходит из кабинета.

– Не обращайте на него внимания, – говорит другой мужчина. – Григорьич мужик серьезный, ему голые факты подавай, догадки он не любит.

– Ну и зря, – обиженно соплю, забирая листик со своим художеством. Пусть сами ищут преступника, раз такие умные. Вот же зануда, воображение мое ему не понравилось. Всегда так… пытаешься искренне помочь, а в итоге еще и виноватой остаешься. – Я, пожалуй, пойду.

Не то чтобы у меня до этого было приподнятое настроение, но Алексей Григорьевич его испортил окончательно.

– Я вас провожу, – вызывается Игорь.

Можно подумать, я без него сверну не туда в прямом, как кишка, коридоре. Но вслух я ничего не говорю, только благодарно улыбаюсь.

– Вы художник? – интересуется по дороге мой провожатый. – Где учились?

Я сообщаю ему название художественной школы, куда я ходила еще будучи подростком и даже говорю про незаконченную учебу на архитектора. Вряд ли он слышал о нашем вузе, тем более об обычной художественной школе в провинциальном северном городке, но раз спросил – мне не жалко.

– А сейчас рисуете?

– Рисую. На заказ в основном.

– Здорово! И много нынче платят художникам?

На этот бестактный вопрос я решаю не отвечать, тем более, что мы как раз дошли до проходной.

– Удачи вам в поисках преступника, – машу ему рукой на прощание.

– Спасибо. С вашей помощью нам теперь будет проще его найти.

Как только я оказываюсь на улице и вдыхаю свежий ночной воздух, раздражение от разговора со следователем понемногу проходит. Я со своей стороны сделала все, что могла, остальное уже их работа. Тем более, им еще предстоит встреча с Суворовым. Уверена, он уже летит сюда ближайшим рейсом. Вот уж не завидую я Алексею Григорьевичу, Роман Дмитриевич тут всех на уши поднимет и заставит землю носом рыть. Мысль, последовавшая за этим, заставила меня остановиться посреди дороги.

Суворов же наверняка захочет ознакомиться с деталями дела, а значит увидит мое имя в графе “свидетели” или как у них там это называется. Мне-то по большому счету наплевать, что он по этому поводу подумает, а вот Владушке точно попадет. Она никак не сможет притвориться, что была не в курсе о его негласном запрете для меня приближаться к его собственности. Хотя, может я зря переживаю. Наверняка Суворов уже давно забыл обо мне и даже не вспомнит кто я такая, если мельком увидит мое имя в полицейском отчете.

Глава 5

Вчера Владушка заявила о своем твердом намерении приехать ко мне с утра пораньше, но мне удалось уговорить подругу на встречу ближе полудню. Благо я могла сослаться на стресс от полиции. Правда, зная ее, я подозревала что вопросы следователя покажутся мне детской сказкой по сравнению с ее допросом.

– Ты чего туда поперлась? – шипит подруга как только я приближаюсь к ее столику в уютной кофейне. Кроме нас здесь всего пара других посетителей и я недоумеваю почему подруга не выбрала место у огромного панорамного окна. Просить ее пересесть я не рискую, она и так пребывает в скверном настроении, но пару фото столика у окна все-таки делаю и тут же отправляю на суд подписчикам.

– Было любопытно, – ей я решаю не врать что заблудилась, но и признаваться, что искала свою картину тоже не горю желанием. А вдруг и правда, повесили ее в уборной? Лгать подруга никогда не умела, а значит краснея и запинаясь будет мне объяснить, что произошла какая-то ошибка и мой шедевр вовсе не прозябает в общественном сортире или темном чулане со швабрами.

– Любопытной Варваре…, – начинает она, но лишь устало машет рукой и вздыхает: – Если Суворов узнает, что ты там была, мне конец.

– Я знаю, – понуро отвечаю, – Извини. Я честно не хотела. Можешь сказать ему, что я заявилась без приглашения и ты была не в курсе.

Владушка закатывает глаза до самых бровей и делает знак официанту. Мы быстро диктуем заказ и как только он уходит, подруга спрашивает:

– Сильно испугалась?

– Да нет, не особо.

– С каких это пор ты такая смелая? – уточняет подруга.

– Там же все за пару секунд произошло. А потом сразу охрана прибежала. Она у вас серьезная, сразу видно – в обиду не дадут.

– В обиду не дадут, а грабителя проворонили, – резонно замечает подруга. – Вряд ли хозяин их погладит по головке.

– Может скажем, что и меня проворонили? Ну, типа мне не было в списках, а я сама…

– Давай лучше надеяться, что следователь ему о тебе не скажет. Ты же сама говорила, что к твоему фотороботу он скептически отнесся. Вряд ли босс вспомнит твое имя мельком увидев в отчете полиции. Его сейчас куда больше должен волновать грабитель, а не случайный свидетель.

– Точно, – киваю с энтузиазмом, потому что доводы подруги кажутся логичными, хоть и слишком оптимистичными. – Тем более, у него есть запись с камеры.

Следующие полчаса мы воодушевленно развиваем эту тему и в итоге настолько себя успокаиваем, что мои опасения по поводу гнева Суворова кажутся мне смешными. Да он и знать забыл обо мне. Сколько таких Камилл в Сочи? Каждую не упомнишь.

Правда, радость и благодать длятся не долго. Стоило мне расслабиться и убедить себя, что ничего ужасного по сути не произошло, как огромное панорамное окно справа от нас разбивается и осколки разлетаются по всему залу. Девушка в дальнем углу начинает истошно вопить несмотря на то, что ее кавалер в лучших традициях геройских боевиков, накрыл ее своим телом. Хотя, может поэтому и вопит – в парне как минимум центнер веса!

Влада, наоборот, не издает ни звука. Кажется, даже дышать перестала. Я осторожно трогаю ее за руку и не дождавшись никакой реакции, щипаю. Подруга взвизгивает и возмущенно впивается в меня взглядом:

– Ты чего щипаешься?

– Проверяла жива ли ты, – отчего-то шепотом отвечаю я.

– Жива, кажется, – подтверждает подруга то, что я, собственно и сама заметила. – Чего оно лопнуло-то? От солнца?

Официанты и другие работники, сбежавшиеся на шум смотрят на подругу с недоумением, но на пробелы в школьном экскурсе физики благодушно решают ей не указывать.

– Оно не лопнуло, а разбилось, – обиженно заявляет официант. – От вот этого камня.

Парень демонстрирует нам увесистый булыжник, к которому желтой канцелярской резинкой привязана какая-то записка.

Траванули они тут что ли кого-то, что разгневанный клиент решил отомстить таким способом?

У меня мелькает мысль сказать им чтобы не трогали бумажку так как она является уликой, но любопытство берет верх, поэтому я завороженно слежу как один из парней разворачивает свернутый лист и читает вслух: “Забудь все, что произошло в Панораме”.

Официанты удивленно переглядываются, в то время как Влада с шумом втягивает воздух и обреченно заявляет:

– Вызывайте полицию.

Глава 6

Все двадцать минут до прибытия полиции подруга не выпускает из рук телефон. Остается только гадать, то ли как преданный работник пишет подробный отчет о произошедшем боссу, то ли уже подыскивает себе новое место работы.

Я же, как бы парадоксально это ни звучало, всеми силами пытаюсь вспомнить что именно я должна забыть. То что записка, как и камень, адресовалась мне, сомнений не было. Но сейчас в голове назойливо вертелся любимый вопрос всех учительниц литературы “что хотел сказать автор??”.

Вскоре в дверях кофейни появляются люди в форме и я даже узнаю одного из них.

– Здравствуйте, – Игорь широко улыбается, будто его пригласили на праздник, а не факт вандализма расследовать.

– Добрый день, – моя улыбка не уступает его по величине. Все-таки, я уже успела настроиться на то что придется вновь встречаться с угрюмым Алексеем Григорьевичем и тот факт что вместо него приехал этот миловидный мальчишка не может меня не радовать.

Впрочем, радость моя длилась недолго. После короткого разговора с работниками заведения, Игорь приглашает нас поехать с ним в отделение.

По дороге к машине Владушка судорожно сжимает мою руку и я едва сдерживаюсь, чтобы не выдать высокомерное «эх, салага»! Мне-то уже не впервой ехать в отделение, и что характерно, каждое мое появление там так или иначе связано с Романом Суворовым. Злой рок, не иначе…

– Босс не отвечает на сообщения, – трагическим шепотом сообщает она когда мы оказываемся в салоне автомобиля.

– Это Суворов, что ли? – весело интересуется Игорь. – Не переживайте, он сейчас как раз в отделении. Они с утра с начальством обсуждают произошедшее.

– Суворов там?? – теперь моя очередь в страхе сжимать ладонь подруги. Я смотрю в окно, то ли чтобы оценить долго нам еще ехать (а значит, долго ли мне жить), то ли чтобы прикинуть смогу ли выпрыгнуть из машины на ходу, и вдруг ору: – Остановите машину, срочно!

Игорь бросает на меня растерянный взгляд, но видимо, прочитав решимость на моем лице, просьбу выполняет.

Распахиваю свою дверь, выскакиваю на дорогу едва не угодив под колеса проезжающего мимо автомобиля и бегу к ряду туристических ларьков на тротуаре. Миловидная женщина за прилавком отвлекается от телефона и уже через две минуты я становлюсь обладательницей огромной соломенной шляпы и солнечных очков на пол лица.

– Ты в них похожа на черепаху, – заявляет подруга, когда я сажусь обратно в машину.

– Ничего ты не понимаешь. Та милая женщина, – я киваю в сторону ларька, – сказала, что это “настоящие версаче”.

– За пятьсот рублей? – спрашивает она с усмешкой.

– За шестьсот пятьдесят.

– Ну-ну, – веселится Влада. – Думаешь, он тебя не признает?

– А ты бы признала? – спрашиваю с надеждой, натягивая шляпу поглубже на лоб.

– Вряд ли, – признается подруга, пройдясь по мне скептическим взглядом.